настыре; но Иван Димитриевич не дал и слова молвить о мире. "И была, -
говорит летописец, - между боярами брань великая и слова неподобные".
Тогда Василий, собравши наскоро, сколько мог, ратных людей и московских
жителей, гостей и других, выступил против дяди, но с своей малочисленною
и нестройною толпою был разбит наголову сильными полками Юриевыми на
Клязьме, за 20 верст от Москвы (в апреле 1433 года), и бежал в Кострому,
где был захвачен в плен. Юрий въехал в Москву и стал великим князем. Но
какие же могли быть следствия этого события? Старина, возобновленная
Юрием, была новостию в Москве, и потому победитель находился в затрудни-
тельном положении относительно побежденного. Сперва при господстве родо-
вых отношений сын старшего, или великого, князя при жизни отца имел свою
волость, и когда старший в роде заступал место покойного великого князя,
то сын последнего оставался на своем столе или переменял его на другой,
лучший, что было тогда легко. Но теперь Василий при жизни отца не имел
особого удела, его удел была Москва и великое княжение; вытеснив его из
Москвы, Юрий, чтоб поместить его где-нибудь, должен был разрушить поря-
док вещей, установленный завещаниями князей предшествовавших. Далее,
представлялся вопрос: по смерти Юрия кто должен был занять его место? По
старому порядку вещей, Константин Дмитриевич, единственный из оставшихся
в живых сын Донского (Андрей умер в 1432 году), и после него опять Васи-
лий, как сын старшего брата. Но московский боярин Иван Дмитриевич и сы-
новья Юрия думали не так: они позабыли старину и знать ее не хотели. Их
право не было старинное право старшинства, но право новое, право силы и
удачи. Выгнавши Василия из Москвы, добывши его в свои руки, Юрьевичи
вовсе не думали возобновлять старых родовых счетов с кем бы то ни было;
они хотели, по новому порядку, наследовать своему отцу точно так, как
Василий наследовал своему; они хотели воспользоваться своею победою,
чтоб тотчас же избавиться от соперника. Но Юрий был более совестлив или
по крайней мере не имел столько твердости, чтоб решиться на меры на-
сильственные. Скоро Василий нашел за себя пред ним ревностного ходатая:
у Юрия был старинный любимый боярин Семен Морозов, который, вероятно, из
соперничества с Иваном Дмитриевичем, отбившим у него первое место, зас-
тупился за пленного Василия и уговорил Юрия отдать последнему в удел Ко-
ломну, постоянно переходившую к старшему сыну московского князя. Тщетно
Иван Дмитриевич и сыновья Юрия сердились и восставали против этого реше-
ния: Юрий дал прощальный пир племяннику, богато одарил его и отпустил в
Коломну со всеми боярами его.
Но едва прибыл Василий в Коломну, как начал призывать к себе отовсюду
людей, и отовсюду начали стекаться к нему князья, бояре, воеводы, дворя-
не, слуги, откладываясь от Юрия, потому что, говорит летописец, не при-
выкли они служить галицким князьям; одним словом, около Василия собра-
лись все те, которые пришли бы к нему и в Москву по первому зову, но не
успели этого сделать, потому что Юрий напал на племянника врасплох и
этому только был обязан своим торжеством. Тогда старшие Юрьевичи, Васи-
лий Косой и Димитрий Шемяка, увидя исполнение своих опасений, обратили
ярость свою на главного виновника отцовской ошибки и убили Семена Моро-
зова в дворцовых сенях, приговаривая: "Ты злодей, крамольник! Ты ввел
отца нашего в беду и нам издавна крамольник и лиходей". Избегая отцовс-
кого гнева, убийцы удалились из Москвы; тогда Юрий, видя себя оставлен-
ным всеми, послал к Василию звать его обратно на великое княжение, а сам
уехал в Галич, сопровождаемый только пятью человеками. Так торжественно
была показана невозможность восстановления старины! Но борьба этим не
кончилась.
Удаляясь из Москвы в пылу негодования на двоих старших сыновей, Васи-
лия Косого и Димитрия Шемяку, Юрий отделил их дело от своего и заключил
с Василием Васильевичем договор, в котором за себя и за младшего сына,
любимца своего, Димитрия Красного, отказался принимать к себе Косого и
Шемяку, отказался от Дмитрова, вместо которого взял Бежецкий Верх с раз-
ными другими волостями; признал племянника старшим братом, который один
имеет право знать Орду; старый дядя выговорил только не садиться на ко-
ня, когда племянник сам поведет свои полки, не ездить к племяннику и не
давать ему помощи на Литву, где по смерти Витовта княжил побратим и сво-
як Юрьев, Свидригайло. Что же касается до Ивана Дмитриевича, то есть из-
вестие, что он был схвачен великим князем Василием и ослеплен, села его
были взяты в казну великокняжескую за его вину, как сказано в договоре
Юрия с Василием. Понадеявшись на обещание дяди, Василий отправил воеводу
своего, князя Юрия Патрикеевича, к Костроме, на Косого и Шемяку; но те с
вятчанами и галичанами разбили московское войско на реке Куси и взяли в
плен воеводу. Василий узнал, что дядя не сдержал своих обещаний, что
полки его были в войске сыновей при Куси, и потому в 1434 году пошел на
Юрия к Галичу, сжег этот город и заставил дядю бежать на Белоозеро. Но,
когда Василий ушел домой, Юрий также возвратился в Галич, послал за сы-
новьями, за вятчанами и весною двинулся на московского князя с большою
силою. Он встретил двух племянников - Василия московского и Ивана мо-
жайского (сына умершего Андрея Дмитриевича) - в Ростовской области, у
св. Николы на горе, и разбил их: Василий убежал в Новгород, Иван можайс-
кий - в Тверь вместе с матерью; Василий Васильевич послал к нему боярина
с просьбою не отступать от него в беде; но Можайский отвечал: "Господин
и государь! где ни буду, везде я твой человек, но теперь нельзя же мне
потерять свою отчину и мать свою заставить скитаться по чужой стороне".
Позванный Юрием, Иван отправился к нему в Троицкий монастырь и вместе с
дядею приступил к Москве, которая сдалась по прошествии недели, причем
мать и жена Васильевы попались в плен и были отосланы в Звенигород. Сам
Василий, не видя ниоткуда помощи, перебрался из Новгорода Великого в
Нижний и, слыша о погоне за собою от Юрьевичей, которые стояли во Влади-
мире, сбирался в Орду, как вдруг узнал о скоропостижной смерти Юрия и о
том, что старший сын последнего Василий Косой занял стол московский, по
новому обычаю.
Но братья Косого, два Димитрия - Шемяка и Красный,- послали сказать
ему: "Если богу неугодно, чтоб княжил отец наш, то тебя сами не хотим",
- и в то же время послали к Василию Васильевичу в Нижний звать его на
великое княжение в Москву; они знали, что брату их не удержаться в Моск-
ве, и спешили добровольным признанием Василия получить расположение пос-
леднего и прибавки к своим уделам. Василий Васильевич действительно от-
дал Шемяке удел умершего дяди Константина Дмитриевича - Ржеву и Углич,
Димитрию Красному - Бежецкий Верх, но зато Удержал за собою удел дяди
Петра - Дмитров и удел Косого - Звенигород; кроме того, выговорил, чтоб
Шемяка не вступался в Вятку, воинственное народонаселение которой давало
постоянно деятельную помощь Юрию. Косой был изгнан из Москвы и лишен
удела; ему не оставалось ничего, кроме самых отчаянных средств, которые,
следовательно, условливались его положением и притом еще личным характе-
ром. Вообще, чтоб уяснить себе характер Косого и Шемяки, надобно войти в
их положение: притязания отца вовлекли их во вражду с Василием московс-
ким, из которой им не было выхода. Когда отец их овладел в первый раз
Москвою, они требовали насильственных мер против Василия, понимая, что
дело идет о том, кому быть московским князем и кому быть слугою московс-
кого князя; теперь, когда восторжествовал Василий, Юрьевичи чувствуют,
что победитель должен употребить против них те же самые средства, какие
прежде они сами хотели употребить против него, и если они примиряются с
ним, то это примирение вынуждено только обстоятельствами, ненадежно, и
обе стороны пользуются им для отыскания средств к возобновлению борьбы.
Но во имя чего же идет эта борьба? Какое право поддерживают Юрьевичи
против Василия? Борьба идет во имя права самосохранения: доведенные до
отчаяния, озлобленные неудачею, Юрьевичи повинуются одному инстинкту са-
мосохранения и не разбирают средств для достижения цели; но средства,
употребляемые Юрьевичами, вызывают подобные же и со стороны их соперни-
ка.
Косой бежал из Москвы в Новгород Великий, но скоро выехал оттуда,
пограбивши по дороге берега Мсты, Бежецкий Верх и Заволочье. В 1435 году
он успел собрать войско в Костроме и встретился с великим князем мос-
ковским в Ярославской волости, на берегу Которости, между Кузьминским и
Великим Селом: бог помог Василию Васильевичу, Косой бежал в Кашин и,
собравшись здесь с силами, напал нечаянно на Вологду, где была застава
(гарнизон) великокняжеская, захватил воевод и дворян московских и послал
за вятчанами, которые не замедлили прийти к нему. Московский князь пошел
опять за ним к Костроме и стал у нынешнего монастыря Ипатьевского, на
мысе между Волгою и Костромою, за которою расположился Косой. Река поме-
шала биться, и двоюродные братья помирились: великий князь отдал Косому
в удел Дмитров; почему же не прежний удел его - Звенигород? Почему и
прежде Василий не дал этого отцовского удела Шемяке и уступил ему удел
Константина Дмитриевича! Распоряжение это объясняется последующими рас-
поряжениями: и после великие князья стараются переменять владения князей
удельных, дабы последние, постоянно живя в одном уделе, не могли приу-
чить к себе его жителей, приобресть их любовь. Юрьевич признал Василия
Васильевича старшим братом, обязался не брать великого княжения, если
татары будут давать ему его, обязался также отдать всю казну, увезенную
им из Москвы, равно казну покойного дяди Константина. В этом же договоре
встречаем следующее условие: "Которые гости суконники завели крамолу на
меня, великого князя, и на мою мать, великую княгиню, да ушли из Москвы
в Тверь во время нашей войны, тех тебе не принимать". Но мир был не до-
лог: прожив только месяц в Дмитрове, Косой отправился опять в Кострому,
отославши к великому князю разметные грамоты. Проживши в Костроме до
зимнего пути, отправился к брату в Галич, отсюда к Устюгу, куда пришли к
нему и вятчане; не могши взять крепости устюжской Гледена силою, взял
его на условиях, но, нарушив их, убил московского воеводу князя Оболенс-
кого, повесил десятильника владыки ростовского и многих устюжан перебил
и перевешал. И в это самое время брат Косого Шемяка приехал в Москву
звать великого князя к себе на свадьбу; но Василий Васильевич велел за-
держать его и стеречь в Коломне на все время войны с братом его; третий
же Юрьевич, Димитрий Красный, по своему кроткому характеру не мог возбу-
дить подозрения и был в войсках великого князя. Последний встретился с
Косым в Ростовской области, при селе Скорятине. У Юрьевича кроме вятчан
был двор брата его Шемяки; с великим князем кроме Димитрия Красного на-
ходился Иван можайский и новоприбывший из Литвы князь Иван Баба Друцкой,
который изрядил свой полк с копьями, по литовскому обычаю. Косой не на-
деялся одолеть соперника силою и решился употребить коварство: заключил
с великим князем перемирие до утра, и, когда Василий, понадеявшись на
это, распустил свои полки для сбора припасов, вдруг прибежали к нему
сторожа с вестию, что неприятель наступает. Великий князь тотчас разос-
лал по всем сторонам приказ собираться, сам схватил трубу и начал тру-
бить; полки московские успели собраться до прихода Косого, который был
разбит, взят в плен и отвезен в Москву, и когда союзники его, вятчане,
схватили воеводу великокняжеского, князя Александра Брюхатого, взяли с
него богатый окуп и, несмотря на это, отвели к себе в плен, то великий
князь велел ослепить Косого. Ожесточенная борьба, в которой решался воп-
