из-за скалы, всего шагах в двадцати, показалась чья-то рука со свечкой!
Том радостно закричал - как вдруг за этой рукой показалась и вся фигу-
ра... индейца Джо! Том остолбенел; он не мог двинуться с места. В следу-
ющую минуту он, к своему великому облегчению, увидел, что "испанец" бро-
сился бежать и скрылся из виду. Том удивился, что индеец Джо не узнал
его голоса и не убил его за показания в суде. Должно быть, эхо изменило
его голос. Конечно, так оно и есть, рассудил он. От страха он совсем ос-
лаб и сказал себе, что, если у него хватит силы дотащиться обратно до
источника, он никуда больше не двинется, чтобы опять не наткнуться на
индейца Джо. Он скрыл от Бекки, что видел индейца, и сказал ей, что
крикнул "на всякий случай".
Но голод и беда оказались в конце концов сильнее страха. После долго-
го утомительного ожидания у источника они снова уснули, и настроение у
них изменилось. Дети проснулись оттого, что их мучил голод. Тому показа-
лось, что наступила уже среда, а может быть, четверг или даже пятница,
или даже суббота, и что их перестали искать. Он решил осмотреть еще один
коридор. Он чувствовал, что не побоится теперь ни индейца Джо, ни других
опасностей. Но Бекки очень ослабела. Тоска и уныние овладели девочкой, и
ее ничем нельзя было расшевелить. Она говорила, что останется здесь и
умрет, - ждать теперь уже недолго. Она позволила Тому идти с бечевкой
осматривать коридоры, если он хочет; только просила почаще возвращаться
и говорить с ней и, кроме того, заставила Тома обещать ей, что, когда
настанет самое страшное, он не отойдет от нее ни на минуту и будет дер-
жать ее за руку до самого конца.
Том поцеловал Бекки, чувствуя, что клубок подкатывает у него к горлу,
и уверил ее, будто надеется найти выход из пещеры и встретить тех, кто
их ищет. Потом он взял бечевку в руку и пополз на четвереньках по одному
из коридоров, едва живой от голода, с тоской предчувствуя близкую ги-
бель.
ГЛАВА XXXII
Наступил вторник, и день уже сменился сумерками. Городок Сент-Питерс-
берг все еще оплакивал пропавших детей. Они так и не нашлись. За них мо-
лились в церкви всем обществом, многие и дома воссылали горячие молитвы,
вкладывая в них всю душу, но до сих пор из пещеры не было вестей. Многие
из горожан бросили поиски и вернулись к своим обычным делам, говоря, что
детей, видно, уж не найти. Миссис Тэтчер была очень больна и почти все
время бредила. Говорили, что сердце разрывается слушать, как она зовет
свою девочку, поднимает голову с подушки и подолгу прислушивается, а по-
том опускает ее со стоном. Тетя Полли впала в глубокую тоску, и ее седе-
ющие волосы совсем побелели. Во вторник вечером городок отошел ко сну,
горюя и ни на что не надеясь.
Вдруг среди ночи поднялся неистовый перезвон колоколов, и в одну ми-
нуту улицы переполнились ликующими полуодетыми людьми, которые вопили:
"Выходите! Выходите! Они нашлись! Они нашлись!" Звонили в колокола, били
в сковородки, трубили в рожки, и весь город толпою повалил к реке,
навстречу Тому и Бекки, которых горожане везли в открытой коляске; их
окружили и торжественно проводили домой по главной улице с неумолкающими
криками "ура".
Городок осветился огнями; никто больше не ложился спать; это была са-
мая торжественная ночь в жизни горожан. В первые полчаса они один за
другим входили в дом судьи Тэтчера, крепко обнимали спасенных и целовали
их, пожимали руки миссис Тэтчер, пытались что-то сказать, но не могли -
и уходили, роняя по дороге слезы.
Тетя Полли была совершенно счастлива, и миссис Тэтчер почти так же.
Ей недоставало только одного: чтобы гонец, посланный в пещеру, сообщил
эту радостную новость ее мужу. Том лежал на диване, окруженный внима-
тельными слушателями, и рассказывал им о своих удивительных приключени-
ях, безбожно прикрашивая их самыми невероятными выдумками. Наконец он
рассказал, как оставил Бекки и ушел отыскивать выход; как он прошел две
галереи, насколько у него хватило бечевки; как он свернул в третью, на-
тягивая бечевку до отказа, и хотел уже повернуть обратно, как далеко
впереди блеснуло что-то похожее на дневной свет; он бросил бечевку и
стал пробираться туда ползком, просунув голову и плечи наружу, и увидел,
что широкая Миссисипи катит перед ним свои волны! А если бы в это время
была ночь, он не увидел бы этого проблеска дневного света и не пошел бы
дальше по коридору. Он рассказал, как вернулся к Бекки и сообщил ей ра-
достную новость, а она попросила, чтобы он не мучил ее такими пустяками,
потому что у нее нет больше сил и она скоро умрет, и даже хочет умереть.
Он рассказал, как уговаривал и убеждал ее и как она чуть не умерла от
радости, добравшись до того места, откуда было видно голубое пятнышко
света; как он выбрался из дыры и помог выбраться Бекки; как они сидели
на берегу и плакали от радости; как мимо проезжали какие-то люди в чел-
ноке и Том окликнул их и сказал, что они только что из пещеры и умирают
с голоду. Ему сначала не поверили, сказали, что "пещера находится пятью
милями выше по реке", а потом взяли их в лодку, причалили к какому-то
дому, накормили их ужином, уложили отдыхать часа на два - на три, а пос-
ле наступления темноты отвезли домой.
Перед рассветом судью Тэтчера с горсточкой его помощников разыскали в
пещере по бечевке, которая тянулась за ними, и сообщили им радостную но-
вость.
Оказалось, что три дня и три ночи скитаний и голода в пещере не прош-
ли для Тома и Бекки даром. Они пролежали в постели всю среду и четверг,
чувствуя себя ужасно усталыми и разбитыми. Том встал ненадолго в чет-
верг, побывал в пятницу в городе, а к субботе был уже почти совсем здо-
ров. Зато Бекки не выходила из комнаты до воскресенья и выглядела так,
как будто перенесла тяжелую болезнь.
Том, узнав о болезни Гека, зашел навестить его в пятницу, но в
спальню его не пустили; в субботу и в воскресенье он тоже не мог к нему
попасть. После этого его стали пускать к Геку каждый день, но предупре-
дили, чтобы он не рассказывал о своих приключениях и ничем не волновал
Гека. Вдова Дуглас сама оставалась в комнате, следя за тем, чтобы Том не
проговорился. Дома он узнал о событии на Кардифской горе, а также о том,
что тело "оборванца" в конце концов выловили из реки около перевоза;
должно быть, он утонул, спасаясь бегством.
Недели через две после выхода из пещеры Том пошел повидаться с Геком,
который теперь набрался сил и мог выслушать волнующие новости, а Том ду-
мал, что его новости будут интересны Геку. По дороге он зашел к судье
Тэтчеру навестить Бекки. Судья и его знакомые завели разговор с Томом, и
кто-то спросил его в шутку, не собирается ли он опять в пещеру. Том от-
ветил, что он был бы не прочь. Судья на это сказал:
- Ну что же, я нисколько не сомневаюсь, что ты не один такой, Том. Но
мы приняли свои меры. Больше никто не заблудится в этой пещере.
- Почему?
- Потому что еще две недели назад я велел оковать большую дверь лис-
товым железом и запереть ее на три замка, а ключи у меня.
Том побелел, как простыня.
- Что с тобой, мальчик? Скорее, кто-нибудь! Принесите стакан воды!
Воду принесли и брызнули Тому в лицо.
- Ну вот, наконец ты пришел в себя. Что с тобой, Том?
- Мистер Тэтчер, там, в пещере, индеец Джо!
ГЛАВА XXXIII
Через несколько минут эта весть облетела весь город, и около десятка
переполненных лодок было уже на пути к пещере Мак-Дугала, а вскоре за
ними отправился и пароходик" битком набитый пассажирами. Том Сойер сидел
в одной лодке с судьей Тэтчером.
Когда дверь в пещеру отперли, в смутном сумраке глазам всех предста-
вилось печальное зрелище. Индеец Джо лежал мертвый на земле, припав ли-
цом к дверной щели, словно до последней минуты не мог оторвать своих
тоскующих глаз от светлого и радостного мира там, на воле. Том был тро-
нут, так как знал по собственному опыту, что перенес этот несчастный. В
нем зашевелилась жалость, но все же он испытывал огромное чувство облег-
чения и свободы и только теперь понял по-настоящему, насколько угнетал
его страх с того самого дня, когда он отважился выступить на суде против
кровожадного метиса.
Охотничий нож индейца Джо лежал рядом с ним, сломанный пополам. Тяже-
лый нижний брус двери был весь изрублен и изрезан, что стоило индейцу
немалых трудов. Однако этот труд пропал даром, потому что снаружи скала
образовала порог, и с неподатливым камнем индеец Джо ничего не мог поде-
лать; нож сломался, только и всего. Но даже если бы не было каменного
порога, этот труд пропал бы даром, потому что индеец Джо все равно не
мог бы протиснуться под дверь, даже вырезав нижний брус. И он это знал;
он рубил брус только для того, чтобы делать что-нибудь, чтобы как-нибудь
скоротать время и занять чем-нибудь свой измученный ум. Обычно в расще-
линах стен можно было найти с десяток огарков, оставленных туристами;
теперь не было ни одного. Пленник отыскал их и съел. Кроме того, он
ухитрился поймать несколько летучих мышей и тоже съел их, оставив одни
когти. Несчастный умер голодной смертью. Поблизости от входа поднимался
над землей сталагмит, выросший в течение веков из капель воды, которые
падали с висевшего над ним сталактита. Узник отломил верхушку сталагмита
и на него положил камень, выдолбив в этом камне неглубокую ямку, чтобы
собирать драгоценные капли, падавшие через каждые три минуты с тоскливой
размеренностью маятника - по десертной ложке каждые двадцать четыре ча-
са. Эта капля падала, когда строились пирамиды, когда разрушали Трою,
когда основывали Рим, когда распинали Христа, когда Вильгельм Завоева-
тель создавал Великобританию, когда отправлялся в плавание Христофор Ко-
лумб, когда битва при Лексингтоне была свежей новостью. Она падает и те-
перь, и будет падать, когда все это станет вчерашним днем истории, уйдет
в сумерки прошлого, а там и в непроглядную ночь забвения. Неужели все на
свете имеет свою цель и свое назначение? Неужели эта капля терпеливо па-
дала в течение пяти тысяч лет только для того, чтобы эта человеческая
букашка утолила ею свою жажду? И не придется ли ей выполнить еще ка-
кое-нибудь важное назначение, когда пройдет еще десять тысяч лет? Не все
ли равно. Много, много лет прошло с тех пор, как злополучный метис вы-
долбил камень, чтобы собирать в него драгоценную влагу, но и до сих пор
туристы, приходя любоваться чудесами пещеры Мак-Дугала, больше всего
смотрят на этот трогательный камень и на эту медленно набухающую каплю.
Чаша индейца Джо стоит первой в списке чудес пещеры: даже "Дворец Алад-
дина" не может с ней сравниться.
Индейца Джо зарыли у входа в пещеру; люди съезжались на похороны в
лодках и в повозках - из городов, поселков и с ферм на семь миль в ок-
ружности; они привезли с собой детей и всякую провизию и говорили потом,
что похороны доставили им такое же удовольствие, как если бы они видели
саму казнь. Эти похороны приостановили дальнейший ход одного дела - про-
шения на имя губернатора о помиловании индейца Джо. Прошение собрало
очень много подписей, состоялось много митингов, лились слезы и расточа-
лось красноречие, избран был целый комитет слезливых дам, которые должны
были облачиться в траур и идти плакать к губернатору, умоляя его забыть
свой долг и показать себя милосердным ослом. Говорили, что индеец Джо
убил пятерых жителей городка, но что же из этого? Если бы он был сам са-
тана, то и тогда нашлось бы довольно слюнтяев, готовых подписать проше-
ние о помиловании и слезно просить об этом губернатора, благо глаза у
них на мокром месте.
На другой день после похорон Том повел Гека в укромное место, чтобы
поговорить с ним о важном деле. Гек уже знал о приключениях Тома и от
валлийца и вдовы Дуглас, но Том сказал, что Гек не все от них слышал,
