пустила такие глубокие корни, что ничто не могло их вырвать.
Иногда, когда я приходил домой, она дремала. Она работала весь день на
больших термопластавтоматах и расходовала много сил.
Ответа не последовало, и я на цыпочках прошел в гостиную. На полпути в
гостиной я увидел её. Она свернулась калачиком в углу дивана и крепко
спала, хотя уже была переодета к выходу. Я молча подошел к ней.
Одна рука у неё свисала с дивана, а вторая была прижата к груди. Она
что-то сжимала в ней. Я присмотрелся. Это была фотография Вики. Я сделал
ее на крыше в то единственное коротенькое лето ее жизни. Нелли держала её
на руках, а я взвел затвор взятого напрокат аппарата. Помню, как
напряженно мы ждали, когда будут готовы снимки в мастерской, куда мы
отдали проявлять плёнку, как тщательно мы отсчитали те несколько грошей,
которые надо было уплатить за печать. Нелли держала ребёнка на вытянутых
руках. Дитя гукало, глядя вниз, а она счастливо улыбалась, смотря вверх на
Вики.
Я почувствовал, как к горлу мне подкатил комок, на этом снимке Нелли
сама была как ребенок.
Я посмотрел вниз на лицо Нелли. Глаза у неё были закрыты, дышала она
легко и ровно. Ее длинные ресницы прикрывали ей нежную белую кожу. На
щеках у ней были видны слабые следы туши. Она плакала. Она ведь
разглядывала фотографии и плакала. И тут я вдруг отыскал ответ, который
всё время мучил меня. Я сразу нашел ответ на очень многое.
Я понял, почему у нас с Нелли так и нет больше детей, почему она боится
истратить лишнюю копейку, почему не хотела съезжать отсюда. Она боялась.
Она винила себя за то, что случилось с Вики, не хотела, чтобы такое
повторилось вновь: ни страх, ни нищета, ни сердечные муки.
Я осознал, зачем мне нужны большие деньги, зачем мне нужно рисковать.
Либо нам суждено всю жизнь жить под сенью страха, либо же раз и навсегда
вырваться на свободу и получить все, что нам хочется. И в этом все дело.
Нам нужно освободиться от страха, чтобы можно было думать о завтрашнем
дне, о будущем, в которое мы боялись заглянуть, потому что оно так сильно
походило на день вчерашний.
Теперь мы снова сможем подумать о себе. Как и другие мы снова захотим
иметь вещи, чувствовать их, надеяться. В этом-то и суть.
Что бы не случилось, ты просто-напросто не умираешь. Ты не исчезаешь, а
продолжаешь жить. Именно в этом-то и дело: продолжаешь жить. Это нельзя
включить и выключить как воду в кране до тех пор, пока в жилах у тебя
течёт кровь, пока бьется сердце, пока есть надежда. Вот в этом и есть вся
суть. Жизнь продолжается.
Я тихонечко взял фотографию из её ослабевших пальцев, положил ее себе в
карман, сел напротив нее в кресло и стал ждать, пока она проснется, чтобы
рассказать ей о том, что я только что понял.
Глава 10
Я сидел как на именинах в гостиной у Мими и глядел на отца. Лучше бы она
и не затевала этого. Одно из самых заветных желаний в её жизни состояло в
том, чтобы примирить нас, но всё это было бесполезно. Слишком многое
произошло между нами, мы разошлись слишком далеко. Теперь мы сидим в одной
комнате как чужие и говорим о пустяках, каждый из нас прекрасно осознаёт
близость другого, и всё же мы так и не говорим напрямую друг с другом.
Нелли с матерью ушли вместе с Мими в детскую комнату укладывать детей
спать, а Сэм, отец и я остались в гостиной в ожидании ужина. Весь разговор
заключался в том, что Сэм говорил с каждым из нас в отдельности. Мы
односложно, натянуто отвечали ему, как бы опасаясь быть вовлечёнными в
дальнейший разговор.
Наконец Сэм исчерпал запас того, что могло бы заинтересовать нас обоих
и сам погрузился в неловкое молчанье. Он взял газету и стал просматривать
спортивный раздел. В течение некоторого времени в комнате слышалось лишь
шуршанье газеты.
Я смотрел в окно на парк. Смеркалось, и в домах стали зажигаться огни,
которые вспыхивали как жёлтые топазы на пурпурном бархате.
- Дэнни, помнишь того пацана, с которым ты дрался в финале Главз - Джои
Пассо?
Я повернулся к Сэму. Прекрасно помню. - То был полуфинал, Сэм,
- поправил я его.
- Он чуть ли не выиграл у меня. Он хорошо дрался.
Сэм кивнул. - Верно. Я помню, что тебе пришлось повозиться с ним. Так
вот, здесь пишут, что он только что подписал контракт на участие в осеннем
чемпионате в полутяжелом весе.
Я почувствовал, что отец смотрит на меня. - Надеюсь, что ему удастся
выиграть, - сказал я. - Он хороший, смелый парень, и ему нужны деньги.
- Выиграть мог ты, - произнес Сэм, не отрывая глаз от газеты. -Ты был
силен. У тебя были такие перспективы, каких я больше не встречал.
- Я покачал головой. - Не-а. Для меня это было слишком.
Сэм оторвал взгляд от газеты. - Единственный твой недостаток в том, что
ты не стремишься добить противника. Еще несколько боев, и ты, пожалуй,
дорос бы до этого.
Не успел я ответить, как вмешался отец. - Дело, в котором человек
должен стать убийцей... я не хотел бы, чтобы мой сын занимался таким делом.
Мы с Сэмом с удивлением посмотрели на него. Насколько я помню, он
впервые вмешался в разговор между нами.
Лицо у отца вспыхнуло. - Если человеку ради успеха приходится убивать -
это грязное дело.
Мы с Сэмом понимающе переглянулись, и затем Сэм повернулся к нему. -
Это всего лишь такое выражение, которое применяется в боксе, отец, -
объяснил он. - Оно значит, что, если уж противник попал в тяжелое
положение, то его надо добивать быстро.
- Словесные отговорки - это всего лишь словеса, - упорствовал отец. -
Если это просто слова, то почему же в газетах то и дело пишут о том, что
боксеры погибают?
-Это случайности, отец, - сказал Сэм. - В газетах пишут и о том, что
каждый день люди гибнут в автомобильных катастрофах. И это вовсе не
значит, что каждый водитель автомобиля - убийца.
Отец покачал головой. - Это совсем другое дело.
Тогда заупрямился Сэм. - Нет, не другое, отец, - продолжал он.
Профессиональный бокс -это высококвалифицированный спорт. И на свете очень
немного людей, у которых есть все необходимые данные для этого. Умственное
и физическое соответствие, а также воля к победе. Все эти качества, по
сути дела, дар божий, и если вам повстречался кто-то, у кого они есть все,
то вам попалась весьма незаурядная личность. Ваш сын, Дэнни, - был одним
из таких людей.
Прежде чем продолжить разговор, он повернулся и изучающе посмотрел на
меня. В глазах у него затаилось глубокое неподдельное уважение. - Дэнни
был одним из таких людей, отец, которые встречаются раз в жизни. - Он
говорил тихо, как бы сам с собой. - Я впервые встретился с ним, когда он
был не по возрасту долговязым пацаном, который ввязался с кем-то в драку
ещё в школе. До того он просто был одним из учеников, но после нее он стал
чем-то особенным. У него был божий дар.
Отец хмыкнул. - Сатанинский дар, я бы сказал.
Глаза у Сэма сверкнули. - Вот здесь ты не прав, отец, как ты бывал не
прав во многом. Так же иногда ошибается каждый из нас. Если бы вы знали,
как мало на свете людей, у которых и руки, и ноги двигаются точно в
соответствии с командами своего мозга, то тогда бы поняли, что я имею в
виду.
Отец встал на ноги. - И слышать об этом не хочу, - решительно заявил
он. - Меня это не интересует. Для меня бокс - это дело убийц.
Сэм начал сердиться. - Если уж ты так считаешь, - ядовито парировал он,
- то как же ты позволил Мими выйти за меня замуж? Я то ведь был боксером.
Отец посмотрел на него сверху вниз. - Тогда ты был уже не боксёром, -
ответил он.
- Но я бы им был, если бы не сломал коленную чашечку, - горячо возразил
Сэм.
Отец пожал плечами. - Мими так захотелось. И не моё дело было указывать
ей. Она могла выходить замуж за кого угодно, зачем мне было вмешиваться?
Лицо у Сэма пылало. Теперь он совсем рассердился. - А когда же ты
должен был вмешиваться? Когда тебе это удобно? Ведь ты поступил совсем
иначе, когда Дэнни...
- Оставь, Сэм, - вмешавшись, быстро сказал я. Это было наше с отцом
дело. Ему совсем ни к чему было встревать в нашу ссору.
Сэм воинственно повернулся ко мне. - Почему это я должен бросить? -
спросил он.
- Я ведь тоже причастен к этому. На этом деле я потерял кучу денег. -
Он упрямо уставился на отца. - Все было прекрасно до тех пор, пока пацан
слушался тебя, но когда он не захотел этого, он сразу стал никчемным. А ты
все-таки не отказался от тех денег, что он приносил в дом за бокс. Те пять
сотен, которые он оставил вам в ту ночь, когда ты не пустил его домой,
стоили мне пяти тысяч, а ему чуть ли не стоили жизни. Ты что, об этом не
знал?
У отца побледнело лицо. Он чуть ли не виновато посмотрел на меня. - Сын
имеет право слушать то, что ему говорит отец, - настаивал он.
- Право - да, - сказал Сэм, - но он не обязан делать то, что ему
говорят. Я никогда не позволю себе так поступить со своими детьми что бы
они не делали, верно или неверно. Они не просили меня выпускать их на
белый свет. И если они нужны были мне, то я обязан помогать им независимо
от того, согласен ли я с ними или нет.
Отец протестующе взмахнул рукой. - И слышать этого не хочу, -сказал он.
- Еще посмотрим, что будешь делать ты.
- Да уж не дождешься, чтобы я выгнал своих сыновей, - отрезал Сэм.
Отец некоторое время смотрел на него, лицо у него при этом сильно
побледнело.
Затем он молча вышел из комнаты.
Я глянул на Сэма. Лицо у него все еще горело. - Зачем ты это сделал, -
спросил я. - Это же всё впустую.
Сэм только махнул рукой. - Мне уже надоело слушать старика. Он всегда и
во всём прав. Мне надоело слушать его упреки в твой адрес, чего он от тебя
ждал, и как он разочаровался в тебе.
- Ну и чего же ты расстраиваешься? - спросил я. - Ты-то здесь не при
чем. Он же говорит обо мне.
- Теперь он уже знает, что я хотел сделать из тебя боксёра, -сказал
Сэм, - и он таким образом отыгрывается на мне потому, что ты послушался
меня, а не его.
Когда-нибудь я всё-таки докажу, что он во многом был не прав.
Я поглядел на Сэма, затем отвернулся и закурил. - Никогда у тебя этого
не получится, - сказал я через плечо. - Его никогда не удастся в чем-либо
переубедить. Послушай меня. Уж я-то знаю. Он ведь все-таки мне отец.
Глава 11
Я глянул на часы и прошел по небольшой ремонтной мастерской. Механик
настраивал один из сигаретных автоматов. Он ухмыльнулся мне.
- Через пару часов он заработает, г-н Фишер.
- Не торопись, - ответил я. - Нет смысла выставлять его снова.
Механик понимающе кивнул. - Поступлений нет?
Я покачал головой. - Во всем грузовике ни одной сигареты. - И я молча
пошёл дальше.
И это еще мягко сказано. Вот уже скоро шесть месяцев как сигареты стало
труднее добыть, чем деньги, и как только появлялся слух, что будут давать
сигареты, выстраивались очереди. Если бы я в своё время не позаботился и
не предугадал, что будет нечто в этом роде, то сейчас уже прогорел бы. Но
я угадал верно, и с помощью нескольких человек, которые были не прочь
заработать, сумел поднакопить товару. Как я себе представлял, проиграть
нельзя было в любом случае. Я всегда могу пропустить их через автоматы. Но
появилась нехватка, и теперь я стал одним из немногих торговцев, у кого
были запасы. Теперь настала моя очередь делать деньги.
Я сунул голову в маленькую комнату в задней части мастерской, которая
служила мне конторой. - Сэм Гордон ещё не звонил? -спросил я сидевшую там
девушку.
Она качнула головой. - Нет, г-н Фишер.
- Ладно, дай мне знать, когда позвонит, - сказал я и вернулся в
мастерскую. Сэм позвонит, я знаю, что позвонит. Он обязан сделать это
независимо то того, хочет ли он или нет. Я чувствовал себя довольным. Если
эта нехватка продлится ещё немного, то я сделаю мешок денег. Тогда я
действительно смогу хорошо устроиться после войны. Мне нужно набрать
достаточно денег на этой операции, чтобы захватить все лучшие места в
городе.
Я вернулся в мастерскую и стал наблюдать за механиком. На скамейке
