список.
- Читайте, читайте, - сказал Хлебовводов.
- Семьсот девяносто три лица, - предупредил комендант.
- И не пререкайтесь. Твое дело читать, вот и читайте. И разборчиво.
Комендант вздохнул и начал:
- Родители: А, Бе, Ве, Ге, Де, Е, Же...
- Ты это чего? Ты постойте... Ты погодите... - сказал Хлебовводов, от
изумления открыв рот. - Ты что, в школе? Мы тебе что, дети?
- Как написано, так и читаю, - огрызнулся комендант и продолжал,
повысив голос: - Зе, И, Й, Ке...
- Грррм, - произнес Лавр Федотович, - имеется вопрос к докладчику.
Отец дела номер семьдесят два. Фамилия, имя, отчество.
- Одну минутку, - вмешался я. - У Константина Константиновича
девяносто четыре родителя пяти различных полов, девяносто шесть
собрачников четырех различных полов, двести семь детей пяти различных
полов и триста девяносто шесть соутробцев пяти различных полов.
Эффект моего сообщения превзошел все ожидания. Лавр Федотович в
замешательстве взял бинокль и поднес его ко рту. Хлебовводов беспрерывно
облизывался. Фарфуркис яростно листал записную книжку.
На Выбегалло надеяться не приходилось, и я готовился к генеральному
сражению - углублял траншеи до полного профиля, минировал танкоопасные
направления, оборудовал отсечные позиции. Погреба ломились от боеприпасов,
артиллеристы застыли у орудий, пехоте было выдано по чарке водки. Тишина
тянулась, набухала грозой, насыщалась электричеством, и рука моя уже легла
на телефонную трубку - я был готов скомандовать упреждающий атомный удар,
однако все это ожидание рева, грохота, лязга окончилось пшиком.
Хлебовводов вдруг осклабился, наклонился к уху Лавра Федотовича и
принялся ему что-то нашептывать, бегая по углам замаслившимися глазками.
Лавр Федотович опустил обслюненный бинокль, прикрылся ладонью и произнес
вздрогнувшим голосом:
- Продолжайте докладывать, товарищ Зубо.
Комендант с готовностью отложил список родственников и зачитал:
- Пункт двенадцатый. Адрес постоянного места жительства: Галактика,
звезда Антарес, планета Константина, государство Константин, город
Константинов, вызов 457/142-9. Все.
- Протестую, - сказал Фарфуркис окрепшим голосом.
Лавр Федотович благосклонно взглянул на него. Опала кончилась, и
Фарфуркис со слезами счастья на глазах затарахтел:
- Я протестую! В описании возраста допущена явная нелепость. В анкете
указана дата рождения - двести тринадцатый год до новой эры. Если бы это
было так, то делу номер семьдесят два было бы сейчас более двух тысяч лет,
что на две тысячи лет превышает максимальный известный науке возраст. Я
требую уточнить дату и наказать виновного.
Хлебовводов ревниво спросил:
- А может быть он горец, откуда вы знаете?
- Но позвольте! - вскричал Фарфуркис. - Даже горцы...
- Не позволю я, - сказал Хлебовводов, - не позволю я вам преуменьшать
достижений наших славных горцев! Если хотите знать, то максимальный
возраст наших горцев предела не имеет! - и он победно поглядел на Лавра
Федотовича.
- Народ... - произнес Лавр Федотович. - Народ вечен. Пришельцы
приходят и уходят, а народ наш пребывает вовеки.
Фарфуркис и Хлебовводов не поняли, в чью пользу высказался
председатель. Ни тому, ни другому рисковать не хотелось. Один был на
гребне, не желал из-за какого-то пришельца с этого гребня спускаться,
Другой глубоко внизу, висел над пропастью и ему только что была сброшена
спасительная бечевка.
Лавр Федотович произнес:
- У вас все, товарищ Зубо? Вопросы есть? Других предложений нет.
Пусть дело войдет.
Комендант засуетился, схватился за перламутровый шарик, и
зажмурившись, сильно сжал его между пальцев. Раздался звук откупориваемой
бутылки, и рядом с демонстрационным столом появился Константин.
По-видимому, вызов захватил его во время работы: он был в комбинезоне,
заляпанном флюоресцентной смазкой, передние руки у него были в рабочих
металлических перчатках, а задние он торопливо вытирал о спину. Все четыре
глаза его хранили озабоченное выражение. В комнате распространился сильный
запах Большой Химии.
- Здравствуйте, - сказал Константин обрадованно, сообразив, наконец,
куда попал, - наконец-то вы меня вызвали. Правда, дело мое пустяковое,
неловко даже вас беспокоить, но я в безвыходном положении, и мне только
остается, что просить о помощи. Чтобы не задерживать долго ваше внимание,
что мне нужно? - и он принялся загибать пальцы на правой передней руке. -
Лазерную сверлильную установку - но самой высокой мощности. Плазменную
головку, у вас такие уже есть, я знаю... Два инкубатора на тысячу яиц
каждый. Для начала мне этого хватит, но хорошо бы еще квалифицированного
инженера, и чтобы разрешили работать в лабораториях ФИАНА.
- Так какой же это пришелец? - с изумлением и негодованием произнес
Хлебовводов. - Какое он, я спрашиваю, пришелец, если я каждый день вижу
его в ресторане? Вы, собственно, гражданин, кто такой и как сюда попали?
- Я - Константин из системы Антареса... - Константин смутился. - Я
думал, что вы уже все знаете... Меня уже спрашивали, я анкеты заполнял...
- он заметил Выбегаллу и приветливо ему улыбнулся. - Ведь это вы меня
спрашивали, верно?
Хлебовводов тоже обратился к Выбегалле.
- Так это, по-вашему, пришелец? - язвительно спросил он.
- Эта... - сказал Выбегалло с достоинством, - современная наука не
отрицает, значит, возможности прибытия пришельцев, товарищ Хлебовводов,
надо быть в курсе дела. Это официальное мнение, и гораздо более
ответственных научных работников... Джордано Бруно, например, высказывался
по этому вопросу вполне официально... Академик Волосьянц, Левон
Альфредович, тоже... И... эта... писатели, Уельс, например, или, скажем,
Чугунец....
- Странные какие-то дела творятся, - сказал Хлебовводов с недоверием.
- Пришельцы какие-то странные пошли...
- Я вот смотрю фотографию в деле, - подал голос Фарфуркис, - и вижу,
что это общее сходство имеется, но у товарища на фотографии две руки, а у
этого неизвестного гражданина - четыре. Как это с точки зрения науки может
быть объяснено?
Выбегалло разразился длиннейшей французской цитатой, смысл которого
сводился к тому, что некий Артур любил поутру выйти на берег моря,
предварительно выпив чашку шоколада. Я перебил его и сказал:
- Костя, встаньте, пожалуйста, к товарищу Фарфуркису лицом.
Константин повиновался.
- Так-так-так, - сказал Фарфуркис, - с этим мы разобрались... Должен
вам сказать, Лавр Федотович, что сходство фотографии с этим вот товарищем
несомненное. Вот четыре глаза я вижу... Да, четыре, носа нет.. Рот
крючком. Все правильно.
- Ну, не знаю, - сказал Хлебовводов. - О пришельцах, ясно, писали в
прессе, и утверждалось там, что если бы пришельцы существовали, они дали
бы о себе знать. А поскольку, значит, не дают о себе знать, то их и нет, а
есть выдумка, недобросовестных лиц... Вы - пришелец? - гаркнул он вдруг на
Константина.
- Да, - сказал Константин, попятившись.
- Знать вы о себе давали?
- Я не давал, - сказал Константин. - Я вообще не собирался у вас
приземляться. Дело в том, по-моему...
- Нет уж, гражданин хороший, ты мне это бросьте. Именно в этом и есть
дело. Дал о себе знать - милости просим, хлеб-соль выносим, пей-гуляй. А
не дал - не обессудь амфибрахий, а мы тут тоже деньги не даром получаем.
Мы тут работаем и отвлекаться на посторонних не можем. Таково мое общее
мнение.
- Грррм, - произнес Лавр Федотович, - кто еще желает высказаться?
- Я, с вашего позволения, - попросил Фарфуркис. - Товарищ Хлебовводов
в целом верно изобразил положение вещей. Однако, мне кажется, что несмотря
на загруженность работой, мы не должны отмахиваться от товарища. Мне
кажется, мы должны подойти более индивидуально к этому конкретному случаю.
Я - за более тщательное расследование, никто не должен получить
возможность обвинять нас в поспешности, бюрократизме и бездушии, с одной
стороны, а также халатности, прекраснодушии и отсутствии бдительности с
другой стороны. С позволения Лавра Федотовича я предложил бы провести
дополнительный опрос гражданина Константина с целью выяснения его
личности.
- Чего это мы будем подменять собой милицию? - сказал Хлебовводов,
чувствуя, что поверженный соперник вновь неудержимо лезет вверх по склону.
- Прошу прощения! - сказал Фарфуркис. - Не подменять собой милицию, а
содействовать исполнению духа и буквы инструкции, где в параграфе девятом
главы первой части шестой сказано по этому поводу... - Голос его повысился
до торжественной звонкости, - "В случае, когда администрация совместно с
научным консультантом, хорошо знающим местные условия, произвели
идентификацию, которая вызывает сомнения у Тройки, надлежит произвести
дополнительное изучение дела на предмет уточнения идентификации совместно
с уполномоченным Тройки или на одном из заседаний Тройки". Что я и
предлагаю.
- Инструкция, инструкция, - сказал Хлебовводов гнусаво. - Мы будем по
инструкции, а он нам тут голову будет морочить, жулик четырехглазый...
Время у нас будет отнимать, народное время! - воскликнул он, страдальчески
косясь на Лавра Федотовича.
- Почему же это я жулик? - осведомился Константин с возмущением. - Вы
меня оскорбляете, гражданин Хлебовводов. И вообще, я вижу, что вам
совершенно безразлично, пришелец я или не пришелец, вы только стараетесь
подсидеть гражданина Фарфуркиса и выиграть в глазах гражданина Вунюкова...
- Клевета! - наливаясь кровью закричал Хлебовводов. - Оговаривают! Да
что же это, товарищи? Двадцать пять лет, куда прикажут... Ни одного
взыскания... Всегда с повышением.
- И опять врете, - сказал Константин. - Два раза вас выгоняли без
всякого повышения.
- Да это навет! Лавр Федотович! Вы слышите, товарищи!.. Много на себя
берете, гражданин Константинов! Еще посмотрим, чем ваша сотня родителей
занималась. Набрал, понимаете, родственников целое учреждение...
- Грррм, - проговорил Лавр Федотович, - у меня предложение прекратить
прения и подвести черту. Другие предложения есть?
Наступила тишина. Фарфуркис, не слишком скрываясь, торжествовал,
Хлебовводов утирался платком, а Константин пристально вглядывался в Лавра
Федотовича, явно тщась прочесть его мысли, или хотя бы проникнуть в его
душу, однако было видно, что его старания пропадают втуне и в
четырехглазом безносом лице его виделась мне все более отчетливая
разочарованность опытного кладоискателя, который отвалил заветный камень,
засунул руку по плечо в древний тайник, и никак не может там нащупать
ничего, кроме липкой паутины и каких-то неопределенных крошек.
- Поскольку других предложений не поступает, - провозгласил Лавр
Федотович, - приступим к расследованию дела. Слово предоставляется... - он
сделал томительную паузу, во время которой Хлебовводов чуть не умер. -
Товарищу Фарфуркису.
Хлебовводов, очутившись на дне зловонной пропасти, безумными глазами
следил за полетом стервятника, совершавшего круг за кругом в недоступной
теперь ведомственной синеве. Фарфуркис же не торопился начинать. Он
проделал еще пару кругов, обдавая Хлебовводова пометом, затем уселся на
гребне, почистил перышки, охорашиваясь и кокетливо поглядывая на Лавра
Федотовича, и наконец приступил:
- Вы утверждаете, товарищ Константинов, что вы есть пришелец с иной
планеты. Какими документами вы могли бы подтвердить это ваше заявление?
- Я мог бы показать вам бортовой журнал, - сказал Константин, - но
