роятное известие, что великий князь решился захватить Заволоцкую свобо-
ду, узнавши о сношениях новгородцев с Витовтом литовским, который скло-
нял их поддаться ему. Как бы то ни было, бояре двинские и все двиняне
задались за великого князя и целовали ему крест; но Василий не удо-
вольствовался этим, послал войско захватить Волок Ламский, Торжок, Бе-
жецкий Верх, Вологду, после чего сложил с себя крестное целование к Нов-
городу и крестную грамоту скинул. Новгородцы сделали то же самое, но хо-
тели кончить дело миром, и когда митрополит прислал ко владыке, чтоб тот
ехал в Москву по святительским делам, то вместе с архиепископом новго-
родцы отправили к великому князю послов своих: владыка подал великому
князю благословение и доброе слово, а послы - челобитье от Новгорода;
владыка говорил Василию: "Чтоб тебе, господин сын князь великий, мое
благословение и доброе слово и новгородское челобитье принять, от Новго-
рода от своих мужей вольных нелюбье отложить, принять их в старину; что-
бы при твоем, сын, княжении другого кровопролития между христианами не
было; а что ты, сын князь великий, на крестном целовании отнял у Новго-
рода Заволочье, Торжок, Волок, Вологду, Бежецкий Верх, того, князь вели-
кий, отступись, пусть пойдет то к Новгороду по старине, и общий суд на
порубежьи отложи потому что это не старина". Но великий князь не принял
ни благословения, ни доброго слова от владыки, ни челобитья от послов
новгородских и мира не взял.
Тогда на следующий (1398) год, весною, новгородцы сказали своему гос-
подину владыке отцу Иоанну: "Не можем, господин отец, терпеть такого на-
силия от своего князя великого, Василия Димитриевича, что отнял у нас, у
св. Софии и у Великого Новгорода пригороды и волости, нашу отчину и де-
дину, хотим поискать их", - и целовали крест все за один брат, что отыс-
кивать им пригородов и волостей св. Софии и Великого Новгорода, сказали:
"Или найдем свою отчину, или головы свои положим за св. Софию и за свое-
го господина, за Великий Новгород". Владыка Иоанн благословил своих де-
тей, и новгородцы с тремя воеводами отправились за Волок, на Двину, к
городку Орлецу. На дороге встретил их вельский волостель владыкин, Иса-
ия, и сказал: "Господа воеводы новгородские! наехал князя великого боя-
рин Андрей с двинянами на Софийскую волость Вель в самый велик день, во-
лость св. Софии повоевали, а на головах окуп взяли; от великого князя
приехал в засаду, на Двину, князь Федор ростовский городок беречь, су-
дить и пошлины брать с новгородских волостей, а двинские воеводы, Иван
да Конон, с своими друзьями волости новгородские и бояр новгородских по-
делили себе на части". Услыхавши об этом, новгородские воеводы сказали
друг другу: "Братья! если так вздумал господин наш князь великий с клят-
вопреступниками двинскими воеводами, то лучше нам умереть за св. Софию,
чем быть в обиде от своего великого князя", - и пошли на великокняжеские
волости, на Белоозеро, взяли их на щит, повоевали и пожгли; старый горо-
док белозерский пожгли, а из нового вышли князья белозерские с великок-
няжескими воеводами и добили челом воеводам новгородскими всему войску,
заплативши 60 рублей окупа. Новгородцы захватили и Кубенские волости,
воевали около Вологды, взяли и сожгли Устюг, где оставались четыре неде-
ли; отсюда двое воевод с детьми боярскими ходили к Галичу и только одно-
го дня не дошли до него. Добычу взяли новгородцы страшную; пленников от-
пустили на окуп, потому что уже лодьи не поднимали, и многое принуждены
были бросить. С Устюга Двиною пошли новгородцы к городку Орлецу, стояли
под ним четыре недели, но когда начали бить пороками, то двиняне вышли
из городка с плачем, и воеводы, по новгородскому слову, приняли их чело-
битье, схватили только воевод заволоцких, которые водили Двинскую землю
на зло, по словам летописца: одних казнили смертию, других сковали, у
князя Федора ростовского взяли присуд и пошлины, которые он побрал, а
самого с товарищами оставили в живых; у гостей великокняжеских взяли
окупа 300 рублей; у двинян за их вину взяли 2000 рублей да 3000 лошадей.
С торжеством возвратилось новгородское войско домой, из 3000 человек по-
терявши только одного. Пленный воевода заволоцкий Иван Никитин как глав-
ный переветник скинут был с моста; братья его Герасим и Родион выпросили
себе у Великого Новгорода жизнь с условием постричься в монахи; четвер-
тый, Анфал, убежал с дороги; за ним погнался Яков Прокофьев с 700 чело-
век и пригнал к Устюгу, где в то время был ростовский архиепископ Григо-
рий и князь Юрий Андреевич; Яков спросил владыку Григория, князя Юрия и
устюжан: "Стоите ли за беглеца новгородского Анфала?" Те отвечали, что
не стоят. Тогда Яков пошел дальше за Анфалом и настиг его за Медвежьею
горою, где беглец с товарищами своими устроил себе острог и бился из-за
него с новгородцами; устюжане обманули Якова и в числе 2000 человек
пришли на помощь к Анфалу и бились с новгородцами крепко на реке Сухоне,
у порога Стрельного: Яков победил, убил 400 человек устюжан и дружины
Анфаловой, перетопил других в Сухоне, но сам Анфал убежал в Устюг. Это
было уже в 1399 году; но еще в предыдущем 1398 новгородцы, несмотря на
свои успехи, отправили к великому князю архимандрита, посадника, тысяц-
кого и двоих житых людей со вторичною просьбою о мире и получили его на
старинных условиях.
Но в Москве не могли забыть неудачи относительно Заволоцкого края, не
могли забыть и того, что владыка Иоанн благословил новгородцев на войну
с великим князем. В 1401 году владыка был позван к митрополиту Киприану
в Москву для святительских дел, но был задержан там и пробыл в наказании
и смирении с лишком три года. В то же время на Двине возобновлена была
прежняя попытка: известный нам Анфал Никитин с братом Герасимом, которо-
му удалось выбежать из новгородского монастыря, с полками великокняжес-
кими явились нежданно в Двинской земле и взяли ее всю на щит, жителей
посекли и повешали, имение их забрали, захватили и посадников двинских;
но трое из них, собравши вожан, нагнали Анфала и Герасима, бились с ними
на Холмогорах и отняли у них бояр новгородских. В то же время великий
князь послал двоих бояр своих с 300 человек в Торжок, где они захватили
двоих бояр новгородских и взяли имение их, хранившееся в церкви. Как шли
дела дальше, неизвестно; в 1402 году великий князь отпустил бояр новго-
родских, захваченных в Торжке, а в 1404 отпущен был и владыка Иоанн. По-
том, под 1406 годом, встречаем известие о приезде в Новгород князя Пет-
ра, брата великокняжеского; в 1408 году великий князь послал наместником
в Новгород брата своего Константина, чего уже давно не бывало. Анфал Ни-
китич не беспокоил более владений новгородских: в 1409 году он пошел с
вятчанами Камою и Волгою на город Болгары, но был разбит татарами и от-
веден в Орду; избавившись от плена, он явился опять в Вятку, но был
здесь убит другим новгородским беглецом, Разсохиным, в 1418 году. Этот
Разсохин шел по следам Анфала относительно Новгорода; в 1417 году из
Вятки, из отчины великого князя, как выражается новгородский летописец,
боярин князя Юрия Димитриевича, Глеб Семенович, с новгородскими беглеца-
ми - Жадовским и Разсохиным, с устюжанами и вятчанами наехали в насадах
без вести на Заволоцкую землю и повоевали волости Борок, Емцу и Холмого-
ры, захватили и двоих бояр новгородских. Но четверо других бояр новго-
родских нагнали Глеба Семеновича и отбили свою братью со всеми другими
пленниками и добычею, после чего четверо воевод новгородских пошли с за-
волочанами в погоню за разбойниками и пограбили Устюг. Это было послед-
нее враждебное столкновение Москвы с Новгородом в княжение Василия Ди-
митриевича, который первый ясно показал намерение примыслить к Москве
Заволоцкие владения. Овладевши Нижним Новгородом с помощию тамошних бо-
яр, великий князь попытался сделать то же самое и в Двинской области;
первая попытка была неудачна, но московский князь, верный преданиям сво-
его рода, не теряет надежды на успех, повторяет попытку, не упускает из
виду раз намеченной цели. Почетный прием, оказанный новгородцами в 1419
году князю Константину Димитриевичу, поссорившемуся с старшим братом,
как видно, не имел неприятных следствий для Новгорода.
Следы внутреннего разделения в Новгороде, разделения между лучшими и
меньшими людьми, опять обнаруживаются: в 1418 году какой-то простолюдин
Степан схватил боярина Даниила Ивановича и стал кричать прохожим: "Гос-
пода, помогите мне управиться с этим злодеем!" Прохожие кинулись на Да-
ниила, поволокли его к толпе, собравшейся на вече, и стали бить; между
прочим, выскочила из толпы какая-то женщина и начала бранить и бить его
как неистовая, крича, что он ее обидел; наконец полумертвого Даниила
свели с веча и сбросили с моста; но один рыбак, Личков сын, захотел ему
добра и взял на свой челн; народ разъярился на рыбака и разграбил его
дом, а сам он успел скрыться. Дело этим не кончилось, потому что боярин
Даниил хотел непременно отомстить Степану: он схватил его и стал мучить.
Когда разнеслась в народе весть, что Степан схвачен, то зазвонили вече
на дворе Ярославовом, собралось множество народа, и несколько дней сряду
кричали: "Пойдем на этого Даниила, разграбим его дом!" Подняли доспехи,
развернули знамя и пошли на Козмодемьянскую улицу, где разграбили дом
Даниилов и много других домов, а на Яневой улице пограбили берег. Тогда
козмодемьянцы, боясь, чтоб не было с ними чего хуже, решились выпустить
Степана и, пришедши к архиепископу, стали умолять его, чтоб вступился в
дело и послал к людскому собранию; святитель исполнил их просьбу и пос-
лал священника козмодемьянского вместе с своим боярином, которые и осво-
бодили Степана. Но и этим дело не кончилось: народ встал, как пьяный, на
другого боярина, Ивана Иевлича, разграбил его дом на Чудинцевой улице и
много других домов боярских, мало того, разграбили и Никольский монас-
тырь на поле, говоря, что тут житницы боярские; потом, в то же утро,
разграбили много дворов на Люгоще улице, говоря, что там живут их супос-
таты, пришли было и на Прусскую улицу, но жители ее отбились от грабите-
лей, и это послужило поводом к большому смятению. Вечники прибежали на
свою Торговую сторону и начали кричать, что Софийская сторона хочет на
них вооружиться и домы их грабить, начали звонить по всему городу - и
вот с обеих сторон толпы повалили, как на рать, в доспехах на большой
мост, стали уже и падать мертвые: одни от стрел, другие от лошадей; в то
же самое время страшная гроза разразилась над городом с громом и молни-
ею, дождем и градом; ужас напал на обе стороны, и многие начали уже пе-
реносить имение свое в церкви. Тогда владыка Симеон пошел в церковь св.
Софии, облачился, велел взять крест и образ богородицы и пошел на
большой мост, за ним следовали священники, причет церковный и толпа на-
роду. Многие добрые люди плакали, говоря: "Да укротит господь народ мо-
литвами господина нашего святителя!"; другие, припадая к ногам владыки,
с плачем говорили: "Иди, святитель, благослови народ, да утишит господь
твоим благословением усобную рать!"; а иные прибавляли: "Пусть все зло
падет на зачинщиков!" Между тем крестный ход, невзирая на тесноту от во-
оруженных людей, достиг большого моста; владыка стал посреди него и на-
чал благословлять крестом на обе стороны: тогда одни, видя крест, начали
кланяться, другие прослезились; от Софийской стороны пришел старый по-
садник Федор Тимофеевич с другими посадниками и тысяцкими и стал просить
владыку, чтоб установил народ; владыка послал духовника своего, архи-
мандрита Варлаама, и протодьякона на двор Ярославов к св. Николе отнести
благословение степенному посаднику Василью Осиповичу, тысяцкому, всему
