тавления о том, какой страшной и почти осязаемой может быть полная тиши-
на. На поверхности земли всегда есть какие-нибудь звуки и движение, и
хотя сами они могут быть неощутимыми, но они безусловно притупляют ост-
рое лезвие полной тишины. Но сюда не проникал ни единый звук. Мы были
погребены в недрах горной вершины, увенчанной снегом. Там, высоко, за
тысячи футов от нас, свежий ветер взметал вихри белого снега, но шум его
не долетал до нас. Длинный туннель и каменная стена в пять футов толщи-
ной отделяли нас даже от ужасного Чертога Смерти, а ведь мертвые не шу-
мят. Даже грохот всей земной и небесной артиллерии не достиг бы наших
ушей. Мы были заживо погребены, и наша гробница была отрезана от всего
мира.
Вдруг я остро почувствовал всю иронию нашего положения. Нас окружали
несметные сокровища, которых хватило бы, чтобы оплатить национальный
долг или построить флотилию броненосцев, и, однако, мы с радостью отдали
бы все эти сокровища за самую слабую надежду вырваться отсюда. Вскоре же
мы, без сомнения, будем рады отдать их за крохотный кусочек пищи или
чашку воды, а потом даже за то, чтобы нашим страданиям пришел поскорее
конец. Действительно, богатство, накоплению которого люди часто посвяща-
ют жизнь, теряет всю свою цену, когда приходит последний час.
Медленно тянулись часы ночи.
- Гуд, - вдруг произнес сэр Генри, и его голос жутко прозвучал в нап-
ряженной тишине, - сколько у вас осталось спичек?
- Восемь, Куртис.
- Зажгите одну. Посмотрим, который час.
Гуд зажег спичку, и после непроглядной тьмы ее пламя ослепило нас.
По моим часам было пять утра. В это время высоко над нами, на снего-
вых вершинах, розовела прекрасная утренняя заря и свежий ветерок начинал
рассеивать ночные туманы в горных ущельях.
- Нам надо бы поесть, чтобы поддержать свои силы, - заметил я.
- Чего ради? - отозвался Гуд. - Чем скорее мы умрем, тем лучше.
- Пока человек жив, нельзя терять надежду, - сказал сэр Генри.
Мы поели и выпили по глотку воды. Прошло еще некоторое время. Сэр
Генри предложил подойти как можно ближе к двери и кричать, так как у нас
теплилась слабая надежда, что кто-нибудь снаружи услышит звук голоса.
Поэтому Гуд, у которого за время его многолетней службы во флоте вырабо-
тался чрезвычайно пронзительный тембр голоса, ощупью добрался до двери и
поднял там самый дьявольский шум. Мне никогда раньше не приходилось слы-
шать подобных воплей, но они произвели не больший эффект, чем жужжание
москитов.
Через некоторое время он перестал кричать и вернулся, испытывая такую
сильную жажду, что ему пришлось напиться. После этого мы решили не во-
зобновлять криков, так как это наносило ущерб нашему скудному запасу во-
ды.
Мы вновь сели, прислонившись к нашим ящикам, наполненным никому не
нужными алмазами, и сидели так в мучительном бездействии, которое в на-
шем положении было совершенно невыносимым. Признаюсь, что я дал волю от-
чаянию - положив голову на широкое плечо сэра Генри, я зарыдал. Мне ка-
жется, что и Гуд, сидевший по другую сторону, с трудом сдерживал слезы и
при этом хриплым голосом ругал себя за свою слабость.
По как добр и отважен был сэр Генри, этот замечательный человек! Если
бы мы были двумя перепуганными детьми, а он нашей нянькой, то и в таком
случае он не мог бы проявить больше нежности. Совершенно забывая о своих
собственных переживаниях, он делал все возможное, чтобы хоть немного ус-
покоить наши взвинченные нервы. Он рассказывал нам истории о людях, ко-
торые попадали в подобные положения и чудесным образом избегали гибели.
Когда же он понял, что эти рассказы не могут нас ободрить, он начал го-
ворить о том, что наше состояние - это лишь предчувствие неизбежного
конца, который ожидает всех нас, что все это скоро кончится и что смерть
от истощения - один из самых милосердных ее видов (что является чистей-
шей ложью).
Затем он с легким смущением предложил нам положиться на волю провиде-
ния. Что касается меня, я последовал его совету с большой охотой.
Замечательный у сэра Генри характер - очень спокойный и сильный.
Так вслед за ночью тянулся день, если вообще возможно употреблять эти
слова, когда речь идет о сплошной, непроглядной ночи. Когда я зажег
спичку, чтобы посмотреть, который час, оказалось, что уже семь.
Мы вновь принялись за еду и питье, и в это время мне пришла в голову
неожиданная мысль.
- Почему, - сказал я, - воздух здесь все время остается свежим? Тут
душно, но воздух такой же, как и прежде.
- Боже мой! - воскликнул Гуд, вскакивая на ноги. - Мне это не прихо-
дило в голову! Воздух не может проходить через каменную дверь, потому
что она совершенно герметична. Если бы здесь не было притока воздуха, то
мы бы давно задохнулись. Давайте поищем!
Эта слабая искра надежды вызвала совершенно изумительную перемену в
нашем состоянии. Через мгновение все мы, передвигаясь ползком, на четве-
реньках, тщательно ощупывали скалу в поисках хоть самой слабой тяги.
Внезапно мой пыл на мгновение угас. Моя рука нащупала что-то холодное.
Это было мертвое лицо бедной Фулаты.
Не менее часа продолжались наши поиски, пока наконец мы с сэром Генри
не прекратили их в полном отчаянии и изрядно пострадав от того, что в
темноте мы беспрестанно натыкались то на слоновые бивни, то на ящики, то
на стены сокровищницы. Но Гуд все еще продолжал поиски, говоря довольно
бодро, что это все же лучше, чем бездействовать.
- Послушайте-ка, друзья, - сказал он вдруг какимто странным, сдавлен-
ным голосом, - подойдите сюда!
Нечего и говорить, что мы, спотыкаясь и сталкиваясь в темноте, броси-
лись к нему без промедления.
- Квотермейн, положите вашу руку туда, где я держу свою. Ну, чувству-
ете ли вы что-нибудь?
- Мне кажется, здесь проходит воздух.
- А теперь слушайте. - Он поднялся и топнул ногой, и пламя надежды
вспыхнуло в наших сердцах: звук был глухой.
Дрожащими руками я зажег спичку. Мы увидели, что находимся в дальнем
углу комнаты: очевидно, до сих пор мы еще ни разу не добирались до этого
места, под которым несомненно была пустота. Пока горела спичка, мы вни-
мательно осмотрели пол. В сплошной каменной поверхности мы увидели ка-
кую-то трещину, и - силы небесные! - там, на одном уровне с поверхностью
пола, было врезано каменное кольцо. Мы не произнесли ни слова, так как
были слишком взволнованы, и сердца наши так неистово забились надеждой,
что мы не в состоянии были говорить.
У Гуда был нож, на котором имелся крючок, с помощью которого извлека-
ют камешки, застрявшие в лошадином копыте. Он открыл его и попытался
подцепить им кольцо. Наконец ему удалось подсунуть крючок под кольцо, и
он начал поднимать его очень осторожно, так как боялся сломать крючок.
Кольцо начало двигаться. Так как оно было сделано из камня, то, несмотря
на то что оно пролежало много столетий, его все же можно было сдвинуть с
места, чего не удалось бы сделать, будь кольцо сделано из железа. Вскоре
оно пришло в вертикальное положение. Тогда Гуд продел в кольцо руки и
начал дергать его изо всех сил, но камень не подавался.
- Дайте мне попробовать, - сказал я, горя нетерпением.
Положение камня как раз в углу комнаты было таково, что двое не могли
одновременно взяться за кольцо. Я ухватился за него и напряг все свои
силы, но безуспешно.
Затем сэр Генри сделал такую же тщетную попытку.
Гуд снова взял крючок и прочистил им всю трещину, через которую про-
ходил воздух.
- А теперь, Куртис, - сказал он, - принимайтесь за работу. Вам при-
дется потрудиться всерьез, а силы у вас хватит на двоих. Подождите-ка. -
И, сняв шейный платок из прочного черного шелка, который упорно продол-
жал носить, ом пропустил его сквозь кольцо. - Квотермейн, ухватитесь ру-
ками за Куртиса и дергайте изо всей силы, когда я подам команду. Тяните!
Сэр Генри напряг всю свою колоссальную силу, то же самое сделали и мы
с Гудом в меру отпущенных нам природой сил.
- Тяните! Тяните! Он подается! - крикнул, задыхаясь, сэр Генри, и я
буквально услышал, как трещат мышцы его могучей спины.
Внезапно послышался звук открывающейся плиты, струя воздуха ворвалась
в отверстие, и оказалось, что все мы лежим, опрокинувшись навзничь, на
полу, придавленные огромной каменной плитой. Только колоссальная физи-
ческая сила сэра Генри могла это сделать, и, вероятно, никогда сила не
приносила большую пользу человеку.
- Зажгите спичку, Квотермейн, - сказал он, как только мы поднялись и
немного отдышались. - Осторожно! Зажигайте!
При свете спички мы - благодарение богу! - увидели первую ступеньку
каменной лестницы.
- Что же мы теперь будем делать? - спросил Гуд.
- Конечно, спустимся по этой лестнице и доверимся провидению.
- Подождите! - сказал сэр Генри. - Квотермейн, захватите остатки бил-
тонга и воды - они могут нам понадобиться.
Я начал ощупью пробираться обратно к тому месту, где мы сидели, прис-
лонившись к сундукам, и по дороге мне пришла в голову неожиданная мысль.
В течение последних двадцати четырех часов мы мало думали об алмазах,
самая мысль о них казалась нам невыносимой, так как именно они привели
нас к гибели. Однако, подумал я, пожалуй, не помешает захватить с собой
несколько штук на случай, если нам удастся выбраться из этой кошмарной
дыры. Поэтому я запустил руку в первый ящик и наполнил алмазами все кар-
маны моей старой охотничьей куртки, захватив в завершение - и это была
счастливая идея - пару пригоршней крупных камней из третьего ящика.
- Послушайте-ка, друзья, - крикнул я, - не возьмете ли и вы с собой
немного алмазов? Я набил ими все свои карманы.
- О, черт бы побрал эти алмазы! - отозвался сэр Генри. - Надеюсь, что
я никогда больше не увижу ни единого.
Что касается Гуда, то он вовсе не ответил. Я думаю, что он был занят
прощанием с останками несчастной девушки, которая так сильно его любила.
Тебе, мой читатель, когда ты сидишь спокойно дома и размышляешь об ог-
ромном, неисчислимом богатстве, которое мы таким образом оставляли, мо-
жет показаться странным подобное к нему безразличие. Однако если бы тебе
самому пришлось провести часов двадцать восемь в таком месте, почти без
еды и питья, то и тебе не захотелось бы обременять себя алмазами, перед
тем как спуститься в неизведанные недра земли, в безумной надежде, избе-
жать мучительной смерти. Если бы в течение всей моей жизни у меня не
вошло в привычку никогда не бросать того, что может пригодиться, то, ко-
нечно, и я не позаботился бы о том, чтобы набить алмазами свои карманы.
- Идите же, Квотермейн, - сказал сэр Генри, который уже стоял на пер-
вой ступеньке каменной лестницы. - Спокойно! Я пойду вперед.
- Ступайте осторожно - там, внизу, может оказаться ужаснейшая яма, -
заметил я.
- Скорее там окажется еще одна пещера, - сказал сэр Генри, медленно
спускаясь по лестнице и считая на ходу ступени.
Отсчитав пятнадцать ступеней, он остановился.
- Здесь лестница кончается, - сказал он. - Слава богу! Мне кажется,
что здесь есть проход. Спускайтесь!
Следующим спустился по лестнице Гуд, а за ним и я. Достигнув конца
лестницы, я зажег одну из двух оставшихся спичек. При ее свете мы увиде-
ли, что стоим в узком туннеле, идущем вправо и влево под прямым углом к
лестнице, с которой мы только что спустились. Больше нам не удалось уви-
деть ничего, так как спичка обожгла мои пальцы и погасла. Тут возникла
сложная проблема - в какую сторону нам повернуть. Конечно, совершенно
невозможно было предугадать, что это были за туннели и куда они ведут, и
тем не менее возможно было, что один из них приведет нас к спасению. А
другой - к гибели. Мы совершенно не знали, как нам поступить, пока Гуд
внезапно не припомнил, что, когда я зажег спичку, тяга воздуха в проходе
отклонила пламя влево.
- Пойдемте навстречу воздушной струе, - сказал он. - Воздух проникает
