Месье д'0жерон больше не улыбался. В свою очередь, почувствовав
изрядную долю истины в обвинениях шевалье, он вскочил на ноги, побледнев от
гнева. Но, будучи сдержанным и замкнутым по натуре, губернатор не дал выхода
своим чувствам. Его голос оставался спокойным и холодным, как лед.
-- За такие слова, месье, полагается отвечать со шпагой в руке.
Сентонж, меривший шагами комнату, только рукой махнул.
-- Это такая же чепуха, как и то, что вы говорили раньше! Ваш вызов вы
лучше пошлите месье де Лувуа, так как я всего лишь его представитель. Я
высказал вам только то, что требовал от меня долг, и чего я не стал бы
делать, если бы нашел вас более рассудительным. Неужели вы не понимаете,
месье, что я приехал сюда из Франции не драться на дуэли именем короля, а
сообщить вам королевское решение и передать королевские приказы. Если они
вам неприятны, то это не мое дело. Но по решению правительства Тортуга
должна перестать служить приютом корсарам -- это все, что я должен был вам
сказать.
-- Боже, дай мне терпения! -- воскликнул месье д'0жерон. -- И вы
думаете, что достаточно только сообщить мне этот приказ, как я тотчас смогу
привести его в исполнение?
-- А в чем трудность? Закройте рынок, куда поступает награбленное. Если
вы положите конец этой торговле, то пиратству придет конец.
-- Как просто! А что, если конец придет мне и заодно администрации
Вест-Индской компании на этом острове? Что, если пираты захватят власть на
Тортуге? Ведь это несомненно случится, если я вас послушаю, месье де
Сентонж.
-- У Франции достаточно могущества, чтобы отстоять свои права.
-- Весьма признателен. Интересно, знают ли во Франции, как это сделать?
Имеет ли месье де Лувуа какое-нибудь представление о силе и размерах
организации флибустьеров? Слышали ли вы когда-нибудь во Франции о набеге
Моргана на Панаму? Знаете ли вы, что пиратское воинство включает пять-шесть
тысяч самых грозных морских разбойников, каких когда-либо видел свет? Если
им будет угрожать уничтожение, то они, соединившись вместе, могут создать
флот из сорока или пятидесяти кораблей, который перевернет все Карибское
море вверх дном.
Губернатору удалось наконец привести в замешательство шевалье де
Сентонжа. Несколько секунд он удрученно глядел на хозяина дома, пока не
собрался с силами.
-- Вы, месье, безусловно преувеличиваете.
-- Я ничего не преувеличиваю. Я только хочу заставить вас понять, что
мною движет нечто большее, чем корыстолюбие, которое вы мне так
оскорбительно приписываете.
-- Месье де Лувуа, несомненно, будет сожалеть о несправедливости своего
решения, когда я подробно доложу ему о том, что вы мне сообщили. Что же до
остального, то приказ остается приказом.
-- Но вам наверняка предоставили некоторую свободу действий в
выполнении вашей миссии. Поэтому я считаю, что, выслушав мои объяснения, вы
окажете услугу королевству, рекомендовав месье де Лувуа не нарушать
существующего положения вещей до тех пор, пока Франция не будет в состоянии
направить в Карибское море флот, который сможет охранять ее владения.
Но шевалье заупрямился.
-- Такой совет мне едва ли подойдет. Вы получили распоряжение месье де
Лувуа немедленно закрыть рынок, где сбывается награбленная корсарами добыча.
Я уверен, что вы дадите мне возможность заверить маркиза в вашем
безоговорочном согласии.
Эта тупая бескомпромиссность приводила д'0жерона в отчаяние.
-- Должен, однако, заметить, месье, что ваша формулировка не
соответствует действительности. Здесь сбывается не только награбленное, но и
добыча, отнятая у Испании и компенсирующая грабежи, от которых мы страдали и
будем страдать по милости кастильских хищников.
-- Но это фантастично, месье. Между Францией и Испанией мир.
-- В Карибском море, месье де Сентонж, мира никогда не бывает.
Уничтожив корсарство, мы капитулируем и подставим горло под нож -- вот и
все.
Но аргументов, способных сдвинуть с места шевалье де Сентонжа, просто
не существовало.
-- Я вынужден рассматривать это только как ваше личное мнение, в
какой-то мере внушенное вам (не обижайтесь на меня за это) интересами вашей
компании и вашими собственными. Как бы то ни было, приказ вполне ясен, и вы
должны понимать, что его невыполнение повлечет за собой большие
неприятности.
-- Не большие, чем выполнение, -- заметил губернатор, скривив губы. Он
вздохнул, пожав плечами. -- По вашей милости, месье, я попал между двух
огней.
-- Надеюсь, у вас хватит справедливости понять, что я выполняю свой
долг, -- величественно промолвил шевалье де Сентоиж. Слабый намек на желание
оправдаться, звучавший в этой фразе, был единственной уступкой, которую
месье д Ожерону удалось выжать из своего упрямого и самонадеянного гостя.
II
Месье де Сентояж вместе со своей супругой покинули Тортугу в тот же
вечер, взяв курс на Порт-о-Пренс[1], который шевалье намеревался посетить
перед тем, как отплыть во Францию, где его ожидала заманчивая жизнь богача.
Восхищаясь собственной твердостью, проявленной им в беседе с
губернатором Тортуги, он поведал обо всем мадам де Сентонж, чтобы та могла
разделить его восторги.
-- Этот мелкий скупщик краденого мог вынудить меня уклониться от
выполнения долга, если бы я не был столь бдительным, -- улыбаясь, заметил
шевалье -- Но меня не так-то легко обмануть. Поэтому месье де Лувуа и
поручил мне такую важную миссию. Он знал, с какими трудностями я могу
столкнуться, и не сомневался, что меня не проведешь.
Мадам де Сентонж была высокой, красивой брюнеткой с глазами, похожими
на терновые ягоды, кожей цвета слоновой кости и бюстом Гебы[2]. Ее томный
взгляд был с благоговением устремлен на мужа, собиравшегося ввести ее в
высшее общество Франции, двери которого были закрыты для жены плантатора,
как бы он не был богат. Все же, несмотря на уверенность в проницательности
своего супруга, она осмелилась поинтересоваться, был ли он прав, приписывая
аргументы, приведенные месье д'0жероном, одному лишь корыстолюбию
губернатора. Правда, всю жизнь прожив в Вест-Индии, мадам де Сентонж не
могла не знать о хищнических повадках испанцев, хотя до сих пор она,
возможно, не думала о том, в какой степени действия корсаров сдерживали их
разбои. Испания держала солидный флот в Карибском море главным образом для
того, чтобы охранять свои поселения от рейдов флибустьеров. Уничтожение
пиратства развязало бы руки этому флоту, а зная жестокость испанцев, можно
было легко догадаться, к каким бы последствиям это привело.
С должным смирением высказав свои мысли обожаемому супругу, мадам де
Сентонж выслушала самоуверенный ответ:
-- В таком случае можешь не сомневаться, что мой повелитель король
Франции примет надлежащие меры.
Тем не менее спокойствие шевалье было несколько поколеблено. Эта робкая
поддержка аргументов д'0жерона выбила Сентонжа из колеи.
Конечно, было легко отнести все возражения губернатора Тортуги за счет
его эгоизма и страха перед испанцами. Однако месье де Сен
1 Порт-о-Пренс -- столица тогдашнего французского Гаити.
2 Геба -- богиня молодости в греческой мифологии.
тонж, будучи со времени своей женитьбы живо заинтересованным во
французских колониях в Вест-Индии, начал спрашивать себя, не слишком ли
поспешным было его заключение, что месье д'Ожерон преувеличивает.
В действительности же губернатор Тортуги не преувеличивал. Как бы ни
были его аргументы согласованы с его интересами, они, несомненно, имели под
собой существенную основу. Теперь же ему оставалось только покинуть свой
пост и вернуться во Францию, предоставив месье де Лувуа самому решать судьбу
Французской Вест-Индии и Тортуги в частности. Правда, это было бы изменой
интересам ВестИндской компании, но если политика нового министра
восторжествует, то у компании очень скоро не останется никаких интересов.
Губернатор провел беспокойную ночь и заснул только на рассвете, но
почти тотчас же проснулся от пушечных выстрелов.
Канонада и треск мушкетов были настолько продолжительными, что
д'0жерону понадобилось длительное время, пока он осознал, что этот шум
означает не атаку на гавань, а feu de joi[1], какого еще никогда не
слыхивали скалы Кайоны.
Когда же губернатор выяснил причину салюта, то его настроение
значительно улучшилось. Сообщение о поимке и казни капитана Блада в
Сан-Хуан-де-Пуэрто-Рико было опровергнуто прибытием в Кайону самого Питера
Блада, живого и невредимого, на борту захваченного испанского корабля, еще
недавно называющегося "Мария Глориоса" и служившего флагманом эскадры
маркиза Риконете. В кильватере "Марии Глориосы" следовали два испанских
галеона, нагруженных сокровищами.
Гром орудий раздавался с борта трех кораблей Блада, ремонтировавшихся
на Тортуге в его отсутствие, среди экипажа которых в течение последней
недели царили растерянность и уныние.
Д'0жерон не меньше пиратов радовался воскрешению из мертвых человека,
которого он уже успел оплакать, ибо между губернатором Тортуги и славным
капитаном флибустьеров существовала тесная дружба. Месье д'Ожерон и его
дочери устроили в честь Питера Блада настоящий пир, ради которого губернатор
извлек из погреба несколько бутылок отборного вина, полученного из Франции.
Пришедший в отличное расположение дука капитан поведал собравшимся за
столом историю необычайного приключения в ПуэртоРико, закончившегося казнью
гнусного самозванца, который претендовал на имя и славу Питера Блада, и
беспрепятственным отплытием из Сан-Хуана "Марии Глориосы" вместе с двумя
кораблями с ценностями, стоявшими теперь на якоре в кайонской гавани.
-- Такой богатой добычи у меня еще никогда не было. Одного золота
только на мою долю приходится тысяч на двадцать пять. Его,
1 Приветственный салют (франц.).
как обычно, я обменяю у вас на векселя французских банков. Кроме того,
на одном из галеонов имеется груз перца и пряностей, за который Вест-Индская
компания даст не менее ста тысяч. Все это ждет вашей оценки, мой друг.
Но это сообщение, которое в другое время только обрадовало бы
губернатора, на сей раз вновь повергло его в уныние, напомнив ему об
изменившихся обстоятельствах. Печально поглядев на гостя, он покачал
головой.
-- Все кончено, друг мой. Наша коммерция отныне под запретом. -- И
вслед за этим последовал подробный рассказ о визите де Сентонжа, существенно
ограничившем поле деятельности месье д'0жерона. -- Итак, вы понимаете,
дорогой капитан, что рынки Вест-Индской компании теперь закрыты для вас.
На загорелом, гладко выбритом лице Блада, обрамленном черными локонами,
отразились изумление и гнев.
-- Боже мой! И вы не сказали этому придворному блюдолизу, что...
-- Я привел ему все аргументы, к которым прислушался бы любой
здравомыслящий человек. Но на все, что я ему говорил, он отвечал, что в мире
нет ничего, что не было бы известно месье де Лувуа. По мнению месье де
Сентонжа, нет Бога, кроме Лувуа, и Сентонж -- пророк его. Этот шевалье, как
и все придворные фавориты, весьма самоуверенный субъект. Недавно на
Мартинике он женился на вдове Омера де Вейнака, и это сделало его одним из
богатейших людей Франции. А вы знаете, во что превращают большие деньги и
без того самодовольных людей.
И месье д'0жерон устало махнул рукой.
-- Да, теперь все кончено.
Но с этим капитан Блад никак не мог согласиться.
