которые она сама так плохо, так мало знала. Ненадежно был защищен ее дом
от налета страстей. Аннета впервые ощутила, что такое острота чувствен-
ного влечения. Стыд, возмущение охватили ее, будто она получила пощечи-
ну. Но влечение не стало от этого меньше. Надо было бежать, она же гордо
шла вперед с холодным видом и трепещущим сердцем. А он прикрывал свое
вожделение безукоризненной почтительностью, стал еще обаятельнее и ув-
лекся еще сильнее, когда увидел, что она поняла его, что она противится
ему. И вот начался другой матч, поиному азартный! Они бросили друг другу
дерзкий вызов, они вступили в ожесточенное единоборство, хотя никто это-
го не замечал. Когда он и учтиво и властно склонялся перед нею и целовал
ей руку, когда она улыбалась ему надменно и обольстительно, - она читала
в его глазах:
"Ты будешь моей".
И ее сомкнутые губы отвечали:
"Никогда!"
Зорким взглядом следила Сильвия за поединком, она забавлялась, но го-
рела желанием принять в нем участие. Какое участие? Право, она и сама не
знала. Ну" просто хотелось поразвлечься и, конечно, - само собой разуме-
ется, - выручить Аннету. Он - прелесть. Аннета - тоже прелесть. Как кра-
сит ее сильное чувство! Какая испепеляющая гордость! Бычок, готовый ри-
нуться в бой; то вдруг зальют ее щеки волны румянца, то отхлынут, и
Сильвия словно видела, как они пробегают по всему ее телу, будто
дрожь... А мужчина с головой ушел в игру...
"Ничего не выйдет, мой мальчик, - твоей она не будет, да, да, не бу-
дет, если не захочет!.. А может быть, хочет? Или не хочет? Решайся, Ан-
нета! Он увлечен. Добивай его! Глупышка! Не знает, как... Хорошо, мы ей
поможем..."
Похвалы, которые Сильвия расточала Аннете, сблизили ее с Туллио. Они
вдвоем восхищались ею. Итальянец был бесспорно влюблен в Аннету. Сильвия
сияла и, сверкая глазами, все больше входила в роль. Она искусно расхва-
ливала Аннету и не менее искусно пускала в ход свои чары и уже не могла
остановиться. Напрасно она уговаривала себя:
"Теперь угомонимся. Довольно. Слишком далеко зашли..."
Все было тщетно; оставалось одно: предоставить им свободу действия...
Это было презабавно! И, конечно, этот болван тотчас воспламенился. До
чего же глупы мужчины! Он воображал, что с ним любезны из-за его прек-
расных глаз... Правда, глаза у него были прекрасные... Как же он теперь
поступит? Рыбешка мечется между двумя крючками. Уж не хочет ли он прог-
лотить обеих сразу? На что он решится? "А ну, приятель, выбирай!"
Она ничего не делала, чтобы облегчить ему выбор, она стушевывалась
перед Аннетой. Аннета-перед ней. Но Аннета инстинктивно удвоила усилия,
чтобы затмить Сильвию. Сестры нежно любили друг друга. Сильвия горди-
лась, что Аннету расхваливают, Аннета гордилась тем, какое впечатление
производит Сильвия. Они советовались друг с другом. Следили, чтобы у
каждой был туалет к лицу. Умело, по контрасту, выделяли лучшее во внеш-
ности друг друга. На вечерах в гостинице привлекали всеобщие взоры. Но
эти взоры невольно разжигали соперничество между ними. И хоть они запре-
щали себе это, но во время танцев одна сестра невольно оценивала успех,
которым пользовалась другая. Особенно у того, кто, право, занимал их
мысли теперь гораздо больше, чем им хотелось... Он стал занимать их мыс-
ли гораздо больше с тех пор, как сам перестал понимать, которая же
больше занимает его мысли. У Аннеты портилось настроение, когда она ви-
дела, как Туллио увивается вокруг сестры. Обе прекрасно танцевали, каж-
дая в своем стиле. Аннета старалась утвердить свое превосходство. И, ко-
нечно, танцевала лучше - на взгляд знатоков. Но Сильвия держалась непри-
нужденней, танцевала с большим увлечением, а когда она поняла намерение
Аннеты, то стала просто неотразимой. И Туллио не устоял. Аннета увидела,
что покинута, и ей было больно. В одну прекрасную летнюю ночь Туллио
протанцевал несколько раз подряд с Сильвией, а потом оба вышли, болтая и
смеясь. Аннета не владела собой. Она тоже вышла из зала. Она не решилась
пойти следом за ними и попыталась разглядеть их из окна галереи, выхо-
дившей в сад; и она увидела их; увидела, что они идут по аллее, прижав-
шись друг к другу, что они целуются.
Но это не так огорчило ее, как то, что случилось потом. Аннета подня-
лась в свою комнату и села, не зажигая света; внезапно к ней вбежала ра-
достная Сильвия, разахалась, увидев, что сестра сидит одна в потемках,
принялась гладить ей руки, чмокать в щеки; как всегда, наговорила уйму
всяких милых пустячков; когда же Аннета, сказав, что ей пришлось уйти,
потому что у нее вдруг началась мигрень, спросила сестру, как прошел ве-
чер и гуляла ли она с Туллио, Сильвия с невинным видом ответила, что не
гуляла, что понятия не имеет, куда делся Туллио, что вообще Туллио ей
надоел, к тому же она не любит слишком красивых мужчин, а он еще и фато-
ват, да и смугловат... И она стала укладываться спать, напевая вальс.
Аннета не сомкнула глаз. Сильвия спала отлично. Она и не подозревала
о буре, которую сама же вызвала. Аннета очутилась во власти демонов,
сорвавшихся с цепи. Все, что произошло, было катастрофой. Катастрофой
вдвойне. Сильвия стала ее соперницей. И Сильвия ей лгала. Любимая ее
Сильвия! Сильвия-радость ее, надежда!.. Все рухнуло. Она больше не может
ее любить... Не может любить? Но разве может, разве может она не любить
ее? О, как внедрилась в нее эта любовь, сильнее, чем она думала! Но раз-
ве можно любить то, что презираешь? Ах да, предательство Сильвии еще не
все! Что-то еще случилось... "Что-то еще... еще... Но что же это такое?"
А! Тут замешан человек, которого Аннета не уважала, которого Аннета не
любила и которого теперь любит. Любит? Нет! Которого хочет покорить.
Гордость и ревность терзали ее, требовали, чтобы она пленила его, чтобы
вырвала из рук другой, а главное, чтобы не позволила той, другой, выр-
вать его из ее рук... (Другая - вот чем стала Сильвия для Аннеты!)
И часа не спала Аннета в ту ночь. Простыни жгли кожу. А с соседней
кровати доносилось легкое посапывание - там спали сном невинности.
Когда утром они очутились лицом к лицу, Сильвия сразу увидела, что
все изменилось, но она не поняла, что же произошло. Аннета, с кругами
под глазами, бледная, суровая, надменная, но до странности похорошевшая
(и похорошевшая и подурневшая - будто на призыв вдруг поднялись все за-
таенные ее силы). Аннета, в броне гордости, холодная, враждебная, замк-
нутая, посмотрела на Сильвию, послушала, как та болтает, по обыкновению,
о всяких пустяках, невнятно поздоровалась и вышла из комнаты... Сильвия
запнулась на полуслове и тоже вышла, не сводя глаз с Аннеты, спускавшей-
ся по лестнице.
Она все поняла. Аннета увидела Туллио, сидевшего в холле, и направи-
лась прямо к нему. Он тоже понял, что положение изменилось. Она села ря-
дом с ним. Заговорила о вещах, самых незначительных.
Высоко держа голову, полная презрения, Аннета смотрела в одну точку и
старалась не встречаться с ним взглядом. Но у него не было сомнения: ее
взгляд стремился к нему. Словно избегая слишком яркого света, ее глаза,
полузакрытые голубоватыми веками, спрашивали:
"Хочешь, чтобы я была твоей?"
А он рассматривал свои ногти, с самодовольным видом говорил какие-то
глупости и, поглядывая, как кот, на ее тело, на упругие груди, допыты-
вался:
"Ты ведь тоже этого хочешь?"
"Я хочу, чтобы хотел ты", - был ответ.
Сильвия не колебалась. Покружила по холлу, подошла и села между Анне-
той и Туллио. Аннета была возмущена, взгляд выдал ее - один взгляд: его
было достаточно. Она посмотрела на сестру в упор, и Сильвия прочла в ее
взгляде презрение. Она прищурила глаза и прикинулась, будто ничего не
заметила, но ощетинилась, как кошка, через которую пропустили электри-
ческий ток: она улыбалась, а готова была кусаться. Начался поединок -
поединок втроем, притворно любезный. Сильвия, казалось, перестала су-
ществовать для сестры: Аннета не обращала внимания на ее слова, разгова-
ривала через голову с Туллио, который чувствовал себя неловко; а если
старшей сестре все-таки приходилось выслушивать младшую, потому что та
трещала без умолку, Аннета улыбкой или ироническим замечанием подчерки-
вала погрешности языка, которыми еще пестрила речь Сильвии (лисичке пока
не удалось выполоть их из своего лексикона).
Сильвия была смертельно оскорблена и видела в Аннете уже не сестру, а
соперницу; она думала:
"Подожди, ты у меня попляшешь".
Приподняв губу, она оскалила клычки:
"Око за око, зуб за зуб... Нет, два ока за око..."
И ринулась в бой.
Как неосторожна была Аннета! Чувство собственного достоинства не об-
ременяло Сильвию: всякое оружие было для нее приемлемо - лишь бы выиг-
рать. Аннета, закованная в латы гордости, сочла бы себя униженной, если
б Туллио заметил даже намек на ее чувство. Сильвию же не стесняли такие
мелочи; пусть кавалер увидит, как они состязаются: это ему польстит.
"Что же ты предпочитаешь? Нравится ли тебе великолепное презрение,
или нравится, чтобы тобой восхищались?.."
Она знала: мужчина - животное тщеславное. Туллио был падок на лесть.
Сильвия на нее не скупилась. С простодушным, спокойным бесстыдством плу-
товка расхваливала совершенства молодого курортного Гаттамелаты: его фи-
гуру, ум и одежду. Одежду главным образом - она угадала, что ею он доро-
жит больше всего. А он обожал похвалу. Разумеется, он сам знал, что кра-
сив, ну, а громкое имя отчасти заменяло ум. Но вот костюм был его
собственным творением, и он не мог равнодушно отнестись к одобрению все-
ведущей парижанки. Сильвия, глядя на него взглядом знатока, посмеивалась
про себя над его простоватым вкусом и любовью к ярким сочетаниям, а вос-
хищалась всем - с головы до пят. Аннета сгорала от стыда и гнева - сест-
ра хитрила так явно, что она спрашивала себя:
"Как он переносит все это?"
А он переносил отлично. Туллио упивался лестью. Сильвия, осматривая
его сверху донизу, перешла от оранжевого галстука к лиловому поясу, к
зеленым в золотистую полоску носкам и тут сделала передышку: у нее были
свои соображения! Восторгаясь изяществом ног Туллио (он ими очень гор-
дился), она выставила свои прехорошенькие ножки. Шаловливо и кокетливо
приблизила она их к ногам Туллио, стала сравнивать, приоткрывая свои до
колен. Потом повернулась к Аннете, откинувшейся на качалке с презри-
тельным видом, и произнесла с чарующей улыбкой:
- Душечка, а ну-ка покажи свои ножки! И рывком подняла подол ее
платья - показались топорные лодыжки бочонком, сильные, но не изящные
ноги. Только на две секунды. Аннета вырвалась из коварных коготков, и
они, вполне довольные собой, спрягались. Туллио все видел...
На этом Сильвия не успокоилась. Все утро она изощрялась в сравнениях,
делала их как бы нечаянно, но они были не в пользу Аннеты. Будто взывая
к утонченному вкусу Туллио, она то и дело просила его взглянуть на во-
ротничок, блузку или шарфик, привлекала его снимание к тому, что у нее
было всего красивее, а у Аннеты - всего хуже. Аннета дрожала и с непро-
ницаемым видом еле сдерживалась, чтобы не задушить ее. Сильвия, как
всегда обворожительная, между двумя предательскими выходками прижимала
пальчики к губам и посылала Аннете воздушный поцелуй. Но временами мол-
нии их взглядов скрещивались.
(Аннета). "Презираю тебя!"
(Сильвия). "Возможно. Но любит он меня!"
"Нет! Нет!" - возмущалась Аннета.
"Да! Да!" - твердила Сильвия.
Они переглядывались с недобрым задором.
Аннета не в силах была долго скрывать неприязнь под улыбкой, как змею
под цветами. Еще немного - и она закричала бы. Внезапно она покинула по-
ле битвы. Ушла с высоко поднятой головой, напоследок бросив на Сильвию
взгляд-вызов. Насмешливые глаза Сильвии ответили:
"Поживем - увидим".
