без хорошей скрипки?! Тэно вущяв па като ттан!.. - Позже Андрей узнает, что это
означает: не встать мне с этого места. - Прямо сегодня - играем. Плясать умеешь?
- Плясать? А зачем мне-то плясать?
- Надо и плясать. Эй, Аня! - Влетела золотозубая смуглая Аня с черной косой
на груди, в руке - крохотная телефонная трубка. - Опять в Кишинев звонишь? Мне
эти переговоры в копеечку влетают. Только ради твоей красоты прощаю. Идите в
зеркальную, поучи двигаться на сцене...
Аня схватила Андрея за руку и завела в пустое помещение, по стенам
которого, как в комнате смеха, висели слегка кривоватые зеркала. Отняла футляр
со скрипкой, отставила в угол, бесцеремонно обняла гостя, как мужчина женщину
в аргентинском танго, и дохнула в лицо конфетами:
- Проснись, красавец!.. - и Андрей завертелся, заходил, повторяя ее движения.
Главной сложностью оказалось - отбивать чечетку. Да еще - в пухлых
кроссовках.
- А ты разуйся! - приказала Аня. - Надо уметь даже голыми пятками. Ты рома?
Рома. Работай! Ты и в постели такой ленивый?
- Когда один - конечно, - вяло отозвался Андрей и вызвал этим ответом
восторг у Ани.
- Какой остроумный! Ты не еврей? Я полукровка. Я сейчас подружкам
перескажу, а ты пока работай ногами... - И она, хихикая, зашептала что-то в
трубку, оглядываясь на Андрея, который с видом идиота стоял перед ней и
время от времени дергал коленями...
Вечером вместе с новыми коллегами поехал на первое свое выступление в
качестве солиста ансамбля "Ромэн-стрит". В автобусе - три гитары, ударник,
контрабас, Аня с немыслимо подведенными глазами (вроде черных морских ежей),
Колотюк -певец, и он, Андрей, со скрипкой.
Новый ресторан, где он еще и не был ни разу, расположен на самом берегу
реки, обнесен жгуче-красной (опять-таки красной!) кирпичной стеной, плотно
обсажен голубыми елями и называется "Яр". На въезде - в воротах - молодые люди
в пятнистых афганках проверили документы у водителя и заглянули в автобус,
под сиденья. В самом ресторане, в дверях, два паренька в строгих серых костюмах
прошлись чем-то вроде маленьких утюжков - магнитными детекторами - по
инструментам, по одежде приехавших, обхлопали карманы и щиколотки (знают,
где можно спрятать пистолет или нож).
Само здание отделано снаружи и внутри огненным кедром и желтой сосной,
много узорной резьбы. В зале нарочито затемнено, лазерные лучи играют в
воздухе, как спицы. Музыканты - на возвышении. Внизу, в сумраке, за
деревянными лакированными столами расселись могучие молодые люди с
неразличимыми лицами. И среди них - две три роскошно одетых - в пеньюаре, что
ли? Такая нынче мода... - молоденькие женщины. Батюшки!.. да среди них... -
Андрей даже сфальшивил от волнения, взвизгнул на квинте, на верхней
металлической струне, что, впрочем, вызвало веселую радость у братьев-цыган: по-
нашему начал!.. молодец!.. Да, да, уважаемый читатель, среди хозяев вечера -
Наташа, та самая, уже известная нам "красотка".
Сидит, маленькая, надувшись, с маленьким своим личиком, в облаке кружев, -
бледная, красоты бессмертной.
"Да хватит же тебе попадаться на моем пути! - как бы взмолился Андрей, но
он знал: врет себе, он знал: эти встречи с ней
неспроста. И уже более пристально всмотрелся в хозяев жизни: - Кто же это около
тебя? Да уж не благодетель ли твой - Мамин?.."
И точно - рослый, выше других над столом, сидит, слегка сутулясь, обнажив в
мальчишеской улыбкой лошадиные зубы, весь такой простой, в голубенькой
рубашке, в белесой ветровке со шнурками на груди, воротила местного бизнеса,
которого шпана обожает, а милиция выдала ему, как с завистью сквозь зубы сказал
Колотюк, на оба "мерса" под стекло картонку: ПРОЕЗД ВЕЗДЕ. Да Мамина и без
картонки побоятся остановить, его номера - 666 и 999 знают все.
Справа от него держит хрустальный бокал на пальце, жонглируя, круглолицый
весельчак, нос картошкой. Слева от Мамина, спиной к Андрею, пируют еще трое
широкоплечих молодцов. Их дамы - лицом к сцене. Но глаза Андрея текут, как
ртуть по наклонному столу, к ней, к Наташе...
Что так торжественно? Заказали прямо, как у Толстого, "Не вечернюю".
Может, они Наташу сегодня замуж выдают вот этому, толстому??? Ишь,
подбросил, поймал фужер, поставил на стол косо - фужер не падает... веселится,
десны кажет. Но ни Мамин, ни он не пьют спиртного - только иностранную
минеральную воду, которую подливают им официанты в широких красных
галстуках. Перед женщинами в синеватых бокалах шипит шампанское. Водку
пьют те, что спиной к сцене, а один из них еще и запивает водку пивом, после чего
громко хохочет и трясет головой.
А вот и нет - не свадьба - Мамин обнял Наташу, закрыл глаза и странно,
блаженно улыбнулся. Хорошо иметь такую красавицу- племянницу, можно выдать
замуж хоть за директора лучшего банка страны, хоть за самого главного
уголовного авторитета планеты.
"Видит она меня или нет?" Нет, конечно. Наташа на цыган и не смотрела, она
сидела, как беломраморная статуэтка, принимая знаки восхищения от дружков
Мамина - они ей все ручку целовали, а она этак грациозно ее подавала. Пальчики в
синих и зеленых (бриллиантовых?) перстнях. И вдруг - она даже отшатнулась:
узрела, наконец, над собой, наверху, Андрея. Узнала! Немножко нахмурилась,
отвернулась и снова глянула на него, чтобы удостовериться - тот ли это странный
прохожий, что приставал на улице, - кажется, тот, хоть и на скрипке играет,
неумело подпрыгивая... и снова убрала в сторону синие свои небесные, глубокие,
таинственные...
Потом хозяева изволили кушать - и Наташа на Андрея больше не смотрела,
вилка и ножик в ее ручках грамотно и быстро работали. Колотюк устроил перерыв
и для своей команды - их усадили в другом углу ресторана, где угостили наповал,
как лесорубов или грузчиков. Андрей не хотел пить, но это было его первое
выступление в ансамбле, да еще предложили тост за его "бешеную" скрипку ( он
здесь постарался, хотя сразу занемела кисть, стал сбаивать мизинец), и пришлось
под бдительным оком усатого атамана хватить пару стаканчиков коньяка.
А потом Колотюк, жарко дохнув, прошептал ему:
- Твоя игра Валерию Петровичу понравилась, пойди, подойди к их столу и
сыграй. Как цыган сыграй, понял, поганый русский?!
Андрей видел в каком-то кинофильме, как играл в дыму и звоне "шалмана"
скрипач-цыган. Андрей приблизился, спотыкаясь от смущения, но все же как бы
игривой походкой к столам богачей и сел с размаху у ног Мамина и Наташи и,
блаженно закрыв глаза, как это делает и Мамин, завинтил самую, пожалуй,
серьезную из всех ресторанных вещей на свете - "Цыганские напевы" Сарасате. Ее
все хотя бы раз, да слышали. О, Сарасате! В десять дет он изумил своей игрой
королеву Испании, и та подарила ему скрипку Страдивари! И он, как Андрей, всю
жизнь был одинок, любил только музыку, тлько скрипку! О, если бы Андрею
такую!..
Сабанов изобразил из себя несомненно пьяненького, что позволило спрямить
некоторые мелизмы, все эти неизбежные украшения - пальцы не успевали. Но все
равно эффект был колоссальный.
Мамин взял со стоявшего за спиной пустого стула кожаную сумочку (наверное,
там и оружие), вынул несколько денежных бумажек и бросил музыканту на
колени. Как потом увидел Андрей, это были хорошие деньги, но перед Наташей он
не мог их взять. Как бы не заметив, роняя их на пол, поднялся. Из-за стола
мгновенно выскочил круглолицый, присел и, рассовывая деньги Андрею по
карманам, буркнул в ухо - как поцеловал:
- Сбацай еще что-нибудь... Валерке нравится. Ну?!
"Валерка" моргал от слез, откинувшись на спинку стула, опустив руки чуть не
до полу, расслабленно глядя на человека со скрипкой. Откуда было ему знать, что
Андрей и Наташа знакомы? А она и не смотрела больше на скрипача - отложив
ножик и вилку, напряженно улыбалась, как куколка, у которой повернули в спине
ключик. Но красивая, да, да.
Андрей "сбацал" еще, по просьбе толстомордого, - "Мурку", девицы завизжали
от восторга, "женихи" угостили водкой, Андрей выпил и снова сидя играл. Кстати
сказать, сидя играть очень трудно. Гениальный Иегуди Менухин будучи в Индии,
куда он ездил к йогам лечить руки, чуть с ума не сошел, так был потрясен игрой
некоего индуса, который играл на скрипке именно сидя на каменном полу. Но
Наташа на Сабанова больше не смотрела - картинно отворотясь, рассеянно
перебирала кружева платья, а Мамин зажмурился, ресницы его были в слезах. И
Андрей тоже заплакал, играя, - было страшно жалко свою жизнь и жизнь Володи,
жизнь Наташи и вообще жизнь всех хороших людей...
Ночью его привезли домой - он стонал, еле держался на ногах. И все боялся,
что оставил скрипку. Ему сунули подмышки несколько бутылок пива, одну он
разбил тут же у автобуса, цыгане хохотали - для них не впервой были щедрые
подарки заказчиков. С трудом отперев дверь, Андрей, не раздеваясь, упал на
кровать.
Всю ночь, как наяву, в ушах орал хор: "Здравствуй, моя Мурка, Мурка
дорогая... здравствувуй, моя Мурка, и прощай... Ты зашухерила всю нашу малину,
а теперь "маслину" получай. И лежишь ты, Мурка, в кожаной тужурке, в голубые
смотришь небеса..."
Проснулся часов в пять утра - сердце грохочет в груди, как вживленный
будильник. Выпил пива и несколько отошел. Прощай, Наташа. Теперь ты знаешь,
кто я, а главное, знает Мамин, и уж конечно ни под каким видом он тебя за меня не
отдаст.
Днем забрел еле живой на почту - в ящике лежала записка: "Цыган, позвоните
223322. Н."
"Господи!.. Кто это?! Она??? С ума сошла?.."
Купил в киоске жетон, позвонил из уличной будки.
Мужской голос ответил:
- Слушаю. Вам кого? - И поскольку Андрей молчал, добавил. - Вы звоните с
автомата. Возможно, он не сработал. Наберите с другого.
Этим своим небрежным знанием, откуда звонит Андрей, человек на другой
конце провода совершенно напугал бедного музыканта. Вот так аппаратура! Ну и
на хрен всех вас. Андрея вчера исцеловала Аня, даже следы зубов оставила на его
щеке... волосами своими черными шею ему обматывала, на узел завязала - умирая
от смеху, еле развязали... С ней, с Аней, и надо ему контакт держать. А Мамин -
страшная личность. Говорят, вся шпана города ему подчиняется, он их герой,
выходец из Березовки, самого бандитского района в городе, но своими руками
ничего не делает - он чист, он в деле.
Этому танку, украшенному цветами, лучше под траки не попадаться.
Всё так, господа, всё так... Но что вы скажете, если вмешивается сама
судьба?! Как вы заметили, с нашим героем мы уже устали думать-размышлять, что
же это такое - судьба, и как движется ее лезвие в темных травах бытия.
А именно следующей ночью, вернее - в половине двенадцатого в квартирку
Сабанова постучали, хотя есть звонок... Андрей открыл - и отступил, не веря: из
темноты, оглядываясь, вошла Наташа.
Она прикрывала ладошкой подбородок, скулила, как собачонка, и смотрела то
на дверь, то на Андрея, намалеванная, как матрешка, но сегодня - в длинном
сереньком плаще, скрывающем ее платье и коленки, на голове - шляпка с пером,
надвинутая на глаза.
- Ты - Андрей?.. - Задохнулась. Голос упал до шепота. - Андрей... Увезите меня
сейчас же... спрячьте где-нибудь. - Она заплакала в голос. - Почему стоите?!
- Что такое? Куда спрятать?.. - Андрей не понимал. Как она сюда попала? Наташа
опустила руку - он увидел под ее нижней губой синяк с багровой ниточкой сбоку -
на что-то наткнулась в темноте? Андрей, повинуясь ее мокрым затравленным
глазам, запер дверь.
- Ты же с цыганами?.. - Поднырнув сбоку под его вытянутые руки, она
приникла к нему. - Я могу намазаться смуглой... Вы же меня любите? - Ночную
гостью трясло. Ее коленки тыкались в его коленки. Может, наркотиков
