острый, холодный, злой, безжалостно восприимчивый. Бродяга и псих
испарились из моих мыслей; все, о чем я мог думать - аскет, отшельник,
философ или священнослужитель. Но какого кошмарного верования?
- Не нравится ему, как я выгляжу, - проскрежетал ржавый голос.
Ржавый, но чистый, властный; это обстоятельство меньше удивило меня
теперь, чем минуту назад. Иногда в его речи проскальзывал намек на акцент,
хотя - какой, сказать было нельзя. - Убери отсюда это отродье, штурман, а
потом сам убирайся. Что мне с ним делать? Я ему ничего не должен. И нет
никакой услуги, какую он мог бы мне оказать. Что мне за польза от этой
вешалки с пижонской одеждой, пустой скорлупы, лживого человека? И от него
исходит вонь, она мне не нравится...
Мое терпение лопнуло, и я отрезал:
- А вот ЭТО как раз взаимно, так тебя и разэтак, понял?
Старик вскочил с поистине устрашающим рычанием:
- ВОН! А не то я разнесу твои мозги, как кислое вино!
Рука Джипа поймала мою и сжала:
- Ну, хватит, Стриж, старая сороконожка! Может, ты ему ничего и не
должен, зато ты пока что обязан мне, а я - ему, и втройне! Так что без
оскорблений, о'кей? И без этой чепухи насчет мозгов. У Стива мозгов
хватает, и я это знаю. Как насчет того, чтобы немного помочь?
Старик ворчал и бормотал. Джип умасливал и упрашивал, даже скрыто
грозил, а потом старик снова обратил на меня свой пугающий взор. Но только
искоса, и я заметил, что после этого он бросил взгляд назад, за свою
спину, на качающуюся траву. В конце концов, Стриж снова скорчился, опустил
голову на скрюченную артритом руку и прорычал:
- Ладно, будь по-твоему! Он связался с Волками, это ясно, стало быть,
желает знать, где они... или где что-то еще... - Он поднял голову, и я
почувствовал, как у меня по коже побежали мурашки под ледяной
проницательностью этого взгляда. - Или, может быть, КТО-ТО, а? Нет
сомнения, волки его уже наполовину переварили. Там его и ищи... -
По-видимому, он что-то понял по моей реакции, поскольку издал неприятный
смешок: - Стало быть, ЕЕ, и оставь меня в покое! У тебя есть что-нибудь из
ее вещей? Нет? Тогда какой-нибудь подарок?
- По-моему, нет... - Время от времени мы обменивались подарками:
цветы ей на день рождения, галстук на Рождество, не более того. И тут я
вспомнил старый пластиковый календарь, который не выбросил только потому,
что таблицы валют на его обратной стороне очень пригождались мне в работе.
Я протянул календарь Ле Стрижу.
- Очень романтично! - едко заметил старик. - А теперь хоть раз в
жизни займитесь делом - разведите мне здесь огонь! И вскипятите мне воды
вон из того крана! - Джип и я оглядели отвратительные отбросы и в смятении
переглянулись. - Давайте! - закудахтал Ле Стриж. - Немного грязи еще
никого не убило. Вон там, у стены - дрова и бумага, вам хватит! - Я собрал
дрова, пока Джип натыкал на меч гнилые обрывки бумаги наподобие того, как
это делают дворники. Вместе мы разложили костер и зажгли его на площадке с
золой. А старик в это время сидел, скорчившись над календарем, медленно
водил по нему пальцами и что-то тихонько ворковал. Джип вернулся с
канистрой из-под масла, наполненной водой весьма сомнительного вида, и
ловко пристроил ее между двумя колышками, чтобы подогреть.
- Если он думает, что я буду пить какие-то гнусные настойки... -
прошептал я Джипу на ухо и подскочил, когда он стиснул мою руку. У самого
костра стояла еще одна фигура, и на секунду я испугался, что мы привлекли
внимание кого-то с дороги. Но фигура была такой же неряшливой, как Стриж:
гораздо более молодой блондин в рваном пиджаке и обтрепанных облегающих
джинсах. Лицо у него было изжелта-бледным и худым, жидкая бороденка
выдавалась вперед и была грязной и неряшливой. Он стоял, изучая нас узкими
враждебными глазками. Стриж поднял взгляд и что-то проворчал, а молодой
человек на цыпочках подошел к нему и растянулся рядом, глядя на старика со
странной настойчивостью. Джип еще крепче стиснул мне руку.
- Зачем ему понадобилось здесь болтаться? - прошипел он, обращаясь к
Ле Стрижу. - Я не хочу оставаться, пока он здесь - отделайся от него!
Убери его...
Желтоволосый выплюнул струю ругательств с сильнейшим ирландским
акцентом и вскочил, готовясь встретить Джипа лицом к лицу.
- Джип, не надо! - прошипел я, вцепившись в штурмана. - Если он может
помочь...
- ДОВОЛЬНО! - прогремел Ле Стриж с такой силой, какой я у него и не
подозревал. - Сядь, Финн! И ты тоже, штурман! Под страхом моего
сильнейшего неудовольствия! - Казалось, у Джипа подогнулись колени, и он
плюхнулся на корточки рядом со мной. Молодой человек испуганно скользнул
на свое место рядом со Стрижем. - Пока я здесь, будь уверен, Финн не
причинит вам вреда.
- Лучше бы так оно и было, - прошипел Джип сквозь стиснутые зубы.
Финн сидел молча, склонив голову, но сверлил нас взглядом. Что-то в нем
было такое - в зловещем изгибе губ, в том, как росли его волосы с низкого
мыска на покатом лбу, в цвете этих волос, от чего мне стало нехорошо. Не
так уж много времени прошло с тех пор, как я видел эту странную желтоватую
тень.
Вода уже по-настоящему кипела. Стриж, а за ним и Финн, ползший на
четвереньках за его спиной, подошли и сели, скрестив ноги, по другую
сторону костра. Стриж бормотал и делал какие-то жесты над водой, а она
бурлила и плескала, переливаясь через край в костер. По ее темной
поверхности стелились струйки пара, как туман над ночным морем. Долгое
время, все еще бормоча, старик вглядывался в воду, косясь с различных
углов. Затем поднял деревянную щепку и, отбросив в сторону календарь,
бросил щепку на поверхность воды. Мы все наклонились вперед, чтобы
посмотреть, как она крутится. Сначала щепка кружила бесцельно. Затем вдруг
резко изменила направление, поплыла медленно и прямо к краю и там застыла,
дрожа. Джип резко втянул в себя воздух:
- Так вот куда они направляются, так? Зюйд-зюйд-вест, четверть... Так
это же...
- Карибы, - спокойно закончил Ле Стриж. - Скорее всего. Вест-Индия. Я
же знал, что мне не нравится запах... Сначала этот ДУПИЯ, теперь - это...
ах.
- Но ПОЧЕМУ? - резко спросил я. Финн захихикал, но Стриж заставил его
умолкнуть, подняв руку.
- Вопрос справедлив. Потому что их основной план провалился, вот
почему. Провезти сюда контрабандой эту смертоносную штуку, по той или иной
причине. Поэтому они пришли за тобой.
- За МНОЙ? Но почему за мной?
- Очень просто. Ты сам навлек это на свою голову. Насылал на них чары
и лез в их дела. Твои заклинания.
- Мои?..
- Они уже, наверно, были начеку. У них есть свои способы слежки, как
и у тебя.
- В смысле - компьютер? Но в этом нет ничего магического.
Старик неожиданно раскудахтался, словно смеясь какой-то своей шутке:
- Как скажешь, moon enfant [дитя мое (франц.)]. Твои изыскания
подошли слишком близко, и они их отследили. Сначала просто предупредили
тебя, но ты не унимался. Тогда они занялись делом вплотную. И решили, что
ты им нужен.
- Да, но ЗАЧЕМ?
Стриж пожал плечами:
- Откуда мне знать? Мне бы ты в подарок не понадобился, но разве у
меня мозги Волка? Возможно, из-за твоих поисков они считали, что ты
виноват в том, что их план провалился, и, чтобы оправдаться, решили
прихватить тебя с собой и отвезти к тому, кто за ними стоит. А не найдя
тебя, взяли самое лучшее после тебя. - Его тонкие губы презрительно
искривились. - Это они тоже проверили. Того, кто тебе более всего не
безразличен, и кому ты дороже всего.
Я уставился на старика и с превеликим трудом удержался, чтобы не
расхохотаться, сказав ему, что он спятил. Он точно был ненормальный. И вся
эта идея была дикой, совершенно безумной, черт бы ее побрал. Поделом мне
за то, что принял всерьез старого пропойцу. Клэр? Что она значила для меня
до того, как все это свалилось? Не так уж много. Секретарь, которого мне
было бы жаль потерять - ну, ладно, чуть больше - друг, приятный очажок
человеческого тепла в течении моего делового дня. Но у меня было много
друзей, не так ли? Больше, чем у большинства людей, наверное, поскольку в
мою работу входило поддерживать контакты. Коллеги, постоянные клиенты, а в
свободное время - регулярные члены клубов "Перо" и "Грязный Дик", команда
на кортах сквоша, те, с кем я занимался скалолазанием и планеризмом - с
некоторыми перерывами; черт, да половина "Либерал Клаба", та половина, что
ходила туда, потому что это было приятное старомодное местечко, где можно
было выпить. И все они - хорошая компания, ну, может, не такие друзья,
которым можно выложить все свои проблемы, но это-то и делало их хорошей
компанией. Ты не обманывал их, они не обманывали тебя - одно из любимых
западно-африканских выражений Дэйва. И, наконец, нельзя сказать, чтобы у
меня не было друзей другого рода. У меня были хорошие отношения с моими
родителями, пока они были живы, по-прежнему были хорошие отношения с дядей
и всевозможными тетушками, хотя, если честно признаться, в последнее время
мы немного потеряли связь, живя так далеко друг от друга. Та же беда была
и с моими друзьями по колледжу, разбросанными по всему земному шару. Когда
я в последний раз получал известия от Невилла? И если уж разобраться,
когда я в последний раз видел Майка? Он ведь жил НЕ ТАК далеко.
Подкатывавшееся беспокойство одолело мое раздражение. Но все равно
это было глупо. Я не был влюблен в Клэр - ничего подобного. Я ведь был в
близких - гораздо более близких - отношениях с добрым десятком девушек с
тех пор, как окончил колледж, не правда ли? Не говоря уж о случайных
связях в последние год-два: гораздо ближе. Со Стефани, Энн-Мари, с двумя
или тремя из них у меня было серьезно, действительно серьезно. Даже
начинал подумывать о женитьбе. Не говоря уже...
Я стиснул зубы. Глупо, это ведь уже в прошлом, правда? А он говорил о
настоящем. Его глаза были как два зеркала, а зеркала беспощадны. Я никогда
не видел себя таким раньше. В памяти возникло прикосновение руки к моей
руке, заботливый, сочувственный голос, легкое дуновение ее духов. Не так
уж много; но ничего ведь больше и не было, ни с какой стороны. Я заботился
о том, чтобы так оно и было, заботился систематически, тщательно,
осторожно. Если она действительно была самым близким мне живым существом,
куда это меня вело, черт побери?
Ответить я не мог. Что-то собиралось над моей головой, и я вдруг
почувствовал, что уже ни в чем не уверен. Я думал о себе - и с меня
достаточно. Но как же насчет Клэр? Как близко она подошла ко мне? У нее
были многочисленные поклонники, но что она испытывала ко мне?
Если бы он плеснул мне в лицо водой, а потом бросил канистру и следом
- огонь, эта старая свинья не смогла бы потрясти меня больше. И он знал об
этом. Его глаза смотрели в мои, пока я внутренне извивался, видели каждую
подробность моих мук и наслаждались ими, так ребенок может испытывать
садистскую радость при виде извивающегося насекомого, нанизанного на
булавку. Если Клэр была самым дорогим мне человеком, если я был для нее
дороже всего...
- Что... что они собираются с ней делать? - хрипло спросил я. Финн
снова хихикнул. Джип резко что-то сказал ему. Стриж, казалось, ничего не
заметил. Он наклонился вперед, быстро, как ласка, схватил мои руки в свои
и притянул их к обеим сторонам кипящей канистры. Я дернулся, но хватка
этих артритных лап, холодных и твердых, как рог, была смертельной.
- Ты хочешь знать или нет? Ты не почувствуешь ничего такого, чего не
смог бы вынести!
Беспомощный, с широко раскрытыми глазами, я позволил ему подтянуть
