А Вовка прямо ходит вокруг меня вьюном.
- Фирма, - говорит, - платит. Давай, - говорит, - собирай ребят.
Глава VI
НИКОЛАЙ КАЛЧАНОВ
- Где Катя? - спросил он.
- Спускается.
Он нагнулся к мотоциклу. Я подошел поближе, и вдруг он прямо бросился
ко мне, схватил меня за куртку, за грудки.
- Слушай ты, Калчанов, - зашептал он, и если даже ярость его и злость
были поддельными, то все-таки это было сделано здорово, - слушай, оставь
ее в покое. Я тебя знаю, битничек. Брось свои институтские штучки. Я те-
бе не позволю, я тебе дам по рукам!
И так же неожиданно он оставил меня, склонился над мотоциклом. Подбе-
жала Катя.
- Я готова, товарищ капитан, - откозыряла она Сергею, - колясочник
Пирогова готова к старту.
Он закутал ее в коляске своим полушубком, своим походным "рабочим"
полушубком, в котором он обычно выезжал на объекты, в котором он появ-
лялся и на нашей рабочей площадке. Все стройплощадки Фосфатки, Шлакобло-
ков, Петрова и Талого знают полушубок товарища Орлова. Всему побережью
он знаком, и даже к северу, даже в Улейконе он известен.
- Благородство, - сказал я, когда он обходил мотоцикл и коснулся меня
своей скрипучей кожей, - благородство плюс благородство и еще раз благо-
родство.
Он даже не взглянул на меня, сел в седло. Раздался грохот, мотоцикл
окутался синим выхлопным дымом. Меня вдруг охватил страх, и я не мог
сдвинуться с места. Я смотрел, как медленно отъезжает от меня моторизо-
ванный и вооруженный всеми логическими преимуществами Сергей, как матово
отсвечивает его яйцеобразная голова, как он при помощи неопровержимых
доказательств увозил от меня Катю.
Катя не успела оглянуться, как я подбежал и прыгнул на заднее си-
денье. Мы выехали из ворот. Она оглянулась - я уже сидел за спиной Сер-
гея, словно его верный паж.
- Вы благородны, мой дорогой, - шепнул я Сергею на ухо, вы джентльмен
до мозга костей. И прекрасный друг. Хоть сто верст кругом пройдешь, луч-
ше друга не найдешь.
Не знаю уж, слышал ли он это в своем шлеме. Он сделал резкий разворот
и уже на хорошей скорости промчался мимо своего дома. Я еле успел мах-
нуть Стасику и Эдьке, которые стояли в подъезде.
Через несколько минут мы были на шоссе. Сергей показывал класс - ско-
рость была что надо! Луна дрожала над нами, и когда мы вылетели из оче-
редной пади на очередной перевал, она подпрыгивала от восторга, а когда
мы, не сбавляя скорости, устремлялись вниз, она в ужасе падала за сопки.
Грохот, свист и страшный ветер в лицо. Я держался за петлю и корчился
за широкой кожаной спиной. Все равно меня просвистывалонасквозь.
- Чудо! - кричал я на ухо Сергею. - Скорость! Двадцатый век, Сережа!
Жми-дави, деревня близко! Ты гордость нашей эпохи! Суровый мужчина и
джентльмен! И даже здесь, в дебрях Дальнего Востока, мы не обрываем свя-
зи с цивилизацией! У тебя есть все, что нужно современному бюргеру. Все
для самоуважения! Скорость и карманная музыка! И под водой ты не расте-
ряешься - акваланг! Магнитофон, шекер, весь модерн! И сам ты неплох на
вид!
- И с-а-ам непло-ох на вид! - распевал я.
Конечно, он не слышал ничего в своем шлеме, да еще на такой скорости.
Все-таки не хватило бы у меня совести говорить ему такое, если бы он
слышал.
Катя съежилась за щитком. Вдруг она обернулась и посмотрела на меня.
Засмеялась, сверкнули ее зубки. Глаз ее не было видно - отсвечивали оч-
ки-консервы. Она сняла очки и протянула их мне: заметила, должно быть,
что я весь заиндевел. Я хлопнул ее по руке. Она опять с сердитым выраже-
нием протянула мне очки. Сергей снял руку с руля и оттолкнул очки от ме-
ня, ткнул кожаным пальцем в Катю: надень!
- Ты наша гордость! - закричал я ему на ухо.
Конечно, он не слышал.
Катя надела очки и показала мне рукой - хочу курить. Я похлопал себя
по карманам - нету, забыл. Она чуть не встала в коляске и полезла к Сер-
гею в карманы. Тогда уж мы оба перепугались и затолкали ее в коляску.
- Совместными усилиями, Сережа! - крикнул я. - Совместные усилия при-
носят успех.
Но он, конечно, не слышал. Он возвышался надо мной, как башня, он за-
щищал меня от ветра, он мчал меня в неведомое будущее, в страну Апельси-
нию.
Мы обгоняли одну за другой машины, набитые людьми, а впереди все мая-
чили красные стоп-сигналы. Из одной машины кто-то махнул нам рукой. Ког-
да мы поровнялись с ними, я узнал Витьку Колтыгу, бурильщика из партии
Айрапета.
- Привет, Витя! Ты тоже за марокканской картошкой спешишь? - крикнул
я ему.
Он кивнул, сияя. Он вечно сияет и отпускает разные шуточки. Когда он
приходит из экспедиции и появляется в городе, он корчит из себя страшно-
го стилягу. Называет себя Вик, а меня Ник. Веселый паренек.
- Курево есть? - спросил я.
Он протянул мне пачку сигарет. Сергей дал газу, и мы сразу ушли впе-
ред. Я протянул пачку Кате. По тому, как она смотрела на Виктора, я по-
нял, что она не знает, что он сейчас работает у Айрапета. А Чудакова в
кабине она не заметила.
Катя долго возилась за щитком с сигаретами. Спички все гасли. Наконец
она закурила, но неосторожно высунулась из-за щитка, и сигарета сразу
размочалилась на ветру, от нее полетели назад крупные искры. Пришлось ей
опять закуривать.
Мы взяли крутой подъем и сейчас мчались вниз, в Муравьевскую падь.
Уже виднелись внизу пунктиры уличных фонарей в Шлакоблоках.
Катя сидела как-то бочком, взглядывала то на меня, то на Сергея, очки
отсвечивали, глаз не было видно, а губы усмехались, и в них торчала си-
гарета, и от этого девушка моя казалась мне какой-то нереальной, приду-
манной, героиней каких-то придуманных альпийских торжеств, она была за
семью замками, и только кончик носа и подбородок были моими. Моими,
ха-ха, моими... Что же это такое получается и как тут найти выход? Гово-
рят, кибернетическая крыса безошибочно проходит по лабиринту. Мальчи-
ки-кибернетики, запрограммируйте меня, может, я найду выход. Может, бро-
ситься сейчас спиной назад - и делу конец? Я увидел, как протянулась ко-
жаная рука, вырвала у Кати изо рта сигаретку и бросила ее на шоссе.
- Радость моя! - закричал я Сергею. - Друг беременных женщин!
Он резко повернул ко мне лицо в огромных очках. Они не отсвечивали, и
я увидел, как там, в глубине, остекленел от бешенства его глаз.
- Ты замолчишь или нет?! - заорал Сергей.
Мотоцикл дернулся, полетел куда-то вбок. Толчок - и, ничего еще не
понимая, я увидел над собой летящие Катины ботинки и сам почувствовал,
что лечу, и сразу меня обжег снег, а на лицо мне навалился кожаный зад
Сергея.
Я отбросил Сергея, мы оба мгновенно вскочили на ноги - по пояс в сне-
гу - и, еще не успев перепугаться, увидели возящуюся в снегу и смеющуюся
Катю.
Мотоцикл лежал на боку - в кювете, коляской кверху - и дрожал от еле
сдерживаемой ярости. Сергей мрачно подтягивал краги.
- Идиот, кретин, - сказал я ему, - ты зачем взял Катю в коляску?
- А ты чего молчал? - хмуро, но без злобы сказал он. - Когда не надо,
у тебя язык работает.
- Ох, дал бы я тебе!
- А я бы тебе с каким удовольствием...
Он пошел к мотоциклу.
Катя шла ко мне, разгребая снег руками, как разгребают воду, когда
идут купаться.
- А я только что привстала, чтобы дать Сережке по башке, и вдруг
чувствую - лечу! - смеялась она.
- Смешно, да? - спросил я.
- Чудесно!
Это идиллическое приключение под безветренным глубоким небом на фоне
живописных сопок и впрямь настраивало на какой-то альпийский, курортный
лад.
"Почему мы быстро так схватились, почему мы так быстро и решительно
поехали куда-то к черту на рога? - думал я. - За апельсинами, да? Ну ко-
нечно, нам надо было куда-то поехать, вырваться в этот морозный простор,
вылететь из сидений, почувствовать себя безумными путниками на большой
дороге".
Я стал стряхивать с Кати снег, хлопал ее по спине, а она вертелась
передо мной и вдруг, оглянувшись на Сергея, прижалась ко мне щекой. Мы
постояли так секунду, не больше. Я смотрел, как за пленкой очков гаснут
ее глаза.
- Колька, иди сюда! - крикнул Сергей.
Мы стали вытаскивать из кювета мотоцикл. Подъехала и остановилась ря-
дом машина Чудакова. Витька Колтыга и еще несколько ребят выскочили и
помогли нам.
- Ну как там у вас? - спросил я Витьку. - Будет нефть?
- Ни черта! - махнул он рукой. - Джан Айрапет уперся. Третью скважину
уже бурим в этом проклятом распадке.
- А вообще-то здесь есть нефть?
- По науке, вроде должна быть.
- Наука, старик, умеет много гитик.
- А я о чем говорю?
Сергей уже сидел за рулем, а Катя в коляске. Я подбежал и сел сзади.
- Ты уж держись за ними, орел, - сказал я Сергею, - всем ясно, какой
ты орел. Орлов - твоя фамилия.
- Глупеешь, Калчанов, - сказал Сергей, нажимая на стартер и исторгая
из своего мотоцикла звуки, подобные грому.
- Держись за грузовиком, - сказал я. - Проявляй заботу о детях.
- Учти, - сказал он, - наш разговор еще не окончен.
Я доверчиво положил голову на его плечо.
Все-таки он держался за грузовиком, и до самого моря перед нами мая-
чил кузов, полный какой-то разношерстной публики, среди которой Виктор
Колтыга, видимо, чувствовал себя звездой, певцом миланской оперы.
Море здесь открывается неожиданно, в десяти километрах от Талого. Ле-
том или осенью оно ослепляет своим зеленым светом, неожиданным после
горной дороги. Оно никогда не бывает спокойным, море в наших краях. Вол-
нующаяся тяжелая масса зеленой воды и грохот, сквозь который доносятся
крики птиц, вечный сильный ветер - это настоящее море, не какая-нибудь
там лагуна. Из такого моря может спокойно вылезти динозавр.
Сейчас моря видно не было. В темноте белел ледяной припай, но его ли-
ния гасла гораздо ниже горизонта, и там, в кромешной темноте, все-таки
слышался глухой шум волн.
Сюда, прямо к порту Талый, подходит веточка теплого течения. Навига-
ция здесь продолжается почти круглый год, правда с помощью маленьких ле-
доколов.
Вот мы уже въезжаем в Талый и катим по его главной, собственно говоря
и единственной, улице. Оригинальный городишко, ничего не скажешь. С од-
ной стороны трехэтажные дома, с другой за низкими складками тянется ли-
ния причалов, стоят освещенные суда, большие и маленькие. Улица это веч-
но полным-полна народа. Публика прогуливается и снует туда-сюда по ка-
ким-то своим таинственным делам. Когда приезжаешь сюда поздно вечером,
кажется, что это какой-нибудь Лисс или Зурбаган, а может быть, даже и
Гель-Гью. Я был здесь раньше два раза, и всегда мне казалось, что здесь
со мной произойдет что-то удивительное и неожиданное. Уезжал же я отсюда
оба раза с таким чувством, словно что-то прошло мимо меня.
Глава VII
ВИКТОР КОЛТЫГА
В Талом, кажется, вся улица пропахла апельсинами. В толпе то тут, то
там мелькали граждане, с бесстрастным видом лупившие эти роскошные, как
сказал Кичекьян, плоды. Видно, терпения у них не хватало донести до до-
му.
Мы медленно пробирались по заставленной машинами улице. Мальчики в
кузове у нас нетерпеливо приплясывали. С Юрой прямо неизвестно что тво-
рилось. Подозреваю, что он вообще ни разу раньше не пробовал апельсинчи-
ков. А я внимательно разглядывал прохожих: нет ли среди них Люськи. Гера
тоже смотрел. Соперники мы с ним, значит. Вроде бы какие-нибудь испанцы,
не хватает только плащей и шпаг.
Возле детсада разгружалась машина. В детсад вносили оклеенные яркими
бумажками ящики, в которых рядком один к одному лежали эти самые. Все
нянечки, в халатах, стояли на крыльце и, скрестив руки на груди, тор-
жественно следили за этой процедурой. Окна в детсаду были темные: ребят-
ня, которая на круглосуточном режиме, спокойно дрыхла, не подозревая,
что их ждет завтра.
Улица была ярко освещена, как будто в праздник. Впрочем, в Талом
