- Написано, - сказал я. - Но кто поставил этот памятник? И за что?
Швейцар переступил с ноги на ногу.
- Прошу прощения, - виновато сказал он. - Никак не могу ответить на
этот вопрос. Он здесь давно стоит, а я совсем недавно... Боюсь вас
дезинформировать. Может быть, портье...
Я вздохнул.
- Ну хорошо, не беспокойтесь. Где у вас здесь телефон?
- Направо, прошу вас, - сказал швейцар обрадованно.
Ко мне было устремился портье, но я помотал головой, взял трубку и
набрал номер Римайера. На этот раз телефон оказался занят. Я направился к
лифту и поднялся на девятый этаж.
Римайер, грузный, с непривычно обрюзгшим лицом, встретил меня в
халате, из-под которого виднелись ноги в брюках и ботинках. В комнате
воняло застоявшимся табачным дымом, пепельница на столе была полна
окурков. Вообще в номере царил кавардак. Одно кресло было опрокинуто, на
диване валялась скомканная сорочка, явно женская, под подоконником и под
столом блестели батареи пустых бутылок.
- Чем могу служить? - неприветливо осведомился Римайер, глядя мне в
подбородок. По-видимому, он только что вышел из ванны - редкие светлые
волосы на его длинном черепе были мокры.
Я молча протянул ему свою карточку. Римайер внимательно прочитал ее,
медленно сунул в карман халата и, по-прежнему глядя мне в подбородок,
сказал: "Садитесь". Я сел.
- Очень неудачно получается, - сказал он. - Я чертовски занят, и нет
ни минуты времени.
- Я несколько раз звонил вам сегодня, - сказал я.
- Я только что вернулся... Как вас зовут?
- Иван.
- А фамилия?
- Жилин.
- Видите ли, Жилин... Короче говоря, я должен сейчас одеться и уйти
опять... - Он помолчал, растирая ладонью вялые щеки. - Да, собственно, и
говорить-то... Впрочем, если хотите, посидите здесь и подождите меня. Если
не вернусь через час, уходите и возвращайтесь завтра к двенадцати. Да,
оставьте мне ваш адрес и телефон, запишите прямо на столе... - Он сбросил
халат и, волоча его по полу, ушел в соседнюю комнату. - А пока осмотрите
город. Скверный городишко... Но этим все равно надо заниматься. Меня уже
тошнит от него... - Он вернулся, затягивая галстук. Руки у него дрожали,
кожа на лице была дряблой и серой. Я вдруг ощутил, что не доверяю ему -
смотреть на него было неприятно, как на запущенного больного.
- Вы плохо выглядите, - сказал я. - Вы сильно изменились.
Римайер впервые взглянул мне в глаза.
- А откуда вы знаете, какой я был раньше?
- Я видел вас у Марии... Много курите, Римайер, а табак теперь сплошь
и рядом пропитывают дрянью.
- Ерунда это - табак, - сказал он с неожиданным раздражением. - Здесь
все дрянью пропитывают... А в общем-то вы правы, наверное, надо бросать. -
Он медленно натянул пиджак. - Надо бросать... - повторил он. - И вообще не
надо было начинать.
- Как идет работа?
- Бывало и хуже. На редкость захватывающая работа. - Он как-то
неприятно усмехнулся. - Ну, я пойду. Меня ждут, я опаздываю. Значит, либо
через час, либо завтра в двенадцать.
Он кивнул и вышел.
Я записал на телефонном столике свой адрес и телефон, и, въехав ногой
в кучу бутылок, подумал, что работа была, по-видимому, действительно
захватывающая. Я позвонил портье и потребовал в номер уборщицу.
Вежливейший голос ответил, что хозяин номера категорически запретил
обслуживающему персоналу появляться в номере в его отсутствие и повторил
это запрещение только что, выходя из отеля. "Ага", - сказал я и повесил
трубку. Мне это не слишком понравилось. Сам я таких приказаний никогда не
отдаю и никогда ни от кого ничего не скрываю, даже записную книжку. Глупо
создавать ненужные впечатления, лучше поменьше пить. Я поднял опрокинутое
кресло, уселся и приготовился ждать, стараясь подавить чувство
недовольства и разочарования.
Ждать пришлось недолго. Минут через пять дверь приоткрылась, и в
комнату просунулась хорошенькая женская мордочка.
- Эй! - чуть сипло произнесла мордочка. - Римайер дома?
- Римайера нет, - сказал я. - Но вы все равно заходите.
Она поколебалась, рассматривая меня. По-видимому, она не собиралась
заходить, просто заглянула мимоходом.
- Заходите, заходите, - сказал я. - А то мне одному скучно.
Она вошла легкой танцующей походкой и, подбоченясь, остановилась
передо мной. У нее был короткий вздернутый нос и растрепанная мальчишеская
прическа. Волосы были рыжие, шорты ярко-красные, а голошейка навыпуск -
яично-желтая. Яркая женщина. И довольно приятная. Ей было лет двадцать
пять.
- Ждете? - сказала она.
Глаза ее блестели, и от нее пахло вином, табаком и духами.
- Жду, - сказал я. - Садитесь, будем ждать вместе.
Она повалилась на тахту напротив меня и задрала ноги на телефонный
столик.
- Киньте сигаретку рабочему человеку, - сказала она. - Пять часов не
курила.
- Я некурящий... Позвонить, чтобы принесли?
- Господи, и здесь грустец... Оставьте телефон, а то опять припрется
эта баба... Пошарьте в пепельнице и найдите бычок подлиннее!
В пепельнице было полно длинных бычков.
- Они все в помаде, - сказал я.
- Давайте, давайте, это моя помада. Как вас зовут?
- Иван.
Она щелкнула зажигалкой и закурила.
- А меня - Илина. Вы тоже иностранец? Вы все иностранцы какие-то
широкие. Что вы здесь делаете?
- Жду Римайера.
- Да нет. Чего вас принесло к нам? От жены спасаетесь?
- Я не женат, - сказал я скромно. - Я приехал написать книгу.
- Книгу? Ну и знакомые же у этого Римайера... Книгу он приехал
написать. Проблема пола у спортсменов-импотентов. Как у вас с проблемой
пола?
- Это для меня не проблема, - сказал я скромно. - А для вас?
Она спустила ноги со столика.
- Но-но... Полегче. Здесь вам не Париж. Патлы сначала укороти, а то
сидит как перш...
- Как кто? - Я был очень терпелив, ждать еще оставалось сорок пять
минут.
- Как перш. Знаешь, ходят такие... - Она стала делать руками
неопределенные движения возле ушей.
- Не знаю, - сказал я. - Я здесь недавно. Я еще ничего не знаю.
Расскажите, это интересно.
- Ну, уж нет, только не я. У нас не болтают. Наше дело маленькое -
подай, прибери, скаль зубы и помалкивай. Профессиональная тайна. Слыхал
про такого зверя?
- Слыхал, - сказал я. - А где это "у вас"? У врачей?
Почему-то ей это показалось очень смешным.
- У врачей!.. Надо же... - хохотала она. - А ты парень ничего, с
язычком... У нас в бюро тоже есть один такой. Как скажет - все лежат.
Когда мы рыбарей обслуживаем, его всегда назначают, рыбари любят
повеселиться.
- Да и кто не любит, - сказал я.
- Это ты зря. Интели, например, его прогнали. "Уберите", - говорят, -
дурака..." Или вот нынче, у этих беременных мужиков...
- У кого?
- У грустецов... Слушай, а ты, я вижу, ничего не понимаешь. Откуда ты
такой приехал?
- Из Вены, - сказал я.
- Ну и что? У вас в Вене нет грустецов?
- Вы представить себе не можете, чего только нет в Вене.
- Может быть, у вас там и нерегулярных собраний нет?
- У нас - нет, - сказал я. - У нас все собрания регулярные. Как
автобусная линия.
Она развлекалась.
- Может, у вас и официанток нет?
- Официантки есть. Причем попадаются превосходные экземпляры. Значит,
вы официантка?
Она вдруг вскочила.
- Не-ет, так у нас дело не пойдет! - закричала она. - Хватит с меня
грустецов на сегодня. Сейчас ты у меня выпьешь со мной на брудершафт, как
миленький... - Она принялась валить бутылки под окном. - Вот стервы, все
пустые... Может, ты и непьющий? Ага, вот есть немного вермута... Будешь
вермут? Или спросить виски?
- Начнем с вермута, - сказал я.
Она грохнула бутылку на столик и взяла с подоконника два стакана.
- Надо вымыть, погоди минутку, накидали мусора... - Она ушла в ванную
и продолжала говорить оттуда: - Если бы ты еще оказался непьющим, я бы не
знаю, что с тобой сделала... Ну и кабак у него здесь, в ванной, люблю! Ты
где остановился, тоже здесь?
- Нет, в городе, - ответил я. - На Второй Пригородной.
Она вернулась со стаканами.
- С водой или чистого?
- Пожалуй, чистого.
- Все иностранцы пьют чистое. А у нас почему-то пьют с водой. - Она
села ко мне на подлокотник и обняла меня за плечи. От нее здорово пахло
спиртным. - Ну, на "ты"...
Мы выпили и поцеловались. Без всякого удовольствия. Губы у нее
оказались сильно накрашены, а веки тяжелы от бессонницы и усталости. Она
поставила стакан, отыскала в пепельнице еще один окурок и вернулась на
тахту.
- Где же этот Римайер? - сказала она. - Сколько можно ждать? Ты его
давно знаешь?
- Нет, не очень.
- По-моему, он сволочь, - сказала она с неожиданной злобой. - Все
выпытал, а теперь скрывается. Не открывает скотина, и не дозвонишься к
нему. Слушай, а он не шпик?
- Какой шпик?
- А, много их, сволочей... Из Общества Трезвости, нравственники...
Знатоки и Ценители тоже дрянь хорошая...
- Нет. Римайер порядочный человек, - сказал я с некоторым усилием.
- Порядочный... Все вы порядочные. Поначалу. Римайер тоже был
порядочным, таким прикидывался добреньким, веселеньким... А теперь
смотрит, как крокодил!
- Бедняга, - сказал я. - Он, наверное, вспомнил о семье, и ему стало
стыдно.
- Да нет у него никакой семьи. И вообще, ну его к черту! Налить тебе
еще?
Мы выпили еще. Она легла и закинула руки за голову. Затем она
сказала:
- Да ты не расстраивайся. Плюнь. Вина у нас полно, спляшем, сбегаем
на дрожку... Завтра футбол, поставим на "Быков"...
- Да я и не расстраиваюсь. На "Быков" так на "Быков".
- Ах, "Быки"! Какие мальчики! Век бы смотрела... Руки как железо,
прижмешься к нему - как к дереву, честное слово...
В дверь постучали.
- Заходи! - заорала Илина.
В комнату вошел и сразу остановился высокий костлявый человек средних
лет со светлыми выпуклыми глазами.
- Виноват, - сказал он. - Я хотел видеть Римайера.
- Здесь все хотят видеть Римайера, - сказала Илина. - Присаживайтесь,
будем ждать вместе.
Незнакомец наклонил голову и присел к столу, положив ногу на ногу.
Вероятно, он был здесь не впервые. Он не озирался по сторонам, а
глядел в стену прямо перед собой. Впрочем, может быть, он был не
любопытен. Во всяком случае, ни я, ни Илина явно его не интересовали. Мне
это показалось неестественным: по-моему, такая пара, как я и Илина, должна
была заинтересовать любого нормального человека. Илина приподнялась на
локте и стала пристально рассматривать незнакомца.
- Я вас где-то уже видела, - объявила она.
- В самом деле? - холодно сказал незнакомец.
- Как вас зовут?
- Оскар. Я приятель Римайера.
- Вот славно, - сказала Илина. Ее явно раздражало безразличие
незнакомца, но пока она сдерживалась. - Он тоже приятель Римайера, - она
показала на меня пальцем. - Вы знакомы?
- Нет, - сказал Оскар, по-прежнему глядя в стену.
- Меня зовут Иван, - сказал я. - А это приятельница Римайера. Ее
зовут Илина, и мы с нею только что выпили на брудершафт.
Оскар довольно равнодушно взглянул на Илину и вежливо наклонил
голову. Илина, не сводя с него глаз, взяла бутылку.
- Здесь еще немного осталось, - сказала она. - Хотите выпить, Оскар?
- Нет, благодарю вас, - холодно ответил Оскар.
- На брудершафт! - сказала Илина. - Не хотите? Зря.
Она плеснула вина в мой стакан, а остатки вылила в свой и сейчас же
выпила.
- В жизни бы не подумала, - сказала она, - что у Римайера могут быть
друзья, которые откажутся выпить. А ведь я вас все-таки где-то видела!
