синее небо их снеговые венцы. Там, где кончался снежный покров, горы бы-
ли пурпурного цвета от сплошь покрывавшего их вереска. Такого же цвета
были и поросшие вереском торфянистые болота, которые поднимались из до-
лины на склоны гор.
Прямо перед нами, как белая лента, пролегала Великая Дорога царя Со-
ломона, взбегая вверх, к подножию средней вершины, находившейся от нас
примерно в пяти милях. Там дорога оканчивалась.
Трудно описать чувство огромного волнения, с которым мы отправились в
то утро в дальнейший путь. Пусть лучше читатель сам постарается предста-
вить себе наше состояние. Ведь наконец мы приблизились к этим удиви-
тельным копям, которые были причиной трагической гибели не только старо-
го португальца три столетия назад, по и его злополучного потомка, а так-
же, как мы предполагали, и брата сэра Генри, Джорджа Куртиса.
Был ли нам после всего, что нам пришлось перенести, уготован лучший
удел? Их постигло несчастье, как сказала эта старая ведьма Гагула. Не
такова ли будет и наша судьба? Так или иначе, когда мы проходили послед-
ний участок этой замечательной дороги, я не мог отделаться от чувства
суеверного страха и думаю, что то же самое испытывали Гуд и сэр Генри.
Не менее полутора часов мы шагали вперед по окаймленной вереском до-
роге. От волнения мы шли настолько быстро, что люди, которые несли Гагу-
лу, едва поспевали за нами, а из носилок слышался ее пронзительный го-
лос, требовавший, чтобы мы остановились.
- Идите помедленнее, белые люди! - кричала она, выставляя свою жуткую
сморщенную физиономию из-за занавесок и устремив на нас пристальный
взгляд своих горящих глаз. - Зачем так спешить навстречу гибели, которая
вас ожидает, искатели сокровищ! - И она рассмеялась своим жутким смехом,
от которого по моему телу всегда пробегала холодная дрожь. На короткое
время этот смех охладил наш пыл.
Однако мы упорно продолжали идти вперед. Наконец мы увидели прямо пе-
ред собой большую круглую яму с пологими склонами, не менее трехсот фу-
тов глубиной и более полумили в окружности.
- Вы, конечно, догадываетесь, что это такое? - обратился я к сэру
Генри и Гуду, которые в изумлении заглядывали в это огромное воронкооб-
разное углубление.
Они отрицательно покачали головой.
- В таком случае мне ясно, что вам никогда не приходилось видеть ал-
мазные копи в Кимберли. Можете быть уверены, что это и есть алмазные ко-
пи царя Соломона. Смотрите сюда, - сказал я, указывая на твердый голубой
ил, который виднелся кое-где среди травы и кустарника, покрывавших скло-
ны копи. - Это типичная геологическая формация. Я уверен, что, если бы
мы спустились в эту копь, мы обнаружили бы алмазоносные трубки, запол-
ненные кимберлитовой магмой или алмазосодержащей брекчией. А теперь пос-
мотрите сюда, - и я указал на многочисленные плоские плиты из выветрив-
шейся скальной породы на пологом склоне копи, ниже уровня водостока,
прорытого в глубокой древности. - Я не я, если эти плиты не служили не-
когда для промывки породы.
У края этой огромной ямы, которая, конечно, представляла собой именно
ту копь, которая была нанесена на карту старого португальца, Великая До-
рога разветвлялась и огибала ее кругом. Во многих местах эта идущая по
краю копи дорога была сплошь вымощена большими каменными глыбами, оче-
видно для того, чтобы укрепить края копи и предотвратить возможный обвал
пустых сланцев, окружающих алмазосодержащую брекчию. Мы быстро пошли по
дороге, подгоняемые желанием поскорее увидеть, что представляют собой
три гигантские фигуры, видневшиеся на противоположной стороне огромной
ямы, у которой мы стояли. Подойдя ближе, мы поняли, что это какие-то ко-
лоссы, и правильно угадали: это и были трое Молчаливых, перед которыми
кукуанский народ испытывал такой благоговейный страх. Но только подойдя
к ним совсем близко, мы полностью осознали царственное величие Молчали-
вых.
Там, на колоссальных пьедесталах из темной скалы, на которых на расс-
тоянии двадцати шагов один от другого были высечены непонятные иерогли-
фы, созерцая дорогу, простирающуюся на шестьдесят миль до Луу, восседали
три колоссальные фигуры - две мужские и одна женская. Каждая из них была
около восемнадцати футов высотой от темени до пьедестала.
Одна из них, изображавшая обнаженную женщину, отличалась исключи-
тельной, хотя и строгой красотой. К сожалению, черты ее лица сильно
пострадали от времени, так как в течение многих веков они подвергались
влиянию погоды. По обе стороны ее головы подымались рога полумесяца. Две
мужские фигуры были, в противоположность ей, изображены задрапированными
в мантии. Лица их были ужасны, в особенности у сидевшего справа. У него
было лицо дьявола. Лицо сидевшего слева было безмятежно-спокойно, но
спокойствие это вселяло ужас. Оно выражало бесчеловечную жестокость, ту
жестокость, которой, по словам сэра Генри, в древности фантазия человека
наделяла могущественные существа, может быть способные совершать и доб-
рые дела, но тем не менее созерцающие страдания человечества если не с
наслаждением, то и без всяких терзаний. Три фигуры, одиноко сидящие в
вышине и веками созерцающие расстилающуюся внизу долину, действительно
вселяли благоговейный ужас. Мы смотрели на Молчаливых, как их называли
кукуаны, и нами овладело огромное желание узнать, чьи руки высекли из
камня этих колоссов, проложили дорогу и вырыли огромную копь. Когда я в
изумлении смотрел на них, мне внезапно припомнилось (так как я хорошо
знал Ветхий завет), что Соломон отрекся от своей веры и стал поклоняться
иноземным богам. Имена трех из этих богов я также вспомнил: Ашторет -
богиня Сидонян, Чемош - бог Моабитов и Мильком - бог детей Аммона. Я
высказал своим спутникам предположение, что три фигуры, сидящие перед
нами в вышине, возможно, изображают именно эти три ложных божества.
- Может быть, в этом и есть доля истины, - задумчиво сказал сэр Ген-
ри. Он был очень образованный человек и, когда еще учился в колледже,
достиг больших успехов в изучении классиков. - Ведь древнееврейская Аш-
торет, - продолжал он, - называлась Астартой у финикийцев, которые воли
крупнейшую торговлю во времена Соломона. Астарту же, которую греки впос-
ледствии называли Афродитой, изображали с рогами, напоминающими полуме-
сяц, а на голове женской фигуры отчетливо видны рога полумесяца. Возмож-
но, что эти колоссы были созданы по воле какого-нибудь финикийского
должностного лица, управлявшего копями. Кто знает!
Мы все еще рассматривали эти необычайные памятники глубокой древнос-
ти, когда к нам подошел Инфадус. Сначала, подняв свое копье, он отдал
салют Молчаливым, а затем, обратившись к нам, спросил, намереваемся ли
мы немедленно войти в Чертог Смерти, или же пойдем туда позднее, после
полуденной трапезы. Он сказал, что если мы готовы отправиться сейчас же,
то Гагула выражает желание быть нашим проводником. Так как не было еще
одиннадцати часов, мы, обуреваемые безудержным любопытством, заявили,
что намерены идти немедленно. Я предложил на всякий случай, если нам
придется задержаться в пещере, захватить с собой немного пищи. Принесли
носилки с Гагулой, и почтенная леди наблюдала из них за нашими сборами.
Тем временем Фулата, по моей просьбе, положила в тростниковую корзину
немного билтонга и пару тыквенных бутылей, наполненных водой.
Прямо перед нами, на расстоянии шагов пятидесяти от спин колоссов,
поднималась отвесная стена из камня, не менее восьмидесяти футов высо-
той. Кверху она постепенно сужалась и образовывала подножие величествен-
ной вершины, увенчанной снегом, которая возвышалась над нами на три ты-
сячи футов. Как только Гагула сошла со своих носилок, она злобно усмех-
нулась в нашу сторону и, опираясь на палку, заковыляла по направлению к
отвесной каменной стене. Мы последовали за ной и вскоре подошли к узкому
порталу, окаймленному массивной аркой, похожему на вход в галерею шахты.
Здесь ожидала нас Гагула. На ее ужасном лице все еще играла злобная
усмешка.
- Что же, белые люди, спустившиеся со звезд, - пропищала она, - вели-
кие воины Инкубу, Бугван и мудрый Макумазан, готовы ли вы? Смотрите, я
здесь, чтобы выполнить волю короля, моего господина, - показать вам сок-
ровищницу блестящих камней.
- Мы готовы, - сказал я.
- Так! Так! Укрепите же ваши сердца, чтобы вынести то, что вам предс-
тоит увидеть. Идешь ли ты с нами, Инфадус, предавший своего господина?
Инфадус, нахмурившись, ответил:
- Нет, я не иду - мне входить туда нельзя, но ты, Гагула, обуздай
свой язык и берегись причинить зло моим повелителям. Ты мне ответишь за
них, и если хоть единый волос упадет с их головы, то пусть ты, Гагула,
будешь тысячу раз ведьмой, но ты должна будешь умереть. Слышишь ли ты
мои слова?
- Я слышу, Инфадус. И я знаю тебя хорошо - ты всегда любил хвастливые
речи. Помню, что, когда ты был еще ребенком, ты угрожал своей собствен-
ной матери. А это было совсем недавно. Но не бойся, не бойся, я живу
лишь для того, чтобы повиноваться воле короля. Я выполняла веления мно-
гих королей, Инфадус, пока в конце концов они не выполняли мои. Ха! Ха!
Я иду туда, чтобы еще раз взглянуть на их лица, а также и на лицо Твалы!
Идемте же, идемте! Вот лампа. - И она извлекла из-под своего мехового
плаща огромную выдолбленную тыкву, наполненную маслом, с фитилем из
тростникового волокна.
- Пойдешь ли ты с нами, Фулата? - спросил Гуд на своем отвратительном
ломаном кукуанском языке, в котором он упорно совершенствовался под ру-
ководством этой молодой леди.
- Я боюсь, мой господин, - робко ответила девушка.
- Тогда дай мне корзину.
- Нет, мой господин. Куда идешь ты, туда пойду и я.
"И правда ведь пойдешь, черт тебя побери! - подумал я про себя. - И
это создаст изрядные осложнения, если мы когда-нибудь отсюда выберемся".
Без дальнейших церемоний Гагула нырнула в совершенно темный проход,
который был достаточно широк, чтобы вместить двух идущих рядом людей.
Она пропищала нам приказание следовать за ней, и мы в некотором смятении
пошли на звук ее голоса. Внезапный шум крыльев каких-то вспугнутых нами
существ несомненно не мог успокоить наше волнение.
- Хэлло! Что это такое? - воскликнул Гуд. - Ктото ударил меня по ли-
цу.
- Летучие мыши, - отозвался я. - Идите дальше!
Пройдя шагов пятьдесят, мы заметили, что проход стал немного светлее.
Еще минута, и мы оказались в совершенно необычайном месте, какого, веро-
ятно, не приходилось видеть ни одному человеку.
Пусть же читатель попытается представить себе внутренность величайше-
го собора, в котором ему когдалибо случалось бывать, и тогда он получит
отдаленное представление о размерах гигантской пещеры, в которой мы очу-
тились. Но этот храм, созданный великим архитектором - природой, был вы-
ше и шире любого построенного людьми. Окон не было, но откуда-то сверху
лился слабый свет. Вероятно, в своде, вздымавшемся на сотню футов над
нами, были проложены шахты, по которым проникал воздух извне. Однако ог-
ромные размеры пещеры были наименее значительным из всех чудес, предста-
вившихся нашим глазам. По всей длине пещеры рядами стояли гигантские ко-
лонны, которые казались сделанными из льда. В действительности же это
были огромные сталагмиты [2]. Невозможно передать потрясающую красоту и
величие этих белых колонн. Некоторые из них были не менее двадцати футов
в диаметре у основания, и их грандиозные и вместе с тем изящные контуры
уходили вверх, прямо к далекому своду. Другие колонны были еще в процес-
се формирования и, по словам сэра Генри, напоминали обломки колонн в
древнегреческом храме, а высоко вверху смутно вырисовывались острия ог-
ромных сосулек, свисавших со свода.
Созерцая в молчаливом изумлении все это великолепие, мы в то же время
