Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Roman legionnaire vs Knight Artorias
Ghost-Skeleton in DSR
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Проза - Токарева В. Весь текст 1200.79 Kb

Рассказы и повести

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 5 6 7 8 9 10 11  12 13 14 15 16 17 18 ... 103
ла-мяла, она становилась все скомканнее и меньше. Я больше не глядела по
сторонам и ни о чем постороннем не думала. Я не сводила глаз с этого ку-
лачка.
   Цыганка тем временем перестала двигать пальцами, разжала кулак и  по-
казала мне пустую ладонь. Она показала мне фокус.
   Боясь поверить, я спросила:
   - А где деньги?
   - Улетели.
   - Куда?
   - Туда, - цыганка показала куда-то вверх.
   Я посмотрела в этом направлении,  но  денег  не  увидела,  а  увидела
большие, светящиеся неоном буквы "Ленинградский вокзал".
   - Послушайте, - тихо сказала я, - отдайте мне их обратно. Пожалуйста.
Я вас очень прошу.
   При слове "очень" мои глаза наполнились непролившимися слезами,  руки
я стиснула перед грудью, и в этот момент походила со стороны на камерную
певицу.
   Цыганка вдруг сказала мне грубое слово. Это было  неожиданно,  но  не
удивило меня. Меня удивило то, как переменились ее глаза. Я  никогда  не
представляла себе, что на человеческом лице могут быть такие глаза.
   К моей цыганке стали подходить остальные, хотя  с  меня  было  вполне
достаточно одной. Я повернулась и пошла от вокзальной стены. Иногда  ос-
танавливалась, мотала головой, как лошадь. И все люди, идущие навстречу,
казались цыганами.
   Раньше, прошлый год, когда мне везло или не везло, я шла к  нему  до-
мой, на Смоленскую. И сейчас я иду к нему,  но  не  на  Смоленскую,  как
раньше, а на Таганку. Там его мастерская.
   Я звоню в дверь и пугаюсь, что его нет. Но он  есть.  Он  отпирает  и
смотрит на меня.
   - Поздоровайся со мной, - говорю.
   Он молчит. Лицо такое, будто слушает музыку - "Лунную сонату".
   Прохожу мимо него в прихожую, оттуда в комнату.
   На полу разложены рисунки - один к другому. То ли он сушит их  подоб-
ным образом, а может, ему удобнее с высоты  двухметрового  своего  роста
глядеть на дело рук своих.
   Останавливаюсь перед рисунками, ничего не вижу, кроме черно-белых пя-
тен.
   - Я пришла взять очки, - говорю, глядя в пол.
   Месяц назад я забыла у него очки от солнца.  Сейчас  осень,  очки  не
нужны. Он это понимает. Я знаю, что он это понимает.
   Мы молчим. Он смотрит на меня. Я - в пол.
   Вдруг из черно-белых пятен различаю среди заснеженных деревьев  спину
мальчика. Мальчик идет в школу: в одной руке несет портфель, в другой  -
мешочек для галош. По тому, как отведен портфель, как натянута  веревоч-
ка, по линии плеч вижу, что мальчику не хочется идти в школу.
   - Нравится?
   - Непонятно, - говорю, - в какой стране живет твой мальчик.
   - Мальчики во всех странах одинаково не хотят ходить в школу.
   Не надо мне было на него смотреть.
   - Принеси очки.
   Он отделяется от стены, подходит ко мне. Обнимает.
   Моя щека помнит его щеку. Рука - его плечо. Будто когда-то  уже  было
так же, тысячу лет назад. При первом моем рождении. Была эта же комната.
Стояла такая же напряженная густая тишина. Он целует меня. И это я  тоже
помню. Отвожу лицо.
   - Не надо.
   - Почему?
   - Не надо.
   Это я из самолюбия. Кому оно нужно сейчас, мое самолюбие...
   - Ты извини, что я не звонил.
   Зачем извиняться? Не звонил и не звонил.
   Я вижу его ухо и край щеки, тлеющий румянцем. В линии затылка и спины
есть что-то невзрослое. Молчит, мотает на  указательный  палец  короткую
нитку. Потом перестает мотать, смотрит через глаза прямо мне в душу.
   - Неужели ты не понимаешь?
   Я все понимаю. На Смоленской, в двадцати минутах езды на метро, живет
маленький, незнакомый мальчик. Его сын.
   - Я все понимаю. Ты хочешь, чтобы были и волки сыты и овцы целы.
   Он встает, отходит к окну. Кажется, я добилась своего - ему  неприят-
но. Но мне не легче. Мне от этого еще хуже.
   На окно налипли сумерки. В комнате темно. От зажженного за окном  фо-
наря на полу косая зыбкая тень рамы. И мне кажется - это наш дом. Встре-
тились вечером, каждый после своих дел, и не надо расставаться.  Ни  се-
годня, ни завтра. Никогда.
   Я осознаю вдруг, что если сейчас зажечь свет - исчезнет тень на полу.
Обозначатся голые стены. Дом не мой. Он не мой. Ощущение сиюминутности.
   Я не хочу зажигать свет. Хочу, чтобы все осталось  так,  как  сейчас.
Говорю:
   - Зажги свет.
   - Не надо, - просит он. - Так лучше.
   - Поздно. Отвези меня домой.
   Хоть бы не послушал.
   Наша машина идет среди других машин и внешне ничем от них не  отлича-
ется.
   Он курит молча. Лицо отчужденное - такое впечатление, будто мы поссо-
рились.
   Я смотрю на его профиль, на рукав пальто. Мне кажется, что едем мы  в
последний раз и видимся в последний раз. Я мысленно ласкаю  его,  говорю
самые нежные и нужные слова, каких я ему никогда не говорила  раньше,  а
теперь и подавно не скажу.
   Он переключает скорость. Я боюсь скоростей, но  сейчас  мне  хочется,
чтобы он ехал еще быстрее, хочется врезаться во что-нибудь, чтобы больше
не думать. Спрашиваю:
   - Ты на похороны мои придешь?
   - Если будет время, - говорит он и выкидывает папиросу через  опущен-
ное стекло.
   Машина останавливается против моего дома. Мне хотелось бы ехать  дол-
го, но мы уже приехали.
   - Ты так ничего и не поняла, - говорит он.
   - До свидания. - Я дергаю ручку и выхожу из машины.
   Есть такое вьражение - "через силу". Это, наверное, когда сила  тянет
в одну сторону, а ты идешь в другую.
   Я вхожу в комнату. Не раздеваясь, в плаще и косынке сажусь на тахту.
   Борька опускает газету, глядит на меня.
   - Ты чего?
   - Ничего.
   Как неэкономно устроена жизнь. Даже старые, изношенные платья не выб-
расывают, а рвут на тряпки и используют в хозяйстве. А  такая  редкость,
как любовь, если она не нужна тому, на кого направлена,  то  она  вообще
никому не нужна. Никому не нужна моя любовь, талант и преданность.
   - Перестань курить. Мне душно.
   - А куда я пойду курить? - Борька несколько раз сильно  затягивается,
потом винтообразным движением тушит папиросу в пепельнице.  Вокруг  него
зыбким голубым туманом плывет дым.
   - Открой окно, - прошу я.
   - Мне будет холодно спине.
   - Эгоист! - Я чувствую, как от слез тяжело и неудобно  глазам.  -  Ну
почему вы все такие эгоисты?
   - Это ты меня на "вы" называешь? - уточняет Борька.
   В этот момент на кухне раздается грохот, будто выстрелили  из  ружья.
Исходя из прошлого опыта, догадываюсь, что это с плиты свалилась  сково-
рода. Она свалилась на бутылки из-под кефира, которые стоят возле плиты.
   - Знаешь что, ты или бутылки убирай, или  сковороду  клади  в  другое
место. Обратно у тебя все летит.
   Борька любит слово "обратно": у меня "обратно  порвались  носки"  или
"ты обратно все делаешь наоборот".
   Ночью я еду в Ленинград. Деньги мне  дала  Татьяна,  причем  довольно
быстро, не выясняя смысла жизни.
   - Спасибо, - сказала я.
   - Пожалуйста, - ответила Татьяна.
   Так и бывает в жизни, когда человек выручает человека.  "Спасибо",  -
говорит один. "Пожалуйста", - отвечает другой.
   Я еду в свой город на чужую свадьбу, везу в  подарок  дымчатые  очки,
каких не достанешь. Сейчас, правда, осень, очки не нужны. Но ведь  будет
другое лето.


   РУБЛЬ ШЕСТЬДЕСЯТ - НЕ ДЕНЬГИ

   Возле метро "Новые Черемушки" в ларьке  продавались  шапки-невидимки.
Шапки были бежевые с помпончиком на макушке, походили на лыжные. Их ник-
то не брал.
   Я стою в шапке-невидимке, стиснутый со всех сторон, и чувствую  плечи
своих современников.
   Возле меня в минусовом расстоянии стоит деревенская женщина в шали  и
плюшевой жакетке. На шее у нее, как олимпийский  венок,  висит  гирлянда
сушек.
   - Мать, - обиженно говорит кто-то за моей спиной, - встала,  как  па-
мятник. Подвинься немножко!
   Я включен, и там, где я стою, пустое место.  Бабка  двигается  в  эту
пустоту, но она заполнена мной.
   - Куда я подвинусь-то? - огрызается бабка. Она так оглушена  городом,
цивилизацией и своими узлами, что ничему уже не удивляется.
   - У, деревня... - сердится человек за спиной.
   Можно бы повернуться и двумя пальцами взять горожанина за нос, за са-
мый кончик, чтобы умел расставлять в жизни акценты. Но, с другой  сторо-
ны, стоит ли хватать за нос человека, который не умеет  расставлять  ак-
центы и, видимо, сам страдает от этого? Ему от этого еще Хуже.
   Я прохожу мимо вахтера без пропуска и направляюсь в свой корпус.
   Институт у нас большой - целый город. Руководит  институтом  Копылов,
лауреат трех Государственных и двух Ленинских премий.
   Копылов - гений. Ему ничего не стоит выдумать новый самолет и открыть
новый закон. При этом он не кричит "эврика", как Архимед, а просто отки-
дывается на спинку рабочего кресла и делает пружинящие разводы руками  в
стороны.
   Я завидую Копылову, как Сальери Моцарту.
   Завидую потому, что он - гений, а я просто способный человек. Я,  мо-
жет быть, могу выдумать самолет, но на это уйдет много  времени.  Потому
что я буду отвлекаться. А Копылов ни на  что  не  отвлекается.  Все  ос-
тальное ему неинтересно. Но это не значит, что он растерянный и близору-
кий, как описывают ученых в литературе, роняет на ходу стулья и ходит  в
разных ботинках. Копылов точен. Никогда и никуда не опаздывает.  У  него
потрясающие запонки с рубинами и модная стрижка.
   Иногда я встречаю его и здороваюсь, а он отвечает и  идет  дальше.  Я
остановился возле ларька, повертел в руках шапку и спросил у продавщицы:
   - А почему никто не покупает?
   - Вигоневая, - равнодушно объяснила продавщица.
   Я пощупал шапку: она действительно была не шерстяная и,  видимо,  хо-
лодная.
   - Ну, будете брать? - высокомерно спросила продавщица. Она была моло-
дая, с высокой прической и держала ее на голове гордо, как олени  держат
рога.
   - А сколько стоит? - виновато спросил я.
   - Рубль шестьдесят, - сказала продавщица. - Деньги,  что  ли?  Больше
пропьете, и толку чуть. А тут все-таки шапка...
   Рубль шестьдесят - не деньги. А все-таки шапка...
   - Заверните, - попросил я.
   - Вам какую?
   - Все равно. Можно эту...
   Продавщица взяла шапку, на которую я указал, надела ее себе на голову
и - пропала.
   Я растерялся. Вообще меня удивить очень трудно, почти  невозможно.  Я
тонко чувствую корни жизни, все могу понять и объяснить. Но здесь я  ни-
чего не мог понять.
   Продавщица тем временем сняла с головы шапку и снова возникла.
   - Включает? - равнодушно спросила она. Ей было все равно, каким това-
ром торговать.
   - Не понимаю, - сознался я. Удивление и растерянность еще не осели во
мне.
   - Я пропадала или не пропадала? - уточнила продавщица.
   - Пропадала.
   - Значит, включает, - успокоилась продавщица. - А то, знаете, щас хо-
лодно, шапки портятся, которые вовсе не включают,  а  которые  наполови-
ну... Вам завернуть?
   - Не обязательно.
   Я взял шапку, отошел от ларька. Надел поплотнее на голову и отправил-
ся на работу.
   Главное в жизни - правильно расставлять акценты. Уметь видеть  -  что
важно, а что неважно.
   Если, например, в метро тебе давят в спину и ходят по  ногам  -  надо
понимать, что это явление временное. Сказано: "Каждый подчиненный  рабо-
тает лучше, если он видит, что начальник его замечает".
   У меня есть хрустальная мечта жизни: я мечтаю, чтобы в один  прекрас-
ный солнечный день любого времени года Копылов заметил бы меня,  подошел
и протянул руку.
   - Здравствуйте, Слава! - сказал бы гений Копылов.
   - Здравствуйте, Игорь Ростиславович! - вежливо ответил бы я.
   - Ну как дела?
   - Спасибо, потихоньку...
   - А как жизнь вообще?
   - Как когда...
   - А я, знаете, замотался: то в Африку, то в Америку - некогда  сосре-
доточиться.
   Мы бы понимающе помолчали, и я бы сказал:
   - Запонки у вас в большом порядке...
   - Ага... - обрадуется Копылов. - Жена купила!
   Мы улыбнемся друг другу и пойдем каждый своей дорогой. Он - к себе, я
- к себе. Но, придя к себе, я бы сел за стол и тут  же  изобрел  круглое
крыло и поместил бы его сверху самолета, как верхний плавник у рыбы. Ко-
пылов взял бы в руки мой чертеж, поглядел вдаль и прищурился. Гена бы  с
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 5 6 7 8 9 10 11  12 13 14 15 16 17 18 ... 103
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама