-- Все? -- переспросил Джеффри Корт, выпучив глаза и задыхаясь от
бешенства. -- Но это насилие!
-- Не смею вам возражать.
Мистер Корт изо всех сил старался сдержать свои чувства.
-- А если сэр Джеймс откажется?
-- О, зачем вам травмировать себя такими неприятными предположениями?
Сейчас ясно одно: если сэр Джеймс согласится, вас немедленно высадят на
берег.
-- А меня интересует, сэр, что будет, если он не согласится?
Капитан Блад любезно улыбнулся.
-- Я человек порядка и люблю все делать вовремя. Предугадывать будущее
в большинстве случаев означает попусту терять время. Мы не будем обсуждать
такую возможность по той причине, что она, повидимому, никогда не станет
явью.
-- Но это... это чудовищно! -- вскочив, завопил мистер Корт. -- Разрази
меня гром, сэр, но своими действиями вы рискуете навлечь на себя немалую
опасность.
-- Я -- капитан Блад, -- последовал ответ. -- Поэтому не думайте, что
меня может испугать какая бы то ни было опасность.
Это сообщение вынудило мистера Корта отбросить всякую сдержанность. Его
лицо побагровело, глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит.
-- Вы -- капитан Блад? Этот проклятый пират? Хотя, так или иначе, мне
наплевать, кто вы такой...
-- Чего же вы тогда так разволновались? Единственная моя просьба к вам
-- не покидать своей каюты. Мне, конечно, придется выста
1 Рундук -- деревянный ларь для храпения личных вещей команды.
вить у дверей караул, но в остальном вы не будете испытывать никаких
неудобств.
-- И вы полагаете, что я подчинюсь?
-- Могу заковать вас в кандалы, если вы предпочитаете это, -- учтиво
предложил капитан Блад.
Мистер Корт, с ненавистью глядя на собеседника, все же решил, что лучше
обойтись без кандалов.
Выйдя из шлюпки, капитан Блад направился к резиденции вицегубернатора
-- великолепному особняку с зелеными жалюзи на окнах, который возвышался на
берегу моря, окруженный пламенеющими азалиями. Воздух вокруг был напоен
ароматом апельсинов и ямайского перца.
Блада беспрепятственно пропустили к сэру Джеймсу. Для такого явно
значительного лица, облаченного в темно-синий костюм безукоризненного
покроя, в шляпе с пером и с длинной шпагой на расшитой золотом перевязи,
двери колониальной администрации обычно раскрывались настежь. Блад
представился как капитан Питер, что почти полностью соответствовало
действительности, и дал понять, что состоит на военно-морской службе и что
корабль, на котором он прибыл, его собственный. Целью его прибытия на Невис
-- крупнейший в Вест-Индии невольничий рынок, -- по его словам, было
приобретение какого-нибудь парня, годного в качестве кают-юнги. Он слышал,
что сэр Джеймс сам немного занимается работорговлей, но даже если это не
так, он питает надежду, что сэр Джеймс согласится помочь ему е этом деле.
Манеры капитана Питера, сочетающие почтительность с достоинством, и его
элегантность тотчас же покорили сэра Джеймса, который заверил своего гостя,
что окажет ему всяческое содействие. Правда, сейчас он не располагает рабами
для продажи, но в любой момент из Гвинеи может придти судно с грузом
чернокожих, и если капитан Питер не очень торопится, то, несомненно, через
день или два его желание осуществится. А пока что не соизволит ли он
остаться пообедать?
Капитан Питер соизволил, тем более что на пришедшую вскоре леди Корт он
произвел такое неотразимое впечатление, что она горячо поддержала
приглашение своего мужа.
За обедом, учитывая цель, с которой капитан Питер прибыл на Невис,
разговор, естественно, касался рабов и сравнения качеств черных и белых
слуг. Сэр Джеймс, будучи всецело убежденным в превосходстве белой расы,
заявил, что сравнивать их просто нелепо, дав тем самым возможность капитану
затронуть интересующий его вопрос.
-- И тем не менее белые, высланные сюда после мятежа Монмута, -- сказал
он, -- расточительно используются на плантациях. Странно, но никто не
подумал о том, чтобы найти применение их способностям в каком-нибудь другом
месте.
-- Они ни для чего другого не годятся, -- заявила ее милость. -- Из
этих бунтовщиков не сделаешь хороших слуг. Я знаю, потому что пробовала этим
заняться.
-- В самом деле? Это интересно. Неужели бедняги, которых вы избавили от
работы на плантациях, были так равнодушны к своей судьбе, что не проявили
усердия в должности слуг?
-- Опыт моей супруги более ограничен, чем вы можете подумать по ее
утверждениям, -- вмешался сэр Джеймс* -- Она судит по единственной попытке.
Леди Корт пренебрежительным взглядом ответила на критику, а галантный
капитан пришел ей на помощь.
-- Ab uno omnes[1], сэр Джеймс. Это изречение часто оказывается верным.
-- И он повернулся к леди, которая благодарно ему улыбнулась. -- А что это
была за попытка, и кто был этот человек, который остался глух к вашему
милосердию?
-- Один из осужденных мятежников, сосланных на плантации. Мы привезли
его с Барбадоса. Я купила его, чтобы сделать грумом, но он оказался
настолько неблагодарным и неспособным оценить перемену в своей жизни, что я
в итоге отправила его назад, на сахарные плантации.
-- Что ж, поделом, -- с одобрением кивнул капитан. -- И что же с ним
произошло?
-- Этот гадкий мятежный пес расплачивается за свое поведение на
плантациях сэра Джеймса.
-- Бедняга когда-то был джентльменом, как и многие другое, попавшие в
заблуждение мятежники, -- печально проговорил сэр Джеймс. -- Он немного
выиграл, избежав виселицы.
После этого он направил разговор в другое русло, и капитан Блад,
приобретший нужные сведения, не стал этому противиться.
Но какая бы тема не была затронута, гостеприимная любезность
очаровательной леди, вызывавшая усмешку на губах сэра Джеймса, обязывала
гостя к ответной любезности и галантности. Леди Корт настояла, чтобы капитан
Питер во время пребывания в Чарлзтауне поселился в их особняке, обещая
предоставить ему все удобства. Ведь подобные визитеры так редко нарушали
унылое однообразие их жизни на Невисе.
В качестве дополнительной приманки леди Корт начала расписывать красоты
их острова. Она намеревалась лично продемонстрировать капитану живописные
рощи, богатые плантации, прозрачные реки этого земного рая, который в
разговоре с мужем леди именовала не иначе, как адом кромешным,
1 Всех за вину одного (лат.) -- Вергилий. Энеида. Перевод С.Ошерова.
Не питавший в отношении своей супруги никаких иллюзий, сэр Джеймс,
скрывая свое презрение к иэображаемому ею светскому гостеприимству,
поддержал ее приглашение, после чего леди Корт заявила, что она сразу же
даст распоряжение приготовить комнату, а Блад должен послать кого-нибудь на
корабль за вещами.
Капитан Блад, в взысканных выражениях поблагодарил хозяев за любезный
прием, с удовольствием воспользовался их предложением, так как пребывание в
доме сэра Джеймса Корта, несомненно, могло содействовать достижению цели,
ради которой он прибыл на Невис.
V
Мы уже знаем о вере капитана Блада в счастливый случай. Однако эта вера
не заходила так далеко, чтобы побуждать капитана сидеть и ждать, сюка случай
сам его не отыщет. Счастливые случаи, по его мнению, должны были создаваться
или, по крайней мере, призываться человеческий умом и усердием. Поэтому на
следующее утро Блад поднялся пораньше, не желая терять времени в достижении
цели. Из полученных накануне сведений он знал, в каком направлении начать
поиски, и вскоре после восхода солнца направился к конюшням сэра Джеймса,
чтобы обзавестись нужным средством передвижения.
Никто бы не усмотрел ничего необычного в том, что гость полковника,
привыкший рано вставать, решил перед завтракам прокатиться верхом и
позаимствовал для этого лошадь у своего хозяина. Тот факт, что он избрал
свой путь мимо плантации сэра Джеймса, также едва ли возбудил бы интерес у
кого-нибудь из рабов.
В своих поисках Блад мог полагаться только на себя и из судьбу, от
которой требовалось послать навстречу нужного ему раба.
Однако фортуна в это утро, казалось, к нему не благоволила. Несмотря на
ранний час, леди Корт в силу, быть может, той же привычки рано вставать,
либо по причине домашних забот, а возможно, в результате не дававших ей
покоя чувств, вызванных привлекательностью ее гостя, неожиданно появилась у
конюшен, бодрая и оживленная, и приказала оседлать ей коня, дабы
сопровождать капитана Питера в его прогулке. Капитан был предельно
раздосадован, но не обнаружил своих чувств. Когда леди Корт весело сообщила,
что покажет ему водопад, он проклял в душе ее энтузиазм, но вежливо ответил,
что его больше интересуют плантации.
Леди сморщила прелестный носик в шутливой гримасе.
-- О, сэр, вы меня разочаровали, я думала, что в вас больше поэзии и
романтики и что вы любите красоту дикой природы.
-- В какой-то мере так оно и есть, но практицизма во мне не меньше. Я
испытываю наслаждение, созерцая плоды человеческого труда.
Начался спор -- изощренная и совершенно пустая игра слов, показавшаяся
капитану Бладу, у которого были совсем другие намерения, удручающе нудной.
Наконец дискуссия закончилась компромиссом. Сначала они поехали к водопаду,
к которому леди Корт смогла пробудить в своем спутнике лишь вежливый
интерес, а потом направились домой, где их ожидал завтрак, через плантации
сахарного тростника. Их капитан изучал с пристальным вниманием, весьма
огорчившим изрядно проголодавшуюся леди.
Чтобы все рассмотреть подробнее, капитан ехал шагом по широкой просеке
в уже желтеющем тростнике. Попадавшиеся по пути невольники, из которых лишь
немногие были белыми, копали оросительные канавы. Иногда Блад, испытывая
терпение леди Корт, натягивал поводья и останавливался, оглядываясь вокруг,
а один раз, остановившись рядом с надсмотрщиком, стал спрашивать его сначала
об урожайности, а потом о рабах, их численности и трудоспособности. По
словам надсмотрщика, белыми рабами были сосланные осужденные.
-- Это, наверно, бунтовщики? -- спросил капитан. -- Из тех гнусных
псалмопевцев, которые участвовали в мятеже герцога Монмута?
-- Нет, сэр. Из тех у нас только один. Его привезли с Барбадоса вместе
с ворами и мошенниками. Эта партия работает вон в тех зарослях.
Они поехали в том направлении и вскоре поравнялись с группой полуголых
и оборванных людей, так сильно загорелых, что их можно было принять за
светлокожих негров. Спины многих были исполосованы бичом надсмотрщика.
Пристальный взгляд капитана сразу же остановился на рабе, ради которого он и
прибыл на Невис.
Леди, будучи не в состоянии долго играть роль пассивного спутника, уже
давно проявляла признаки раздражения. Когда же капитан снова остановился и
вежливо заговорил с дородным надсмотрщиком этих несчастных тружеников, ее
терпению пришел конец. Почти тут же она нашла выход своему дурному
расположению духа. Молодой человек, обращавший на себя внимание стройной
фигурой и светлыми выгоревшими волосами, стоял, опираясь на мотыгу, открыв
рот и пожирая глазами капитана.
Леди двинула на него свою кобылу.
-- Ты почему стоишь без дела, ротозей? Неужели тебя нельзя научить
порядку? Ну ничего, сейчас я займусь твоим воспитанием!
Ее хлыст со свистом опустился на обнаженные плечи юноши, потом взвился
вновь, чтобы повторить удар, но невольник, резко повернувшись к ней,
парировал удар левой рукой и, схватившись за конец хлыста, вырвал его из рук
леди Корт с такой силой, что она едва удержалась в седле.
