центов, чтобы он молчал, и сказал, что мы все сейчас пойдем домой, а на
будущей неделе соберемся и тогда кого-нибудь ограбим и убьем.
Бен Роджерс сказал, что он не может часто уходить из дому, разве
только по воскресеньям, и нельзя ли начать с будущего воскресенья; но
все мальчики решили, что по воскресеньям грешно убивать и грабить, так
что об этом не может быть и речи. Мы уговорились встретиться и назначить
день как можно скорее, потом выбрали Тома Сойера в атаманы шайки, а Джо
Гарпера - в помощники и разошлись по домам.
Я влез на крышу сарая, а оттуда - в окно уже перед самым рассветом.
Мое новое платье было все закапано свечкой и вымазано в глине, и сам я
устал как собака.
ГЛАВА III
Ну и пробрала же меня утром старая мисс Уотсон за мою одежду! Зато
вдова совсем не ругалась, только отчистила свечное сало и глину и такая
была печальная, что я решил вести себя это время получше, если смогу.
Потом мисс Уотсон отвела меня в чулан и стала молиться, но ничего не
вышло. Она велела мне молиться каждый день - и чего я попрошу, то и
дастся мне. Но не тут-то было! Я пробовал. Один раз вымолил себе удочку,
только без крючков. А на что она мне сдалась, без крючковто! Раза три
или четыре я пробовал вымолить себе и крючки, но ничего почему-то не
вышло. Как-то на днях я попросил мисс Уотсон помолиться вместо меня, а
она обозвала меня дураком и даже не сказала, за что. Так я и не мог по-
нять, в чем дело.
Один раз я долго сидел в лесу, все думал про это. Говорю себе: если
человек может вымолить все, что угодно, так отчего же дьякон Уинн не вы-
молил обратно свои деньги, когда проторговался на свинине? Почему вдова
не может вымолить серебряную табакерку, которую у нее украли? Почему
мисс Уотсон не помолится, чтоб ей потолстеть? Нет, думаю, тут что-то не
так. Пошел и спросил у вдовы, а она говорит: можно молиться только о
"духовных благах". Этого я никак не мог понять; ну, она мне растолкова-
ла; это значит: я должен помогать другим и делать для них все, что могу,
заботиться о них постоянно и совсем не думать о себе. И о мисс Уотсон
тоже заботиться, - так я понял.
Я пошел в лес и долго раскидывал умом и так и этак и все не мог по-
нять, какая же от этого польза, разве только другим людям; и решил в
конце концов не ломать над этим голову, может, как-нибудь и так обойдет-
ся. Иной раз, бывало, вдова сама возьмется за меня и начнет рассказывать
о промысле божием, да так, что прямо слеза прошибает; а на другой день,
глядишь, сэр Уотсон опять за свое и опять собьет меня с толку. Я уж так
и рассудил, что есть два бога: с богом вдовы несчастный грешник еще
как-нибудь поладит, а уж если попадется в лапы богу мисс Уотсон, тогда
спуску не жди. Все это я обдумал и решил, что лучше пойду под начало к
богу вдовы, если я ему гожусь, хотя никак не мог понять, на что я ему
нужен и какая от меня может быть прибыль, когда я совсем ничего не знаю,
и веду себя неважно, и роду самого простого.
Моего отца у нас в городе не видали уже больше года, и я совсем успо-
коился; я его и видеть-то больше не хотел. Трезвый, он, бывало, все меня
колотит, попадись только ему под руку; хотя я по большей части удирал от
него в лес, как увижу, что он околачивается поблизости. Так вот, в это
самое время его выловили из реки, милях в двенадцати выше города, - я
слыхал это от людей. Во всяком случае, решили, что это он и есть: ростом
утопленник был как раз с него, и в лохмотьях, и волосы длинные-предлин-
ные; все это очень на отца похоже, только лица никак нельзя было разоб-
рать: он так долго пробыл в воде, что оно и на лицо не очень было похо-
же. Говорили, что он плыл ко реке лицом вверх. Его выловили из воды и
закопали на берегу. Но я недолго радовался, потому что вспомнил одну
штуку. Я отлично знал, что мужчина-утопленник должен плыть по реке не
вверх лицом, а вниз. Вот потому-то я и догадался, что это был вовсе не
отец, а какая-нибудь утопленница в мужской одежде. И я опять стал беспо-
коиться. Я все ждал, что старик вот-вот заявится, а мне вовсе этого не
хотелось.
Почти целый месяц мы играли в разбойников, а потом я бросил. И все
мальчики тоже. Никого мы не ограбили и не убили - так только, дурака ва-
ляли. Выбегали из леса и бросались на погонщиков свиней или на женщин,
которые везли на рынок зелень и овощи, но никогда никого не трогали. Том
Сойер называл свиней "слитками", а репу и зелень - "драгоценностями", а
после, вернувшись в пещеру, мы хвастались тем, что сделали и сколько че-
ловек убили и ранили. Но я не видел, какая нам от этого прибыль. Раз Том
послал одного мальчика бегать по всему городу с горящей палкой, которую
он называл "пароль" (знак для всей шайки собираться вместе), а потом
сказал нам, что он получил от своих лазутчиков тайное сообщение, будто
завтра около пещеры остановится целый караван богатых арабов и испанских
купцов, с двумя сотнями слонов, шестью сотнями верблюдов и тысячей вьюч-
ных мулов, нагруженных алмазами, а охраняют их всего-навсего четыреста
солдат; так что мы устроим засаду, перебьем их всех и захватим добычу.
Он велел наточить мечи, вычистить ружья и быть наготове. Он даже на воз
с брюквой не мог напасть без того, чтобы не наточить мечи и начистить
ружья, хотя какой толк их точить, когда это были простые палки и ручки
от щеток, - сколько ни точи, ни на волос лучше не будут. Мне как-то не
верилось, что мы можем побить такую массу испанцев и арабов, хотелось
только поглядеть на верблюдов и слонов, поэтому на другой день, в суббо-
ту, я был тут как тут и сидел вместе с другими в засаде; и как только
дали сигнал, мы выскочили из кустов и скатились с горы вниз. Но никаких
испанцев и арабов там не было, верблюдов и слонов тоже. Оказалось, что
это всего-навсего экскурсия воскресной школы, да и то один первый класс.
Мы на них набросились и разогнали ребят по всей долине. Но только ника-
кой добычи нам не досталось, кроме пряников и варенья, да еще Бон Род-
жерс подобрал тряпичную куклу, а Джо Гарпер - молитвенник и душеспаси-
тельную книжонку; а потом за нами погналась учительница, и мы все это
побросали - и бежать. Никаких алмазов я не видел, так я и сказал Тому
Сойеру. А он уверял, что они всетаки там были, целые горы алмазов, и
арабы, и слоны, и много всего. Я спрашиваю: "Почему же тогда мы ничего
не видели? " А он говорит: "Если бы ты хоть что-нибудь знал, хоть прочел
бы книжку, которая называется "Дон-Кихот", тогда бы не спрашивал. Тут,
говорит, все дело в колдовстве". А на самом деле там были сотни солдат,
и слоны, и сокровища, и все прочее, только у нас оказались враги - чаро-
деи, как Том их назвал, - то все это они превратили в воскресную школу
нам назло. Я говорю: "Ладно, тогда нам надо напасть на этих самых чаро-
деев". Том Сойер обозвал меня болваном.
- Да что ты! - говорит. - Ведь чародей может вызвать целое полчище
духов, и они тебя вмиг изрубят, не успеешь "мама" выговорить. Ведь они
вышиной с дерево, а толщиной с церковь.
- Ну, - говорю, - а если мы тоже вызовем духов себе на помощь, побьем
мы тех, других, или нет?
- Как же это ты их вызовешь?
- Не знаю. А те как вызывают?
- Как? Потрут старую жестяную лампу или железное кольцо, и тогда со
всех сторон слетаются духи, гром гремит, молния кругом так и сверкает,
дым клубится, и все, что духам ни прикажешь, они сейчас же делают. Им
ничего не стоит вырвать с корнем дроболитную башню и трахнуть ею по го-
лове директора воскресной школы или вообще кого угодно.
- Для кого же это они так стараются?
- Да для всякого, кто потрет лампу или кольцо. Они повинуются тому,
кто трет лампу или кольцо, и должны делать все, что он велит. Если он
велит выстроить дворец в сорок миль длиной из одних брильянтов и напол-
нить его доверху жевательной резиной или чем ты захочешь и похитить дочь
китайского императора тебе в жены, - они все это должны сделать, да еще
за одну ночь, прежде чем взойдет солнце. Мало того: они должны таскать
этот дворец по всей стране, куда только тебе вздумается, понимаешь?
- Вот что, - говорю я, - по-моему, все они просто ослы, если не оста-
вят этот дворец себе, вместо того чтобы валять дурака и упускать такой
случай. Мало того: будь я дух, я бы этого, с лампой, послал к черту.
Стану я отрываться от дела и лететь к нему из-за того, что он там потрет
какую-то дрянь!
- Придумал тоже, Гек Финн! Да ведь ты должен явиться, когда он потрет
лампу, хочешь ты этого или нет.
- Что? Это если я буду ростом с дерево и толщиной с церковь? Ну ладно
уж, я к нему явлюсь; только ручаюсь чем хочешь - я его загоню на самое
высокое дерево, какое найдется в тех местах.
- А ну тебя, Гек Финн, что толку с тобой разговаривать! Ты уж, кажет-
ся, совсем ничего не понимаешь - будто круглый дурак.
Дня два или три я все думал об этом, а потом решил сам посмотреть,
есть тут хоть сколько-нибудь правды или нет. Взял старую жестяную лампу
и железное кольцо, пошел в лес и тер и тер, пока не вспотел, как индеец.
Думаю себе: выстрою дворец и продам; только ничего не вышло - никакие
духи не явились. Так что, по-моему, всю эту чепуху Том Сойер выдумал,
как всегда выдумывает. Он-то, кажется, поверил и в арабов и в слонов, ну
а я - дело другое: по всему было видать, что это воскресная школа.
ГЛАВА IV
Ну так вот, прошло месяца три или четыре, и зима уж давно наступила.
Я почти что каждый день ходил в школу, научился складывать слова, читать
и писать немножко и выучил таблицу умножения наизусть до шестью семь -
тридцать пять, а дальше, я так думаю, мне нипочем не одолеть, хоть до
ста лет учись. Да и вообще я математику не очень люблю.
Сперва я эту самую школу терпеть не мог, а потом ничего, стал привы-
кать понемножку. Когда мне, бывало, уж очень надоест, я удеру с уроков,
а на следующий день учитель меня выпорет; это шло мне на пользу и здоро-
во подбадривало. Чем дольше я ходил в школу, тем мне становилось легче.
И ко всем порядкам у вдовы я тоже мало-помалу привык - как-то притердел-
ся. Всего тяжелей было приучаться жить в доме и спать на кровати; только
до наступления холодов я все-таки иной раз удирал на волю и спал в лесу,
и это было вроде отдыха. Старое житье мне было больше по вкусу, но и к
новому я тоже стал привыкать, оно мне начало даже нравиться. Вдова гово-
рила, что я исправляюсь понемножку и веду себя не так уж плохо. Говори-
ла, что ей за меня краснеть не приходится.
Как-то утром меня угораздило опрокинуть за завтраком солонку. Я пос-
корей схватил щепотку соли, чтобы перекинуть ее через левое плечо и от-
вести беду, но тут мисс Уотсон подоспела некстати и остановила меня. Го-
ворит: "Убери руки, Гекльберри! Вечно ты насоришь кругом!" Вдова за меня
заступилась, только поздно, беду все равно уже нельзя было отвести, это
я отлично знал. Я вышел из дому, чувствуя себя очень неважно, и все ло-
мал голову, где эта беда надо мной стрясется и какая она будет. В неко-
торых случаях можно отвести беду, только это был не такой случай, так
что я и не пробовал ничего делать, а просто шатался по городу в самом
унылом настроении и ждал беды.
Я вышел в сад и перебрался по ступенькам через высокий деревянный за-
бор. На земле было с дюйм только что выпавшего снега, и я увидел на сне-
гу следы: кто-то шел от каменоломни, потоптался немного около забора,
потом пошел дальше. Странно было, что он не завернул в сад, простояв
столько времени у забора. Я не мог понять, в чем дело. Что-то уж очень
чудно... Я хотел было пойти по следам, но сперва нагнулся, чтобы разгля-
деть их. Сначала я ничего особенного не замечал, а потом заметил: на ле-
вом каблуке был набит крест из больших гвоздей, чтобы отводить нечистую
силу. В одну минуту я кубарем скатился с горы. Время от времени я огля-
