Суздальской, Смоленской, Полоцкой - ясный знак, что Новгород не мог про-
бавляться своим хлебом. В 1161 году все лето стояла ясная погода, жито
погорело, а осенью мороз побил яровое, зима была теплая с дождем,
вследствие чего покупали малую кадку по семи кун: великая скорбь была в
людях и нужда, говорит летописец. В 1170 году кадь ржи продавалась в
Новгороде по 4 гривны, а хлеб по две ногаты, мед по 10 кун пуд; как вид-
но, впрочем, эта дороговизна произошла вследствие опустошения волости
войсками Боголюбского и прекращения торговых связей с Суздальскою зем-
лею. В 1188 году покупали хлеб по 2 ногаты, а кадь ржи по 6 гривен; на-
конец, в 1215 году сильный голод и мор вследствие осенних морозов и то-
го, что князь Ярослав остановил подвоз хлеба из Торжка. Таким образом,
от 1054 до 1228 года летописец упоминает только семь раз о голоде и до-
роговизне. О сильной смертности летопись упоминает под 1092 годом на
юге: в Полоцке люди поражались вдруг какою-то язвою, которую современни-
ки приписали ударам мертвецов (навья), ездивших по воздуху; язва эта на-
чалась от Друцка; летом стояла ясная погода, боры и болота загорались
сами, и на всем юге много умирало народу от различных болезней: продавцы
гробов (должно быть, в Киеве) сказывали, что продали от Филиппова дня до
масляницы 7000 гробов. Новгородский летописец упоминает о сильном море и
скотском падеже в своем городе под 1158 годом; погибло много людей, ло-
шадей и рогатого скота, так что от смрада нельзя было пройти до торгу
сквозь город ни по рву, ни на поле; под 1203 годом упоминается также о
сильном конском падеже в Новгороде и по селам. Суздальский летописец
упоминает о сильной смертности под 1187 годом: не было ни одного двора
без больного, а на ином дворе некому было и воды подать. О врачебных по-
собиях при этих случаях мы не встречаем известий, хотя лекаря были в
России: в Русской Правде упоминается о плате лекарю; в житии св. Агапита
Печерского читаем, что в его время был в Киеве знаменитый врач армянин,
которому стоило только взглянуть на больного, чтоб узнать день и час
смерти его; св. Агапит лечил больных травами, из которых приготовлял се-
бе кушанье; армянин, взглянувши на эти травы, назвал их александрийски-
ми, причем святой посмеялся невежеству его. У князя Святослава (Святоши)
Давыдовича черниговского был искусный лекарь, именем Петр, родом из Си-
рии. Мы видели, что разбитого параличом Владимирка галицкого положили в
укроп; но что такое укроп? трава ли этого имени или теплая ванна? ибо
теплая вода называется также укропом.
Таковы были пособия и препятствия к умножению народонаселения на об-
ширной Северо-Восточной равнине, относительно пространства своего очень
скудно населенной. По смерти Ярослава I границы русских владений не
распространялись более на запад, юг и юго-восток; усобицы препятствовали
распространению на счет Венгрии, Польши, Литвы; напротив, Русь должна
была уступить свои владения в прибалтийских областях немцам; на юге и
юго-востоке усобицы и половцы мешали распространению; видим и здесь по-
тери, ибо Тмутаракань не принадлежит более Руси; оставалась только одна
сторона - северо-восток, куда можно было распространяться беспре-
пятственно:от разрозненной, дикой чуди не могло быть сильного сопротив-
ления; притом же северо-восточная русская волость, Суздальская, по из-
вестным причинам была способнее всех других к наступательным движениям;
а, с другой стороны, новгородцев манила на северо-восток выгодная мена с
туземцами и богатый ясак серебром и мехами. Таким образом, мы видим
русские владения по Северной Двине, Каме; новгородские отряды доходят до
Уральского хребта. Но мы должны заметить, что с большою осторожностию
должно говорить об обширной Новгородской области от Финского залива до
Уральских гор, ибо избиение новгородских сборщиков ясака за Волоком и
Ядреев поход на Югру показывают всю непрочность тамошних отношений; при-
том жене одни новгородцы имели владения за Волоком; не забудем, что там
были и суздальские смерды (подданные), что Устюг принадлежал ростовским
князьям. Верно одно, что новгородская колония Вятка, хотя изначала неза-
висимая от митрополии, является в Прикамской области и что суздальские
князья построением Нижнего Новгорода в земле Мордовской закрепляют за
собою устье Оки; следовательно, относительно границ государственной об-
ласти описываемое время характеризуется потерями на западе и юге и при-
обретениями на севере и востоке: все указывает на главный путь истори-
ческого движения.
Сосредоточению народонаселения в известных местах способствовала вы-
года этих мест относительно торговли. Великим торговым путем Северо-Вос-
точной равнины был водный путь из Балтийского моря в Черное, отсюда са-
мыми важными торговыми городами на Руси должны были явиться города, на-
ходившиеся на двух концах этого пути - Новгород, складка товаров север-
ных, и Киев, складка товаров южных. Новгородские купцы сами производили
заграничную торговлю со странами, лежащими по берегам Балтийского моря:
так, мы видели, что в 1142 году шведы напали на гостей, возвращавшихся
из-за моря, то же самое доказывается и свидетельствами иностранными;
иностранные купцы, с другой стороны, жили постоянно в Новгороде; до нас
дошел договор новгородцев с немцами и готландцами, заключенный при князе
Ярославе Владимировиче около 1195 года. Из этого договора, равно как из
некоторых других иностранных известий, можно иметь довольно подробное
понятие об иностранной торговле в Новгороде. Немецкие купцы, приезжавшие
торговать сюда, разделялись на гильдию морских и гильдию сухопутных куп-
цов; на это разделение указывает и наша летопись, говоря, что варяги
приходили и горою (сухим путем, 1201 г.). Как те, так и другие делились
еще на зимних и летних, зимние приезжали осенью, вероятно, по последнему
пути, и зимовали в Новгороде; весною они отъезжали за море, и на смену
им приезжали летние. По упомянутому договору, если убьют новгородского
посла, заложника или попа за морем и немецкого в Новгороде, то 20 гривен
серебра за голову; если же убьют купца, - то 10 гривен. Если мужа свяжут
без вины, то 12 гривен за бесчестье старыми кунами. Если ударят мужа
оружием или колом, то 6 гривен за рану старыми кунами. Если ударят жену
или дочь мужа, то князю 40 гривен старыми кунами и столько же обиженной.
Если кто сорвет с чужой жены или дочери головной убор и явится простово-
лосая, то 6 гривен старых за бесчестье. Если будет тяжба без крови, сой-
дутся свидетели, русь и немцы, то бросать жребий: кому вынется, те идут
к присяге и свою правду возьмут. Если варяг на русине или русин на варя-
ге станет искать денег и должник запрется, то при 12 свидетелях идет к
присяге и возьмет свое. Немца в Новгороде, а новгородца в немецкой земле
не сажать в тюрьму, но брать свое у виноватого. Кто рабу подвергнет на-
силиям, но не обесчестит, за обиду гривна; если же обесчестит, то сво-
бодна себе.
Принимая к себе иностранных гостей, сами отправляясь за море для тор-
говли и любя приобретать чужое серебро, а не отдавать своего за иност-
ранные товары, новгородцы должны были стараться скупать в других странах
товары, которые потом могли с выгодою сбывать гостям забалтийским. По-
нятно, почему они пробирались все дальше и дальше на северо-восток, к
хребту Уральскому, получая там ясак мехами, имевшими большую ценность в
их заграничной торговле, но области собственно русские, внутренние, были
также богаты мехами и другими сырыми произведениями, а в Киеве была
складка товаров греческих, которые новгородцы могли скупать там и потом
с выгодою отпускать в Северо-Западную Европу. Вот почему мы видели, что
новгородцы живали в большом числе в Киеве, где у них была своя церковь
или божница св. Михаила, которая, как видно, была около торговой площа-
ди. Много новгородских купцов бывало всегда и в Суздальской волости; Ми-
хаил черниговский, отправляясь из Новгорода, выговаривает, чтоб новго-
родцы пускали к нему гостей в Чернигов.
О важности греческой торговли, средоточием которой был Киев, нам не
нужно много распространяться после того, что было сказано о ней при
обозрении начального периода: известный путешественник жид Вениамин Ту-
дельский нашел русских купцов и в Константинополе, и в Александрии. Но
любопытно, что летописец нигде не упоминает о пребывании греческих куп-
цов в Киеве, тогда как ясно говорит о пребывании купцов западных, ла-
тинских; очень вероятно, что греки сами редко пускались на опасное пла-
вание по Днепру чрез степи, довольствуясь продажею своих товаров русским
купцам в Константинополе; Вениамин Тудельский говорит о византийцах, что
они любят наслаждаться удовольствиями, пить и есть, сидя каждый под ви-
ноградом своим и под смоковницею своею. Из слов Кузьмы Киянина, плакав-
шегося над трупом Андрея Боголюбского, узнаем, что гости из Константино-
поля приходили иногда и во Владимир Залесский; но Плано-Карпини также
говорит, что в Киев и после монгольского нашествия приезжали купцы из
Константинополя, и, однако же, эти купцы сказываются италианцами. Из
иностранных известий видно, что в Киеве живали купцы из Регенсбурга, Эм-
са, Вены. Нельзя предполагать, чтоб в описываемое время пресеклись тор-
говые сношения с Востоком: под 1184 годом в летописи встречаем известие,
что князья наши, отправившись в поход на половцев, встретили на дороге
купцов, ехавших из земли Половецкой. Мы не думаем, чтоб здесь непременно
нужно было предполагать русских купцов, торговавших с половцами: купцы
эти легко могли быть иностранные из восточных земель, шедшие в Киев,
чрез Половецкие степи. Наконец путешественники XIII века указывают на
берегу Черного и Азовского морей города, служившие средоточием торговли
между Россиею и Востоком: монах Бенедикт, спутник Плано-Карпини, гово-
рит, что в город Орнас в старину, до разорения его татарами, стекались
купцы русские, аланские и козарские; Рубруквис говорит, что к Солдайе,
городу, лежащему на южном берегу Тавриды, против Синопе, пристают все
купцы, идущие из Турции в северные страны, и, наоборот, сюда же сходятся
купцы, идущие из России и северных стран в Турцию. Кроме новгородцев и
киевлян заграничную торговлю производили также жители Смоленска, Полоцка
и Витебска; об их торговле мы узнаем из договора смоленского князя
Мстислава Давыдовича с Ригою и Готским берегом в 1229 году. Из слов до-
говора видно, что доброе согласие между смольнянами и немцами было нару-
шено по какому-то случаю и для избежания подобного разлюбья, чтоб русс-
ким купцам в Риге и на Готском береге, а немецким в Смоленской волости
любо было и добросердье во веки стояло, написана была правда, договор.
Условились: за убийство вольного человека платить 10 гривен серебра, а
за холопа гривну, за побои холопу гривну кун; за повреждение частей тела
5 гривен серебра, за вышибенный зуб 3 гривны; за удар деревом до крови 1
1/2 гривны, кто ударит по лицу, схватит за волосы, ударит батогом - пла-
тить без четверти гривну серебра, за рану без повреждения тела платить 1
1/2 гривны серебра; священнику и послу платится вдвое за всякую обиду.
Виноватого можно посадить в колодку, тюрьму или железы только в том слу-
чае, когда не будет по нем поруки. Долги выплачиваются прежде иностран-
цами; иностранец не может выставить свидетелем одного или двоих из своих
единоземцев; истец не имеет права принудить ответчика к испытанию желе-
зом или вызвать на поединок; если кто застанет иностранца у своей жены,
то берет за позор 10 гривен серебра; то же платится за насилие свободной
женщине, которая не была прежде замечена в разврате. Как скоро волоцкий
тиун услышит, что немецкий гость приехал на Волок (между Двиною и Днеп-
