Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Demon's Souls |#8| Maiden Astraea
Demon's Souls |#7| Dirty Colossus
Demon's Souls |#6| Fool's Idol
Demon's Souls |#5| Leechmonger

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Русская фантастика - А&Б Стругацкие Весь текст 324.84 Kb

Хищные вещи века

Следующая страница
 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 28
                           Аркадий СТРУГАЦКИЙ
                            Борис СТРУГАЦКИЙ

                            ХИЩНЫЕ ВЕЩИ ВЕКА



                            "Есть лишь одна проблема - одна-единственная в
                        мире - вернуть людям духовное содержание, духовные
                        заботы..."
                                                       А. де Сент-Экзюпери



                                    1

     У таможенника было гладкое округлое  лицо,  выражающее  самые  добрые
чувства. Он был почтительно-приветлив и благожелателен.
     - Добро пожаловать, - негромко произнес он. - Как вам  нравится  наше
солнце? - Он взглянул на паспорт в моей руке. - Прекрасное утро, не правда
ли?
     Я протянул ему паспорт и поставил чемодан на белый барьер. Таможенник
бегло перелистал страницы длинными осторожными пальцами. На нем был  белый
мундир с серебряными  пуговицами  и  серебряными  шнурами  на  плечах.  Он
отложил паспорт и коснулся кончиком пальца чемодана.
     - Забавно, - сказал он. - Чехол  еще  не  высох.  Трудно  представить
себе, что где-то может быть ненастье.
     - Да, у нас уже осень, - со вздохом сказал я, открывая чемодан.
     Таможенник сочувственно улыбнулся и рассеянно заглянул внутрь.
     - Под нашим солнцем невозможно представить себе осень, - сказал он. -
Благодарю вас, вполне достаточно... Дождь, мокрые крыши, ветер...
     - А если под бельем у меня что-нибудь спрятано? - спросил я. Не люблю
разговоров о погоде.
     Он от души рассмеялся.
     - Пустая формальность, - сказал он. - Традиция. Если угодно, условный
рефлекс всех таможенников. - Он протянул мне лист плотной бумаги. - А  вот
и еще один условный рефлекс. Прочтите, это довольно необычно. И подпишите,
если вас не затруднит.
     Я прочел. Это был закон об иммиграции, отпечатанный изящным  курсивом
на  четырех  языках.  Иммиграция  категорически  запрещалась.   Таможенник
смотрел на меня.
     - Любопытно, не правда ли? - сказал он.
     - Во всяком случае, это интригует, - ответил я, доставая авторучку. -
Где нужно расписаться?
     - Где и как угодно, - сказал таможенник. - Хоть поперек.
     Я расписался под  русским  текстом  поперек  строчки  "с  законом  об
иммиграции ознакомился(лась)".
     - Благодарю вас, - сказал таможенник, пряча бумагу в стол.  -  Теперь
вы знаете практически все наши законы. И в течение всего срока...  Сколько
вы у нас пробудете?
     Я пожал плечами.
     - Трудно сказать заранее. Как пойдет работа.
     - Скажем, месяц?
     - Да, пожалуй. Пусть будет месяц.
     - И в течение всего этого месяца... - Он наклонился,  делая  какую-то
пометку в паспорте. - В течение всего  этого  месяца  вам  не  понадобятся
больше никакие законы. - Он протянул мне паспорт. - Я уже не говорю о том,
что вы можете продлить ваше пребывание у нас на  любой  разумный  срок.  А
пока пусть будет тридцать дней. Если вам  захочется  побыть  еще,  зайдете
шестнадцатого мая в полицию, уплатите доллар... У вас ведь есть доллары?
     - Да.
     - Вот и прекрасно. Причем совсем не обязательно именно доллар. У  нас
принимают любую валюту. Рубли, фунты, крузейро...
     - У меня нет крузейро, - сказал я. - У меня только доллары,  рубли  и
несколько английских фунтов. Это вас устроит?
     - Несомненно. Кстати, чтобы не забыть. Внесите, пожалуйста, девяносто
долларов семьдесят два цента.
     - С удовольствием, - сказал я. - А зачем?
     - Так уж принято. В обеспечение минимума потребностей. К нам  еще  ни
разу не приезжал человек, не имеющий каких-нибудь потребностей.
     Я  отсчитал  девяносто  один  доллар,  и  он,  не  садясь,   принялся
выписывать квитанцию. От неудобной позы шея его налилась малиновой кровью.
Я огляделся. Белый барьер тянулся вдоль всего  павильона.  По  ту  сторону
барьера  радушно  улыбались,  смеялись,  что-то   доверительно   объясняли
таможенные чиновники. По эту  сторону  нетерпеливо  переминались,  щелкали
замками чемоданов, возбужденно оглядывались пестрые пассажиры. Всю  дорогу
они лихорадочно листали рекламные проспекты,  шумно  строили  всевозможные
планы, тайно и явно предвкушали сладкие денечки и теперь жаждали  поскорее
преодолеть белый барьер - томные лондонские клерки и их  спортивного  вида
невесты, бесцеремонные оклахомские фермеры в  ярких  рубашках  на  выпуск,
широких штанах до колен и сандалиях на босу  ногу,  туринские  рабочие  со
своими румяными женами и многочисленными детьми, мелкие партийные боссы из
Аргентины, финские лесорубы с деликатно притушенными трубочками  в  зубах,
венгерские баскетболистки, иранские студенты, черные  профсоюзные  деятели
из Замбии...
     Таможенник вручил мне квитанцию и  отсчитал  двадцать  восемь  центов
сдачи.
     - Вот и все формальности. Надеюсь, я не слишком задержал  вас.  Желаю
вам приятно провести время.
     - Спасибо, - сказал я и взял чемодан.
     Таможенник смотрел на меня, слегка склонив набок гладкое  улыбающееся
лицо.
     - Через этот турникет,  прошу  вас,  -  сказал  он.  -  До  свидания.
Позвольте еще раз пожелать вам всего хорошего.
     Я вышел на площадь вслед за итальянской парой  с  четырьмя  детьми  и
двумя механическими носильщиками.
     Солнце  стояло  высоко  над  сизыми  горами.  На  площади  все   было
блестящее, яркое и пестрое. Немного  слишком  яркое  и  пестрое,  как  это
бывает в курортных городах. Блестящие красные и оранжевые автобусы,  возле
которых уже толпились туристы.  Блестящая  глянцевитая  зелень  скверов  с
белыми,  синими,  желтыми,  золотыми  павильонами,  тентами  и   киосками.
Зеркальные   плоскости,   вертикальные,   горизонтальные   и    наклонные,
вспыхивающие   ослепительными   горячими   зайчиками.   Гладкие    матовые
шестиугольники под ногами  и  колесами  -  красные,  черные,  серые,  едва
заметно пружинящие, заглушающие шаги... Я поставил чемодан и надел  темные
очки.
     Из всех солнечных городов, в которых мне довелось побывать, этот был,
наверное, самым солнечным. И совершенно напрасно. Было бы  гораздо  легче,
если бы он оказался пасмурным, если было бы грязно  и  слякотно,  если  бы
этот павильон был серым, с цементными стенами и на мокром цементе было  бы
нацарапано что-нибудь похабное. Унылое и бессмысленное - от  скуки.  Тогда
бы, наверное, сразу захотелось работать. Обязательно захотелось бы, потому
что такие  вещи  раздражают  и  требуют  деятельности...  Все-таки  трудно
привыкнуть к тому, что нищета может быть богатой... И поэтому нет обычного
азарта и не хочется немедленно взяться за дело, а хочется сесть в один  из
этих автобусов, вот в этот красный с синим, и двинуть на пляж, поплавать с
аквалангом, обгореть, назначить свидание какой-нибудь киске  или  отыскать
Пека, расположиться с ним в прохладной  комнате  на  полу,  вспомнить  все
хорошее, и чтобы он спрашивал меня про Быкова, про Трансплутон, про  новые
корабли, в которых я и сам теперь плохо разбираюсь, но все же  лучше,  чем
он, и чтобы он вспоминал про мятеж и хвастался  шрамами  и  своим  высоким
общественным положением... Это будет очень удобно, если  у  Пека  окажется
высокое общественное положение.  Хорошо,  если  бы  он  оказался,  скажем,
мэром...
     Ко мне  неторопливо  приблизился,  вытирая  губы  платочком,  смуглый
полный человек в белом, в круглой белой шапочке набекрень. Шапочка была  с
прозрачным зеленым козырьком и с зеленой лентой, на которой было написано:
"Добро пожаловать". На мочке правого уха у него блестела серьга-приемник.
     - С приездом, - сказал человек.
     - Здравствуйте, - сказал я.
     - Добро пожаловать. Меня зовут Амад.
     - А меня - Иван, - сказал я. - Рад познакомиться.
     Мы кивнули друг другу и стали смотреть, как туристы рассаживаются  по
автобусам. Они весело галдели, и теплый ветерок катил от  них  по  площади
окурки и мятые конфетные  бумажки.  На  лицо  Амада  падала  зеленая  тень
козырька.
     - Курортники, - сказал он. - Беззаботные и шумные. Сейчас их развезут
по отелям, и они немедленно кинутся на пляж.
     - С удовольствием прокатился бы на водных лыжах, - заметил я.
     - В самом деле? Вот никогда бы не подумал. Вы меньше всего похожи  на
курортника.
     - Так и должно быть, - сказал я. - Я приехал поработать.
     - Поработать? Ну что ж, к нам приезжают и для этого. Два года назад к
нам приезжал Джонатан Крайс, писал здесь картину. - Он засмеялся. -  Потом
в Риме его поколотил какой-то папский нунций, не помню фамилии.
     - Из-за этой картины?
     - Нет, вряд ли. Ничего он здесь не написал. Здесь он дневал и ночевал
в казино... Пойдемте выпьем что-нибудь.
     - Пойдемте, - сказал я. - Вы мне что-нибудь посоветуете.
     - Советовать - моя приятная обязанность, - сказал Амад.
     Мы одновременно наклонились и взялись за ручку чемодана.
     - Не стоит, я сам...
     - Нет, - возразил Амад. - Вы гость, а я хозяин... Пойдемте вон в  тот
бар. Там сейчас пусто.
     Мы вошли под голубой тент.  Амад  усадил  меня  за  столик,  поставил
чемодан на пустой стул  и  отправился  к  стойке.  Здесь  было  прохладно,
щелкала холодильная установка. Амад вернулся с подносом. На подносе стояли
два высоких стакана и плоские тарелочки с золотистыми от масла ломтиками.
     - Не очень крепкое, - сказал Амад, - но зато по-настоящему холодное.
     - Я тоже не люблю крепкое с утра.
     Я взял стакан и отхлебнул. Было вкусно.
     - Глоток - ломтик, - посоветовал Амад. - Глоток - ломтик. Вот так.
     Ломтики хрустели  и  таяли  на  языке.  По-моему,  они  были  лишние.
Некоторое время мы молчали, глядя из-под  тента  на  площадь.  Автобусы  с
негромким гулом один за  одним  уходили  в  садовые  аллеи.  Они  казались
громоздкими, но в их громоздкости было какое-то изящество.
     - Все-таки там слишком шумно, - сказал  Амад.  -  Отличные  коттеджи,
много женщин - на любой вкус, море рядом, но никакой  приватности.  Думаю,
вам это не подойдет.
     - Да, - согласился я. - Шум будет мешать. И я не  люблю  курортников,
Амад. Терпеть не могу, когда люди веселятся добросовестно.
     Амад кивнул и осторожно положил в рот очередной  ломтик.  Я  смотрел,
как он жует. Было что-то профессиональное в сосредоточенном  движении  его
нижней челюсти. Проглотив, он сказал:
     -  Нет,  все-таки  синтетика  никогда  не  сравняется  с  натуральным
продуктом. Не та  гамма...  -  Он  подвигал  губами,  тихонько  чмокнул  и
продолжал: - Есть два превосходных отеля в центре города, но, по-моему...
     - Да, это тоже не годится, -  сказал  я.  -  Отель  тоже  накладывает
определенные обязательства. И я не слыхал, чтобы кто-нибудь мог написать в
отеле что-нибудь путное.
     - Ну, это не совсем так, -  возразил  Амад,  критически  рассматривая
оставшийся ломтик. - Я читал одну книжку, и  там  было  написано,  что  ее
сочинили именно в отеле. Отель "Флорида".
     - А, - сказал я. - Вы правы. Но ведь ваш город не  обстреливается  из
пушек.
     - Из пушек? Конечно, нет. Во всяком случае, не как правило.
     - Я так и думал.  А  между  тем  замечено,  что  хорошую  вещь  можно
написать только в обстреливаемом отеле.
     Амад все-таки взял ломтик.
     - Это трудно устроить, - сказал он. - В  наше  время  трудно  достать
пушку. Кроме того, это очень дорого: отель может потерять клиентуру.
     - Отель "Флорида" тоже потерял в свое время клиентуру. Хемингуэй  жил
там один.
     - Кто?
     - Хемингуэй.
     - А... Но это же было так давно, еще при фашистах.  Времена  все-таки
переменились, Иван.
     - Да, - сказал я. - И в наше время писать в отелях не имеет смысла.
     - Бог с ними, с отелями, - сказал Амад. - Я знаю, что вам нужно.  Вам
нужен пансионат.  -  Он  достал  записную  книжку.  -  Называйте  условия,
попробуем подобрать что-нибудь подходящее.
     - Пансионат, - сказал я. - Не знаю. Не думаю. Вы поймите, я  не  хочу
знакомиться с людьми, с которыми я знакомиться  не  хочу.  Это  во-первых.
Во-вторых, кто живет в частных пансионатах?  Те  же  самые  курортники,  у
Следующая страница
 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 28
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама