направлении, а в служебном кабинете такой разговор вряд ли получится.
- Крабовский? - удивленно переспросили Костенко в институте. - Так он
в библиотеке, он там проводит все время!
- Почему именно в библиотеке? Разрабатывает новую тему?
Девушки - видимо, лаборантки - посмеялись:
- У него каждый день новые темы. Сейчас он хочет доказать, что и
языкознание связано с проблемой бюрократии - то есть с потерей качества
времени, похищенного общественно полезного труда.
- А что? - улыбнулся Костенко. - Интересная тема...
...Крабовский был обложен книгами; несколько минут Костенко наблюдал
за тем, как тот работал, подивился стремительной точности движений
<кладоискателя>, его п р е к р а с н ы м прикосновениям к словарям и
тетрадям.
- Алексей Францевич, - окликнул его Костенко. - Я - по вашу душу.
- Верите в существование души? - мгновенно среагировал Крабовский, не
поднимая головы от страницы. - Прекрасно, есть тема для беседы. Но только
завтра, сегодня я занят.
- Завтра я занят. Увы. А поговорить надо...
- <Поговорить надо>, - повторил Крабовский, чуть отодвинул книгу,
снял очки. - Вы из уголовного розыска? Вполне типичная фраза вашей
номенклатуры: <Надо поговорить>.
- Потому-то я к вам и пришел, что вы - логик в абсолюте.
- Хотите завоевать меня такого рода заключением? - спросил
Крабовский. - Я, кстати, - с точки зрения логики в абсолюте, - исследовал
вопрос: каким образом стареющая эстрадная звезда может удержать аудиторию?
И вывел закон: она должна окружить себя пятью обнаженными
кардебалетчиками, с налитыми мускулами. Таким образом старушка привлечет
на красавцев молодых девушек - тем угодно обозрение сильного мужского
тела. И пожилые дамы потащат мужей на спектакль: <Смотри, как она
держится, несмотря на возраст!> А поскольку женщин больше, чем мужчин, -
нас с вами периодически отстреливают на фронтах и доводят до инфарктов на
совещаниях, - лишь они, прекрасный пол, определяют успех или провал любого
зрелищного предприятия. Впрочем, к чему это я? Ах, да, логик в абсолюте!
Присаживайтесь, что у вас? Я ведь уже описал то, что помнил.
- А мне бы хотелось вас еще раз послушать.
- Полагаете, что, как всякий интеллигент, я говорю лучше, чем пишу?
- Не надо приписывать мне те мысли, которые не приходили в голову.
Это, кстати, типично для женщин...
- Мужчина не может мыслить категориями женщин - язык явление не
только социальное, но и - в определенном роде - физиологическое.
- Плохое слово - в приложении к понятию <язык>.
- Ха! - Крабовский ударил себя по ляжкам, засмеялся деревянно, - Ха!
Чудо! Прелесть! Мир повторяем! Фамилия Шишков вам что-нибудь говорит?
- Нет.
- Спасибо. Ценю людей, которые не смущаются признать незнание.
Адмирал Шишков, автор трактата <О старом и новом слоге>, главный враг
Карамзина. Он тоже какие-то слова считал плохими и невозможными в
употреблении. Он, например, требовал изъять из русского языка такие слова,
как <развитие>, <религия>, <оттенок>, <эпоха>; вместо этих отвратительных
заимствований из языка <похабной Европы> следовало вернуть в обиход
<умоделие>, <прозябание>; вместо <аллея> надобно было говорить <просада>,
не <аудитория>, а <слушалище>, вместо <оратор> - <краснослов>. Адмирал
заключил, что, мол, надобно <новые мысли свои выражать старинных предков
наших складом>. Ладно бы печатал свои теории, так ведь возвел вопрос о
слоге в предмет государственного интереса; языковые нововведения
отождествлял с изменою вере, отечеству и обычаям... Он даже слово <раб>
определил так, как это было угодно государю и дворцовой дряни. <Раб> - по
Шишкову - происходило от <работаю>, то есть <служу по долгу и усердию>;
таким образом, нет в России никакого рабства, крепостное право - выдумка
злодеев-французов, поскольку на Руси живут усердные и жизнерадостные слуги
<отцов-патриархов>...
- Любопытно, - откликнулся Костенко.
- Знаете, кто первым выступил против Шишкова?
- Не знаю.
- Забытый критикой Василий Пушкин, дядя Александра, один из блестящих
наших сатириков.
(Костенко отметил, что о Пушкине сейчас Крабовский сказал, будто об
однокашнике, хорошем и добром знакомце, где-то здесь в библиотеке
работает, поблизости.)
Крабовский вдруг чему-то улыбнулся, а потом начал читать Василия
Пушкина - завывающе, распевно, и Костенко сразу подумал, что сам
Крабовский тоже пишет стихи:
Позволь, Варяго-Росс, угрюмый наш певец,
Славянофилов кум, взять слово в образец!
Досель, в невежестве коснея, утопая,
Мы, <парой> <двоицу> по-русски называя,
Писали для того, чтоб понимали нас...
Но к черту ум и вкус: пишите в добрый час!
Костенко заметил:
- В перечне столпов русской сатиры Василий Пушкин не значится.
- Мало ли кто и где у нас не значится! Мы становимся преступно
беспамятными - вот в чем беда!
- Кстати, о памяти, - Костенко понял, что только сейчас появился
удобный мостик, который позволит ему логично и без нажима перейти к
д е л у. - Вы написали интересное объяснение по поводу мешка с трупом, по
чересчур эмоциональное, логики маловато.
Костенко достал из кармана сложенные листки бумаги:
- Это ваше показание... Хотите восстановить в памяти?
- Так ведь прошло всего семь дней... Я помню свой текст почти
дословно... Чересчур эмоционально, говорите? Логика вне эмоций
невозможна... Беда в другом: мы теряем двенадцать процентов общественно
полезного времени па написание и провозглашение совершенно лишних,
ненужных слов. Если вы полагаете, что я написал что-то лишнее в своем
объяснении, тогда - дурно; эмоции, однако, делу не мешают. Или вы
полагаете, что я упустил какие-то важные моменты?
- Полагаю, что упустили.
Крабовский откинулся на спинку стула, полуприкрыв глаза:
- Я, кажется, не написал про любопытное ощущение... Я лишь потом
вспомнил: легкость, с которой подался узел. Мне показалось, будто передо
мной уже кто-то развязывал его; может, испугался, как и я, увидев
содержимое, завязал снова... Меня потрясло, как легко подался этот крепкий
до виду узел, когда я потянул кончик веревки... Мне показалось, кстати,
что веревка была чем-то промазана, каким-то особым составом, она же была
совершенно не тронута гнилью, а сколько времени пролежала под снегом?!
- Интересно. Я поставлю этот вопрос перед экспертами... Чем она могла
быть промазана?
- Не знаю!
- Если у вас найдется время, пожалуйста, попробуйте исследовать эту
тему, а? - сказал Костенко. - Мне совестно просить об этом, отрывать от
дела, но...
- Все неразрешенное - моя тема, - ответил Крабовский. - Я попробую,
но не требуйте от меня термина...
- Простите? - не понял Костенко.
- По-немецки слово <термин> означает точную дату встречи.
7
Начальник таксомоторного парка долго разминал <Беломор> в сильных
пальцах, потом задумчиво предложил:
- А если Саков выступит перед шоферами с лекцией?
- А что? - ответил Костенко. - Он технолог по металлу, вполне
мотивированно...
- И у нас, понимаете ли, по металлу больше всего претензий к
промышленности, гниет все на корню, так что придут люди, не надо будет
загонять, придут непременно.
...После л е к ц и и Сакова проводили в кабинет директора; там его
ждал Костенко.
- Того таксиста нет, - сказал Саков без колебаний.
Костенко спросил начальника парка:
- Сколько человек не пришло?
- Вся вторая смена... Они на линии, для них завтра лекцию устроим, а
из этой смены семнадцати не было, я подсчитал.
- Фамилии запишите.
- Уже.
- Их личные дела - с фотокарточками - посмотреть можно?
- Пожалуйста, - ответил начальник и нажал кнопку селектора.
- Не надо по селектору, - мягко попросил Костенко. - Давайте лучше
сходим в кадры.
- Тогда уж будем конспирировать до конца, - усмехнулся начальник
парка. - Мы теперь тоже детективы читаем, перестали их в газетных статьях
гонять, уважили, наконец, народ... Раньше словно к какой антисоветчине
относились, а пошли б по библиотекам да собрали мнение народа: что читают,
кого читают и почему читают? Пойдет на такое Москва или поостережется?
- А чего стеречься? - не понял Костенко.
- Как так чего?! А вдруг ответы не сойдутся с тем, кого из писателей
в журналах нахваливают?! Тогда что?!
Саков посмотрел искоса на часы; Костенко заметил это:
- Торопитесь?
- Конец месяца, - ответил Саков, - сами понимаете, план надо гнать.
Начальник парка снял трубку телефона, набрал три цифры, попросил:
- Варвара Дмитриевна, загляни ко мне, пожалуйста.
...Женщина в очках с толстыми стеклами появилась в дверях кабинета
мгновенно, словно бы не у себя в комнате сидела, а ждала за дверью.
- Вот эти дела, Варвара, - начальник протянул ей листок, - подбери в
один момент и принеси сюда с фотографиями.
Женщина взяла бумагу и вышла.
- Когда будем собирать вторую смену? - спросил начальник парка. -
Днем или к вечеру?
- А утром нельзя? - спросил Костенко задумчиво. - Перед тем, как
начнут выезжать на линию...
- Что ж, давайте утром, только минут на пятнадцать, а то с меня в
райкоме шкуру спустят за то, что выезд на трассу задержим...
- Товарищ Саков, вы б описали того шофера начальнику, а? - попросил
Костенко.
- Такой, знаете ли, кряжистый, с очень сильными руками, - начал
Саков. - В кожанке, фуражка на нем форменная, широкоплечий...
Начальник парка рассмеялся:
- Так это, мил человек, я... Тоже, перед тем как сюда сесть, на рейсы
выходил в кожанке, и в плечах не хил... Приметы, скажу сразу, не ахти...
Пришла Варвара Дмитриевна, положила на стол тоненькие папки:
- Вот, пожалуйста, тут все, кого вы записали.
- Валяйте, - Костенко подвинул Сакову папки, - поглядите, может,
здесь.
Саков быстро просмотрел папки, ни на одной фотографии взглядом не
задержался.
- Нет его здесь.
И на следующий день Саков на молчаливый вопрос Костенко ответил
отрицательно. Он просмотрел личные дела двадцати трех шоферов, которые на
лекцию не пришли:
- Нет его здесь, товарищи, это я категорически утверждаю.
- Ну что ж, спасибо, - сказал Костенко. - Видимо, я вас вечером
навещу, ежели какие новости появятся. Вы никуда не собираетесь?
- Это не важно, я буду ждать вас, - ответил Саков.
Когда он ушел, Костенко попросил начальника:
- Давайте еще раз Варвару Дмитриевну потревожим; поднимем дела на
тех, кто уволился начиная с октября прошлого года. Это первое. И второе:
надо поглядеть все путевые листы за пятнадцатое, шестнадцатое и
семнадцатое октября.
...Через два часа Варвара Дмитриевна принесла справки на уволившихся.
На третьей фамилии Костенко споткнулся: Милинко Григорий Васильевич,
1925 года рождения, деревня Крюково, Осташковского района. Тверской
губернии.
- А где милинковское фото? - спросил он рассеянно. - Во всех личных
делах есть фото, а у него содрано...
- Да я и сама удивилась, - ответила Варвара Дмитриевна. - Вообще-то
Милинко очень аккуратный шофер, дисциплинированный... Может, отклеилось
фото? Я схожу поищу в шкафу.
- Да уж, не сочтите за труд...
- Погодите, - задумчиво сказал начальник парка, - мы его часто на
Доску почета вывешивали, значит, фото найдем...
