нашего гостя, чем самим фактом.
- Рад с вами познакомиться, - промолвил Пес. - Как я понимаю, вы
биолог, и я нахожу это в высшей степени интересным.
- Но, честно говоря, пришли мы из-за этого мешка, - сказал я
Стирлингу.
- Мешка? Ах да, у тебя ведь был еще какой-то мешок.
Я поднял мешок, чтобы он мог получше разглядеть его.
- Это тоже пришельцы, - объявил я.
Все это начинало чертовски смахивать на водевиль.
Он недоуменно поднял бровь.
Запинаясь и путаясь в словах, я торопливо рассказал ему, что это за
существа - в моем понимании, конечно. У меня вдруг почему-то возникла
потребность высказаться как можно быстрее. Словно меня подстегивала
мысль о том, что у нас очень мало времени, а мне нужно успеть все
рассказать. Возможно, так оно и было.
Лицо Стирлинга побагровело от волнения, глаза возбужденно
заблестели.
- Об этом-то я и говорил тебе сегодня утром! - воскликнул он.
Я вопросительно хмыкнул - наш утренний разговор давно
выветрился у меня из головы.
- Существо, не зависящее от окружающей среды, - напомнил он. -
Существо, которое может жить везде и быть всем, чем угодно. Форма
жизни, обладающая стопроцентной приспособляемостью. Способная
приспособиться к любым условиям...
- Но ты ведь говорил вовсе не об этом, - возразил я, вспомнив
наконец, что он тогда сказал.
- Вполне возможно, - согласился он. - Наверное, я не совсем точно
выразил свои мысли. Но в итоге получается то же самое.
Он повернулся к лабораторному столу, выдвинул ящик и стал
быстро рыться в каких-то вещах. Наконец вытащил то, что искал, -
прозрачный полиэтиленовый пакет.
- Давай-ка пересыплем их сюда, - сказал он. - А потом уже
хорошенько рассмотрим их.
Он открыл пошире отверстие пакета. С помощью Пса я перевернул
наш импровизированный мешок и высыпал кегельные шары в пакет к
Стирлингу. Небольшое количество каких-то клочков и обрывков упало на
пол. Даже не пытаясь принять форму шаров, они быстро шмыгнули к
рукомойнику, вскарабкались по его металлическим ножкам и нырнули в
раковину.
Пес бросился было за ними в погоню, но они оказались проворнее.
Он вернулся с удрученным видом, уныло свесив уши и волоча поникший
хвост.
- Они отступили в канализационную трубу, - сообщил он.
- Ну и пусть, - беспечно отмахнулся Стирлинг. которого так и
распирало от счастья, - большая часть ведь осталась у нас.
Он стянул крепким узлом горловину пакета и, подняв его, зацепил
узел за крюк укрепленного над столом кронштейна - и пакет повис в
воздухе. Пластик был настолько прозрачен, что теперь можно было без
помех рассмотреть кегельные шары во всех подробностях.
- А вы разберете их на части? - озабоченно спросил Пес.
- Со временем, - ответил Стирлинг. - Сперва я понаблюдаю за
ними, изучу их повадки и подвергну их кое-каким испытаниям.
- Тяжким испытаниям? - не унимался Пес.
- Это еще что такое? - спросил Стирлинг.
- Он питает некоторую неприязнь к нашим друзьям, - вмешался я. -
Они ставят ему палки в колеса. Позорят его бизнес.
В другом конце комнаты негромко замурлыкал телефон.
Потрясенные, мы разом умолкли.
Телефон зазвонил снова.
В этом звуке было что-то пугающее. Мы были здесь совершенно
одни и чувствовали себя как-то уютно и спокойно, а кегельные шары на
время стали для нас не более чем диковиной, вызывавшей чисто
академический интерес. Но с этим телефонным звонком все рухнуло - к нам
ворвалась неумолимая действительность внешнего мира. Пришел конец
уединению, пришел конец спокойному созерцанию, потому что теперь все
это касалось не только нас одних, а существа в прозрачном полиэтиленовом
пакете из объектов исследования превратились в нечто опасное и
угрожающее, в нечто внушающее уже не академический интерес, а
ненависть и страх.
И я увидел за окном величественную всепоглощающую тьму ночи
и ощутил бездушное высокомерие, которое опутало мир. Комната словно
сжалась в пятно холодного света, разбивавшегося о блестящую поверхность
лабораторного стола, о раковину и стеклянные приборы, а я - сама слабость
- стоял там рядом со Стирлингом и Псом, такими же бессильными, как и я.
- Алло, - сказал Стирлинг в трубку. И спустя немного. - Нет, я
ничего об этом не слышал. Должно быть, тут какое-то недоразумение. Он
сейчас здесь.
Послушал еще, потом перебил своего собеседника:
- Но ведь он сейчас здесь, у меня. Вместе с говорящей собакой...
Нет, он не пьян. Да нет, говорю вам, он цел и невредим...
Я шагнул к телефону.
- Дай-ка мне трубку! - потребовал я.
Он сунул ее мне под ухо, и я услышал голос Джой.
- Паркер, ты... что случилось? Радио...
- Ага, я слышал эту передачу. Те парни на радио просто рехнулись.
- Почему ты мне не позвонил, Паркер? Ты ведь знал, что я это
услышу...
- Да откуда я мог знать? Я совершенно замотался. Мне нужно было
переделать кучу дел. Я нашел Этвуда, он рассыпался на кегельные шары, и
я поймал его в мешок, а потом меня в машине поджидала эта собака...
- Паркер, у тебя действительно все в порядке?
- Конечно, - ответил я. - В полнейшем.
- Паркер, мне так страшно.
- Брось, теперь уже нечего бояться. В машине был не я, и к тому же
я нашел Этвуда...
- Я не об этом. У меня во дворе снуют какие-то существа.
- Так ведь вне дома всегда есть какие-нибудь живые существа, -
возразил я. - Собаки, кошки, белки, люди, наконец...
- Но эти твари бродят вокруг дома. Так и кишат повсюду,
заглядывают в окна и... Паркер, прошу тебя, приезжай и забери меня
отсюда!
Мне стало не по себе. Это не был обычный глупый женский страх
перед темнотой и воображаемыми ужасами. По ее голосу чувствовалось,
что она едва сдерживается от истерики, и это убедило меня в том, что
причина ее испуга не в игре воображения.
- Хорошо, - сказал я. - Держись молодцом. Постараюсь приехать
как можно скорее.
- Паркер, пожалуйста....
- Надень пальто. Стань у двери и жди машину. Только не выходи,
пока я не подойду к самому дому.
- Ладно.
Голос ее уже звучал почти спокойно.
Я бросил трубку на рычаг и стремительно повернулся к Стирлингу.
- Мне нужна винтовка, - сказал я.
- Вон в том углу.
Она стояла там, прислоненная к стене; я бросился в угол и схватил
ее. Стирлинг порылся в ящике и протянул мне коробку с патронами. Я
сломал ее, и несколько патронов упало на пол. Стирлинг нагнулся и собрал
их.
Я заполнил магазин, остальные патроны высыпал в карман.
- Я еду за Джой, - сказал я.
- Там что-нибудь случилось? - спросил он.
- Не знаю, - ответил я.
Я ударом распахнул дверь и понесся вниз по лестнице. Пес ринулся
следом.
20.
Джой жила в северо-западной части города в своем собственном
маленьком домике. Первые годы после смерти матери она подумывала о
том, чтобы продать его и переехать поближе к редакции в какой-нибудь
многоквартирный дом. Да так и не собралась. Что-то не отпускало ее
отсюда - то ли какие-то старые ассоциации и сентиментальная
привязанность к дому, то ли нежелание рисковать - а вдруг ей не
понравится на новом месте.
Я выбрал улицу, где, как я знал, мне не будут помехой мигалки, и
дал газ.
Пес сидел рядом со мной, и ветер, врывавшийся через
полуоткрытое окошко, откидывал назад его бакенбарды, мягким веером
расстилая их по морде. Он задал мне один-единственный вопрос.
- А эта Джой хороший товарищ? - спросил он.
- Самый лучший, - заверил я его.
Он умолк, обдумывая мой ответ. Еще немного, и, наверно, можно
было бы услышать, как напряженно работают его мысли. Но он больше не
проронил ни слова.
Не обращая внимания на светофоры, я развил недозволенную
скорость, пытаясь придумать, что мне сказать в свое оправдание, если за
нами погонится полицейская машина. Но обошлось без этого, и, нажав до
отказа на тормоз, я резко остановил машину перед домом Джой -
взвизгнули по асфальту шины, и Пес со всего маха ткнулся мордой в
ветровое стекло, весьма этому удивившись.
Домик стоял в глубине двора, обнесенного старинным частоколом
и густо заросшего деревьями и кустами, между которыми зигзагами
извивались цветочные клумбы. Ворота были распахнуты настежь - с тех
пор как я знаю этот дом, я ни разу не видел их запертыми, - и створки их
криво висели на ржавых петлях. Крыльцо было освещено, свет горел еще и
в прихожей и в гостиной.
Прихватив винтовку, я выскочил на мостовую и обежал вокруг
машины. Пес опередил меня, ворвался в ворота и как одержимый бросился
в заросли кустарника, росшего до краям вымощенной кирпичом дорожки.
Прежде чем он исчез, перед моими глазами промелькнули его
оскаленная в рычании морда, плотно прижатые к голове уши и задранный
кверху хвост.
Я вошел в ворота и, тяжело ступая, двинулся по дорожке к дому, а
слева от меня, там, где только что скрылся Пес, поднялся вдруг совершенно
невообразимый, раздирающий уши гвалт.
Дверь открылась, и Джой сбежала с крыльца.
Я встретил ее на ступеньках. На мгновение она в нерешительности
остановилась, глядя во двор, откуда неслась эта омерзительная какофония.
Сейчас шум еще усилился. Описать его почти невозможно. В нем
было что-то от верещания взбесившейся фисгармонии, надрывавшейся под
аккомпанемент какого-то топота и шороха, словно нечто огромное в
яростном исступлении мчалось по заросшему высокой сухой травой полю.
Я схватил Джой за руку и потащил по дорожке к воротам.
- Пес! - позвал я. - Пес!
Бедлам не стихал.
Мы выбежали на тротуар, я втолкнул Джой на переднее сиденье и
захлопнул дверцу.
Пес как в воду канул.
Кое-где в соседних домах начали вспыхивать огни, и я услышал,
как неподалеку хлопнула дверь - видно, кто-то вышел на крыльцо.
Я бросился назад к воротам.
- Пес! - снова крикнул я.
Он пулей вылетел из кустов, поджатый хвост его исчез под
брюхом, с влажных бакенбард стекали пенистые струйки слюны. А за ним
по пятам что-то гналось - что-то черное, шишковатое, с огромной, жадно
разинутой пастью.
Я понятия не имел, что это такое. Даже отдаленно не представлял,
как мне следует действовать.
То, что я сделал, я проделал чисто инстинктивно, не задумываясь.
Я воспользовался винтовкой, как клюшкой для гольфа. Боюсь
сказать, почему я не выстрелил. Или времени на это не было, или по какой-
то другой причине. Возможно, я интуитивно почувствовал, что против этой
алчущей пасти пуля бессильна.
И прежде чем я осознал, что делаю, пальцы мои сжали
винтовочный ствол, приклад был заброшен за спину, я уже устремился
вперед. Пес проскочил мимо меня, а шишковатое страшилище было еще в
воротах, когда винтовка беспощадной дубинкой со свистом рассекла
воздух. Она нанесла удар, но удара не получилось. Приклад прошел сквозь
черную тварь, как нож сквозь масло, - тело ее расплескалось, обляпав
забор, и на тротуаре растеклась лужа отвратительной клейкой жидкости.
В кустах шла какая-то возня - я понял, что вот-вот появятся другие
монстры, и не стал медлить. Повернувшись, я бросился назад к машине,
обежал ее и, швырнув винтовку на сиденье рядом с Джой, прыгнул в
машину сам. Уходя, я не выключил мотор и сейчас вмиг оторвал машину
от обочины тротуара и погнал ее по улице, до отказа нажав на акселератор.
Сжавшись в комок, Джой тихо всхлипывала.
- Перестань, - попросил я.
Она попыталась успокоиться, но у нее ничего не получилось.
- Они всегда слишком торопятся, - подал голос Пес с заднего
сиденья. - И всегда делают такое наполовину. У них не имеется
соответствующего мужского качества, чтобы выполнить это как следует
быть.
- Иными словами, им не хватает мужества, - уточнил я.
Всхлипывания Джой мгновенно стихли.
- Кэрлтон сказал мне, что с тобой говорящая собака, - полусердито-
полуиспуганно проговорила она, - но я этому не верю. Что это за трюк?
- Никакого трюка тут нет, моя красавица, - промолвил Пес. - Разве
у меня нечеткое произношение?
- Джой, - сказал я, - выкинь из головы все, что ты знала раньше.
Расстанься со всеми своими старыми взглядами и представлениями. Забудь
