распоряжении остается наш огромный, но не освоенный еще опыт, наша
психология побуждает нас строить модели явлений по нашему образу и
подобию. Грубо говоря, мы не доверяем вам, как не доверяем все еще себе
самим. Наша классовая психология базируется на эгоизме, утилитаризме и
мистике. Установление и расширение контакта с вами означает для нас прежде
всего немыслимое усложнение и без того сложного положения на нашей
планете. Наш эгоизм, наш антропоцентризм, тысячелетиями воспитываемый в
нас религиями и наивными философиями уверенных в нашем первоначальном
превосходстве, в нашей исключительности и избранности все это грозит
породить чудовищный психологический шок, вспышку иррациональной ненависти,
истерического страха перед вашими невообразимыми возможностями. Ощущение
огромного унижения и внезапного падения с трона царя природы в грязь. Наш
утилитаризм породит у огромной части населения стремление безумно
воспользоваться материальными благами прогресса, доставшегося без усилий,
даром, что грозит неотвратимо повернуть души к тунеядству и
потребительству, а, видит бог, что мы уже сейчас отчаянно боремся с этим,
как следствием нашего собственного научно-технического прогресса. Что же
касается нашего закоренелого мистицизма, нашей застарелой надежды на
добрых богов, добрых царей и героев, надежды на вмешательство авторитетной
личности, которая придет и снимет с нас все заботы и всю ответственность,
что касается этой оборотной стороны нашего эгоизма, то вы, вероятно, даже
представить себе не можете, каков будет в этом смысле результат вашего
постоянного присутствия у нас на планете. Я надеюсь, что вы теперь и сами
видите, что расширение контактов грозит свести к нулю то немногое, что нам
самим удалось сделать в области революции в психологии. И вы должны
понимать, что ни в вас, ни в ваших достоинствах и в ваших недостатках
лежит причина нашего отказа от контакта. Она лежит только в нас, в нашей
неподготовленности. Мы отчетливо понимаем это и, категорически отказываясь
от расширения контакта с вами сегодня, мы отнюдь не собираемся увековечить
такое положение. Поэтому мы со своей стороны предлагаем... - Лавр
Федотович возвысил голос, все встали. - Мы предлагаем через пятьдесят лет
после вашего отлета повторить встречу полномочных представителей обеих
цивилизаций на северном полюсе планеты Плутон. Мы надеемся, что к этому
времени мы будем более подготовленными к благоприятному и обдуманному
сотрудничеству наших цивилизаций. - Лавр Федотович кончил и сел, и все
сели. Остался стоять только Хлебовводов и Пришелец.
- Присоединяюсь целиком и полностью к содержанию и форме
предложенного здесь председателем, - резко и сухо заговорил Хлебовводов. -
Я считаю своим долгом, однако, не оставлять никаких сомнений у высокой
договаривающейся стороны в нашей решимости всеми средствами не допускать
контактов до условленного времени. Сознавая полностью огромное техническое
а, следовательно, и военное превосходство вашей договаривающейся стороны,
я, тем не менее считаю своим долгом совершенно недвусмысленно заявить, что
любая попытка насильственного навязывания контакта, в какой бы форме она
не предпринималась, будет рассматриваться нами с момента вашего отлета,
как акт агрессии и будет встречена всей мощью земного оружия. Всякий
корабль, появившийся в зоне достижения наших боевых средств будут
уничтожаться без предупреждения...
- Хватит? - спросил меня Эдик.
Все выглядели, как на фотографии.
- Не знаю, - сказал я. - Век бы слушал.
- Да, не плохо получилось, - сказал Эдик, - но кончать надо. Такой
расход мозговой энергии...
Он выключил реморализатор и Фарфуркис тотчас заныл:
- Ну, товарищи!.. Ну, невозможно же работать, ну, куда это мы
въехали...
Выбегалло пожевал губами, мутно огляделся и полез в бороду чесаться.
- Точно! - сказал Хлебовводов и сел. - Надо кончать. Я тут в
меньшинстве, но я что? Я - пожалуйста! Не хотите его в милицию, - не надо.
Только рационализировать нам этого фокусника, как необъясненное явление,
ей-богу, ни к чему. Подумаешь, отрастил себе еще две руки...
- Не берет! - горько произнес у меня над ухом Эдик. - Плохи дела,
Саша... Нет у них морали, у этих канализаторов...
- Грррм, - сказал Лавр Федотович и разразился небольшой речью, из
которой следовало, что общественности не нужны необъяснимые явления,
которые могли бы представить, по тем или иным причинам, но не представляют
документацию, удовлетворяющую их право на необъясненность. С другой
стороны, народ уже давно требует беспощадного выкорчевывания бюрократизма
и бумажной волокиты во всех инстанциях. На основании этого тезиса Лавр
Федотович выразил общее мнение, что рассмотренное дело номер 72, надлежит
перенести на декабрь месяц текущего года, с тем, чтобы дать возможность
товарищу Константинову К. К. отбыть по месту постоянного жительства и
успеть вернуться оттуда с надлежаще оформленными документами. Что же
касается товарищу Константинову К. К. материальной помощи, то Тройка имеет
право оказывать таковую или ходатайствовать в оказании таковой лишь в тех
случаях, когда проситель представляет собой идентифицированное ею
необъясненное явление, а поскольку товарищ Константинов как таковое
явление еще не идентифицирован, то вопрос о предоставлении ему помощи
откладывается до декабря, а точнее до момента идентификации...
Большая Круглая Печать на сцене не появилась, и я облегченно
вздохнул. Константин же, который в ситуации так до конца и не разобрался,
и которого давно уже распирало, демонстративно, очень по нашему, плюнул и
исчез.
- Это выпад! - радостно закричал Хлебовводов. - Видели, как он
харкнул? Весь пол заплевал!
- Возмутительно, - согласился Фарфуркис. - Я квалифицирую это, как
оскорбление.
- Я же говорил - жулик, - сказал Хлебовводов. - Надо связаться с
милицией, пускай его посадят на пятнадцать суток, пускай он улицы
подметает в четыре руки...
- Нет, товарищ Хлебовводов, - возразил Фарфуркис, - это не милицией
пахнет. Здесь вы недооценили. Этот плевок в лицо общественности и
администрации - дело подсудное!
Лавр Федотович безмолвствовал, но его костлявые веснушчатые пальцы
возбужденно бегали по столу - он искал какую-то особенную кнопку, то ли
телефон. Запахло политической уголовщиной. Выбегалло, которому было на
Константина глубоко начхать, не мычал и не телился. Я прокашлялся и
попросил внимания. Внимание было мне даровано, хотя и не очень охотно -
глаза уже возбужденно сверкали, загривки щетинились, клыки готовы были
рвать, а когти драть. Стараясь говорить по возможности более веско, я
напомнил Тройке, что в ее интересах занимать галактоцентрические, а отнюдь
не антропоцентрические позиции. Я указал, что обычаи и способы выражения
чувств у инопланетных существ могут и должны сильно отличаться от
человеческих. Я обратился к изжеванной аналогии с обычаями различных
племен и народов нашей планеты. Я выразил уверенность, что товарища
Фарфуркиса не удовлетворило бы потирание носами в качестве приветствия,
принятого между некоторыми народами Севера, но что товарищ Фарфуркис вряд
ли воспринял бы это потирание, как унижение его положения, как члена
Тройки. Что касается товарища Константинова, то обычаи сплевывать на землю
избыток жидкости, определенного химического состава, образующегося в
ротовой полости, обычай, означающий у некоторых народов земли не
удовольствие, а стремление оскорбить собеседника, может и должен у
инопланетного существа выражать нечто совершенно иное, в том числе и
благодарность за внимание. Так называемый плевок у товарища Константинова
мог представлять собой чисто нейтральную функцию, связанную со спецификой
физиологического функционирования его организма... ("Чего там - функция! -
заорал Хлебовводов. - Заплевал весь пол, как бандит и смылся!") Наконец
нельзя упускать из виду возможности интерпретировать упомянутое
физиологическое отправление товарища Константинова, как действие связанное
с его способом молниеносного передвижения в пространстве...
Я разливался соловьем, и с облегчением наблюдал, как пальцы Лавра
Федотовича двигались все медленнее и медленнее, и, наконец, успокоенно
легли на бюваре. Хлебовводов продолжал еще рявкать, но чуткий Фарфуркис
быстро уловил изменение ситуации и перенес острие удара в совершенно
неожиданную сторону. Он вдруг обрушился на коменданта, который до сих пор,
считая себя в полной безопасности с простодушным любопытством, наблюдал
развитие инцидента.
- Я давно уже обратил внимание на то, - загремел Фарфуркис, - что
воспитательная работа в Колонии Необъясненных Явлений поставлена
безобразно. Политико-просветительные лекции почти не проводятся. Доска
наглядной агитации отражает вчерашний день. Вечерний университет культуры
практически не функционирует. Все культурные мероприятия в Колонии сведены
к танцулькам, демонстрациям заграничных фильмов, к пошлым эстрадным
представлениям, лозунговое хозяйство запущено. Колонисты предоставлены
сами себе, многие из них морально опустошены, и никто не разбирается в
международном положении, а самые отсталые из колонистов, например, дух
некоего Винера, даже не понимают, где находятся. В результате аморальные
поступки, хулиганство и поток жалоб от населения. Позавчера птеродактиль
Кузьма, покинув территорию колонии и несомненно находясь в нетрезвом виде,
летал над клубом рабочей молодежи и скусывал электрические лампочки,
окаймляющие транспарант с надписью "Добро пожаловать". Некий Нилай
Долгоносиков, именующий себя телепатом и спиритом, обманным путем проник в
женское общежитие педагогического техникума и производил там беседы и
действия, которые были квалифицированы администрацией, как религиозная
пропаганда. И вот сегодня мы сталкиваемся с новым печальным следствием
преступно-халатного отношения коменданта Колонии товарища Зубо к вопросам
воспитания и пропаганды. Чем бы ни было на самом деле сплевывание
товарищем Константиновым избытка жидкости из ротовой полости, оно
свидетельствует о недостатке понимания товарищем Константиновым где он
находится и как обязан себя вести, это в свою очередь есть просчет
товарища Зубо, который не разъяснил колонистам смысла пословицы народной:
"В чужой монастырь со своим уставом не суйся". И я считаю, что мы обязаны
поставить на вид товарищу Зубо, строго предупредить его и обязать повысить
уровень воспитательной работы во вверенной ему Колонии!
Фарфуркис закруглился и за коменданта принялся Хлебовводов. Речь его
была несвязна, но полна смутных угроз и намеков какого-то жуткого смысла,
что комендант совсем ослабел и открыто глотал пилюли, пока Хлебовводов
орал: "Я тебя поплююсь!.. Ты понимаете, что, или совсем ошалели?.."
- Грррм, - сказал наконец Лавр Федотович и пошел ставить каменные
точки над всякими буквами.
Комендант получил на вид за недостойное поведение в присутствии
Тройки, выразившееся в плевании на пол товарищем Константиновым, а также
за утрату административного обоняния. Товарищ Константинов_К._К. получил
предупреждение в дело за хождение по потолку в обуви. Фарфуркис получил
уставное замечание за систематическое превышение регламента при
выступлении, а Хлебовводов - за нарушение административной этики,
выразившееся в попытке облыжно оболгать Константинова_К._К. Выбегалле был
объявлен устный выговор за появление в строю в небритом виде.