это вы! Они просто всунули меня в его ботинки! И вот я их надел, и вышел
из госпиталя, и стал бродить по Лондону в поисках, кого бы убить и
ограбить. И однажды, в маленькой конторе на Пикадилли, я обнаружил
еврея-ростовщика. - Дрэкс теперь говорил очень быстро. Слова возбужденно
срывались с губ. В углу рта собиралась слюна. - Ха! Это тоже было
несложно. Стукнуть по лысому черепу, и все. В сейфе пятнадцать тысяч. А
потом быстро прочь из страны! В Танжер. Там можно все, что угодно, и
купить, и уладить. Колумбит. Он более редок, чем платина, и всем нужен.
Эра реактивного воздухоплавания. В этих вещах я понимаю. Я еще не забыл
своей профессии. А кроме того, клянусь Богом, я работал. Как вол. Пять
лет я жил только для денег. Я был смел, я рисковал. И наконец - первый
миллион в кармане. Потом второй, потом пятый. Двадцатый, наконец. Тут я
вернулся в Англию. Истратил миллион, и Лондон был мой. А потом я
двинулся в Германию. Нашел Кребса. И еще пятьдесят верных немцев.
Блестящих инженеров. Все они жили под фальшивыми именами, как множество
моих соратников. Я отдал приказ, и они стали ждать, затаившись. И где же
был я? Он посмотрел на Бонда широко открытыми глазами. - Я был в Москве!
В Москве! Имея колумбит на продажу, будешь принят везде! Я пробился к
нужным людям. Они выслушали меня. Они дали мне Вальтера, нового гения с
их военно-морской базы управляемых ракет в Пинемюнде, и еще славные
русские начали делать атомную боеголовку, - он показал на потолок,
которая сейчас дожидается своего часа. Потом я вернулся в Лондон. -
Пауза. - Коронация. Мое письмо королеве.
Триумф. Да здравствует Дрэкс! - Он закатился от смеха. -Англия у моих
ног. Вся страна, в кого ни ткни пальцем. Тут приезжают мои люди, и мы
приступаем. Под самой юбкой Британии, буквально. На вершине ее
достославных скал. Мы работали, как дьяволы. Построили пирс. Для
поставок? Да! Для поставок от моих русских друзей, которые явились точно
в срок ночью в понедельник. Но тут надо же было Тэллону что-то услышать!
Старый дурак! Он позвонил в Министерство, но Кребс подслушал. Все
пятьдесят вызвались убить Тэллона. Тянули жребий, и он пал на Барча.
Барч умер, как герой. -Дрэкс помолчал. - Мы его не забудем. Новая
боеголовка установлена на место. Настоящий шедевр дизайна. Вес тот же,
все безупречно. А прежняя - консервная банка, набитая драгоценной
телеметрией Министерства ресурсов, - уже в Штеттине, за "Железным
занавесом". И вот верная субмарина снова возвращается сюда, и скоро, -
он посмотрел на часы, проскользнет под водами Ла-Манша, чтобы забрать
нас отсюда в одну минуту первого завтра.
Дрэкс вытер мокрый рот тыльной стороной ладони и откинулся в кресле,
глядя в потолок глазами, полными видений. Внезапно он хмыкнул и
насмешливо скосился на Бонда.
- И знаете, что мы сделаем, как только окажемся на борту? Мы сбреем
эти знаменитые усы, которые вас так интересовали. Вы почуяли запах, но
не поняли, где собака зарыта. Бритые головы и любовно ухоженные усы -
это, дорогой Бонд, просто камуфляж. Маскировка. Попробуйте выбрить
голову и отрастить большие усы. Да вас родная мать не узнает! Именно
сочетание дает такой эффект. Усы и бритая голова. Поняли?
Пунктуальность, дорогой мой. Пунктуальность в любой детали. Это мой
девиз. - Он смачно причмокнул и занялся сигарой.
Вдруг благодушие спало с его лица, и он выжидательно посмотрел на
Бонда.
- Ну, скажите же что-нибудь. Не сидите, как мумия. Что вы думаете о
моей истории? Разве вы не считаете, что она замечательная,
необыкновенная? Чтобы один человек добился всего этого? Ну же, ну!
Говорите! - Он бессознательно поднял руку ко рту и принялся грызть
ногти. Потом, спохватившись, сунул руку в карман и смерил Бонда резко
похолодевшим взглядом. - Или вы предпочитаете, чтобы я позвал Кребса? -
Он кивнул на внутренний телефон на столе. - "Укротителя" Кребса.
Бедняга. Он как ребенок, у которого отняли игрушку. Или вам больше
нравится Вальтер? Он тоже умеет делать памятные подарки. Чего-чего, а
гуманизма в нем нет. Итак?
- Да, - выронил Бонд, прочно уставясь в большое красное лицо. - Это
необыкновенная история. История болезни. Галлопирующая паранойя.
Навязчивый бред. Мания подозрительности и преследования. Ненависть и
жажда мести на фоне мании величия. Любопытно заметить, - непринужденно
продолжил Бонд, - что это может быть связано с вашими зубами. Диастема,
так это называется. Результат сосания пальца в детстве. Да, думаю, что
такой диагноз вынесут психиатры, когда вас доставят в сумасшедший дом.
"Лошадиная челюсть". Жестокие прозвища в школе и так далее.
Поразительно, какое влияние это оказывает на ребенка. Потом эти угли
раздул нацизм, а довершил дело удар по голове. Удар, который, кстати, вы
сами себе устроили. Я думаю, он все поставил на место, или, вернее,
сдвинул. С этого момента вы окончательно спятили. То же происходит с
людьми, которые думают, что они боги. С потрясающим упорством. Настоящие
фанатики. А вы так почти гений. Ломброзо был бы от вас в восторге. Но на
самом деле вы просто бешеная собака, которую следует пристрелить.
Впрочем, есть еще один выход - самоубийство. Параноики часто кончают с
собой. Все это очень печально.
Бонд сделал драматическую паузу и заключил, вложив в последнюю фразу
все презрение, на которое был способен:
- А теперь, обезьяноподобный лунатик, продолжайте свой фарс!
Это сработало.
С каждым словом Бонда лицо Дрэкса все сильнее искажалось гневом,
глаза наливались кровью, пот градом лился с подбородка, рот приоткрылся,
показав растопыренные зубы, струйка слюны поползла и повисла над
воротником рубашки. При последнем оскорблении, наверняка пробудившем.
Бог знает, какие школьные воспоминания, он вне себя ринулся из-за стола,
загодя замахиваясь огромным волосатым кулаком. Бонд стиснул зубы и
принял все.
Приступ гнева затих после того, как Дрэксу пришлось дважды поднимать
с пола кресло с привязанным к нему Бондом. Он вынул из кармана шелковый
носовой платок, вытер лицо и руки. Ровным шагом прошел к дверям и
обратился к Гале через повисшую голову Бонда.
- Думаю, что с вами покончено, - сказал он спокойно и
безапелляционно. - Кребс знает, как вязать узлы. - Он показал
подбородком на окровавленного Бонда. - Когда этот очнется, передайте
ему, что двери откроются еще раз, завтра. Через несколько минут после
этого от вас двоих не останется ничего. Даже, - прибавил он, открывая
первую дверь, - даже зубных пломб.
Хлопнула внешняя дверь.
Бонд медленно поднял голову и попытался улыбнуться ей разбитым ртом.
- Надо было довести его до бешенства, - невнятно проговорил он, -
чтобы он не успел подумать.
Гала с ужасом смотрела на его измочаленное лицо.
- Порядок, - хрипло сказал Бонд. - Не беспокойся.
Лондон спасем. У меня есть план.
На столе Дрэкса паяльная лампа сказала "плоп! " и погасла.
Глава 23
ПЕРЕД СТАРТОМ
Nквозь полуприкрытые веки Бонд пристально смотрел на лампу.
Он позволил себе расслабиться на несколько секунд, чтобы передохнуть.
Ощущение было такое, что головой играли в футбол, но кости целы.
Дрэкс бил его неумело, со слепой пьяной злобой.
Гала наблюдала за ним с тревогой. Глаза на окровавленном лице были
закрыты, но напряженная линия челюсти указывала на крайнюю степень
сосредоточенности. Она просто чувствовала, как он собирает волю в кулак.
Бонд встряхнулся и повернул к ней лицо. Глаза лихорадочно блестели.
Он кивнул на стол.
- Зажигалка, - быстро сказал он. - Я спровоцировал гнев, чтобы он о
ней забыл. Делай, как я. Смотри. - Он стал осторожно раскачивать свое
кресло, дюйм за дюймом придвигая его к столу. - Ради Бога, не упади.
Тогда все пропало. Но поторопись, а то паяльная лампа совсем остынет.
Ничего не понимая и думая, что все это похоже на какую-то
страшноватую детскую игру, Гала стала осторожно раскачиваться вслед ему.
Через секунду Бонд велел ей остановиться, а сам направился к креслу
Дрэкса. Там он остановился строго напротив цели и, резко накренившись
вперед, бросился вниз головой на стол.
Он болезненно стукнулся зубами о зажигалку, но прочно ухватив ее
ртом, откинулся с креслом назад, едва избежав падения. Потом он спокойно
и размеренно стал двигаться туда, где ждала его Гала, сидевшая у того
угла, на котором Кребс оставил паяльную лампу.
Тем же манером он положил зажигалку на стол, отдохнул, восстанавливая
дыхание, и сказал:
- Теперь - самое трудное. Пока я попробую зажечь эту лампу,
постарайся повернуть свое кресло так, чтобы твоя правая рука была как
можно ближе ко мне.
Она послушно стала выполнять маневр, а Бонд, качнувшись вперед,
оперся грудью о стол, потянулся и ухватился зубами за ручку лампы. Он
подвинул ее к себе, потом еще и еще, и после нескольких минут терпеливой
работы установил лампу и зажигалку на краю стола так, как считал нужным.
Опять отдышавшись, он снова наклонился, закрыл зубами вентиль горелки
и ухитрился поднять давление, несколько раз поднимая плунжер губами и
опуская его подбородком. Лицом он чувствовал тепло подогревателя, носом
- запах остатков газа в нем. Только бы он не слишком охладился.
Бонд выпрямился.
- Еще одно испытание, Гала, - он криво улыбнулся. Будет больно.
Ничего?
- Конечно, - сказала она.
- Тогда начнем. Бонд нагнулся и отвернул предохранительный клапан с
левой стороны канистры. Потом он нацелился на зажигалку, стоявшую под
прямым углом непосредственно под горелкой, и с размаху двумя передними
зубами нажал на рычажок зажигания.
Это было опасное дело, и хотя он моментально откинул голову, пламя,
вырвавшееся из горелки, успело лизнуть его в избитую щеку и переносицу.
Он охнул.
Но это было неважно. Важно, что испаряющийся парафин высунул свой
язычок. Значит, у них есть шанс.
Бонд, мотнув головой, стряхнул слезы, мучительно выгнул шею, наклонил
голову и ухватил зубами ручку лампы.
Казалось, эта тяжесть сломает ему челюсть, и нервные окончания в
передних зубах заныли, но он осторожно отвел кресло от стола, поставил
его на все четыре ножки и низко склонился к Гале, направляя кончик
голубого пламени на провод, приковавший правую руку девушки к
подлокотнику кресла.
Бонд изо всех сил старался держать лампу ровно, чтобы пламя било
только в одно место, в провод, но не раз ручка лампы вздрагивала в его
зубах, пламя кусало запястье Галы, и она, сжимая зубы, втягивала в себя
воздух.
И все-таки дело было сделано.
Одна за другой плавились и распадались медные нити провода, внезапно
правая рука Галы оказалась свободной, и она протянула ее к Бонду, чтобы
забрать горелку.
Он откинул голову и несколько раз с облегчением ею повертел,
восстанавливая кровообращение в затекших мышцах. Он почти не заметил,
как Гала сняла и его путы. Тихо сидел, ни о чем не думая, с закрытыми
глазами, и вдруг с восторженным изумлением почувствовал на губах мягкий
поцелуй.
Он открыл глаза. Она, сияя, стояла перед ним.
- Это за то, что ты сделал.
- Ты замечательная девочка, - сказал он просто.
Но сразу вспомнил, что ему предстоит, что она еще может выжить, а у
него есть лишь пять минут, и закрыл глаза, чтобы она не заметила в них
безнадежности.
Гала, увидев, как изменилось его лицо, подумала, что это от
усталости, от всего, что пришлось перенести сегодня, - и вспомнила, что
в ее ванной была перекись водорода.
Сквозь смежную дверь она прошла в свой офис. Как странно было снова
увидеть знакомые вещи! Нет, это кто-то другой сидел здесь, печатал
