рашались иконами, стенною живописью, серебряными паникадилами; иконы ук-
рашались золотом и финифтью, дорогими каменьями и жемчугом. Из русских
иконописцев упоминается св. Алимпий Печерский, выучившийся своему ис-
кусству у греческих мастеров, приходивших для расписывания церкви в Пе-
черском монастыре; как видно, он занимался также и мозаикою Под 1200 го-
дом упоминается о строении каменной стены под церковью св. Михаила у
Днепра, на Выдубечи; строителем был Милонег Петр, которого великий князь
Рюрик выбрал между своими приятелями, как сказано в летописи.
Материальное благосостояние, зависевшее в главных городах Руси по
преимуществу от торговли и побуждавшее к построению более или менее
прочных, украшенных зданий общественных, преимущественно церквей, должно
было, разумеется, действовать и на удобства частной, домашней жизни
русских людей описываемого времени; к сожалению, об этой частной жизни
до нас дошли чрезвычайно скудные известия; знаем, что были очень богатые
люди, в домах которых можно было много пограбить, таковы были, например,
Мирошкиничи в Новгороде, у которых народ в 1209 году взял бесчисленные
сокровища, остаток разделили по зубу, по три гривны по всему городу, но
другие побрали еще тайком, и от того многие разбогатели; как ни толко-
вать это место, все выходит, что каждый новгородец получил по три грив-
ны. Но мы не знаем, в каких удобствах житейских выказывали свое бо-
гатство богачи новгородские и других городов; у них были села, много че-
ляди-рабов, большие стада; разумеется, домы их были обширнее, но о рас-
положении и украшении домов мы ничего не знаем. И общественные здания,
церкви строились непрочно, некоторые сами падали, другие должно было
разбирать и строить снова; неудивительно, что частные здания не могли
долго сохраняться, будучи преимущественно, если не исключительно постро-
ены из дерева, и нет основания думать, чтоб они разнились от построек
предшествовавшего времени. Простота постройки, дешевизна материала, ле-
са, который был в таком изобилии, простота и малочисленность того, что
мы называем мебелью, должны были много помогать народу в перенесении
бедствий от усобиц и неприятельских нашествий: деньги, немногие дорогие
вещи, дорогое платье легко было спрятать, легко унести с собою; укрыв-
шись в ближайшем лесу или городе во время беды, возвращались назад по
уходе неприятеля и легко опять обстраивались. Такое отсутствие прочности
жилищ вместе с простотою быта содействовали той легкости, с какою жители
целых городов переселялись в другие места, целые города бежали от непри-
ятеля и затворялись в других городах, иногда князья переводили целые го-
рода из одной области в другую; киевляне говорят Ярославичам, что они
зажгут свой город и уйдут в Грецию; таким образом, наши деревянные горо-
да представляли переход от вежи половца и торчина к каменным городам За-
падной Европы, и народонаселение древней Руси, несмотря на свою осед-
лость, не могло иметь сильной привязанности к своим деревянным, непроч-
ным городам, которые не могли резко отличаться друг от друга; природа
страны была также одинакова, везде был простор, везде были одинаковые
удобства для поселения, князья тяготились малолюдностию, были рады пере-
селенцам: отсюда понятно, почему нетолько в описываемое время, но и го-
раздо позднее мы замечаем легкость, с какою русские люди переселялись из
одного места в другое, легко им было при всяком неблагоприятном обстоя-
тельстве разбрестись розно.
Мы заметили, что относительно постройки, расположения жилищ и мебели
почти ничего нельзя прибавить против того, что было сказано о древнейшем
периоде; видим, что князья любили сидеть и пировать с дружиною на сенни-
цах; встречаем название столец в значении маленькой скамьи или стула,
поставляемого гостям. Касательно одежды встречаем известие о сорочках,
метлях и корзнах, о шапках (клобуках), которые не снимались ни в комна-
те, ни даже в церкви Из договора с немцами узнаем об употреблении рука-
виц перстатых, т. е. перчаток, покупаемых, как видно, у иностранцев; от
употребления рукавиц перстатых имеем право заключать и об употреблении
простых, русских рукавиц. Из мужских украшений упоминаются золотые цепи;
из женских одежд упоминаются повои, или повойники, из украшений - оже-
релья и серьги серебряные. Из материй, употреблявшихся на одежды, упоми-
нается полотно, или частина, аксамит, упоминаются одежды боярские с ши-
тыми золотом оплечьями; под 1183 годом летописец, говоря о пожаре во
Владимире Залесском, прибавляет: погорела и соборная церковь св. Богоро-
дицы златоверхая со всеми пятью верхами золотыми и со всеми узорочьями,
которые были в ней внутри и вне, паникадилами серебряными, сосудами зо-
лотыми и серебряными без числа, с одеждами, шитыми золотом и жемчугом,
которые на праздник развешивали в две веревки от Золотых ворот до Бого-
родицы и от Богородицы до владычных сеней в две же веревки. Здесь прежде
всего можно разуметь под этими одеждами (портами) облачения священнослу-
жительские; но по другим известиям, князья имели обычай вешать свое до-
рогое платье в церквах на память себе; впрочем, очень вероятно, что из
этих одежд перешивались и священнослужительскяе облачения. Касательно
украшений и вообще роскоши замечательна приписка, находящаяся в некото-
рых летописях: "Вас молю, стадо Христово, с любовию, - говорит летопи-
сец, - приклоните уши ваши разумно, послушайте о том, как жили древние
князья и мужи их, как защищали Русскую землю и чужие страны брали под
себя. Те князья не сбирали много имения, лишних вир и продаж не налагали
на людей, но где приходилось взять правую виру, то брали и отдавали дру-
жине на оружие. А дружина этим кормилась, воевала чужие страны и, бив-
шись, говорила: "Братья, потянем по своем князе и по Русской земле!" Не
говорили: "Мало мне, князь, 200 гривен"; не рядили жен своих в золотые
обручи, но ходили жены их в серебре".
Таково было материальное состояние русского общества в описываемое
время; теперь обратимся к нравственному его состоянию, причем, разумеет-
ся, прежде всего должны будем обратиться к состоянию религии и церкви.
Мы видели, что вначале христианство принялось скоро в Киеве, на юге, где
было уже и прежде давно знакомо; но медленно, с большими препятствиями
распространялось оно на севере и востоке. Первые епископы ростовские,
Феодор и Иларион, принуждены были бежать из своей епархии от ярости
язычников; преемник их, св. Леонтий, не покинул своей паствы, состоявшей
преимущественно из детей, в которых он надеялся удобнее вселить новое
учение, и замучен был взрослыми язычниками. Язычество на финском севере
не довольствовалось оборонительною войною против христианства, но иногда
предпринимало и наступательную в лице волхвов своих: однажды в Ростовс-
кой области сделался голод, и вот явились два волхва из Ярославля и на-
чали говорить: "Мы знаем, кто хлеб-то держит"; они пошли по Волге и в
каждом погосте, куда придут, указывали на лучших женщин, говоря: "Вот
эти жито держат, эти мед, эти рыбу, эти меха". Жители приводили к ним
сестер своих, матерей, жен; волхвы разрезывали у них тело за плечом, по-
казывая вид, что вынимают оттуда либо жито, либо рыбу и таким образом
убивали много женщин, забирая имение их себе. Когда они пришли на Белоо-
зеро, то с ними было уже 300 человек народу. В это время случилось прий-
ти туда от князя Святослава за данью Яну, сыну Вышатину; белозерцы расс-
казали ему, что вот два кудесника побили много женщин по Волге и по
Шексне, пришли и к ним. Он стал доискиваться, чьи смерды эти волхвы, и
узнавши, что они Святославовы, послал сказать провожавшей их толпе: "Вы-
дайте мне волхвов, потому что они смерды моего князя"; но те не послуша-
лись. Тогда Ян сам пошел к ним сначала без оружия; но отроки сказали
ему: "Не ходи без оружия, опозорят тебя", и Ян велел отрокам взять ору-
жие. С 12-ю отроками вошел Ян в лес и с топором в руках отправился прямо
к волхвам; из среды окружавшей их толпы вышли к нему три человека и ска-
зали: "Идешь ты на явную смерть, не ходи лучше!" В ответ Ян велел убить
их и шел дальше к остальным; те было ринулись на него, и один занес уже
топор, но промахнулся, а Ян, обратя топор, ударил в него тыльем, прика-
завши отрокам своим бить остальных, которые и побежали; но в схватке был
убит священник Янов. Возвратившись в город к белозерцам, Ян сказал им:
"Если вы не перехватаете этих волхвов, то я целое лето пробуду у вас".
Белозерцы схватили волхвов и привели их к Яну, который спросил у них:
"За что вы загубили столько душ?" - "За то, - отвечали волхвы, - что они
держат всякое добро; если истребим их, то будет во всем обилие; хочешь,
перед твоими глазами выймем жито, рыбу или что иное". Ян сказал им на
это: "Все это ложь; сотворил бог человека от земли, составлен он из кос-
тей, жил и крови; и ничего другого в нем нет, да и ничего другого о себе
человек и знать не может, один бог знает". Волхвы видели, что дело дурно
для них кончится, и потому начали говорить: "Нам должно стать пред Свя-
тославом, а ты не можешь нам ничего сделать". Ян в ответ велел их бить и
драть им бороды; и когда их били, то Ян спросил: "Что вам боги ваши го-
ворят?" Волхвы отвечали: "Стать нам пред Святославом". Тогда Ян велел
положить им деревянный отрубок в рот, привязать к лодке и сам отправился
за ними вниз по Шексне. Когда приплыли к устью этой реки, то Ян велел
остановиться и опять спросил у волхвов; "Что вам ваши боги говорят?" Те
отвечали: "Боги говорят, что не быть нам живым от тебя". - "Правду ска-
зали вам ваши боги", - отвечал им Ян; тогда волхвы начали говорить: "Ес-
ли отпустишь нас, то много тебе добра будет, если же убьешь, то большую
печаль примешь и зло". Он сказал им на это: "Если я отпущу вас, то зло
мне будет от бога", и потом, обратившись к лодочникам, сказал им: "У ко-
го из вас они убили родных?" Один отвечал: "У меня убили мать", другой:
"У меня сестру", третий: "У меня дочь". "Ну так мстите за своих", - ска-
зал им Ян. Лодочники схватили волхвов, убили и повесили на дубе, а Ян
пошел домой; на другую ночь медведь взлез на дуб и съел трупы волхвов.
Летописец прибавляет при этом любопытное известие, что в его время волх-
вовали преимущественно женщины чародейством и отравою и другими бесовс-
кими кознями.
Как слабо еще было вкоренено христианство на севере, лучшим доказа-
тельством служит следующий рассказ летописца: встал волхв в Новгороде,
при князе Глебе Святославиче, стал говорить к народу, выдавать себя за
бога, и многих прельстил, почти что весь город. Он хулил веру христианс-
кую, говорил, что все знает и что перед всеми перейдет Волхов как по су-
ху. В городе встал мятеж, все поверили волхву и хотели убить епископа;
тогда епископ облачился в ризы, взял крест и, ставши, сказал: "Кто хочет
верить волхву, тот пусть идет к нему, а кто верует во Христа, тот пусть
идет ко кресту". Жители разделились надвое: князь Глеб с дружиною пошли
и стали около епископа, а простые люди все пошли к волхву, и был мятеж
большой между ними. Тогда князь Глеб, взявши потихоньку топор, подошел к
волхву и спросил у него: "Знаешь ли что будет завтра утром или вечером?"
- "Все знаю", - отвечал волхв. - "А знаешь ли, - спросил опять Глеб, -
что будет нынче?" "Нынче, - отвечал волхв, - я сделаю большие чудеса".
Тут Глеб вынул топор и разрубил кудесника, а люди, видя его мертвым, ра-
зошлись. В 1091 году явился опять волхв в Ростове, но скоро погиб. Из
этих рассказов видно, что волхвы вставали и имели успех преимущественно
на севере, в странах финских; так, встали волхвы в Ярославле, в стране
финского племени мери; в Чудь, издавна славную своими волхвами, ходил
гадать новгородец; в Ростове св. Авраамий низвергнул последнего каменно-
