вопросительные знаки, которые его инстинкт расставлял последние четыре
недели, а разум отметал, были теперь понятны, как указатели на дороге.
Сейчас он видел в ней только агента противника. Их любовь и его боль
были отброшены на второй план. Когда-нибудь потом, быть может, он
извлечет их из памяти, попытается бесстрастно разобраться в своих
чувствах и спрятать их поглубже, туда, где хранятся и постепенно
исчезают другие сентиментальные воспоминания. Сейчас он мог думать
только о предательстве Веспер и о том, чем это предательство обернется.
Как профессионал, он думал только о последствиях: горели "крыши",
служившие годами, коды наверняка раскрыты; центр S, который должен был
раскрывать секреты Советского Союза, выдавал ему свои собственные...
Бонд сжал зубы. Внезапно в памяти всплыли слова Матиса: "Вокруг нас
много черных мишеней". И еще раньше: "А СМЕРШ?... Мне не нравится, что
эти люди спокойно разгуливают по Франции, как хотят, и убивают всех,
кто, как им кажется, предал их режим". Как быстро подтвердились эти
слова! И как быстро рассыпались его собственные софизмы! Пока он, Бонд,
играл в индейцев (выражение Намбера показалось Бонду очень точным),
настоящий противник спокойно, хладнокровно, без всякого героизма работал
рядом с ним.
Он сжал кулаки, ногти впились в ладони. Он был в холодном поту от
стыда. Ну что ж, еще не поздно! Для него есть подходящая цель, она
совсем рядом. Он займется СМЕРШ и будет охотиться на него, пока не
затравит этого зверя. Без СМЕРШ, этого орудия смерти и мести, МВД будет
самой обычной организацией обычной разведки, той, не хуже и не лучше,
чем любая разведка других стран.
В этом была вся суть русской машины. Ее двигателем был страх, при
котором человеку безопаснее идти вперед, чем отступить. Иди на врага, и
его пуля, может быть, пролетит мимо. Отступи, сделай шаг в сторону - и
пуля не пощадит. Теперь его цель - рука с кнутом и пистолетом. Разведка
пусть остается за мальчиками с белыми воротничками. Пусть они посылают и
ловят агентов. Он же займется теми, чьего удара в спину боятся люди.
Страхом, который делает их агентами. Зазвонил телефон. Бонд снял трубку.
На проводе было "звено", офицер наружной связи, единственный человек в
Лондоне, с которым разрешалось связываться по телефону из-за границы при
крайней необходимости. - 007 у телефона.
Говорю по открытой линии. Срочная информация. Вы меня слышите?
Немедленно передайте: "3030 был двойным агентом, работающим на красных".
Да, черт возьми, я сказал "был". Она сдохла.
