своему мимо двоюродного брата, который сам согласился на это распоряже-
ние, согласился признать племянника старшим братом; но этот брат Донско-
го был, во-первых, брат двоюродный, во-вторых, не мог занять старшего
стола по отчине, отец его не был никогда великим князем московским и
владимирским. Гораздо важнее, следовательно, и решительнее было распоря-
жение сына Димитриева Василия, завещавшего старшинство сыну своему мимо
родных своих братьев, которых права по старине были совершенно бесспор-
ны. И вот полноправный им по старине наследник старшинства князь Юрий
Димитриевич звенигородский отказывается признать старшинство племянника,
отказывается признать законность нового порядка престолонаследия. Должна
была возгореться борьба, борьба последняя и решительная, которая нис-
колько не похожа на прежние усобицы между дядьми и племянниками; припом-
ним древнюю борьбу Изяслава Мстиславича с дядею Юрием Долгоруким: Изяс-
лав занял Киев вопреки правам дяди, но никогда не смел отрицать этих
прав, говорил прямо, что Юрий старше его, но не умеет жить с родичами и
проч.; припомним также, что возможность этой борьбы условливалась обсто-
ятельством случайным, слабостию, неспособностию полноправного дяди Вя-
чеслава, пред которым, однако, Изяслав принужден был наконец покаяться.
Но теперь оба порядка, оба обычая, старый и новый, сталкиваются друг с
другом во всей чистоте: князь Юрий - полноправный наследник старшинства
по старине; племянник его Василий Васильевич получает это старшинство по
завещанию отцовскому, с полным отрицанием прав дяди, без всякого пособия
какого-либо случайного обстоятельства, которое ослабляло бы права дяди и
давало племяннику предлог к восстанию против них. В этой новой борьбе
дяди с племянником как бы нарочно племянник является малолетным и потому
неспособным действовать сам по себе; до сих пор, когда племянники восс-
тавали против дядей, то это было обыкновенно восстание более даровитой,
более сильной личности; но теперь, как нарочно, слабый отрок вступает в
борьбу против сильного своим правом старого дяди, следовательно, все
преимущества, по-видимому, на стороне последнего, а между тем побеждает
малолетный племянник, и тем резче обнаруживается вся крепость нового по-
рядка вещей, который не зависит более от личных средств.
Могущественные средства малолетнаго Василия обнаружились в самом на-
чале: в ту самую ночь, как умер великий князь Василий Димитриевич, мит-
рополит Фотий послал своего боярина в Звенигород к Юрию звать его в
Москву. Но Юрий не захотел признавать племянника старшим, боялся принуж-
дения в Москве, боялся даже оставаться поблизости в Звенигороде и уехал
в отдаленный Галич, откуда прислал с угрозами к племяннику и с требова-
нием перемирия месяца на четыре. В Москве согласились на перемирие, ко-
торое было употреблено с обеих сторон для собрания войска. Бояре мос-
ковские с малолетним князем своим предупредили Юрия и пошли к Костроме с
большим войском, в котором находились и остальные дядья великого князя,
Димитриевичи; это напугало Юрия, который побежал в Нижний Новгород и сел
там; против него отправлен был брат его Константин Димитриевич, который
прежде сам вооружался за старшинство дядей; Юрий из Нижнего побежал за
Суру и стал на одном ее берегу, а Константин на другом и, постоявши нес-
колько времени, возвратился в Москву под тем предлогом, что нельзя было
перейти реку: но, по некоторым, очень вероятным известиям, Константин
радел не племяннику, а брату и потому не хотел, как должно, преследовать
Юрия, который возвратился в Галич и послал в Москву просить опять пере-
мирия на год. Но если для Юрия выгодно было не заключать окончательного
мирного договора, в котором он принужден был бы отказаться от своих при-
тязаний, если ему выгодны были только перемирия, которые позволяли ему
собирать силы и выжидать удобного времени, то в Москве, наоборот, желали
чего-нибудь решительного, и по общему совету - митрополита, матери вели-
кокняжеской Софии, дядей и даже деда Витовта литовского - митрополит Фо-
тий отправился в Галич уговаривать Юрия к вечному миру. Юрий, узнавши,
что митрополит едет, встретил его с детьми, боярами, лучшими людьми,
собрал и чернь всю из городов и деревень и поставил ее по горе так, что-
бы Фотий мог видеть большую толпу народа при въезде в город. Но галицкий
князь не достиг своей цели, не испугал митрополита, который, взглянув на
густые толпы черни, сказал ему: "Сын князь Юрий! не видывал я никогда
столько народа в овечьей шерсти", давая тем знать, что люди, одетые в
сермяги, - плохие ратники.
Начались переговоры: митрополит настаивал на вечный мир, но Юрий не
хотел об нем слышать, а требовал только перемирия, Фотий рассердился и
выехал из Галича, не благословив ни князя, ни город, и вдруг после его
отъезда открылся мор в Галиче. Юрий испугался, поскакал сам за митропо-
литом, нагнал его за озером и едва успел со слезами умолить его возвра-
титься. Фотий приехал опять в Галич, благословил народ, и мор стал прек-
ращаться, а Юрий обещал митрополиту послать и действительно послал двух
бояр своих в Москву, которые заключили мир на том условии, что Юрий не
будет искать великого княжения сам собою, но ханом: кому хан даст вели-
кое княжение, тот и будет великим князем. Но понятно, что и это была
только одна уловка, одно средство продлить нерешительное положение, по-
тому что если и прежние князья мало обращали внимания на решения ханс-
кие, то могли ли повиноваться им сын и внук Донского? Вот почему после
того ни дядя, ни племянник не думали ехать в Орду, и Юрий, отчаявшись в
успехе своего дела, заключил в 1428 году договор с Василием, по которому
признавал себя младшим братом племянника и обязывался не искать великого
княжения под Василием. Но в 1431 году Юрий прислал означенный договор
вместе со складною грамотою, и оба соперника решились ехать в Орду, к
хану Махмету. Обратив внимание на время возобновления вражды, мы не мо-
жем не прийти к мысли, что поводом к нему была смерть Витовта: в 1428
году Юрий признал старшинство племянника, потому что в предыдущем году
великая княгиня Софья Витовтовна ездила к отцу и поручила ему сына и все
Московское княжество; в 1430 году Витовт умер, и на его месте стал кня-
жить Свидригайло, побратим, свояк Юрия; вот почему последний в 1431 го-
ду, пользуясь благоприятною для себя переменою обстоятельств, разрывает
с племянником.
В челе московского боярства стоял тогда известный уже нам боярин Иван
Димитриевич Всеволожский, хитрый, ловкий, находчивый, достойный преемник
тех московских бояр, которые при отце, деде и прадеде Василия умели
удержать за Москвою первенство и дать ей могущество. Когда Юрий по при-
бытии в Орду уехал в Крым вместе с доброжелателем своим, могущественным
мурзою Тегинею, который обещал ему великое княжение, Иван Димитриевич
подольстился к остальным мурзам, возбудил их самолюбие и ревность к мо-
гуществу Тегини. "Ваши просьбы, - говорил он им, - ничего не значат у
хана, который не может выступить из Тегинина слова: по его слову дается
великое княжение князю Юрию; но если хан так сделает, послушавшись Теги-
ни, то что будет с вами? Юрий будет великим князем в Москве, в Литве ве-
ликим князем побратим его Свидригайло, а в Орде будет сильнее всех вас
Тегиня". Этими словами, говорит летопись, он уязвил сердца мурз как
стрелою; все они стали бить челом хану за князя Василия и так настроили
хана, что тот начал грозить Тегине смертию, если он вымолвит хотя слово
за Юрия. Весною 1432 года был суд между дядею и племянником: Юрий осно-
вывал свои права на древнем родовом обычае, доказывал летописями и, на-
конец, ссылался на кривотолкуемое завещание Донского. За Василия говорил
Иван Димитриевич, он сказал хану: "Князь Юрий ищет великого княжения по
завещанию отца своего, а князь Василий по твоей милости; ты дал улус
свой отцу его Василию Димитриевичу, тот, основываясь на твоей милости,
передал его сыну своему, который уже столько лет княжит и не свергнут
тобою, следовательно, княжит по твоей же милости". Эта лесть, выражавшая
совершенное презрение к старине, произвела свое действие: хан дал ярлык
Василию и даже хотел заставить Юрия вести коня под племянником, но пос-
ледний сам не захотел нанести такой позор дяде; Юрию уступлен был также
Дмитров, выморочный удел брата его Петра (умершего в 1428 году). Так
кончился суд в Орде; разумеется, он не мог потушить распри; Юрий не мог
забыть неудачи, а в Москве не могли не воспользоваться своим торжеством
для окончательного низложения соперника. Вот почему в том же году встре-
чаем известие, что Юрий побоялся жить вблизи от Москвы, в новоприобре-
тенном Дмитрове, и уехал опять в Галич, а Василий тотчас же выгнал его
наместников из Дмитрова и захватил город; но вдруг дела в Москве неожи-
данно приняли благоприятный оборот для старого дяди.
Иван Димитриевич в награду за услуги, оказанные им Василию в Орде,
надеялся, что великий князь женится на его дочери; эта надежда вовсе не
была дерзкою в то время, когда князья часто женились на дочерях боярских
и выдавали за бояр дочерей своих. Сам же Иван Димитриевич вел свой род
от князей смоленских и женат был на внуке великого князя нижегородского,
почему и был уже в родстве с великим князем московским. Василий, будучи
в Орде, дал Ивану Димитриевичу обещание жениться на его дочери; но по
приезде в Москву дела переменились; мать великого князя Софья Витовтовна
никак не согласилась на этот брак и настояла, чтоб сын обручился на
княжне Марье Ярославне, внуке Владимира Андреевича. Тогда Иван Димитрие-
вич, так сильно ратовавший в Орде против старины княжеской, вспомнил
старину боярскую и отъехал от московского князя. Он боялся прямо ехать к
Юрию и потому кинулся сперва к брату его Константину Димитриевичу, наде-
ясь пробудить в нем старинные замыслы, потом к тверскому князю, нас-
ледственному сопернику Москвы: но все это уже была старина, над которою
сам боярин так недавно посмеялся в Орде; новым, действительным было мо-
гущество Москвы, против которого никто не смел тронуться, могущество,
утвержденное с помощию предшественников, товарищей Ивана и его самого.
Наконец боярин решился явиться к Юрию и был принят радушно. Но между тем
как Иван Димитриевич подговаривал Юрия возобновить старые притязания, в
Москве сыновья Юрия - Василий Косой и Димитрий Шемяка - пировали на
свадьбе великокняжеской. Василий Косой приехал в богатом золотом поясе,
усаженном дорогими каменьями. Старый боярин Петр Константинович расска-
зал историю этого пояса матери великокняжеской, Софье Витовтовне, исто-
рию любопытную: пояс этот был дан суздальским князем Димитрием Констан-
тиновичем в приданое за дочерью Евдокиею, шедшею замуж за Димитрия Донс-
кого; последний тысяцкий Василий Вельяминов, имевший важное значение на
княжеской свадьбе, подменил этот пояс другим, меньшей цены, а настоящий
отдал сыну своему Николаю, за которым была другая дочь князя Димитрия
суздальского, Марья. Николай Вельяминов отдал пояс также в приданое за
дочерью, которая вышла за нашего боярина, Ивана Димитриевича; Иван отдал
его в приданое за дочерью же князю Андрею, сыну Владимира Андреевича, и
по смерти Андреевой, обручив его дочь, а свою внучку за Василия Косого,
подарил жениху пояс, в котором тот и явился на свадьбу великого князя.
Софья Витовтовна, узнав, что за пояс был на Косом, при всех сняла его с
князя как собственность своего семейства, беззаконно перешедшую в чужое.
Юрьевичи, оскорбленные таким позором, тотчас выехали из Москвы, и это
послужило предлогом к войне.
В Москве тогда только узнали о движениях Юрия, когда уже он был в Пе-
реяславле с большим войском. Московский князь, захваченный врасплох,
послал бояр своих просить мира у дяди, которого они нашли в Троицком мо-
