ющий. Вероятно, стоя поодаль, он рассматривал меня уже изрядное время,
так как между нами на казенной части орудия преспокойно сидел воробей.
Едва взгляды наши встретились, незнакомец подошел ближе и обратился ко
мне по-французски; говорил он бегло, но с чудовищным акцентом.
- Я имею честь говорить с мсье виконтом Энном де Керуалем де
Сент-Ивом? - спросил он.
- Видите ли, сам я так себя не называю, - отвечал я, - но если поже-
лаю, имею на это, право. В настоящее время я именуюсь просто Шандивер. К
вашим услугам, сэр. Это фамилия моей матери, и она вполне подводит сол-
дату.
- По-моему, это не совсем так, - возразил незнакомец. - Сколько я
помню, у вашей матушки тоже был титул. Она звалась Флоримонда де Шанди-
вер.
- Опять ваша правда! - сказал я. - И мне чрезвычайно приятно повстре-
чать человека, столь хорошо осведомленного о моей родословной. А вы,
сер, тоже знатного рода?
Я задал этот вопрос крайне высокомерным тоном, отчасти, чтобы скрыть
безмерное любопытство, которое пробудил во мне странный посетитель, от-
части же потому, что в устах рядового солдата в арестантской одежде это,
разумеется, звучало смешно и ни с чем не сообразно.
Он, видно, тоже так подумал и засмеялся.
- Нет, сэр, - возразил он, на сей раз по-английски. - Я не знатного
рода, как вы изволили выразиться, а всего лишь обыкновенный смертный,
что, впрочем, равняет меня с любыми самыми родовитыми господами. Я прос-
то мистер Роумен, Дэниел Роумен, лондонский стряпчий, к вашим услугам,
сэр, и, что, вероятно, заинтересует вас куда больше, приехал я сюда по
поручению графа - вашего двоюродного деда.
- Как! - воскликнул я. - Неужто мсье де Керуаль де Сент-Ив помнит о
существовании столь незначительной персоны, как я, и неужто он снизошел
до того, чтобы считать родней наполеоновского солдата?
- Вы отлично говорите по-английски, - заметил мой гость.
- Это мой второй язык с детства, - сказал я. - Няня моя была англи-
чанка, отец говорил со мною поанглийски, а завершил мое образование ваш
соотечественник, мой дорогой друг мистер Вайкери.
На лице законника выразился живейший интерес.
- Как! - воскликнул он. - Вы знали несчастного Вайкери?
- Больше года, - сказал я, - и долгие месяцы делил с ним его убежище.
- А я служил у него в конторе и стал его преемником. Превосходный был
человек! Он поехал в эту проклятую страну по делам мсье де Керуаля, и
ему так и не суждено было воротиться. Вы, часом, не знаете, сэр, каков
был его конец?
- Увы, знаю, - отвечал я. - По несчастью, он повал в руки шайки раз-
бойников, мы их называем chauffeurs [10]. Скажу коротко: его пытали, и
он умер в тяжких мучениях. Вот смотрите, - прибавил я, сбрасывая башмак
(чулок у меня не было), - я был тогда еще ребенком, и смотрите, как они
со мною обошлись.
Он поглядел на след старого ожога, и лицо его исказилось.
- Ужасный народ! - пробормотал он негромко, но я все же услышал.
- О, да, англичанин может позволить себе такое суждение, - вежливо
отозвался я.
Вот так квитался я с этой легковерной нацией. Девять из десяти наших
посетителей приняли бы мои слова за чистую монету, за свидетельство мое-
го здравомыслия, "о, видно, лондонский законник был поумней их.
- А - вы, я вижу, не так-то глупы, - сказал он.
- Да, - отвечал я, - не вовсе дурак.
- И, однако, лучше не давать воли иронии, - продолжал он. - Это -
опасное оружие. Ваш двоюродный дед, сколько я понимаю, всегда был к нему
привержен, и теперь почти уже невозможно понять, шутит ли он или говорит
серьезно.
- Кстати, позвольте задать вам несколько вопросов, которые, я пола-
гаю, вы сочтете вполне естественными, - сказал я. - Чему я обязан удо-
вольствием видеть вас в этой моей обители? Как вы меня узнали? И откуда
вам стало известно, что я нахожусь здесь?
Аккуратно откинув полы сюртука, стряпчий подсел ко мне на край камен-
ной плиты.
- Это довольно странная история, - сказал он, - и, с вашего позволе-
ния, я отвечу прежде на ваш второй вопрос. Вы несколько походите на сво-
его двоюродного брата, господина виконта Алена де Сент-Ива.
- Смею надеяться, сэр, что в сходстве этом вы не усматриваете ничего
дурного?
- Спешу вас в этом уверить, - был ответ. - На мой взгляд, наружность
виконта едва ли можно назвать приятной. И, однако, когда я узнал, что вы
находитесь здесь, и начал вас разыскивать, сходство это мне помогло. А
откуда я узнал, где вас найти, - этим по странной случайности мы тоже
обязаны мсье Алену. Должен вам сказать, что одно время виконт взял себе
за правило сообщать графу де Керуалю о вашей карьере, а с какою целью,
об этом предоставляю вам судить самому. Когда он впервые сообщил о ва-
шем... о том, что вы пошли на службу ж Буонапарте, старый господин был
столь возмущен, что известие это чуть не стоило ему жизни. Но мало-пома-
лу положение несколько изменилось. Нет, я бы даже сказал, порядком изме-
нилось. Нам стало известно, что вы получили приказ отправиться на Пире-
нейский полуостров сражаться с англичанами; потом - что за храбрость вы
были произведены в офицеры, а затем снова разжалованы в солдаты. И, как
я уже сказал, мало-помалу граф де Керуаль стал осваиваться с мыслью, что
его родич служит Буонапарте, а заодно начал задумываться над тем, отчего
другой его родич так прекрасно осведомлен о мельчайших событиях во Фран-
ции. И ему пришлось задать себе пренеприятный вопрос: уж не шпион ли сей
молодой человек? Короче говоря, сэр, стремясь навредить вам, кузен ваш
возбудил весьма тяжкие подозрения противу себя самого.
На этом посетитель мой умолк, взял понюшку табаку и поглядел на меня
весьма благосклонно.
- Боже милостивый! - воскликнул я. - Какая странная история, сэр!
- Погодите, то ли еще будет, - сказал мистер Роумен. - Я расскажу вам
еще о двух событиях. Первое - это столкновение графа де Керуаля с мсье
де Мозеаном.
- Этот, на мою беду, мне знаком, - сказал я. - По его-то милости меня
и разжаловали.
- Да неужто? - воскликнул Роумен. - Вот так новость!
- Но мне не приходится на него пенять, - сказал я. - Я сам был вино-
ват. Я шел на это с открытыми глазами. Если тебе поручают охранять плен-
ного, а ты его отпускаешь на волю, надо приготовиться к тому, что тебя
уж по меньшей мере разжалуют.
- Вам воздается за это, - сказал Роумен. - Вы исполнили свой долг пе-
ред самим собою и главное - перед своим монархом.
- Если бы я думал, что действую во вред своему императору, поверьте,
я скорее дал бы мсье де Мозеану сгореть в аду, чем отпустил бы его! Я
видел в нем лишь частное лицо, попавшее в беду; я отпустил его из одного
только милосердия и желаю, чтобы меня поняли правильно, даже если это
мне повредит.
- Ладно, ладно, - сказал стряпчий. - Сейчас это не имеет значения.
Поверьте мне, вы напрасно горячитесь... ваш пыл совсем неуместен. Дело в
том, что мсье де Мозеан говорил о вас с благодарностью и отозвался о вас
так, чтобы как можно верней расположить к вам вашего дядю. А вслед за
тем явился ваш покорный слуга и выложил перед графом прямое доказа-
тельство того, о чем мы давно уже подозревали. Сомнений более не остава-
лось! Жизнь на широкую ногу, дорогостоящее франтовство, любовницы, игра
в кости, скаковые лошади - все объяснилось: мсье Ален состоял на службе
у Буонапарте, затем наемником, попросту шпионом, в его руках сходились
нити, я бы сказал, весьма сомнительной деятельности. Надо отдать спра-
ведливость графу де Керуалю, он принял это как нельзя достойнее: уничто-
жил доказательства бесчестья одного своего внучатого племянника, а затем
все свое внимание перенес на другого.
- Как прикажете вас понимать? - спросил я.
- А вот как, - отвечал он. - Человеческая натура на удивление непос-
тоянна, и по роду моих занятий мне представлялось немало возможностей
это наблюдать. Натуры себялюбивые могут прекрасно весь свой век прожить
без чад и домочадцев, им вообще никто не нужен, кроме разве парикмахера
да лекаря; однако же, когда близится смертный час, они просто не в силах
умереть, не оставив наследника. Вывод можете сделать сами. Хотя виконт
Ален едва ли об этом догадывается, он уже сброшен со счетов. Остается
виконт Энн.
- Понимаю, - оказал я. - По вашему рассказу у меня создалось не слиш-
ком лестное представление о графе, моем дядюшке.
- Я этого не хотел, - возразил Роумен. - Граф вел рассеянную жизнь...
чрезвычайно рассеянную... Но, узнав его, нельзя им не восхищаться; его
обходительность не имеет себе равных.
- И вы в самом деле полагаете, что я могу надеяться?
- Поймите, - ответил мистер Роумен, - я и так оказал вам чересчур
много, я превысил свои полномочия. Мне отнюдь не поручали говорить ни о
завещании, ни о наследстве, ни о вашем кузене. Меня послали сюда для то-
го лишь, чтобы сообщить вам, что мсье де Керуаль желает познакомиться со
своим внучатым племянником.
- Что ж, - сказал я, оглядывая крепостные стены, окружавшие нас со
всех сторон, - это как раз тот случай, когда Магомет должен сам прийти к
горе.
- Прошу прощения, - возразил мистер Роумен, - вы уже знаете, что дядя
ваш - человек в летах, - но я еще не - сказал вам, что он тяжело болен и
дни его сочтены. Нет-нет, здесь не может быть никаких сомнений: именно
гора должна прийти к Магомету.
- В устах англичанина такие слова весьма знаменательны, - сказал я. -
Разумеется, вы по самому роду своих занятий призваны хранить тайны и,
как я вяжу, не выдаете моего кузена Алена; но ведь это, мягко говоря,
отнюдь не свидетельствует о вашем рьяном патриотизме.
- Прежде всего я - поверенный вашего семейства! - сказал он.
- Что ж, коли так, - сказал я, - тогда, пожалуй, я и сам выскажусь
яснее... Скала эта очень высокая и очень крутая. Откуда бы ни начать
спуск, почти наверняка сорвешься и костей не соберешь, и, однако, будем
считать, что у меня есть крылья и я окажусь у подножия. Ну, а дальше?
Где "искать помощи?
- Вот тут-то, пожалуй, могу вмешаться я, - возразил поверенный. - До-
пустим, некая случайность - не берусь угадывать, какая именно, и не ста-
ну высказывать о ней свое мнение - позволит вам спуститься...
Я не дал ему договорить.
- Одну минуту, - сказал я. - Хочу вас предупредить: я не давал анг-
лийскому командованию обещания не участвовать более в военных действиях.
- Я так и думал, - отвечал он, - хотя кое-кто из вас, французских
дворян, не считает для себя обязательным держать слово.
- Я не из их числа, сэр.
- Должен отдать вам справедливость, я и не причислял вас к ним, -
сказал он. - Итак, допустим, что вы свободны и оказались у подножия ска-
лы. Хотя возможности мои невелики, кое-чем я все же могу облегчить вам
дальнейший путь. Прежде всего на вашем месте я унес бы с собою во внут-
реннем кармане или в башмаке вот это.
И он протянул мне пачку ассигнаций.
- Это мне не повредит, - сказал я и поскорее их спрятал.
- Во-вторых, - продолжал он, - отсюда до Эмершема, где живет ваш дя-
дюшка, путь не близкий, - это возле Данстейбла; вам предстоит пересечь
чуть ли не всю Англию. На первых порах я ничем не могу вам помочь и вы-
нужден предоставить вас вашей собственной удаче и ловкости. Здесь, в
Шотландии, у меня нет знакомых, или, во всяком случае (тут он поморщил-
ся), нет знакомых мошенников. Но дальше к югу, близ Уэйкфилда, обитает,
как мне говорили, некий Берчел Фенн, - он не слишком щепетилен и, навер-
но, с готовностью поможет вам добраться до нужного места. Не стану скры-
вать, сэр, сколько мне известно, он этим и промышляет, хотя говорить об
этом мне крайне неприятно, мсье де Сент-Ив. Да что поделаешь, раз обсто-
ятельства вынуждают якшаться с жуликами; но, пожалуй, в наши дни самый
большой жулик на свете - это ваш кузен мсье Ален.
