Танька вышла из-за перегородки.
- Не подходи! - неожиданно приказал летчик.
- Да вы не бойтесь, - успокоила Танька. - Я к вам по делу.
Танька протянула письмо. Летчик взял это письмо, разорвал его на две
части, потом на четыре, потом разодрал в клочья. Бросил в пластмассовое
ведро для мусора и сказал лысому мужику:
- Вы свидетель!
Что вы делаете? Ну что вы делаете? - возмутилась Танька. - Это ж до-
кумент.
Летчик повернулся к Таньке спиной. Вышел и хлопнул дверью. Сошли с
крыльца.
Летчик вдруг остановился, снял с себя ботинки и пошел босиком.
- Заземляюсь, - объяснил он свои действия. - Чтобы электричество выш-
ло.
- Простите, эта девушка ваша знакомая? - поинтересовался лысый чело-
век.
- Нет. Она меня преследует.
- А... Любовь... - мечтательно проговорил человек и поднял лицо к не-
бу. В небе висело одно-единственное кучевое облако.
Летчик тоже посмотрел в небо и тоже увидел это облако.
- Хорошо быть молодым, - сказал вдруг лысый человек.
- Все говорят: хорошо, хорошо... А я пока от своей молодости ничего
хорошего не вижу. Живу не там. Делаю не то.
- Это неправильно. Надо жить Там. И делать То.
- Я от себя не завишу. Я завишу от обстоятельств.
- И я от себя не завишу. Я завишу от случая. Как золотоискатель.
- И до каких пор зависеть? - спросил летчик.
- Пока кому-нибудь не надоест: вам или случаю.
Подошли к правлению колхоза.
- Спасибо, что подбросили, - поблагодарил "золотоискатель". - Но если
и здесь вокально-инструментальный ансамбль, то я просто повешусь.
Возле леса стоял вертолет "МК 44-92", а возле вертолета-сестры Кана-
рейкины. Танька и Вероника. Танька забивала в сопло огромную кормовую
тыкву, а Вероника стояла рядом и руководила.
- Еще щелочка осталась, - показала Вероника. - Тут самое главное -
герметичность. До конца забивай.
Танька стала забивать до конца.
- Думаешь, не взлетит? - усомнилась она.
- Никуда не денется, - убежденно сказала Вероника. - Вон Вадим Мишке
в прошлом году выхлопную трубу картошкой забил, так он три дня свою мо-
тоциклетку завести не мог. Идет! - ахнула Вероника.
К вертолету босиком, держа ботинки в руке, шел летчик.
- Товарищ летчик! - окликнула Танька.
Летчик не отозвался. Залез в свой вертолет и стал там надевать ботин-
ки. Это было очень унизительно.
- Пусть, пусть полетает, - ехидно заметила Вероника.
Заработали винты. Девочек обдало ветром.
Зажмурившись, они стали пятиться.
- А говорила: не заведется! - крикнула Танька.
- Все равно не полетит! - крикнула Вероника.
Вертолет отделился от земли, стал набирать высоту.
Сестры растерянно переглянулись.
- Товарищ летчик! - заорала Танька. - Стойте. У вас там тыква в тру-
бе!
Вертолет поднялся метра на три и рухнул на некошеный луг, именуемый в
авиации "квадратом сорок пять".
- А я что говорила! - восторжествовала Вероника. Она подбежала к
Таньке и толкнула ее в спину.
- Иди пой! - велела она.
Летчик вылез из кабины, верее, даже выпал.
- Живой! - обрадовалась Танька.
Летчик приподнялся, отошел от вертолета. Сел в отдалении, уперся гла-
зами в пространство. У него было такое выражение лица, какое, наверное,
и бывает у людей, потерпевших авиационную катастрофу.
- Контузия, - сказала Вероника.
Танька подошла к летчику, присела перед ним на корточки и заглянула в
глаза.
- Больно? - ласково спросила она.
- Я упал, - пожаловался летчик.
- Я знаю. Я видела.
- Спой ему, - снова посоветовала Вероника.
- Не надо, - попросил летчик.
Он поднялся и пошел к вертолету, неотрывно глядя на него.
- В чем дело? Ничего не понимаю... - пробормотал он, обходя вертолет.
- Валерий Иванович, вы не ищите! Это я вам тыквой выхлопную трубу за-
била! Я ж вам кричала...
Летчик подошел к соплу и увидел, что оно действительно забито большой
тыквой. Он обернулся и некоторое время с пристальным недоумением смотрел
не Таньку.
- Зачем? - тихо спросил он.
- Потому что мне надо с вами поговорить, а вы не слушаете.
- Ну, говори.
Танька молчала.
- Ну, говори, говори...
- Я вам цепочку принесла. - Танька достала из кармана цепочку и про-
тянула летчику.
Тот взял ее с Танькиной ладони. Спросил:
- Все?
- Нет, не все! Я хотела вам сделать официальное предложение!
- Теперь все?
- Теперь все.
- Так вот. Запомни: если я тебя еще раз увижу... - Летчик медленно
пошел на Таньку.
Танька живо нагнулась, подняла с земли камень - тот самый, которым
она забивала тыкву.
- Вот только подойди! - пригрозила Вероника.
Летчик вытащил из сопла тыкву и потряс ею над головой.
- Вещественное доказательство! - объявил он. - В милиции поговорим.
- Герой кверху дырой! - крикнула Танька.
- Монах в разрисованных штанах! - добавила Вероника.
И пошли в разные стороны. Летчик - к вертолету. Танька - к дому.
Танька пошла и заплакала. Как сказано в Библии: "И исшей плакался
горько". Вероника тоже присмирела и насупилась.
Вышли на дорогу. По дороге шел Мишка Синицын, сутулый от усталости.
Мишка весь день проработал в поле на тракторе, а сейчас возвращался до-
мой.
- Ты чего? - спросил он у Таньки.
Танька прошла мимо него по дороге.
- Чего она? - спросил Мишка у Вероники.
- С летчиком поругались, - объяснила Вероника. - Ну ничего, мы ему
тоже врезали. В милицию жаловаться полетел.
- А в милицию-то зачем? - не понял Мишка.
- А мы ему диверсию подстроили.
- Это как? - снова не понял Мишка.
- Выхлопную трубу забили тыквой. Он взлетел, а потом как грохнется,
чуть глаза на колени не выскочили.
Вероника побежала догонять Таньку.
Мишка остался стоять, приспосабливая новость к своей нервной системе.
Он не мог идти. Стоял и смотрел, как удаляется по дороге Танька. Видел
ее горестную спину, склоненную в плаче светлую голову, ноги в разнооб-
разных царапинах, как у подростка.
Мишке никто не мешал смотреть, и он стоял до тех пор, пока Танька не
свернула с дороги и не скрылась за избой Маланьи.
Летчик набирал высоту, зажмурившись по привычке. В эти мгновения он
чувствовал всегда одно и то же: животный страх.
"Животный страх" происходит вовсе не от слова "животное", как многие
думают, а от слова "живот". Страх селится в животе и оттуда правит чело-
веком.
Летчик испытывал это чувство всякий раз, когда отрывался от земли и
земля уходила из-под ног.
Но сегодня все было по-другому. Летчик прислушался к себе: в животе
под ребрами было совершенно спокойно, умиротворенно и даже беспечно. Он
предположил, что весь страх, отпущенный природой одному человеку, он из-
расходовал час назад, когда падал вниз, потеряв управление. Но это было
час назад. А сейчас он не чувствовал ничего.
Летчик приоткрыл один глаз и посмотрел вниз. Земля была зеленая и ве-
селая. Он не поверил себе и открыл второй глаз. Было снова совсем не
страшно и очень красиво.
Летчик потянул на себя ручку управления, набирая высоту. С этой высо-
ты уже можно было догадаться, что Земля круглая.
- Не боюсь, - снова удивился он. - Не боюсь! - крикнул он птицам.
Поднял лицо к близкому солнцу и крикнул в самое солнце:
- Не боюсь!
Солнце подрагивало лучами, будто радовалось вместе с летчиком. Верто-
лет витиевато шел в голубом небе, как гигантская радостная стрекоза.
Бабка Маланья сидела в своем дворе под вишней и пела на мотив "стра-
даний":
А у тебя, ну правда, Вань,
Твои друзья такая пьянь,
Такая пьянь, такая рвань,
Ну правда, Вань...
Председатель колхоза Мещеряков и "золотоискатель" по фамилии Чиж сто-
яли посреди двора и слушали Маланьино народное творчество.
Во двор вошел Мишка, присоединился к слушателям.
- Бабушка, - деликатно перебил Чиж, - а теперь что-нибудь старинное
спойте, пожалуйста. То, что ваша мама пела или бабушка, например.
- Так это и есть старинное, - возразила Маланья. - Это мой дед еще
пел...
- Нет, бабушка. Это современное. Это слова Высоцкого.
- Так, может, мой дед его и знал.
- Вспомни что-нибудь еще, баба Маланья, - попросил Мещеряков. - Поду-
май и вспомни.
- Щас вспомню, - пообещала Маланья и задумалась.
- Владимир Николаевич, - тихо спросил Мишка, - вот если у вертолета
выхлопную трубу законопатили и вертолет упал. Что будет?
- Кому? Вертолету?
- Да нет. Тому, кто законопатил.
- Что будет? Посадят.
- На сколько?
- Лет на десять.
- За что?
- Как - за что? Покушение на убийство и порча государственного иму-
щества.
- Вспомнила! - сказала Маланья и заголосила на тот же мотив: - "Свис-
тят, как пули у виска! Мгновения, мгновения!.."
- Это из Штирлица, - узнал Мещеряков.
Николай Канарейкин вошел во двор, открыв ногой калитку.
Посреди двора стирала Вероника.
- Где твоя сестра? - грозно спросил Николай.
- В сарае.
Николай подошел к сараю. Там было заперто.
- Таня! - позвала Вероника. - Тебя папа зовет!
Николай хорошо дернул дверь. Дверь распахнулась.
На сене с распущенными по плечам волосами, как сестрица Аленушка, си-
дела скорбная Танька.
- А ну встань!
Танька поднялась.
- Раздевайся! - приказал Николай.
- Зачем? - спросила Танька и стала расстегивать кофточку.
- Наголо? - поинтересовалась Вероника.
- И ты тоже! Раздевайся! - заорал Николай на Веронику.
Вероника живо стащила через голову свои ситцевые одежонки. Скинула с
ног сандалии.
Николай собрал платья и туфли и зашагал в избу.
Войдя в избу, Николай открыл шкаф и снял с плечиков весь девчоночий
гардероб. Затолкал в большой сундук. Повесил сверху замок. Запер. Спря-
тал ключ в карман.
- Чего это ты делаешь? - В комнату вбежала жена Лялька.
- А ты помалкивай! А то и твои запру! Вырастила вертихвостку. За пар-
нями бегает! Милиция удержать не может!
Николай выскочил во двор. Лялька за ним.
Девочки стояли жалкие, в одних трусиках и лифчиках. Жались к стене
сарая.
Лялька всхлипнула.
На шум появился дед.
- Чего случилось-то? - спросил дед Егор.
- Из дома ни на шаг! В сарай! - Николай выкинул руку полководческим
жестом.
- Чего это я в сарай пойду? - огрызнулась Танька. - Что я, корова?
- Ты как с отцом разговариваешь?!
Николай подошел к дочери и влепил Таньке затрещину Вероника завизжа-
ла, будто ее режут.
Против дома стали останавливаться любопытные.
- Ты чего это разорался? - спокойно спросил дел Егор.
- А ты не лезь! - приказал Николай. - Развел демократию! Вот тебе ре-
зультат!
Дед подумал и врезал Николаю по шее, да так, что тот пробежал вперед
несколько шагов.
И самое ужасное заключалось в том, что все это видели.
Николай сильно заморгал, чтобы не заплакать. Потом крикнул деду Его-
ру:
- У меня, между прочим, четыре медали и орден за трудовые заслуги!..
А! Делайте, что хотите...
Махнул рукой. Залез в сарай и заперся.
- Ну, вот, - на глазах у Ляльки выступили слезы. - Ушел... Довели че-
ловека! - Она зарыдала в голос.
- А ну помолчи, - сказал ей дед Егор.
Лялька послушно затихла.
Во дворе наступило тягостное молчание.
И именно в эту самую неподходящую минуту к дому подошли Мещеряков,
Чиж и Мишка.
- День добрый! - бодро приветствовал семью Мещеряков.
- Ой! - ахнули Танька и Вероника и юркнули в дом.
- Егор Иваныч, знакомься! - предложил Мещеряков деду Егору. - Товарищ
из телевизора.
- Чиж! - представился Чиж и пожал руку деду Егору, потом Ляльке.
- Давай, Егор, зови Татьяну, - распорядился Мещеряков. - Товарищ на-
родными талантами интересуется.
- Прямо щас, что ли? - спросил Егор.
- А когда же? Человек вон за тыщу километров приехал, а у меня прав-
ление через двадцать минут.
- Ну ладно, - согласился сознательный дед Егор. - Танька, давай выхо-
ди...
- За что же десять лет? - Мишка подошел к Мещерякову. - Когда летчик
