- База, - вслух сказал командир, - боятся.
Кротов стремительно обернулся, почувствовав на себе взгляд; штурман
действительно пытался подняться, завороженно глядя на спину Кротова. Тот,
выругавшись, снова ударил парня.
- Ну скотина, - сказал командир, - ну, нелюдь... Если убил - отдадут
тебя там, под расстрел отдадут, гадюку, как такого земля носит.
- Не убил, - ответил Кротов, оглянувшись, - дышит. Я оглушил его.
- Борт русского самолета, в случае если у вас нет жертв и человек,
желающий просить политическое убежище, не применял огнестрельное или
холодное оружие, он будет судим, но выдан России не будет. Берите курс
двадцать четыре и начинайте снижение, не уходя из того сектора, в котором
сейчас находитесь.
Когда облака кончились, Кротов увидал горы, одни горы, а в горах две
узкие взлетно-посадочные полосы. У левой, в самом ее конце, стояло два
маленьких аккуратных коттеджа, увитых виноградом.
- У девки оружие есть? - спросил Кротов, кусая губы.
- У кого?
- У проводницы?
- Нет.
- Если есть - пристрелю, и меня оправдают, самооборона.
- Нет у нее оружия.
Когда самолет, вздрогнув, остановился и Кротов увидел, как высокий
мужчина в элегантном костюме неторопливо отделился от группы и двинулся к
самолету, счастье сделало его горячим, словно вошел в парную с мороза.
- Подними руки, - сказал он командиру.
Тот послушно руки поднял. Кротов, не выпуская из левой руки пистолет,
достал из кармана веревку с заранее заготовленным кольцом, продел обе руки
командира в это кольцо, затянул его, обмотал кисти еще несколько раз,
сунул пистолет в карман, завязал веревку своим особым узлом, парашютным,
геленовским, надежным; пятясь, подошел к двери, распахнул ее, резко
обернулся: навел пистолет на пассажиров, не вынимая левой руки из кармана.
- Граждане, сейчас вы улетите домой. У кого из мужчин есть ножи,
встаньте.
Поднялся старик, который уступил место женщине с девочкой.
- Брось на пол, - сказал Кротов.
Старик достал из кармана перламутровый перочинный ножик, бросил его и
сказал:
- Пес!
Кротов медленно, тяжело ступая, пошел сквозь замершую тишину салона в
хвост, взял свой чемодан, где под инструментом хранилось золото и
бриллианты из магазина с е с т р и ц ы, открыл дверь.
Внизу, улыбаясь, стоял мужчина.
- Спрыгните? - спросил он с каким-то странным акцентом.
Кротов ответил:
- Спрыгну. Только сначала покажите мне свой паспорт.
- Военнослужащие сдают свой паспорт, - ответил мужчина. - А вы свой
паспорт бросьте мне, я хочу его внимательно посмотреть.
Кротов, не опуская пистолета, достал из кармана паспорт и бросил его
к ногам мужчины.
Тот поднял, раскрыл: Милинко...
- Прыгайте, господин Милинко, - он протянул ему руку, - прыгайте.
- Все равно покажите ваш документ. Любой.
- Хай! - крикнул кто-то из тех, что стояли поодаль.
Кричали не по-русски. Кротов ничего не понял, но он часто слушал их
радио, голос подействовал на него завороженно, как и
р а с к о в а н н о с т ь людей, стоявших неподалеку от длинной машины. За
рулем сидели рослые парни и, лениво жуя резинку, смотрели на происходящее.
Мужчина пожал плечами, повернулся и пошел, бросив паспорт Кротова на
теплые плиты взлетной полосы.
- Эй! - крикнул Кротов. - Вы чего?!
- Ультиматум - не для меня, - не оборачиваясь, ответил мужчина.
- Эй! - снова крикнул Кротов. - Да стойте, я шуткой!
Спрыгнув, он поднял паспорт и побежал следом за мужчиной. Тот
обернулся, усмехнувшись, достал из кармана пачку <Мальборо>, протянул
Кротову. Тот потянулся трясущимися руками к коробке.
- Вообще-то я не курю, - сказал он, - разве что после пережитого...
Сигарета никак не доставалась, он опустил глаза на пачку, и вдруг
холод сковал его.
<Производство табачной фабрики <Ява> и объединения <Филипп Морис>, -
успел прочитать Кротов, и, не раздумывая, отбросив тело назад, он
выстрелил в мужчину, в сердце ему выстрелил: тот обрушился на землю.
Кротов вскинул пистолет, чтобы перещелкать тех, кто был возле машин, все
сразу понял - и г р а, но выстрелить не успел, пуля пробила ему руку,
пистолет выпал на землю.
10
...Костенко склонился над Тадавой:
- Ну что, дед? Больно?
- Снова вы правы, - ответил он, - даже как-то противно: я ведь
поначалу не хотел кольчугу надевать.
- Мцыри, - усмехнулся Костенко. - А мне еще одного хоронить?
Он поднял простыню, увидел страшный, черный кровоподтек на груди
Тадавы, разорванную кожу, простыню опустил, покачал головой, вздохнул.
- А что это вы меня <дедом> величаете? - спросил Тадава.
- Да так, - ответил Костенко. - <Дед> - хорошее слово, очень нравится
мне, когда человека можно назвать <дедом>.
Из госпиталя Костенко поехал в тюрьму. Кротова допрашивали бригадой.
Костенко поблагодарил коллег, остался с Кротовым с глазу на глаз:
- Сейчас поедем в Москву, Милинко (фамилию Кротов ему - по
разработанному плану - не называли еще). Самолет, как понимаю, переносите
нормально?
- Вполне, - ответил тот. - Вы, я думаю, главный, так что протест вам
можно заявить?
- По поводу чего?
- По поводу того, что до сих пор не вызван врач-психиатр? Я
действовал под гипнозом... Главный, тот, кто виновен в моих неосознанных
действиях, остался на свободе...
- Протест принято заявлять прокурору. А я сыщик... Я свою работу
сделал... Как фамилия гипнотизера?
- Это я скажу работникам прокуратуры после того, как буду
освидетельствован врачом-психиатром...
- Что ж... Это даже не протест - вполне законная просьба... Но я могу
вам назвать фамилию <гипнотизера>... Его фамилия Кротов, Николай Иванович,
- разве нет?!
...Через сорок два дня Костенко позвонил в Магаран, Жукову:
- Подполковник, привет вам, дорогой, и поздравления со звездочкой!
- Все равно в Москву не поеду, - ответил тот.
- Ну и не надо, - легко согласился Костенко. - Вы поезжайте к
Журавлевой, к этой красавице Диане. Желательно, чтобы в это время ее муж
был в вечерней смене. Сядьте к столу, облокотитесь, протяните правую руку,
разожмите пальцы и скажите ей следующее: <Мадам, если вы сейчас же не
положите сюда, в эту мою ладонь самородок, я обещаю вам тяжкие времена...>
...Журавлева стала мертвенно-бледной, откинулась на спинку стула,
хотела что-то ответить, но слова застряли в горле...
- Храните вне дома? - помог ей Жуков.
Она кивнула.
- Ну одевайтесь. Надо ж вам до прихода благоверного вернуться. Или он
в курсе?
Женщина отрицательно покачала головой, а потом заплакала, но плакала
она не по-женски - беспомощно, жалостливо, безысходно, - а как-то
совершенно по-особому, очень рационально и зло...
1979 г.
__________________________________________________________________________
Сканиpовал Еpшов В.Г. Дата последней редакции: 18/02/99
СОДЕРЖАНИЕ
(Ю.С.Семенов. Противостояние: Повесть.)
РАБОТА-I (Москва)
РЕТРОСПЕКТИВА-I
РАБОТА-II (Магаран)
РЕТРОСПЕКТИВА-II
РЕТРОСПЕКТИВА-III (Март 1945 года, Бреслау, Витекамерштрассе, 5)
РАБОТА-III (Москва)
РАБОТА-IV (Магаран)
РЕТРОСПЕКТИВА-IV (Вайсвальд, под Бреслау, март 1945 года)
РЕТРОСПЕКТИВА-V (Апрель 1945, медсанбат 54/823)
РАБОТА-V (Кавказское побережье Всесоюзной черноморской здравницы)
РАБОТА-VI (Москва)
РАБОТА-VII (Кавказское побережье Всесоюзной черноморской здравницы)
РАБОТА-VIII (Москва)
РЕТРОСПЕКТИВА-VI (Апрель, 1945)
РЕТРОСПЕКТИВА-VII (Магаран)
РАБОТА-IX (Берлин, ГДР)
РАБОТА-X (Смоленск)
РЕТРОСПЕКТИВА-VIII (Октябрь 1978 г.) АННОТАЦИЯ
(Ю.С.Семенов. Противостояние: Повесть.)
Повесть <Противостояние> Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими
повестями <Петровка, 38> и <Огарева, 6> один герой - полковник Костенко.
Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и
мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и
поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.
