стул для королевы Екатерины, а Рене должен был стоять около
нее. В эту-то каморку и прошла Екатерина. Когда она уселась на
приготовленный для нее стул, как раз у ее глаз оказалась
небольшая дырочка, через которую можно было видеть все, что
делалось в комнате.
Екатерина пришла как раз к концу рассказа Ноэ и вместе с
Рене стала слушать, затаив дыхание. Но когда Жанна д'Альбрэ
дала уже известную читателю далеко не лестную характеристику
младшего и самого любимого сына Екатерины, последняя не
выдержала и двинулась на стуле. Это и послужило причиной шума,
всполошившего наваррскую королеву.
Однако Екатерина тут же справилась с собой и вполне
овладела своим хладнокровием, когда Генрих сказал:
-Продолжайте, государыня-мать!
* * *
-Да, сын мой,- начала вновь наваррская королева,- не
забывай, что дом герцогов Лотарингских и принцев Бурбонских
стоит ближе всего к трону французских королей. Королева
Екатерина предчувствует, должно быть, что ее сыновья умрут, не
оставив потомства, и что дом Валуа осужден на гибель. Поэтому
она так и ненавидит представителей тех домов, которые, как я
уже сказала, ближе всего стоят к короне Франции.
-Но в таком случае... этот брак? - сказал Генрих.
-Этот брак? Для королевы Екатерины еще несколько дней тому
назад этот брак был средством унизить Лотарингский дом с полной
безопасностью для французского трона. Она боялась Гизов, но не
нас, потому что нас она считала полнейшим ничтожеством,
государями без армии, денег и честолюбия. Но ты явился под
видом сира де Коарасса и доказал, что ты храбр, умен, ловок...
Теперь приехала и я. Королева думала встретить во мне жалкую
мещаночку, а увидела государыню, привыкшую к придворной жизни и
опытную в политике. Королева-мать увидела теперь, что она
ошибалась и что с нашей стороны дому Валуа грозит не меньшая
опасность, чем со стороны Гизов. Поэтому...
-Вы думаете, что она способна расстроить наш брак?
-Нет, на это она не решится, но... но она способна убить
тебя на другое же утро после свадьбы! Впрочем,- задумчиво
прибавила она,- у всякого человека имеется своя судьба, и не во
власти других людей изменить эту судьбу! - Она опять задумалась
и потом прибавила: - Все равно, ты будешь королем Франции, сын
мой!
Генрих вздрогнул. Словно испугавшись, что она зашла
слишком далеко, королева Жанна поспешно прибавила:
-Ну, ступай к себе, сынок, дай мне лечь! Завтра я дам тебе
знать, когда проснусь!
Она протянула молодым людям руку для поцелуя и отпустила
их.
* * *
-Я задыхаюсь здесь, пойдем! - лихорадочно шепнула королева
Екатерина своему фавориту, когда Жанна д'Альбрэ закончила свои
рассуждения.
Они тем же путем спустились вниз.
-Слушай! - сказала Екатерина, когда они очутились в
погребе.- Я должна сказать тебе нечто очень важное. Но это
слишком важно, чтобы говорить здесь. Пойдем со мной! На берегу
Сены нас никто не может подслушать!
Королева взяла руку парфюмера и пошла с ним по направлению
к Лувру. Рене чувствовал, что в душе Екатерины кипит целый ад,
и заранее радовался тем сообщениям, которые собиралась сделать
ему королева. Ее бешенство, волнение и таинственность
доказывали, что речь будет идти о жизни и смерти, а чем больше
преступлений свяжет их обоих, тем крепче и неприступнее будет
его положение фаворита!
Они молча дошли до Сены и спустились по откосу к самой
воде.
Там королева уселась на вытащенную из реки и опрокинутую
лодку и промолвила:
-Рене! Я вижу, что пошла неправильным путем! Брак
Маргариты с Генрихом Наваррским - страшная ошибка!
-Но ведь эту ошибку еще можно исправить! Брак еще не
совершен!
-Нет, поздно, Рене, слишком поздно! Этого брака хочет
король, Маргарита полюбила жениха, и мне не справиться с ними
обоими. А между тем Бурбоны несравненно опаснее Гизов! Ты
слышал, она прямо заявила сыну, что он будет королем Франции!
-Она просто сумасшедшая!
-Нет, Рене, наоборот: она умна, хитра и настойчива!
-Но ведь король еще жив, как живы польский король и герцог
Франсуа!
-А кто может поручиться, что Бурбоны не позаботятся об их
скорой кончине?
-О, государыня! Я и сам ненавижу этого Генриха
Наваррского, но все-таки разве можно допустить, чтобы он...
-Он - нет, но его мать... Она способна на все! И пока она
жива, я не могу чувствовать себя спокойной... Рене начал
понимать, в чем дело.
-Но прикажите только, государыня,- сказал он,- и все будет
сделано!
-Мне нечего приказывать, я хочу только напомнить тебе кое-
что. Ты помнишь, что я клятвенно поручилась за то, что ты не
тронешь волоса на голове и ничем не нарушишь покоя самого
принца, Пибрака, Ноэ и Сарры Лорьо. Но Генрих Наваррский
оказался недостаточно предусмотрительным и позабыл включить в
этот список одну особу, ему очень близкую...
-Понимаю! - сказал Рене.
-А если понимаешь, то ни слова больше! Поступай как
найдешь нужным. Только я хочу дать тебе хороший совет: помни,
что кинжал - оружие грубое...
-О, что касается этого... Я недавно открыл еще новый яд,
который отличается...
-Это уж твое дело! До свиданья! - резко сказала королева и
ушла.
Рене посидел еще некоторое время на берегу, затем встал и
пошел домой. Когда он проходил мимо фонаря, одиноко стоявшею
около луврской стены, из тени вынырнула какая-то фигура и
сказала парфюмеру:
-Благородный господин, сжальтесь над бедной девушкой,
которая ничего не ела целый день!
Рене присмотрелся и увидал высокую, очень красивую
девушку, одетую в живописные лохмотья.
Как известно, Рене не отличался добротой, но нищим он
почти всегда подавал, так как считал это очень важным для
урегулирования счетов с Богом. Поэтому и теперь он сунул руку в
карман, достал какую-то монетку и, подавая деньги девушке,
сказал:
-Вот возьми и помолись Богу за Рене Флорентийца!
-Так вы - сам Рене Флорентинец? - спросила девушка.-
Парфюмер королевы?
-Существует только один Рене на свете! - гордо ответил
итальянец.
-Ну так пусть он умрет! - крикнула нищая и, быстрым
движением достав из-за пазухи кинжал, направила его на
парфюмера.- Я уже целых две недели поджидаю тебя!
Рене не успел обнажить оружие, как кинжал нищей поразил
его прямо в грудь.
IX
Когда королева Жанна отпустила принца Генриха и Ноэ,
молодые люди направились через зал к выходу.
-Однако,- спросил Ноэ, рассеянно следовавший за
Генрихом,- куда же, собственно, мы идем? Ведь нам приготовили
комнаты здесь!
-Велика важность! - ответил принц.- Надо подышать свежим
воздухом!
-Уж не собираетесь ли вы дышать этим воздухом в... Лувре?
- спросил Ноэ улыбаясь.- Может быть, вы боитесь, что принцесса
Маргарита никак не может заснуть, и хотите рассказать ей
сказочку?
-Нет,- ответил принц,- я и не думаю об этом!
-Как? - удивленно воскликнул Ноэ.- Разве вы больше не
любите принцессу?
-Как тебе сказать?.. Люблю, пожалуй, но в последние дни
моя любовь стала более... рассудительной! Помнишь, что я
говорил тебе когда-то о графине де Граммон и сказках моей бабки
Маргариты Наваррской?
-А, помню и понимаю теперь! Вам уже не нужно соблюдать
тайну, беречься, прятаться, и ваша любовь...- Ноэ сделал
многозначительный знак рукой.- Зато,- продолжал он,- я знаю
также, куда ваше высочество намеревается направить свои
августейшие стопы! Наверное, улица Претр-Сен-Жермен и в
особенности дом кондитера Жоделя привлекают вас в данный
момент!
-Ты прав! Пойдем! Ты постоишь на часах, пока я займусь
приятными разговорами!
Принц взял Ноэ под руку, и молодые люди направились к дому
кондитера Жоделя.
Их путь лежал мимо кабачка Маликана, и, когда они
проходили около запертых дверей кабачка, Ноэ мечтательно
взглянул на них и глубоко вздохнул.
-Чего ты вздыхаешь? - спросил Генрих,
-Я подумал, что Маликан ужасный остолоп!
-Что такое? - удивленно спросил Генрих.- Ты ругаешь
человека, который так искренне предан нам?
-Не "нам", а только вам!
-Полно, Ноэ, и тебе тоже!
-Ну, это, так сказать, "рикошетом".
-Да что он сделал тебе?
-Ничего.
-За что же ты ругаешь его?
-За то, что с его стороны крайне дурно быть дядей Миетты!
-Это дурно, по-твоему?
-А еще бы! У Миетты такие маленькие ножки, такие крошечные
ручки, она так хороша и изящна, что могла бы свободно быть
девушкой из аристократической семьи!
-Но ты и так любишь ее!
-Да, но будь у нее хоть малейшая родословная, я сейчас же
сделал бы ее графиней де Ноэ!
-Ну так пусть это не стесняет тебя, дружище Амори! Как
только я стану наваррским королем, я засыплю Маликана патентами
на всяческие титулы!
-Для меня такая аристократия слишком свежа, принц! -
ответил Ноэ, пожимая плечами.
Он снова вздохнул и молчаливо пошел далее. У начала улицы
Претр принц оставил Ноэ стоять на страже, а сам пошел далее, к
дому Жоделя. Казалось, что в этом доме все спало: ни луча, ни
искорки света не виднелось оттуда.
"Гм... когда кондитеры спят, влюбленные бодрствуют!" -
подумал принц и принялся напевать вполголоса одну из модных
тогда песенок.
Пропев куплета два, он замолчал и прислушался. Через
минуту после этого одно из окон нижнего этажа чуть-чуть
приоткрылось. Генрих подошел ближе и совсем тихим голосом
пропел третий куплет. Тогда окно открылось совсем.
-Это вы... Анри? - спросил чей-то взволнованный голос.
-Это я, дорогая моя Сарра! - ответил принц и подошел
совсем близко, так что рука Сарры могла коснуться его руки.
-С вами ничего не случилось? - дрожащим голосом спросила
красотка-еврейка.
-Ровно ничего. Но почему вдруг этот вопрос, милочка?
-Но ведь так поздно... Прежде вы приходили раньше...
-Что же делать? Сегодня приехала моя мать!
-Королева Жанна? - вскрикнула Сарра.- Значит, мы спасены
теперь.
-Конечно спасены, особенно после того, как вам нечего
бояться Рене!
-Но вы?
-О, что касается меня, то ведь я имею клятвенное обещание
королевы. А потом...
-А потом,- грустно сказала Сарра,- вы женитесь на
принцессе Маргарите!
-Сарра, дорогая моя Сарра, не говорите мне о Маргарите! Я
люблю только вас одну!
-Нет,- ответила красотка-еврейка,- не меня следует вам
любить!
-Полно!
-Дорогой принц, надо любить женщину, в руках которой ваша
судьба! Надо любить ту, которая может приблизить вас к
французскому трону!
-Сарра!
-Вы великодушны, милый принц, вы храбры, благородны, и я
твердо верю, что вы будете королем, и великим королем к тому
же. Ну а у королей свои обязанности: они не располагают собой,
не смеют отдаваться лишь сердечным влечениям! А тут еще
вдобавок у вас имеется полное влечение к вашей будущей жене,
так к чему же...
-Но уверяю вас, дорогая Сарра, что я люблю только вас
одну!
-Ну, хорошо, допустим, что вы любите нас обеих сразу...
Все равно! Повторяю вам: вы должны любить лишь ее, и я, во
всяком случае, сумею добиться, чтобы вы забыли меня...
-Никогда!
-Но так нужно, Анри!
-А, так нужно? Ну так я говорю вам, что, если вы станете
избегать меня, я выйду из материнского повиновения, расстрою
свой брак с принцессой и...
-И... ничего не добьетесь, принц! Не добьетесь потому, что
я люблю вас! Если бы я не любила вас, я могла бы пожертвовать
мгновенной страсти всем остальным. Но... я лучше скроюсь
