конечно. Повадки у него и верно сволочные. Жалко, я голосовать не ходил, а
то бы против него голосовал... А что он вам сделал?
- Он вам сделал, - сказал я. - А я ему сделал. И еще кое-что сделаю.
Вот такое положение.
Бармен, ничего не поняв, кивнул и сказал:
- Повторим?
- Давайте, - сказал я.
Он налил мне бренди и сообщил:
- А вот и Буба пришел.
Я оглянулся и чуть не выронил стакан. Я узнал Бубу.
10
Он стоял у дверей и озирался с таким видом, будто пытался вспомнить,
куда он пришел и для чего пришел. Он был очень не похож на себя, но я его
все-таки узнал сразу, потому что мы четыре года просидели рядом в
аудиториях Школы, и потом было еще несколько лет, когда мы встречались
чуть ли не ежедневно.
- Слушайте, - сказал я бармену. - Его зовут Буба?
- Умгум, - сказал бармен.
- Что же это - кличка?
- Откуда мне знать? Буба и Буба. Его все так зовут.
- Пек! - крикнул я.
Все посмотрели на меня. И он тоже медленно повернул голову и поискал
глазами, кто зовет. Но на меня он не обратил внимания. Словно вспомнив
что-то, он вдруг судорожными движениями принялся отряхивать воду с плаща,
а потом, шаркая каблуками, подковылял к стойке и с трудом взобрался на
табурет рядом со мной.
- Как обычно, - сказал он бармену. Голос у него был глухой и
сдавленный, словно его держали за горло.
- Вас тут дожидаются, - сказал бармен, ставя перед ним стакан спирта
и глубокую тарелку, наполненную сахарным песком.
Он медленно повернул голову, посмотрел на меня и спросил:
- Ну? Чего надо?
Веки у него были воспалены и полуопущены, в уголках глаз скопилась
слизь. И дышал он через рот, как будто страдал аденоидами.
- Пек Зенай, - тихо произнес я, - курсант Пек Зенай, вернитесь,
пожалуйста, с Земли на небо.
Он все так же слепо смотрел на меня. Потом облизнул губы и сказал:
- Сокурсник, что ли?
Мне стало жутко. Он отвернулся, взял стакан, выцедил спирт и, давясь
от отвращения, стал есть сахарный песок большой столовой ложкой. Бармен
налил ему второй стакан.
- Пек, - сказал я, - ты что же, дружище, не помнишь меня?
Он снова оглядел меня.
- Да нет... Наверное, видел где-то...
- Видел где-то! - сказал я с отчаянием. - Я - Иван Жилин, неужели ты
меня совсем забыл?
Его рука со стаканом едва заметно дрогнула, и этим все кончилось.
- Нет, приятель, - сказал он. - Прошу извинить, конечно, но я вас не
помню.
- И "Тахмасиб" не помнишь? И Айову Смита не помнишь?
- Изжога меня сегодня изводит, - сообщил он бармену. - Дайте-ка мне
содовой, Кон.
Бармен, с любопытством нас слушавший, налил содовой.
- Дрянной сегодня день, - сказал Буба. - Два автомата отказали,
представляете, Кон?
Бармен покачал головой и вздохнул.
- Директор лается, - продолжал Буба. - Вызвал меня на ковер и облаял.
Уйду я оттуда. Послал я его к чертовой матери, он меня и уволил.
- А вы заявите в профсоюз, - посоветовал бармен.
- Да ну их, - сказал Буба. Он выпил содовую и вытер рот ладонью. На
меня он не смотрел.
Я сидел, как оплеванный. Я совершенно забыл, зачем мне нужен был
Буба. Мне нужен был Буба, а не Пек... То есть Пек мне тоже был нужен, но
не этот... Этот не был Пеком, он был каким-то незнакомым и неприятным мне
Бубой, и я с ужасом смотрел, как он выцедил второй стакан спирта и снова
принялся заталкивать в себя полные ложки сахара. Лицо его покрылось
красными пятнами, он давился и слушал, как бармен азартно рассказывает ему
про футбол... Мне захотелось крикнуть: Пек, что с тобой случилось, Пек, ты
же ненавидел все это!.. Я положил руку ему на плечо и сказал умоляюще:
- Пек, милый, выслушай меня, пожалуйста...
Он отстранился.
- В чем дело, приятель? - глаза его совсем уже не смотрели. - Я не
Пек, меня зовут Буба, понял? Вы меня с кем-то путаете... Никакого Пека
здесь нет... Так что тогда "Носороги", Кон?..
И я вспомнил, где я нахожусь, и понял, что Пека здесь действительно
больше нет, а есть Буба, агент преступной организации, и это единственная
реальность, а Пек Зенай - мираж, доброе воспоминание, и о нем надо скорее
забыть, если я намерен работать... Ладно, подумал я, стискивая зубы, пусть
будет по-вашему.
- Але, Буба, - сказал я. - У меня к тебе дело.
Он уже был пьян.
- А я о делах возле стойки не разговариваю, - заявил он. - И вообще я
работу кончил. Все. Больше у меня никаких дел нет. Обратись, приятель, в
муниципалитет. Там тебе помогут.
- Я к тебе обращаюсь, а не в муниципалитет, - сказал я. - Ты меня
будешь слушать?
- А я тебя и так все время слушаю. Здоровье только порчу.
- Дело у меня небольшое, - сказал я. - Мне нужен слег.
Он сильно вздрогнул.
- Ты что, приятель, обалдел, что ли?
- Вы бы все-таки постыдились, - сказал бармен, - при людях-то...
Совесть совсем потеряли.
- Заткнись, - сказал я ему.
- Ты потише, - грозно сказал бармен. - В полицию давно не таскали? А
то смотри, раз, два - и высылка...
- Плевал я на высылку, - нагло сказал я. - Не суйся в чужие дела.
- Слегач вонючий, - сказал бармен. Он заметно озверел, но говорил
негромко. - Слег ему захотелось. Сейчас позову сержанта, он тебе даст
слег...
Буба сполз с табуретки и поспешно заковылял к выходу. Я оставил
бармена и поспешил следом. Он выскочил под дождь и, забыв поднять капюшон,
стал озираться, ища такси. Я догнал его и взял за рукав.
- Ну, что тебе от меня надо? - с тоской сказал он. - Я полицию
позову.
- Пек, - сказал я. - Опомнись, Пек, я - Иван Жилин, ты же меня
помнишь...
Он все озирался, то и дело вытирая ладонью воду, струившуюся по лицу.
Вид у него был жалкий, загнанный, и я, стараясь подавить раздражение, все
уверял себя, что это мой Пек, бесценный Пек, незаменимый Пек, добрый,
умный, веселый Пек, все пытался вспомнить, какой он был за пультом
"Гладиатора", и не мог, потому что невозможно было теперь представить его
где-либо, кроме бара, над стаканом спирта.
- Такси! - завизжал он, но машина промчалась мимо, в ней было полно
людей.
- Пек, - сказал я, - поедем ко мне. Я тебе все расскажу.
- Отстаньте от меня, - сказал он, стуча зубами. - Я никуда с вами не
поеду. Отстань! Я же тебя не трогал, я же тебе ничего не сделал, отстань,
ради бога!
- Ну хорошо, - сказал я. - Я от тебя отстану. Но ты мне должен дать
слег и дать свой адрес.
- Не знаю я никаких слегов, - застонал он. - Да что ж это за день
такой сегодня, господи!..
Припадая на левую ногу, он побрел прочь и вдруг нырнул в подвальчик с
красивой скромной вывеской. Я последовал за ним. Мы сели за столик, и нам
тотчас принесли горячее мясо и пиво, хотя мы ничего не заказывали. Буба
дрожал, мокрое лицо его стало синим. Он с отвращением оттолкнул тарелку и
стал глотать пиво, обхватив кружку обеими ладонями. В подвальчике было
тихо и пусто, над сверкающим буфетом висела белая доска с золотыми
буквами: "У НАС ПЛАТЯТ".
Буба поднял голову от кружки и тоскливо сказал:
- Можно, я уйду, Иван? Не могу... К чему все эти разговоры? Отпусти
меня, пожалуйста...
Я взял его за руку.
- Пек, что с тобой творится? Ведь я тебя искал, адреса твоего нигде
нет... Я тебя встретил совершенно случайно и ничего не понимаю. Как ты
попал в эту историю?.. Может, я могу помочь тебе чем-нибудь? Может быть,
мы...
Он вдруг с бешенством вырвал у меня руку.
- Вот палач, - прошипел он. - Гестаповец... Черт меня понес в этот
"Оазис"... Дурацкая болтовня, сопли... Нет у меня слега, понял? Есть один,
так я тебе его не отдам! Что я потом - как Архимед?.. Есть у тебя совесть?
Тогда отпусти меня, не мучай...
- Я не могу тебя отпустить, - сказал я, - пока не получу слег. И твой
адрес. Должны же мы поговорить...
- Я не желаю с тобой говорить, неужели ты этого не понимаешь? Я ни с
кем ни о чем не желаю говорить. Я хочу домой... И слег свой я тебе не
отдам... Что я вам, фабрика? Тебе отдам, а потом через весь город крюка
давать?
Я молчал. Ясно было, что он ненавидит меня сейчас. Что если бы он
чувствовал себя в силах, он бы убил меня и ушел. Но он знал, что это не в
его силах.
- Сволочь, - сказал он с яростью. - Почему ты сам купить не можешь?
Денег у тебя нет? На! На! - Он стал судорожно рыться в карманах,
выбрасывая на стол медяки и смятые бумажки. - Бери, здесь хватит!
- Что купить? У кого?
- Вот осел проклятый... Ну этот... Как его... М-м-м... Как его... А,
дьявол!.. - крикнул он. - Провались ты совсем! - Он запустил пальцы в
нагрудный карман и вытащил плоский пластмассовый футлярчик. Внутри была
блестящая металлическая трубочка, похожая на инвариант-гетеродин для
карманных радиоприемников. - На! Жри! - Он протянул мне эту трубочку. Она
была маленькая, длиной не больше дюйма и толщиной в миллиметр.
- Спасибо, - сказал я. - И как ею пользоваться?
У Пека раскрылись глаза. Он даже, кажется, улыбнулся.
- Господи, - сказал он почти с нежностью, - неужели ты ничего не
знаешь?
- Ничего не знаю, - сказал я.
- Ну, так бы и сказал с самого начала. А я думаю, что он меня
изводит, как палач? У тебя приемник есть? Вставь туда вместо гетеродина,
повесь где-нибудь в ванной или поставь, все равно, и, валяй.
- В ванной?
- Да.
- Обязательно в ванной?
- Ну да! Обязательно нужно, чтобы тело было в воде. В горячей воде.
Эх ты, теленок...
- А "Девон"?
- А "Девон" высыпь в воду. Таблеток пять в воду и одну в рот. На вкус
они отвратительные, но зато потом не пожалеешь... И еще обязательно добавь
в воду ароматических солей. А перед самым началом выпей пару стаканчиков
чего-нибудь покрепче. Это нужно, чтобы... Как это... Развязаться, что
ли...
- Так, - сказал я. - Понятно. Теперь все понятно. - Я завернул слег в
бумажную салфетку и положил в карман. - Значит, волновая психотехника?
- Господи, да какое тебе до этого дело? - Он уже стоял, надвигая
капюшон на голову.
- Никакого, - сказал я. - Сколько я тебе должен?
- Пустяки, вздор! Пошли скорее... Какого черта мы теряем время?
Мы поднялись на улицу.
- Ты правильно решил, - сказал Пек. - Разве это мир? Разве в этом
мире мы люди? Это дерьмо, а не мир. Такси! - завопил он. - Эй, такси! -
Его затрясло от возбуждения. - И чего меня понесло в этот "Оазис"?..
Не-ет, теперь я больше никуда, никуда...
- Дай мне твой адрес, - сказал я.
- Зачем тебе мой адрес?
Подкатило такси, Буба рванул дверцу.
- Адрес! - сказал я, хватая его за плечо.
- Вот дурак, - сказал Буба. - Солнечная, одиннадцать... Вот дурак, -
повторил он, усаживаясь.
- Завтра я к тебе заеду, - сказал я.
Он уже не обращал на меня внимания. "Солнечная! - крикнул он шоферу.
- Через центр! И побыстрее ради бога!"
Как просто, подумал я, глядя вслед его машине. Как все оказалось
просто! И все совпадает. И ванна, и "Девон". И орущие приемники, которые
так нас раздражали и на которые мы никогда не обращали внимания. Мы их
просто выключали... Я взял такси и отправился домой.
А вдруг он меня обманул, подумал я. Просто хотел от меня поскорее
избавиться... Впрочем, это я скоро узнаю. Он совсем не похож на
агента-распространителя. Он же Пек... Впрочем, нет, он уже больше не Пек.
Бедный Пек. Никакой ты не агент, ты просто жертва. Ты знаешь, где можно
купить эту гадость, но ты всего лишь жертва. Слушайте, я не желаю
допрашивать Пека, я не желаю его трясти, как какую-нибудь шпану... Правда,
