это ерунда. Откуда я знаю, может, вы любите получать по морде, как тот
самый Джонатан Крайс... Будьте здоровы, Иван. Развлекайтесь. И приходите в
"Лакомку". В любой вечер с семи часов. А самое главное - ни о чем не
думайте.
Он помахал рукой и вышел. Я сел, взял запотевший стакан со смесью и
раскрыл путеводитель.
2
Путеводитель был отпечатан на меловой бумаге с золотым обрезом.
Вперемежку с роскошными фотографиями в нем содержались любопытные
сведения. В городе проживало пятьдесят тысяч человек, полторы тысячи
кошек, двадцать тысяч голубей и две тысячи собак (в том числе семьсот
медалисток). В городе было пятнадцать тысяч легковых автомобилей, пятьсот
вертолетов, тысяча такси (с шоферами и без), девятьсот автоматических
мусорщиков, четыреста постоянных баров, кафе и закусочных, одиннадцать
ресторанов, четыре отеля международного класса и курорт, ежегодно
обслуживающий до ста тысяч человек. В городе было шестьдесят тысяч
телевизоров, пятьдесят кинотеатров, восемь увеселительных парков, два
Салона Хорошего Настроения, шестнадцать салонов красоты, сорок библиотек и
сто восемьдесят парикмахерских автоматов. Восемьдесят процентов взрослого
населения было занято в сфере обслуживания, а остальные работали на двух
частных кондитерских синтез-комбинатах и одном государственном
судоремонтном заводе.
В городе было шесть школ и один университет, помещавшийся в древнем
замке крестоносца Ульриха де Казы. В городе функционировало восемь
гражданских обществ, в том числе "Общество Усердных Дегустаторов",
"Общество Знатоков и Ценителей" и "За Старую Добрую Родину, Против Вредных
Влияний". Кроме того, полторы тысячи человек входили в семьсот один
кружок, где они пели, играли скетчи, учились расставлять мебель, кормить
детей грудью и лечить кошек. По потреблению спиртных напитков,
натурального мяса и жидкого кислорода на душу населения город занимал в
Европе соответственно шестое, двенадцатое и тринадцатое места. В городе
было семь мужских и пять женских клубов, а также спортивные клубы "Быки" и
"Носороги". Мэром города был избран (большинством в сорок шесть голосов)
некто Флим Гао. Среди членов муниципалитета Пека тоже не оказалось...
Я отложил путеводитель, снял пиджак и приступил к подробному осмотру
своих владений. Гостиная мне понравилась. Она была выполнена в голубых
тонах, а я люблю этот цвет. Бар оказался набит бутылками и охлажденной
снедью, так что я мог хоть сейчас принять дюжину изголодавшихся гостей.
Я прошел в кабинет. В кабинете перед окном стоял большой стол с
удобным креслом. Вдоль стены тянулись полки, плотно уставленные собраниями
сочинений. Чистые яркие корешки расположены были с большим искусством, так
что составляли приятную цветовую гамму. Верхнюю полку занимал
пятидесятитомный энциклопедический словарь в издании ЮНЕСКО, а на нижней
пестрели детективы в глянцевых бумажных обложках.
На столе я прежде всего увидел телефон. Я взял трубку и, присев на
подлокотник кресла, набрал номер Римайера. В трубке раздались протяжные
гудки. Я ждал, вертя в пальцах маленький диктофон, оставленный кем-то на
столе. Римайер не отвечал. Я повесил трубку и осмотрел диктофон. Пленка
наполовину была использована, и, перемотав ее, я включил прослушивание.
- Привет, привет и еще раз привет! - произнес веселый мужской голос.
- Крепко жму руку или целую в щечку в зависимости от твоего пола и
возраста. Я прожил здесь два месяца и свидетельствую, что мне было хорошо.
Позволь дать несколько советов. Лучшее заведение в городе - это
"Хойти-Тойти" в Парке Грез. Лучшая девочка в городе - Бася из Дома
Моделей. Лучший мальчик в городе - это я, но он уже уехал. По телевидению
смотри девятую программу, остальное все моча. Не связывайся с интелями и
держись подальше от "носорогов". Ничего не бери в кредит - хлопот не
оберешься. Вдова - добрая женщина, но любит поговорить и вообще... А Вузи
я не застал, она уезжала к бабушке за границу. По-моему, она милашка, у
вдовы в альбоме была фотография, но я ее взял себе. И еще. Я приеду сюда в
будущем году в марте, так что будь другом, если решишь вернуться - выбери
другое время. Ну, будь..."
Забренчала музыка. Я послушал немного и выключил диктофон. Ни один из
томов сочинений мне вытащить не удалось, так плотно они были вбиты и,
может быть, даже склеены, а больше в кабинете ничего интересного не
оказалось, и я отправился в спальню.
В спальне было особенно прохладно и уютно. Мне всегда хотелось иметь
именно такую спальню, но никак не хватало времени этим заняться. Кровать
была большая и низкая. На ночном столике стоял очень изящный фонор и
маленький переносной пульт управления телевизором. Экран телевизора висел
на высокой спинке кровати, в ногах. А над изголовьем вдова навесила
картину, очень натурально изображающую свежие полевые цветы в хрустальной
вазе. Картина была выполнена светящимися красками, и капли росы на
лепестках цветов поблескивали в сумраке спальни.
Я наобум включил телевизор и повалился на кровать. Было мягко и в то
же время как-то упруго. Телевизор заорал. Из экрана выскочил нетрезвый
мужчина, проломил какие-то перила и упал с высоты в огромный дымящийся
чан. Раздался шумный всплеск, из фонора запахло. Мужчина скрылся в
бурлящей жидкости, а затем вынырнул, держа в зубах что-то вроде
разваренного ботинка. Невидимая аудитория разразилась ржанием...
Затемнение. Тихая лирическая музыка. Из зеленого леса на меня пошла белая
лошадь, запряженная в бричку. В бричке сидела хорошенькая девушка в
купальнике. Я выключил телевизор, поднялся и заглянул в ванную.
В ванной пахло хвоей и мигали бактерицидные лампы. Я разделся, бросил
белье в утилизатор и залез под душ. Потом я неторопливо оделся перед
зеркалом, причесался и стал бриться. На туалетной полке стояли ряды
флаконов, коробки с гигиеническими присосками и стерилизаторами, тюбики с
пастами и мазями. А на краю полки лежала горка плоских коробочек с пестрой
этикеткой "Девон". Я выключил бритву и взял одну коробочку. В зеркале
мигала бактерицидная трубка, и точно так же она мигала тогда, и я точно
так же стоял перед зеркалом и старательно разглядывал такую же коробочку,
потому что мне не хотелось выходить в спальню, где Рафка Рейзман громко
спорил о чем-то с врачом, а в ванне еще колыхалась зеленая маслянистая
вода, и над нею поднимался пар, и орал приемник, висевший на фарфоровом
крючке для полотенец, завывал, гукал и всхрапывал, пока Рафка не выключил
его с раздражением... Это было в Вене, и там, точно так же как и здесь,
очень странно было видеть в ванной комнате "Девон" - популярный репеллент,
великолепно отгоняющий комаров, москитов, мошку и прочих кровососов, о
которых давным-давно забыли и в Вене и здесь, в приморском курортном
городе... Только в Вене было еще и страшно.
Коробочка, которую я держал в руке, была почти пуста: в ней осталась
всего одна таблетка. Остальные коробочки не были распечатаны. Я кончил
бриться и вернулся в спальню. Мне захотелось снова позвонить Римайеру, но
тут дом ожил. С легким свистом взвились гофрированные шторы, оконные
стекла скользнули в пазы, и в спальню хлынул из сада теплый воздух,
пахнущий яблоками. Кто-то где-то заговорил, над головой прозвучали легкие
шаги и строгий женский голос сказал: "Вузи! Скушай хотя бы пирожок,
слышишь?.." Тогда я быстро сообщил одежде некоторую небрежность (в
соответствии с нынешней модой), пригладил виски и вышел в холл, захватив в
гостиной карточку Амада.
Вдова оказалась моложавой полной женщиной, несколько томной, со
свежим приятным лицом.
- Как мило! - сказала она, увидев меня. - Вы уже встали?
Здравствуйте. Меня зовут Вайна Туур, но вы можете звать меня просто Вайна.
- Очень приятно, - произнес я, светски содрогаясь. - Меня зовут Иван.
- Как мило! - сказала тетя Вайна. - Какое оригинальное, мягкое имя!
Вы завтракали, Иван?
- С вашего позволения, я намеревался позавтракать в городе, - сказал
я и протянул ей карточку.
- Ах, - сказала тетя Вайна, разглядывая ее на просвет. - Этот милый
Амад... Если бы вы знали, какой это обязательный и милый человек! Но я
вижу, что вы не завтракали... Ленч вы скушаете в городе, а сейчас я угощу
вас своими гренками. Генерал-полковник Туур говорил, что нигде в мире
нельзя отведать такие гренки.
- С удовольствием, - сказал я, содрогаясь вторично.
Дверь за спиной тети Вайны распахнулась, и в холл, звонко стуча
каблучками, влетела очень хорошенькая девушка в короткой синей юбке и
открытой белой блузке. В руке у нее был огрызок пирожка, она напевала
через нос модный мотивчик. Увидев меня, она остановилась, ловко перекинула
через плечо сумочку на длинном ремешке и, нагнув голову, сделала глоток.
- Вузи, - сказала тетя Вайна, поджимая губы, - Вузи, это Иван.
- Ничего себе! - воскликнула Вузи. - Привет!
- Вузи! - укоризненно сказала тетя Вайна.
- Вы с женой приехали? - спросила Вузи, протягивая мне руку.
- Нет, - сказал я. Пальцы у нее были прохладные и мягкие. - Я один.
- Тогда я вам все покажу, - сказала она. - До вечера. Сейчас мне надо
бежать. А вечером сходим.
- Вузи! - укоризненно сказала тетя Вайна.
- Обязательно, - сказал я.
Вузи засунула в рот остаток пирожка, чмокнула мать в щеку и помчалась
к выходу. У нее были гладкие загорелые ноги, длинные, стройные, и
стриженый затылок.
- Ах, Иван, - сказала тетя Вайна, тоже глядя ей вслед, - в наше время
так трудно с молодыми девушками! Так рано развиваются, так быстро нас
покидают... С тех пор, как она поступила в этот салон...
- Она у вас портниха? - осведомился я.
- О нет! Она работает в Салоне Хорошего Настроения, в отделе для
престарелых женщин. И вы знаете, ее там ценят. Но в прошлом году она
однажды опоздала, и теперь ей приходится быть очень осторожной. Вы сами
видите, она не смогла даже с вами даже прилично поговорить, но вполне
возможно, что ее уже ждет клиент... Вы можете не поверить, но у нее уже
есть постоянная клиентура... Впрочем, что же мы здесь стоим? Гренки
остынут..
Мы вошли на хозяйскую половину. Я изо всех сил старался держаться,
как подобает, хотя как именно подобает, я представлял себе довольно
смутно. Тетя Вайна усадила меня за столик, извинилась и вышла. Я
огляделся. Это была точная копия моей гостиной, только стены были не
голубые, а розовые, и за верандой было не море, а низкая ограда,
отделяющая дворик от улицы. Тетя Вайна вернулась с подносом и поставила
передо мной чашку с топлеными сливками и тарелочку с гренками.
- Вы знаете, я тоже позавтракаю, - сказала она. - Мой врач не
рекомендует мне завтракать вообще и, уж во всяком случае, топлеными
сливками, но мы так привыкли. Это любимый завтрак генерал-полковника. И вы
знаете, я стараюсь брать только постояльцев-мужчин, этот милый Амад хорошо
понимает меня. Он понимает, как это нужно мне - хоть изредка посидеть вот
так, как мы сидим сейчас с вами за чашечкой топленых сливок...
- Ваши сливки изумительно хороши, - заметил я довольно искренне.
- Ах, Иван! - Тетя Вайна поставила чашку и слегка всплеснула руками.
- Ведь вы сказали это почти так же, как генерал-полковник... И как
странно, вы даже похожи на него. Только лицо у него было немного уже, и он
завтракал всегда в мундире...
- Да, - сказал я с сожалением. - Мундира у меня нет.
- Но ведь был когда-то! - сказала она, лукаво грозя мне пальчиком. -
