раскладывать их между нами на столе. Карты жестко падали ровными рядами,
одна на другую, и, закончив, Катька подала мне знак перевернуть сначала
одну, затем - вторую. С легким нетерпением я перевернул две карты наугад;
одна моя знакомая девушка когда-то предсказывала судьбу по Тароту - весьма
назойливая была особа - и я ожидал и здесь увидеть то же самое. Однако это
были обычные игральные карты, вернее, нет, ибо я раньше никогда таких не
видел. Первым я открыл валета бубен, и двойная фигура зловеще усмехнулась
мне - смуглая и усатая, как разбойник елизаветинских времен, с такой
злобой в блестящих глазах, что они сияли и сверкали холодным огнем
настоящих алмазов [игра слов: по-английски diamonds - алмазы и бубновая
масть]. Я поспешно снова перевернул карту и взглянул на другую, но это был
туз червей и в трепещущем свете он, казалось, разбухал и пульсировал,
яркий, жидко-красный.
Катька снова перевернула карту.
- Еще одну, - сказала она. Я неохотно перевернул - не знаю почему -
последнюю выпавшую карту. Это была двойка пик, и на ней не было никаких
знаков, кроме двух черных семечек. Однако внезапно показалось, что чернота
сгустилась и стала пустой и бездонной, словно семечки в действительности
были окнами в пустоту, находившуюся под ними. От этого зрелища мое зрение
затуманилось, стало нечетким, черные семечки поплыли, замерцали и на
мгновение слились в одно - получился мерцающий, похожий на пещеру туз.
Катька выхватила карту из моих рук и яростным жестом сложила колоду.
- Ничего? - резко спросил Джип.
- Да! - отрезала Катька. - Над всем этим делом висит какая-то тень.
Были слабые знаки, но... ничего, что я могла бы понять. Господи помилуй!
Ничего...
Молчание было прервано звуком шагов, раздавшимся из смахивавшей на
подвал комнаты, и ароматом чего-то сдобренного специями, источавшего запах
помидоров, перца и жареного, более аппетитный, чем я когда-либо мог себе
представить. В полумраке появилось лицо, круглое, красное и морщинистое,
как высохшее зимнее яблоко, но с величественным орлиным носом и
ослепительной улыбкой. Лицо было обрамлено цветастым шарфом и
выбивающимися из-под него кудрями цвета воронова крыла. Женщине, вразвалку
вошедшей в комнату, неся огромный тяжеленный поднос, могло быть и
пятьдесят лет, и семьдесят, она была полной, но здоровой. Женщина
поставила поднос руками более загорелыми, чем мои.
- Благодарствуем, Малинче! - сказала Катька.
По-видимому, женщина была женой Мирко, она поклонилась мне, и из ее
рта полился целый поток слов, которых я не мог понять. Я встал и
постарался имитировать поклон Джипа, а старуха схватила меня за руки и
снова заговорила, потом крепко расцеловала меня в обе щеки и удалилась,
все еще что-то говоря.
- Она желает тебе удачи в твоих испытаниях, - медленно произнесла
Катька. - И говорит, что ты должен есть. Это хороший совет; сила может
тебе понадобиться. Я хотела бы помочь тебе, но не могу, так что...
Джип, уже принявшийся за еду, поднял голову и встретился с ней
взглядом:
- Ле Стриж? - спросил он.
- Стригойко, - отозвалась она.
- Проклятие! - пробурчал Джип и снова принялся за еду.
Сначала я только поклевывал пищу, я был в панике и с трудом
проталкивал еду в горло. Я прямо ощущал, как проходит вечер, как странный
корабль и все, кто находился на его борту, удаляются все дальше и дальше,
вне нашей досягаемости. Но от специй мой рот увлажнился, внутри все стало
гореть, и начал есть так же жадно, как Джип. Но при этом я был рад, что он
не медлил; как только опустела его тарелка, Джип поднялся, выпил последний
глоток пива и бросил грубую полотняную салфетку на стол. Он поднял бровь и
посмотрел на Катьку:
- Что ж, - вздохнул он, - по-моему, время заглянуть к старику Стрижу.
- Ты что-то не очень горишь желанием, - заметил я.
- Это вообще-то опасно, - сообщил мне Джип.
- Но в такое время они вроде не так страшны.
- Опасности?
- Он водится со странными типами. Пойдем-ка мы лучше - тут
довольно-таки далеко, а этот твой автомобиль нам не понадобится. Стриж
вроде как не очень хорошо относится к таким вещам.
Катька проводила нас до лестницы. Никто не попросил у нас платы за
еду и напитки, и я почувствовал, что они обидятся, если я предложу
заплатить.
- Ты позаботишься о Стефане, правда, Джип? - настойчиво спросила
Катька и неожиданно крепко обняла меня. Она не поцеловала меня, просто
быстро коснулась щеками моих щек и отпустила, так что это выглядело почти
как официальное прощание. Джип серьезно кивнул и подал мне знак
подниматься по ступенькам. Катька не последовала за нами, но стояла, молча
глядя нам вслед и нервно постукивая колодой карт по бедру.
Когда я открыл дверь, холодный ветер ударил мне в лицо, однако дождь
прекратился. Небо прояснилось, по нему неслись рваные тучи. Я с удивлением
заметил, что без туч стало совсем светло, как-то ясно от сероватого
звездного света, приглушавшего цвета и делавшего обманчивыми расстояния.
Джип тщательно закрыл за нами дверь и указал мне путь вверх по улице. В
сточных канавах все еще стояли лужи воды, вода поблескивала между
истертыми булыжниками, и в дороге, казалось, отражалось небо, а каждый
продолговатый булыжник был как маленьким мостиком через его. Джип, похоже,
погрузился в размышления, и какое-то время мы шли в молчании. Он заговорил
первым:
- Я говорил, что хочу объяснить тебе все про ту ночь.
- Тебе нет необходимости это делать.
- А по-моему, есть, - ты же уже трижды спасал мою шкуру. Думается
мне, ты понял, что я просто испугался, да? Но не только за себя. Это я
тебе говорю. Я клял себя на чем свет стоит за то, что вообще втянул тебя в
эту историю. Боялся, что ты увязнешь еще глубже и навлечешь еще худшие
беды на свою голову. - Он хрипло рассмеялся. - Надо было мне раньше об
этом думать, как считаешь?
Я не ответил.
- Так вот, я решил, что напугал тебя, и ты больше сюда не полезешь.
Да только я превозмог свой страх. Старина Стриж все хорошенько устроил с
той штуковиной, она у него взвыла и вылетела отсюда - столбик дыма, и все.
Так что я подумал, что теперь все в порядке. И тут же узнал, что Волки
смылись...
Он покачал головой:
- Стив, это все я виноват. Я должен был как следует предупредить
тебя, может, даже найти тебе защиту. Но положа руку на сердце, мне и в
голову не могло прийти, что там с тобой что-нибудь случится. В жизни не
слыхал, чтобы Волки так далеко забирались в Сердцевину, никогда раньше
такого не бывало. Другие, да, изредка, но чтоб Волки - никогда. Все это
очень скверно выглядит, Стив.
- Ты ни в чем не виноват, - нетерпеливо заявил я. - Ты же не в ответе
за действия этих мерзавцев. И за то, что именно им вздумается разнести на
части, ты тоже не отвечаешь. Да и кто вообще отвечает, если разобраться?
Откуда они взялись? Ты сказал, они на самом деле не люди - что это значит?
- Теперь я уже начинал злиться, еда и выпивка разогнали шок и изумление. -
И что ты там говорил насчет Сердцевины? Если эти подонки Волки охотятся за
мной, я хотя бы должен знать о них все, что можно, да или нет, черт
побери?
Джип, однако, медлил с ответом.
- Я не могу рассказать тебе все в точности, - наконец, сказал он,
когда мы свернули, дойдя до конца улицы. - Сдается мне, Волки и сами не
знают всего, во всяком случае - наверняка, но я расскажу тебе все, что
смогу. Это давняя история. Их предки были обычными людьми, хотя и
смахивали на волков - банда пиратов, настоящий сброд, со своими шлюхами.
На Карибах это было, давным-давно. Они вроде как стали поперек горла даже
своим дружкам и в один прекрасный день очутились запертыми на крохотном
островке, о котором на карте слыхом не слыхивали. Судя по рассказам, это
местечко уже тогда пользовалось дурной славой - священное место карибских
индейцев-людоедов, но и те старались держаться от него подальше и
отваживались высаживаться там только для того, чтобы напоить кровью своих
языческих идолов. Видишь ли, считалось, что там, на необитаемом острове,
они не выживут. Но они выжили, как черви, через запретную плоть.
- Запретную? Ты хочешь сказать, что они тоже стали каннибалами?
- Вот именно, и даже хуже: ложились с собственной плотью и кровью и
так плодились - с кровной родней. И процветали, кстати, - они были словно
дьяволы, но пожирали они не только своих, а завели привычку выходить, как
акулы, в своих грубых каноэ и подстерегали маленькие суда, что проходили
поблизости, а то и заманивали корабли побольше на рифы своего острова.
Помоги Господь душам тех несчастных, что попали в их лапы! Говорят, они
оставили в живых кое-кого и разводили, как скот, на бойню. Я слыхал - были
люди, которые тоже так жили, - много лет назад, в Шотландии, может,
знаешь. Сони Вин и его клан? Только эти были еще хуже. А теперь и подавно
стали хуже.
Внезапно пища тяжело осела в моем желудке, и почувствовал тошноту.
Скрытый смысл слов Джипа... я с трудом отогнал эту мысль.
- Джип, что же может еще хуже?
Джип небрежно пнул ногой обрывок полиэтиленовой обертки, попавшийся
ему на пути.
- Ну, люди, что уходили в те края, никогда не возвращались назад, так
что туда стали ездить все меньше и меньше, и этот остров почитай что
совсем забыли. А потом - ну, может, он на время оказался вроде как в
стороне, знаешь, как это бывает. А пока что они менялись. Из поколения в
поколение, потихоньку.
- Ты хочешь сказать, эволюционировали.
Джип непонимающе посмотрел на меня:
- Ни о чем таком я не знаю. Это отдает как его... Дарвином, а меня
воспитывали в строгих правилах. Они изменились, и это все, что я знаю. Не
то чтобы в их кровь закралось что-то нечеловеческое, скорее, сказывалась
их собственная дурная кровь - а может, там было что-то еще на том острове.
Коротко говоря. Волки - не человеческие существа. Они и не совсем похожи
на нас. Они думают по-другому, не так, как мы, и уж, конечно, пахнут не
так, как мы! Они уже не могут спариваться с людьми, только а со своей
поганой кровью.
Я присвистнул:
- Так они новый вид? Господи, а в этом есть смысл. Наверно, вот как
все получилось. Небольшая изолированная группа, постоянное кровосмешение,
обмен генами туда-сюда - и вот возникает мутация, и они начинают
размножаться по-настоящему. Этим и объясняется этот нездоровый цвет кожи и
их размеры. Но чтобы такое случилось с человеческим видом, с ЛЮДЬМИ... -
Может, это и было неслыханно, но теперь я понимал, почему у меня при одном
взгляде на эти существа волосы вставали дыбом. Во мне говорила кровь
предков, предостерегая от чужаков, вторгающихся в наши владения, - и даже
более того. От первобытных хищников... - А мой начальник подумал, что они
всего-навсего панки! Если ты знаешь, что это такое.
Джип моргнул:
- Конечно. И меня это не удивляет. Это как я тогда сказал -
потрясающе, как люди все-таки видят только то, что хотят видеть... - Он
криво усмехнулся. - Я тебе кое-что скажу, Стив. Этот мир много шире, чем
они могут даже помыслить. Они цепляются за то, что знают, за твердый
центр, где все скучно, мертво и предсказуемо. Где часы идут, и в них ровно
по шестьдесят секунд в минуту, и так с колыбели до могилы - это и есть
Сердцевина. А здесь, снаружи - на Спирали, все движется дальше, еще
наружу, к Краю. Но это не так - во всяком случае, не всегда. Этот мир -
нечто гораздо большее, чем шарик из грязи, что кружится в пустоте, как
говорят эти умники. Он дрейфует, Стив, во Времени и в Пространстве. И не
