Вукинах? - возмутился я. - По-моему, нам следует молить судьбу, чтобы сей
вельможный владыка даже не заподозрил о нашем пребывании на его территории!
- А почему бы нет? - невозмутимо ответил Шурф. - В конце концов, ты
имеешь полное право получить новые впечатления... а что касается возможной
ссоры по поводу слишком короткого визита - уж для тебя-то это не проблема.
Один твой Смертный Шар, и граф Вук сам распахнет перед нами ворота своего
замка!
- Извини, дружище, - улыбнулся я, - но мне всегда казалось, что отдых и
Смертные Шары - вещи несовместные! А мы ведь, вроде бы, отдыхаем, я ничего
не перепутал?
- Как хочешь, - флегматично отозвался он и снова уткнулся в книгу.
В сумерках я понял, что больше не испытываю никакого желания продолжать
издеваться над своим организмом. Мое тело требовало, чтобы его уложили
спать, и я не видел веских причин отказывать ему в этом праве. Мы свернули с
большой дороги и довольно быстро отыскали ферму, хозяева которой, худые и
жилистые старики, похожие друг на друга, словно были братом и сестрой,
охотно согласились предоставить нам ночлег. Извлеченная мною из кармана
корона оказалась настолько огромной суммой, что эти суровые хуторяне,
поначалу показавшиеся мне не менее невозмутимыми, чем сам сэр Лонли-Локли,
пришли в некоторое замешательство и вежливо осведомились, сколько лет мы
намерены провести под их кровом. Узнав, что мы уедем завтра утром, они
некоторое время озадаченно молчали, а потом прониклись к нам снисходительным
сочувствием: очевидно, они решили, что мы то ли безнадежно больны, то ли еще
более безнадежно глупы.
Но когда эти милые люди увидели Друппи, наш авторитет снова поднялся до
недосягаемой высоты. Мне неоднократно доводилось слышать, что овчарки Пустых
Земель - самые большие и грозные собаки то ли на Хонхоне, то ли во всем
Мире. Насчет размеров я совершенно согласен: мое чудовище уже переросло
бегемота и не собиралось останавливаться на достигнутом. Но считать этого
добряка "грозным" можно только в тех случаях, когда он пытается положить
свои передние лапищи мне на плечи: что-что, а задавить может запросто! Тем
не менее, наши хозяева несколько спали с лица и передвигались по
собственному дому на цыпочках, хотя Друппи мирно дрых в отведенной мне
комнате, время от времени пробуждаясь, чтобы лениво хрустнуть костью
жареного менкала из Гуригги и снова задремать. Я присоединился к нему, не
дожидаясь ужина: сейчас меня можно было соблазнить только хорошей подушкой,
а уж никак не кругом копченого менкальего сыра...
Я проснулся на рассвете, и мы отправились в путь. Шурф дремал на заднем
сидении: прошлой ночью он глаз не сомкнул. Сначала дочитывал "Иствикских
ведьм", а потом взялся за "Арабский кошмар", по поводу которого торжественно
пробормотал мне утром, не размыкая отяжелевших век: "Эта книга наверняка
написана каким-нибудь великим Магистром, Макс, помяни мое слово! Слишком уж
много совпадений..."
Так что мне опять предстояло вести амобилер в полном молчании, если не
считать полноценным диалогом возбужденное повизгивание переползшего поближе
ко мне Друппи и мое флегматичное ворчание: "тише, милый: дядю Шурфа
разбудишь!" Зато у меня была возможность тихонько поахать разглядывая
многочисленные замки Вукинаха - представьте себе город, состоящий
исключительно из разнокалиберных средневековых крепостей, и вы получите
очень смутное представление об удивительной, изысканной и мрачной красоте
этого места! "Кошмарики" мне больше не являлись. Признаться, я даже
испытывал некоторое разочарование, поскольку легкомысленно надеялся, что мне
заботливо помогут припомнить: чего же еще я боялся в далекие времена своего
"босоногого детства"!
Шурф проснулся после полудня и сразу принялся атаковать меня
расспросами по поводу личности Роберта Ирвина: кажется, он всерьез полагал,
что я лично знаком со всеми обитателями мира, в котором родился! Я не смог
удовлетворить его любопытство, поскольку об авторе "Арабского кошмара" мне
было известно только одно: однажды этот парень написал замечательную книжку.
Мое чистосердечное признание было встречено разочарованной гримасой. В
сочетании с малоподвижной физиономией Шурфа она представляла собой то еще
зрелище! Потом мой спутник снова уткнулся в книгу. Я в очередной раз
смирился с мыслью, что интеллектуальное общение мне не светит, пока парень
не покончит со своей дозой печатного текста.
Еще до заката мы оказались на территории Пустых Земель. Я понял это,
увидев, что вдоль дороги растет множество низкорослых деревьев без листьев,
с кривыми узловатыми стволами, и зябко поежился, вспомнив, что где-то
поблизости шляются мои старые знакомые, кочевой народ Хенха, которые, как я
недавно выяснил, были еще и "древесными духами", как их там - "кархавны",
так, что ли... Я решил, что мне следует избегать трогательной встречи с
бывшими подданными: а вдруг выяснится, что они до сих пор любят меня больше,
чем наше симпатичное величество Гурига VIII, и не упустят случай еще раз
попробовать взять меня в плен и насильно усадить на трон? Меньше всего на
свете мне сейчас хотелось драться - в частности, потому, что печальный исход
такого сражения был известен заранее, а кочевники казались мне на редкость
симпатичным маленьким народом...
Судьба была благосклонна к моим пацифистским устремлениям. На
протяжении всего пути мы не встретили никого, кроме нескольких одиноких
телег, влекомых меланхоличными рогатыми менкалами. Седоки были столь же
меланхоличны, по их отрешенным лицам блуждали загадочные улыбки - куда уж
там Джоконде! Эти загорелые Будды местного разлива явно ехали не по делам, а
просто так, из ниоткуда в никуда - по крайней мере, мне очень хотелось так
думать, а когда мне нравится какая-нибудь романтическая интерпретация
реальности, я просто говорю себе: "так оно и есть, потому что я хочу жить в
мире, в котором все устроено именно таким образом!" Между прочим, такого
рода нахальство - лучшее лекарство от цинизма, я не раз проверял...
Через несколько часов после заката сэр Шурф решительно потребовал,
чтобы я отправлялся спать. Это было куда больше похоже на ультиматум, чем на
любезность, но я поймал его на слове и забрался на заднее сидение. Езда
вымотала меня настолько, что я был готов отключиться в любой момент, лишь бы
дали! Проснулся я, почувствовав, что наш амобилер резко остановился. Меня
ослепила вспышка белого света, но темнота вернулась прежде, чем я успел
снова зажмуриться. Друппи отчаянно залаял из-под сидения и так же внезапно
умолк. Всего этого было вполне достаточно, чтобы мои сердца начали
отплясывать акробатический рок-н-ролл - хоть на чемпионат мира по танцам их
посылай!
- Что происходит? - сипло спросил я, и сам не узнал свой голос.
- Уже ничего, - флегматично сказал Шурф.
- А что, в таком случае, происходило? - вообще-то, его равнодушный тон
здорово меня успокоил, но не настолько, чтобы я мог сразу же провалиться
обратно, в теплую темноту сна.
- Ничего из ряда вон выходящего, - так же спокойно ответил мой
неподражаемый спутник. - Просто большая стая ночных птиц. Они летели прямо
на меня. Далеко не самое худшее, что может случиться с путником, но и
приятным происшествием это не назовешь. Если бы я ехал с такой скоростью, с
какой обычно ездишь ты, мы вполне могли бы перевернуться.
- Не понимаю, - растерянно признался я. - Какие птицы? И почему мы
могли бы перевернуться из-за каких-то птиц?
- Просто ночные птицы - крупные, со светящимися глазами, немного
похожие на буривухов. Прежде я никогда таких не видел. Их было много, не
меньше пяти - шести дюжин, и летели они очень быстро - вообще-то, птицы с
такой скоростью не летают... Я успел подумать, что эти птицы наверняка
одержимы желанием выклевать глаза вознице, остановил амобилер и испепелил
всю стаю. Оказалось, что это было обыкновенное видение: они не сгорели, как
настоящие живые существа, а просто бесследно исчезли... В любом случае, это
большая удача, что за рычагом сидел именно я. Оказаться пассажиром
амобилера, который переворачивается на скорости сто миль в час... Знаешь,
Макс, это не тот опыт, который кажется мне полезным и необходимым!
- Еще бы! - я зябко поежился. - Говоришь, они немного похожи на
буривухов? Знаешь, очень может быть, что это были совы...
- "Совы"? Кажется, я где-то слышал это название, - неуверенно сказал
Шурф.
- Вычитал в какой-нибудь из книжек, или в кино видел, - я пожал
плечами. Совы - это птицы из моего мира... Странно, да? Кажется, произошла
какая-то дурацкая ошибка, и на тебя наслали мои кошмары... Хотя, почему,
собственно, кошмары? Я очень люблю сов.
- Настолько, что тебе было бы очень неприятно их убивать, да? -
понимающе спросил Шурф. - Я так и подумал. Ты мог бы залюбоваться на этих
красивых птиц из твоего мира, и устроить аварию. Во всяком случае, шансы на
это были - и неплохие!
- Дружище, я уже окончательно перестал тебя понимать, - пожаловался я.
- А тут и понимать нечего. На нас идет охота. Вернее, только на тебя, -
невозмутимо сообщил он.
- Охота? На меня? Но почему?
- Да так, пустяки, - отмахнулся он. - На тебя охотятся сущие неумехи,
это сразу заметно. Не переживай, ладно? Теперь по ночам ты будешь спать, а я
- вести амобилер. Думаю, этого достаточно.
- Почему? - тупо спросил я. То ли я после пробуждения был такой глупый,
то ли винить следовало не сон, а матушку-природу, не потрудившуюся наделить
меня чрезмерной сообразительностью - трудно сказать...
- Спи, Макс, ладно? - снисходительно попросил Шурф. - Утром я тебе все
объясню. И ни о чем не беспокойся: надеюсь, ты мне все еще доверяешь? Если я
сказал, что все будет в порядке, значит так оно и есть.
- О'кей, - сонно согласился я. - Кто я такой, чтобы дергаться, если сам
сэр Лонли-Локли, великий и ужасный, предлагает мне защиту и покровительство!
- Вот-вот, - невозмутимо подтвердил он.
В следующий раз я проснулся, когда темнота ночи сменилась серебристой
дымкой предрассветных сумерек. Густой туман окутывал землю, и причудливо
искривленные деревья окунулись в него по пояс. Из-за ближайшего дерева
выглянула задумчивая жующая морда безрогого менкала. Создавалось
впечатление, что зверь сосредоточенно пережевывал клочки тумана - впрочем,
кто их знает, чем они тут на самом деле питаются... От этого пасмурного
великолепия хотелось восхищенно заплакать, честное слово! Но плакать я не
стал, а полез в Щель между Мирами, поскольку холодные туманные утра
существуют специально для того, чтобы пить крепкий горячий чай. Я изложил
сию аксиому своему спутнику. Сэр Шурф выслушал меня с глубоким вниманием и
изъявил желание немедленно стать моим духовным последователем, так что мне
пришлось спешно доставать еще одну чашку чая - для нового адепта моей
догматической веры.
- А теперь объясни пожалуйста, - попросил я, - кто за мной охотится, на
кой хрен ему это нужно, и вообще: какого черта?! Знаешь, я-то был искренне
уверен, что ты пригласил меня отдохнуть...
- Так оно и есть, - спокойно откликнулся он, с удовольствием
прихлебывая горячий чай. - Разумеется, я пригласил тебя отдохнуть... и еще -
немного помочь мне с управлением амобилером, если быть до конца откровенным.
Кто же мог подумать, что родственники господина Хурумхи Кутыка будут столь
яростно бороться за свое наследство...
- Так там еще и родственники имеются? - я понимающе усмехнулся. -
Вообще-то, в свое время у меня на родине это был самый популярный
