-О, конечно, ваше величество!
-Вот что, Мирон,- сказал король,- пройди-ка вместе с
господином Ноэ ко мне в кабинет. Там вы найдете принцессу и
можете поболтать с нею, а я должен поговорить с сиром де
Коарассом по секрету.
Мирон и Ноэ поклонились и вышли.
Король встал, прикрыл дверь И уселся около изголовья
Генриха, после чего произнес:
-Господин де Коарасс, я в очень затруднительном положении.
-Неужели, ваше величество?
-Я похож на скалу, которой приходится выдерживать напор
двух противоположных течений. Одно из этих течений - королева-
мать, другое - принцесса Маргарита!
Лицо принца слегка зарумянилось. Но он притворился
удивленным и сказал:
-Неужели, ваше величество, королева-мать и принцесса не
состоят друг с другом в добром согласии?
-Нет, по крайней мере с тех пор, как вы встали между ними!
-Но... ваше величество...
-Марго взяла вас под свое покровительство, а так как я
очень люблю сестру и немного люблю и вас, то я сделал все, о
чем она просила меня, но...- На этом "но?> Карл IX остановился.
Генрих ждал с некоторым волнением. Король продолжал: - Но я не
знал еще сегодня утром, что вы так обидели королеву Екатерину!
-Я, ваше величество?
-И обидели до такой степени, что она пришла в бешенство и,
наверное, будет просить меня подвергнуть вас строгому
наказанию. Вообще не желал бы я быть в вашей шкуре, сир де
Коарасс!
-В таком случае, ваше величество, как только я хоть
немного оправлюсь...
-Вы уедете обратно в Наварру? Но... Постойте, сначала вы
должны ответить мне совершенно искренне на мой вопрос. Я знаю
причину ненависти королевы-матери, но не знаю причины той
симпатии, которой так воспылала к вам принцесса!
-Принцесса очень добра! - с наивным видом ответил Генрих.
-О да,- насмешливо согласился Карл IX,- она так добра, что
бросается ночью в кабачок Маликана... А знаете ли, господин
де Коарасс, ведь это было довольно-таки дерзко с вашей стороны!
Все-таки Марго - принцесса крови!
-Ваше величество,- покорно сказал Генрих,- если я
заслуживаю наказания то смиренно подвергнусь ему!
-Если бы я был принцем Наваррским,- с улыбкой сказал Карл
IX,- я послал бы вас на Гревскую площадь, но французский король
в такие дела не мешается.
Теперь улыбнулся уже Генрих.
Король продолжал:
-Но нам приходится считаться с предстоящим супружеством
принцессы Маргариты, хотя вам, быть может, этот план и не по
вкусу... В очень скором времени наваррская королева Жанна
д'Альбрэ приедет сюда вместе со своим сыном, и мне кажется, что
к этому времени, если только ваша рана достаточно затянется,
вам следует отправиться куда-нибудь... Можете проехаться в
Наварру или в Лотарингию... Я думаю, что герцог Гиз примет вас
с распростертыми объятиями. А?
-Я вижу, что вашему величеству все известно!
-Господи! Марго была сегодня в очень повышенном настроении
и покаялась мне во всем. Таким образом, я действительно все
знаю!
-А я ручаюсь, что вашему величеству не все еще известно!
-Что же именно неизвестно мне?
-Нечто, касающееся наваррского принца!
-И вы хотите сообщить мне это? Интересно!
-Но разрешите мне, ваше величество, предварительно
рассказать вам нашу наваррскую легенду.
-А, так у вас в Наварре водятся легенды?
-Еще бы, ваше величество, и та, которую я хочу рассказать
вам, имеет прямое отношение к принцу Наваррскому.
-Послушаем вашу легенду! - сказал король, усаживаясь
поудобнее и закрывая глаза.
-В наших горах, по их испанскому скату, жил-был когда-то
пастух по имени Антонио. Он был молод, решителен и достаточно
красив, чтобы его можно было любить бескорыстно!
-Ну, что вы мне рассказываете,- перебил Генриха король,-
разве пастуха можно любить иначе как только совершенно
бескорыстно?
-Ах, ваше величество, Антонио был относительно богат, и
девушки его села уже давно подсчитали количество голов в его
стаде и количество экю, которые припрятывала его старуха-мать в
чулке.
-О, честолюбие! - воскликнул король смеясь.
-Уж так устроен свет, ваше величество! Так вот, однажды
старуха-мать сказала ему: "Сын мой, тебе наступил двадцатый
год, и следует подумать о женитьбе!" "Я и то подумываю!" -
ответил Антонио. "Среди нашей родни я нашла тебе в Наварре
очень красивую девушку. Это - твоя двоюродная сестра, и зовут
ее Маргаритой!"
-А, так ее звали... Маргаритой? - спросил король.
-Да, ваше величество, именно Маргаритой. "Так вот,-
продолжала мать Антонио,- отправляйся в Наварру и погости у
твоих кузенов!" "Ладно! - ответил Антонио.- Если она понравится
мне, то я сделаю ее вашей снохой!" "Но мало того, чтобы
полюбить женщину, надо заставить ее полюбить себя!" -
продолжала старуха, которая была хитра и богата жизненным
опытом.
-Это очень умное замечание! - заметил король.
-Хитрая старуха посоветовала сыну отправиться в Наварру и
попросить у родственников гостеприимства, не выдавая своего
родства и намерений. Антонио так и сделал. Он прибыл на ферму
двоюродных братьев, попросился переночевать, и так как у нас в
Наварре люди отличаются широким гостеприимством, то его сейчас
же впустили, накормили и обласкали. Так ему пришлось увидать
Маргариту...
-Она была красива? - спросил король.
-Ослепительно, государь!
-И Антонио полюбил ее?
-С первого взгляда!
-Ну, а... она?
-Вот тут-то и начинается моя история, государь! Брак
Маргариты с Антонио был решен еще много лет тому назад
родителями молодых людей, так что Маргарита выросла с сознанием
быть женой Антонио.
-Значит, она заранее любила его?
-Нет, ваше величество, наоборот!
-Но почему?
-Да потому, государь, что ей наговорили, будто Антонио
неотесанный мужлан, живущий в самой дикой, самой мрачной и
самой бесплодной лощине испанской Наварры.
-Достаточная причина, нечего сказать!
-Была еще причина посерьезнее. У Маргариты был еще
двоюродный братец, которого она... любила.
-Почему же она не вышла за него замуж?
-Да потому, что отец и братья уже дали слово матери
Антонио, кроме того, тут было очень много причин, о которых
слишком долго распространяться.
-А как звали этого второго кузена?
-Генрихом... и он жил во Франции.
-Вот как? - сказал король, приоткрывая один глаз. - Узнав,
что Антонио вскоре прибудет на смотрины, братья Маргариты
поспешили выпроводить Генриха французского, угрожая ему
смертью, если он еще раз появится на ферме. В тот день, когда
Антонио явился просить приюта, Маргарита была очень грустна и
заплаканна: только накануне уехал ее возлюбленный Генрих!
Антонио назвался испанцем и сказал Маргарите, что очень хорошо
знает того, за кого ей придется выйти замуж. Любопытство
отодвинуло скорбь, и Маргарита стала расспрашивать путника о
своем нареченном. Антонио принялся чернить самого себя как
только мог. "Красавица! - сказал он.- Антонио - урод, Антонио
зол, Антонио глуп, Антонио - неотесанный мужлан!" Маргарите
было приятно, что путник чернит и ругает того, к кому она сама
питала дурные чувства, и так случилось, что беседа путника
стала нравиться ей все больше и больше, пока, наконец, она не
разглядела, что он молод, красив и неглуп...
При последних словах Карл IX открыл второй глаз и сказал,
протягивая Генриху руку:
-Видно, что Антонио был очень умен, братец! Но скажите,
догадывается ли Маргарита, что сир де Коарасс может иметь
другое имя?
-Отнюдь нет!
-В таком случае я советую вам оставаться как можно дольше
сиром де Коарассом, потому что Марго девушка капризная и может
разлюбить вас в тот день, когда узнает истину!
-Но ведь я не могу скрывать свое настоящее имя очень
долго, потому что через две недели прибудет моя матушка!
-Так погодите с этим еще две недели!
-Но возможно, что королева Екатерина и Рене заставят сира
де Коарасса снять маску!
-В этом вы правы, братец! Но погодите, мы что-нибудь
придумаем!
Не успел король договорить эти слова, как в дверь тихонько
постучались, и Мирон сказал:
-Ваше величество! Ее величество королева идет сюда!
-Ах, черт! - сказал король и отпер дверь.
В кабинете был паж Рауль, явившийся от королевы с просьбой
принять ее немедленно. Король велел сказать матери, что ждет
ее, и жестом указал Ноэ на комнату, где лежал Генрих. Ноэ
прошел к раненому, а следом за ним туда вошла и Маргарита.
-Вовсе не нужно, чтобы королева застала меня здесь! -
сказала она брату-королю, после чего заперла дверь.
Вскоре в соседней комнате послышались шаги королевы-матери.
-Она будет требовать моей головы! - сказал Генрих
улыбаясь.
-Ну что же,- сказала Маргарита, прикладывая сначала глаз,
а потом ухо к замочной скважине,- всякий, кто живет в Лувре,
подслушивает у дверей. Будем делать, как делают все!
II
Когда Сарра выбежала из дома, Рене вспомнил, что они даже
не решили с ней в деталях, как и когда будет совершена передача
тайны сокровищ Самуила Лорьо. Ее обещание было слишком
неопределенно и давало возможность ко всяким уверткам. Рене
решил догнать женщину и попытаться заставить ее сформулировать
условия более точно.
Но Сарра бежала очень быстро и имела достаточный выигрыш
во времени. Поэтому, когда Рене дошел до кабачка Маликана, ее
там уже не оказалось. Зато при виде Маликана у Рене блеснула в
голове новая мысль.
-Здравствуй, дорогой мой Маликан,- ласково сказал он,
отвечая на поклон кабатчика.- А меня к тебе послала королева...
-Королева?
-Да! Ее величество узнала, что один из дворян, которого
она очень любит и которого я тоже очень люблю, поссорился с
кем- то у тебя в кабачке...
-Да, это сир де Коарасс.
-И дрался на дуэли!
-Да, с каким-то незнакомцем.
-Который, как говорят, тяжело ранил его?
-О нет, рана очень легкая!
-Ах,- сказал Рене,- тем лучше! Я с облегчением перевожу
дух!
-Через неделю он будет на ногах.
-Это очень хорошо. Он у тебя, надеюсь? Я хотел бы повидать
бедного сира де Коарасса!
-Нет, его у меня нет.
-Но ведь не мог же он добраться, сам до своей гостиницы?
-Сам - нет, но его друг, господин Амори де Ноэ, послал за
носилками и увез его куда-то, вероятно домой!
Это было так правдоподобно, что Рене поверил и направился
в гостиницу Лестокада.
Последний тоже, как и Маликан, сидел на пороге своего
заведения. Так как Рене пользовался огромной популярностью в
Париже, то при приближении страшного парфюмера Лестокад встал и
отвесил ему низкий поклон.
-Как поживает сир де Коарасс? - спросил Рене.
-Неплохо, должно быть! - ответил Лестокад.
-То есть как это "неплохо"? Ты, вероятно, хотел сказать
"лучше"?
-Но ведь сир де Коарасс не болен, насколько мне известно.
Правда, он не ночевал дома, но ведь он уже не раз оставался у
своего кузена, господина Пибрака...
-Да разве ты не знаешь, что он тяжело ранен на дуэли? -
спросил Рене.
-Господи! Несчастный! - с ужасом и сожалением крикнул
Лестокад.
Рене было мало дела до чувств трактирщика. "А, бандит
Маликан! Ты посмеялся надо мной! Ну, погоди! - подумал он и
хотел сейчас же идти к Маликану и жестоко наказать его. К
счастью и для Маликана, да и для Рене (потому что Маликан был
способен всадить ему нож в сердце), парфюмер успел рассудить
дело.- Если этот нахал соврал мне,- подумал он,- значит, он
знает или догадывается о моей ненависти к Ко-арассу. Но раз он
знает об этой ненависти, значит, тем более он не станет держать
