Если остальные рабы застыли на месте, пораженные дерзостью их товарища,
то бдительный надсмотрщик не дремал. С проклятием он бросился на молодого
раба, разматывая длинный бич.
-- Сдери с него кожу, Уолтер! -- взвизгнула леди.
Но прежде чем эта угроза осуществилась, юноша, отшвырнув хлыст, поднял
мотыгу. Его светлые глаза сверкнули.
-- Только тронь меня -- и я вышибу тебе мозги! -- крикнул он.
Надсмотрщик остановился, видя его безрассудную решимость и понимая, что
раб, доведенный до отчаяния болью и несправедливостью, не колеблясь,
выполнит свою угрозу. Тогда он попытался воздействовать на невольника
словами, чтобы выиграть время, покуда его бешенство утихнет.
-- Брось мотыгу, Хагторп! Брось сейчас же!
Но Хагторп расхохотался ему в лицо. Миледи тоже рассмеялась, и в ее
злобном язвительном смехе слышалось что-то ужасное.
-- Не спорь с этим псом! Пристрели его! Я разрешаю, Уолтер. Я свидетель
его бунта. Прикончи его на месте!
Следуя настойчивому приказу хозяйки, надсмотрщик потянулся к висевшей
на поясе кобуре. Но лишь только он вытащил пистолет, капитан наклонился с
седла и с такой силой ударил его хлыстом по руке, что оружие полетело на
землю. Надсмотрщик вскрикнул от боли и изумления.
-- Не волнуйтесь, -- сказал Блад. -- Я спас вам жизнь, с которой вы бы,
несомненно, распростились, если смогли бы выстрелить.
-- Капитан Питер! -- возмущенно воскликнула леди Корт.
Он повернулся к ней, и презрение, сверкавшее в его ярко-голубых под
черными бровями глазах, поразило ее, словно удар.
-- Кто вы? Неужели женщина? Клянусь, мадам, лондонские уличные девки и
те выглядят более женственно!
Леди задохнулась от гнева, но бешенство помогло ей обрести дар речи.
-- Слава Богу, у меня есть муж, сэр. И за эти слова вы ответите! --
Вонзив шпоры в бока своей лошади, леди пустила ее в галоп, избавив Блада от
своего присутствия, что его вполне устраивало.
-- Я отвечу хоть всем мужьям мира, -- рассмеявшись, крикнул капитан ей
вслед. Затем он подозвал Хагторпа.
-- Иди сюда, приятель. Ты пойдешь со мной. Я сделаю так, чтобы
справедливость восторжествовала, но не хочу оставить тебя на милосердие
надсмотрщика, пока я буду этим заниматься. Берись за мое стремя, и пошли к
сэру Джеймсу. А вы посторонитесь, -- обратился он к надсмотрщику, -- или мне
придется наехать на вас! За свои поступки я отвечу перед вашим хозяином, а
не перед вами!
Угрюмо поглаживая ушибленную руку надсмотрщик отступил в сторону перед
этой угрозой, и капитан Блад, не торопясь, поехал вперед. Том Хагторп шел
рядом, держась за стремя. Когда их уже никто не мог слышать, юноша спросил
хриплым от волнения голосом:
-- Питер, каким чудом ты здесь оказался?
-- Чудом? Ты разве не ожидал, что кто-нибудь из нас рано иди поздно
найдет тебя? -- И он рассмеялся. -- Мне повезло. Эта красотка дала мне
отличный предлог заняться тобой, что очень облегчает дело. Но так или иначе,
несмотря на все трудности, а клянусь, что не покину Невис без тебя!
VI
Явившись в дом вице-губернатора, капитан Блад оставил Тома в холле, а
сам, избрав в качестве ориентира сварливый голос леди Корт, добрался до
столовой. Там он застал сэра Джеймса, сидевшего за нетронутым завтраком с
холодной усмешкой на лице, и его супругу, мечущуюся по комнате. При звуке
открываемой двери леди замерла, грудь ее бурно вздымалась, глаза сверкали на
бледном лице. Увидев Блада, она тут же взорвалась:
-- Так у вас еще хватает наглости являться сюда!
-- Я считал, что меня ждут.
-- Ждут? Скажите пожалуйста!
Он слегка поклонился.
-- Прошу извинить за вторжение, но я полагаю, что от меня потребуют
кое-каких объяснений.
-- Можете в этом не сомневаться!
-- А мое чувствительное сердце не позволяет разочаровывать леди.
-- Совсем недавно вы называли меня по-другому.
-- Когда вы этого заслуживали.
Сэр Джеймс постучал по столу, сочтя, что обязанности вице-губернатора и
супруга требуют от него вмешательства.
-- Сэр, -- заговорил он властным и недовольным тоном. -- Будьте любезны
объясниться.
-- Извольте. Мне нечего скрывать.
И капитан Блад подробно рассказал обо всем, происшедшем на плантации,
причем несколько раз ему приходилось принимать соответствующие меры, чтобы
помешать леди Корт, которая неоднократно пыталась его перебить.
К концу повествования сэр Джеймс устремил взор на свою жену, кипевшую
от злобы, и глаза его отнюдь не выражали сочувствия;
-- В рассказе капитана Питера есть то, чего не хватает в вашем, чтобы
составить полную картину.
-- В его рассказе есть все, чтобы заставить вас потребовать
удовлетворения, если вы не трус!
Покуда вице-губернатор переваривал оскорбление, капитан Блад поспешил
вмешаться.
-- Что касается удовлетворения сэр Джеймс, то я всегда к вашим услугам.
На сначала, для моего, собственного удовлетворения, позвольте заметить, что
если под влиянием чувств, которые, я уверен, вы сочтете гуманными, мною
совершены какие-либо оскорбительные для вас поступки, то я приношу вам свои
извинения.
Но сэр Джеймс оставался суровым и непреклонным.
-- Вы не добились ничего хорошего своим вмешательством. Этот несчастный
раб, поощренный к бунту вашими действиями, не избежит наказания. Если
оставить этзот инцидент без последствий, то на плантации придет конец
порядку и дисциплине. Надеюсь, вы понимаете это?
-- Да какое вам дело, что он понимает! -- взвизгнула леди Корт.
-- Я понимаю лишь то, что если бы я не вмешался, этого парня
пристрелили бы на месте по приказу ее милости и только за нежелание, чтобы с
него содрали кожу по ее же распоряжению.
-- Это все равно от него не убежит, -- злорадно заявила леди, -- если
только сэр Джеймс не предпочтет его повесить.
-- В качестве козла отпущения -- из-за того, что я вмешался? --
осведомился капитан Елад у сэра Джеймса. И тот, уязвленный насмешкой,
поспешил ответить:
-- Нет-нет. За угрозу надсмотрщику.
Эти слова вызвали очередную атаку ее милости.
-- А то, что он оскорбил меня, конечно, не имеет значения? Во всяком
случае для этого джентльмена?
Находясь между двумя спорящими сторонами, сэр Джеймс рисковал потерять
свое обычное непроницаемое спокойствие. Он так хлопнул по столу, что
задребезжала посуда.
-- Пожалуйста, не все сразу, мадам! Положение, видит Бог, и так
достаточно скверное. Я вас неоднократно предупреждал, чтобы вы не срывали
свое дурное настроение на этом Хагторпе. Теперь я должен либо высечь его за
неуважение, которое, надо признаться, полностью спровоцировано вами, либо
подорвать дисциплину среди рабов. А так как я не могу допустить последнего,
то мне остается благодарить вас за то, что вы вынуждаете меня быть
бесчеловечным.
-- А мне остается благодарить только себя за то, что я вышла замуж за
такого глупца!
-- Этот вопрос, мадам, мы обсудим очень скоро, -- сказал сэр Джеймс
настолько угрожающим тоном, что изумленная леди Корт не нашла слов для
ответа, несмотря на всю свою наглость.
Наступившую тишину нарушил голос Блада:
-- Я бы мог, сэр Джеймс, избавить вас от решения этой дилеммы. Как вы
помните, я прибыл сюда, намереваясь купить кают-юнгу. Сначала я думал о
негре, на этот Хагторп кажется мне подходящим. Продайте его мне -- и все
будет в порядке.
Сэр Джеймс немного подумал, затем взгляд его просветлел.
-- Ей-Богу, это выход!
-- Тогда вам остается только назвать цену.
Но ее милость не могла примириться со столь простым решением.
-- Ничего себе, выход! Этот человек -- бунтовщик, приговоренный к
пожизненным работам на плантациях. Ваш долг не позволит вам содействовать
его побегу из Вест-Индии.
Глядя на колеблющегося сэра Джеймса. Блад понял, что его надежды на
легкий исход дела не оправдываются. Прокляв в душе бесчувственную злобу этой
хорошенькой мегеры, он прошел по комнате и, облокотившись на высокую списку
кресла, мрачно оглядел супругов.
-- Значит, этого несчастного парня придется высечь?
-- Не высечь, а повесить, -- поправила леди.
-- Нет-нет, -- запротестовал сэр Джеймс. -- Достаточно высечь.
-- Вижу, что мне здесь больше нечего делать, -- сказал капитан Блад,
вновь обретя свое насмешливое спокойствие. -- Поэтому разрешите откланяться.
Но прежде, чем я уйду, мне придется сообщить вам кое-что, о чем я почти
совсем забыл. На Сент-Томасе я обнаружил вашего кузена, который отчаянно
торопился на Невис.
Блад хотел их удивить, и это ему удалось. Но внезапная резкая перемена
в поведении ее милости удивила его не меньше.
-- Джеффри! -- воскликнула она, и ее голос дрогнул. -- Вы имеете в виду
Джеффри Корта?
-- Его зовут именно так.
-- Вы говорите, что он на Сент-Томасе? -- переспросила леди, и перемена
в ее манерах стала еще более заметной. Поведение сэра Джеймса также
изменилось. Он устремил на свою супругу внимательный взгляд из-под густых
бровей, его тонкие губы скривились в усмешке.
-- Вовсе нет, -- поправил Блад. -- Мистер Корт здесь, на борту моего
корабля. Я привез его с Сент-Томаса.
-- Тогда... -- Леди смолкла, чтобы перевести дыхание и в недоумении
наморщила лоб. -- Тогда почему он не сошел на берег?
-- Я склонен усматривать в этом волю Провидения, так же, как и в том,
что он просил меня доставить его сюда. Для вас, сэр Джеймс, важно лишь то,
что он все еще у меня на борту.
-- Значит, он болен? -- вскричала леди Корт.
-- Здоров, как мы с вами, мадам. Но все может измениться. На борту
своего судна, сэр Джеймс, я обладаю такой же неограниченной властью, как и
вы здесь, на суше.
Не понять капитана было невозможно. Пораженные, они молча уставились на
него, затем леди Корт, дрожа и задыхаясь, заговорила:
-- Полагаю, что есть законы, которые могут обуздать вас.
-- Таких законов нет, мадам. Вы знаете только половину моего имени. Я
действительно капитан Питер -- капитан Питер Блад. -- Он решил раскрыть свое
инкогнито, чтобы угроза имела больший вес. -- Надеюсь, -- продолжал Блад,
ответив улыбкой на их безмолвное удивление, -- что ради вашего кузена
Джеффри вы сочтете возможным быть более человечным с этим несчастным рибом.
Ибо я даю вам слово, что поступлю с мистером Джеффри Кортом так же, как вы
поступите с молодым Хагторпом.
Сэр Джеймс неожиданно громко расхохотался, в то время как его жена,
слегка оправившись от охватившего ее ужаса, попыталась вникнуть в
создавшееся положение.
-- Прежде чем вы сможете что-нибудь сделать, -- начала она, -- вам
нужно вернуться к себе на корабль, а вы не покинете Чарлзтаун до тех пор,
пока мистер Корт не сойдет на берег целым и невредимым. Вы забыли, что...
-- О, я ничего не забыл, -- прервал ее капитан Блад. -- Не думаете же
вы, что я способен войти в западню, не убедившись, что она не может
захлопнуться. На "Марии Моденской " сорок бортовых орудий. Двух бортовых
залпов будет достаточно, чтобы превратить Чарлзтаун в груду развалин. И это
случится, если я не дам знать о себе к восьми склянкам. Если в вас есть хоть
капля благоразумия, миледи, то вы постараетесь этого избежать.
Она отшатнулась, бледная и дрожащая, а сэр Джеймс, на мрачном лице
которого еще мелькала насмешливая улыбка, поднял взгляд на капитана Блада.
-- Вы поступаете, как бандит с большой дороги, сэр. Вы приставили
пистолет к нашим головам.
-- Не пистолет, а сорок бортовых пушек, причем каждая из них заряжена.
Конечно, несмотря на эту браваду, капитан Блад отлично понимал, что
