недоставало! - с тревогой крикнула она, видя, что Ноэ
опускается пред нею на колени.- Ведь на окнах нет ставен, могут
увидеть... Так идите хоть сюда! - с отчаянием сказала она,
увлекая Ноэ в маленькую комнатку, смежную с лавочкой и
обставленную с большой роскошью.- Знаете ли вы, сударь,-
продолжала она, стараясь суровым тоном замаскировать ту
радость, которая против воли вспыхнула у нее на сердце при
виде того, как Ноэ снова опустился пред нею на колени и нежно
обвил се стан,- знаете ли вы, что ваше поведение переходит все
границы?
- Я люблю вас! - ответил Ноэ, взяв ее руку.
- Но бегите же прочь, безрассудный! - сказала она, не
отнимая, однако, своей руки у Ноэ.
Последний не успел ответить ей что-либо, как в дверь
лавочки сильно постучали и чей-то голос крикнул:
- Паола! Годольфин!
- Боже мой! Отец!- растерянно шепнула Паола.- Если он
застанет вас здесь, он убьет вас!
Она взволнованно оглядывалась по сторонам, разыскивая
какую-нибудь норку, в которую можно было бы спрятать смелого
влюбленного. Наконец, когда с улицы вновь послышался отчаянный
стук, она втолкнула Ноэ в свою уборную и побежала открывать
дверь, шепнув:
- Не шевелитесь, иначе вы погибли!
XI
Если бы Рене не был сам так расстроен, он непременно
заметил бы, как бледна и взволнована его дочь. Но теперь он
только сердито буркнул:
- Что ты, спала, что ли? Не можешь поторопиться...
- Я не спала,- ответила девушка,- просто я боялась,
потому что Годольфина нет дома.
- А куда провалился этот бродяга, нищий?
- Он пошел к портному за вашим парадным платьем.
Рене бросил на прилавок плащ и шляпу и, пройдя в комнату
дочери, сердито уселся там в кресло. Паола с бьющимся сердцем
подвинула свое кресло к двери уборной.
- Черт знает что такое,- сказал Рене, угрюмо осматривая
дочь.- Ты разодета, словно принцесса. Неужели надо разодеваться
в пух и прах, чтобы торговать духами?
- Что же мне, нищенкой одеваться, что ли? - недовольно
возразила Паола.
- Не нищенкой, но согласно твоему положению!
- Кажется, я - ваша дочь!
- А что я такое? Жалкий торговец парфюмерией.
- Полно, отец! Разве я не знаю, что вы очень богаты, так
богаты, что давно могли бы бросить все это и зажить барином в
собственном дворце. К тому же вы дворянин. И я совершенно не
понимаю, что мешает вам жить согласно своему званию,
придворному положению и состоянию, что мешает вам выдать меня
замуж за знатного дворянина!
- Проклятие! - крикнул Рене.- Да ты хочешь, видно, убить
своего отца, несчастная?
Паола с недоумением взглянула на отца, слова которого
казались ей совершенно непонятными. Рене сейчас же переменил
тон и продолжал:
- Прости меня, милая девочка! Я кажусь тебе
тираном-отцом, который жертвует счастьем своей дочери по
непонятному капризу... А между тем Бог свидетель, что я
страстно желал бы видеть тебя женой знатного дворянина,
важной дамой, утопающей в довольстве и холе. Ведь ты прекрасна,
Паола; кроме тебя, я никого не люблю на свете, и все-таки твое
замужество невозможно!
- Но почему?
- Потому что в тот день, когда ты выйдешь замуж за
дворянина, я умру! - Флорентинец привлек к себе дочь, посадил
ее к себе на колени и спросил: - Веришь ли ты во влияние
созвездий, в предсказания гадалок, в волхвование,
осуществляемое путем наговоров и волшебных снадобий?
- Разумеется нет,- улыбаясь, ответила Паола.- Ведь я
христианка!
- Я тоже христианин,- сказал Рене,- а все же верю в
это... В юности я был уличным мальчишкой и зарабатывал свой
хлеб разными мелкими поручениями. Спать мне приходилось где
попало, прямо под открытым небом. И вот однажды мне пришлось
столкнуться со старой цыганкой, которая в благодарность за
какую- то мелкую услугу предсказала мне мою судьбу. Она сказала
мне, что я буду обладать огромным состоянием, что я буду
одновременно и купцом, и знатным барином, что масса людей будет
трепетать предо мной. Но у меня будет дочь, и вот в тот момент,
когда эта дочь выйдет замуж за дворянина, а я прекращу свою
торговлю, я погибну трагической смертью. Теперь ты понимаешь,
почему я не могу бросить торговлю и позволить тебе выйти замуж.
Предсказание цыганки до сих пор оправдалось во всем, значит,
оно оправдается и в этой части!
- Боже мой. Боже мой! - с отчаянием сказала Паола.
- Будет хныкать! - крикнул парфюмер, ставший снова грубым
и резким.- Ступай, молись и ложись спать! Сказав это, Рене
отправился по лестнице наверх.
Паола подбежала к двери уборной и хотела выпустить Ноэ,
но в это время с улицы опять постучали. Это был Годольфин,
вернувшийся с платьем Рене. Паола надеялась, что Годольфин
поднимется наверх и отнесет платье хозяину, но Рене сам
спустился вниз, надел новый камзол, пристегнул шпагу, взял
шляпу и плащ и сказал Годольфину:
- Закрой ставни и ложись! На колокольне бьет уже десять
часов!
Он ушел, а Годольфин пунктуально выполнил его приказание.
Паола убежала к себе, заперла дверь своей комнаты на засов,
опустила тяжелую портьеру и поспешила выпустить Ноэ из его
тесного убежища.
- Уф! - сказал молодой человек переводя дух.- Как там
душно! Однако, кажется, судьба не хочет, чтобы я так скоро
расстался с вами!
- Боже мой, а завтра вернется отец... быть может, он
придет еще сегодня ночью... Боже мой. Боже мой!
- Не беспокойтесь,- сказал Ноэ,- я выскочу из окна!
- Но вы расшибетесь насмерть!
- А не найдется ли у вас веревки?
- Ну конечно найдется! - с восторгом сказала Паола.- Там
в лаборатории...- И быстро, словно вспугнутая козочка, она
взбежала по лестнице и вернулась с веревкой.
- Веревка не очень толста, но кажется мне достаточно
прочной,- сказал Ноэ. Паола открыла окно. Молодой человек
привязал веревку за болт ставней и произнес:
- А теперь, когда все готово для моею бегства, давайте
поговорим!
- Да нет же,- испуганно ответила она,- умоляю вас,
спасайтесь скорее! Я боюсь... Разве вы не слышали, что говорил
отец? Он страшно суеверен.
- Ну что же,- ответил Ноэ, обнимая и целуя девушку.-
Будем любить друг друга втайне, и вы увидите, что ваш батюшка
не почувствует себя хуже от этого!
- Но послушайте, месье...
- Ах так! - капризным тоном перебил ее Ноэ.- Ну, так я
вам вот что скажу, сударыня: если вы не дадите мне слова, что
мы снова увидимся, я выброшусь из окна и разобью себе голову о
перила моста!
- Да вы с ума сошли! Это безумие!
- Пусть безумие, но я сделаю так, как говорю: даю вам
честное слово!
- Но я не хочу...
- Так вы позволите мне завтра навестить вас?
- Но вы окончательно сходите с ума! Ведь Годольфин будет
в лавке!
- Господи, раз я могу выйти через окно, то могу и войти
тем же путем! Слушайте: завтра я принесу с собой шелковую
лестницу. Когда я буду проезжать в лодке под мостом, вы кинете
мне веревку, я привяжу к ее концу лестницу, вы втянете ее
наверх, привяжете к окну, и я поднимусь к вам так же просто,
словно по луврской парадной лестнице! Ну, согласны вы? Так вы
еще колеблетесь? Ну, так я считаю до трех. Если вы за это время
не дадите мне своего согласия, я приведу в исполнение угрозу!
Раз... два...
- Остановитесь! - с ужасом крикнула Паола.- До завтра!
Ноэ обнял молодую девушку, приник к ней долгим поцелуем, затем
вскочил на окно, взялся за веревку и быстро спустился вниз.
Достигнув конца веревки, он смело бросился в воду, на несколько
секунд скрылся из глаз, затем снова вынырнул и спокойно
поплыл к берегу.
- Бррр! - пробормотал он, вылезая на сушу и отряхиваясь.-
Вода не очень- то тепла! И, сказав это, он бегом направился к
гостинице, где его с нетерпением поджидал Генрих Наваррский.
Принц начинал уже беспокоиться, не случилось ли с Ноэ
какого-нибудь несчастья, но в этот момент Амори появился в
дверях. Сначала принц даже вскрикнул от радости, а затем не мог
удержаться от смеха при виде приятеля, покрытого грязью и
тиной.
- Откуда ты? Что с тобой случилось? - спросил он.
- Я купался в Сене. Вода холодна... бррр!
- Он тебя бросил в воду?
- Ну уж нет, черт возьми! Я сам избрал этот путь...
Впрочем, разрешите мне сначала переодеться, а потом я расскажу
вам все.
Ноэ ушел к себе в комнату переодеваться. Его переодевание
заключалось в том, что он сбросил с себя мокрое платье и белье
и закутался в одеяло. В этом живописном наряде он вернулся к
своему царственному другу, который ждал его уже за накрытым к
обеду столом. За едой он рассказал принцу все, что с ним
случилось и что ему пришлось подслушать из своего убежища.
- Черт возьми! - сказал Генрих.- Не знаю, какое средство
изобрел Пибрак для нашей безопасности, но если Рене
действительно так суеверен, то я, кажется, и сам сумею
предохранить нас от укуса этой ядовитой гадины!
- А именно?
- Я еще не выяснил себе этого вполне; потом расскажу. В
этот момент в дверь постучали.
- Должно быть, это Рауль,- сказал Генрих.- Войдите! Но
это был не Рауль, а тот самый юный приказчик, который утром
проводил их к дому красотки-еврейки. При виде его Генрих
почувствовал сильное сердцебиение.
Приказчик низко поклонился, подал принцу письмо,
поклонился еще раз и ушел.
- Однако! - сказал Ноэ.- Неужели интрижка вашего
высочества окажется такой же удачной, как и моя? Генрих вскрыл
письмо и прочел вслух:
- "Ваше высочество! Человек, который передаст Вам это
письмо, предан мне душой и телом, я же настолько рассчитываю на
Вашу порядочность, что верю, что это письмо будет сожжено
сейчас же после прочтения. Понадобился очень сильный
побудительный мотив, чтобы я решилась написать Вам это письмо в
такой момент, когда муж может войти ко мне в комнату каждую
минуту. Ваше высочество! Графиня де Граммон, поручая Вам письмо
ко мне, не знала, какую жалкую жизнь я веду. Мой муж страшно
ревнив, несправедлив ко мне, вечно мрачен и резок. Я живу
узницей в собственном доме и окружена шпионами,
подстерегающими каждый мой шаг. Я даже лишена возможности
принимать у себя своих подруг! Вы спасли нас три дня тому назад
от опасности худшей, чем смерть. И что же? Когда мы расстались,
муж осыпал меня упреками, оскорблениями, ревнивыми
подозрениями. Он уже ревновал меня к Вам! Небо было милостиво
ко мне и направило Вас ко мне в дом в тот момент, когда мужа не
было. Старый Иов постарался описать Вас и Вашего спутника как
мог лучше, но муж не узнал Вас по этому описанию. Это еще
большое счастье для меня, и я прошу Вас не появляться более на
Медвежьей улице - это необходимо для моего спокойствия. Тем не
менее мне необходимо сообщить Вам один секрет. Где и как могу я
сделать это? Пока еще я не могу сказать Вам этого, но позвольте
мне надеяться, что, если я назначу Вам место встречи, будь то
днем или ночью, Вы явитесь в указанное место. Остаюсь покорной
слугой Вашего высочества! Сарра".
- Что ты думаешь об этом письме? - спросил принц, окончив
чтение.
- Да думаю, что письмо Коризандры уже оказало свое
действие.
- Ну вот еще! Неужели ты можешь думать это?
- Я уверен, что Самуил Лорьо вовсе не ревнив, а его жена
ловкая особа, которая уже начала потихоньку опутывать
наваррского принца тонкой паутиной!
Генрих собирался ответить приятелю что-то очень резкое,
но в этот момент в дверь снова постучали.
На этот раз явился Рауль, Юный паж вошел в сопровождении
