Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Roman legionnaire vs Knight Artorias
Ghost-Skeleton in DSR
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Проза - Ремарк Э.М. Весь текст 376.79 Kb

На западном фронте без перемен

Предыдущая страница Следующая страница
1 2 3  4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 33
ции.
   Он дает мне знак подвинуться поближе. Я наклоняюсь над ним, и он шеп-
чет:
   - Я не верю в это.
   - Не говори глупостей, Франц; через несколько дней ты сам увидишь. Ну
что тут такого особенного? Ну, отняли ногу. Здесь еще и не такое из  ку-
сочков сшивают.
   Он поднимает руку:
   - А вот посмотри-ка сюда; видишь, какие пальцы?
   - Это от операции. Лопай как следует,  и  все  будет  хорошо.  Кормят
здесь прилично?
   Он показывает миску: она почти полна. Мне становится тревожно:
   - Франц, тебе надо кушать. Это - самое главное. Ведь с едой здесь как
будто хорошо.
   Он не хочет меня слушать. Помолчав, он говорит с расстановкой:
   - Когда-то я хотел стать лесничим.
   - Это ты еще успеешь сделать, - утешаю я. -  Сейчас  придумали  такие
замечательные протезы, с ними ты и не заметишь, что у тебя не все в  по-
рядке. Их соединяют с мускулами. С протезом для  руки  можно,  например,
двигать пальцами и работать, даже писать. А кроме того, сейчас все время
изобретают что-нибудь новое.
   Некоторое время он лежит неподвижно. Потом говорит:
   - Можешь взять мои ботинки. Отдай их Мюллеру.
   Я киваю головой и соображаю, что бы ему такое  сказать,  как  бы  его
приободрить. Его губы стерты с лица, рот стал больше, зубы резко выделя-
ются, как будто они из мела. Его тело тает, лоб становится круче,  скулы
выпячиваются. Скелет постепенно выступает наружу. Глаза уже начали запа-
дать. Через несколько часов все будет кончено.
   Кеммерих не первый умирающий, которого я вижу; но  тут  дело  другое:
ведь мы с ним вместе росли. Я списывал у  него  сочинения.  В  школе  он
обычно носил коричневый костюм с поясом, до блеска вытертый  на  локтях.
Только он один во всем классе умел крутить "солнце" на турнике. При этом
его волосы развевались, как шелк, и падали ему на лицо. Канторек гордил-
ся им. А вот сигарет Кеммерих не выносил. Кожа у него  была  белаябелая,
он чем-то напоминал девочку.
   Я смотрю на свои сапоги. Они огромные и неуклюжие, штаны заправлены в
голенища; когда стоишь в этих широченных  трубах,  выглядишь  толстым  и
сильным. Но когда мы идем мыться и раздеваемся, наши бедра и плечи вдруг
снова становятся узкими. Тогда мы уже не солдаты, а почти мальчики, ник-
то не поверил бы, что мы можем таскать на себе  тяжелые  ранцы.  Странно
глядеть на нас, когда мы голые, - мы тогда не на службе, да и  чувствуем
себя штатскими.
   Раздевшись, Франц Кеммерих становился маленьким и тоненьким, как  ре-
бенок. И вот он лежит передо мной, - как же так? Надо бы  провести  мимо
этой койки всех, кто живет на белом свете, и сказать: это  Франц  Кемме-
рих, ему девятнадцать с половиной лет, он не хочет умирать. Не дайте ему
умереть!
   Мысли мешаются у меня в голове. От этого воздуха, насыщенного карбол-
кой и гниением, в легких скапливается  мокрота,  это  какое-то  тягучее,
удушливое месиво.
   Наступают сумерки. Лицо Кеммериха блекнет, оно выделяется на фоне по-
душек, такое бледное, что кажется прозрачным.  Губы  тихо  шевелятся.  Я
склоняюсь над ним. Он шепчет:
   - Если мои часы найдутся, пошлите их домой.
   Я не пытаюсь возражать. Теперь это уже бесполезно.  Его  не  убедишь.
Мне страшно становится при мысли о том, что я ничем не могу помочь. Этот
лоб с провалившимися висками, этот рот, похожий скорее на оскал  черепа,
этот заострившийся нос! И плачущая толстая женщина там, в нашем  городе,
которой мне надо написать. Ах, если бы это письмо было уже отослано!
   По палатам ходят санитары с ведрами и склянками.
   Один из них подходит к нам, испытующе смотрит на  Кеммериха  и  снова
удаляется. Видно, что он ждет, - наверно, ему нужна койка.
   Я придвигаюсь поближе к Францу и начинаю говорить, как будто это  мо-
жет его спасти:
   - Послушай, Франц, может быть, ты попадешь в санаторий в  Клостербер-
ге, где кругом виллы. Тогда ты будешь смотреть из окна на поля, а вдале-
ке, на горизонте, увидишь те два дерева.  Сейчас  самая  чудесная  пора,
хлеба поспевают, по вечерам поля переливаются под  солнцем,  как  перла-
мутр. А тополевая аллея у ручья, где мы колюшек ловили! Ты  снова  заве-
дешь себе аквариум и будешь разводить рыб, в город будешь ходить,  ни  у
кого не отпрашиваясь, и даже сможешь играть на рояле, если захочешь.
   Я наклоняюсь к его лицу, над которым сгустились тени. Он  еще  дышит,
тихо-тихо. Его лицо влажно, он плачет. Ну и наделал я дел с моими глупы-
ми разговорами!
   - Не надо, Франц, - я обнимаю его за плечи и прижимаюсь лицом  к  его
лицу. - Может, поспишь немного?
   Он не отвечает. По его щекам текут слезы. Мне хотелось бы их утереть,
но мой носовой платок слишком грязен.
   Проходит час. Я сижу возле него и напряженно слежу за выражением  его
лица, - быть может, он захочет еще что-нибудь сказать. Ах,  если  бы  он
открыл рот и закричал! Но он только плачет, отвернувшись к стене. Он  не
говорит о матери, братьях или сестрах, он вообще ничего не говорит,  это
для него, как видно, уже позади; теперь он остался наедине со своей  ко-
ротенькой, девятнадцатилетней жизнью и плачет, потому что она уходит  от
него.
   Никогда я больше не видел, чтобы кто-нибудь  прощался  с  жизнью  так
трудно, с таким безудержным отчаяньем, хотя и смерть Тьядена  тоже  была
тяжелым зрелищем: этот здоровый, как бык, парень во весь голос звал свою
мать и с выкаченными глазами, в смятении, угрожал врачу штыком, не  под-
пуская его к своей койке, пока наконец не упал как подкошенный.
   Вдруг Кеммерих издает стон и начинает хрипеть.
   Я вскакиваю, выбегаю, задевая за койки, из палаты и спрашиваю:
   - Где врач? Где врач? Увидев человека в белом халате, я хватаю его за
руку и не отпускаю:
   - Идите скорей, а то Франц Кеммерих умрет.
   Он вырывает руку и спрашивает стоящего рядом с нами санитара:
   - Это еще что такое?
   Тот докладывает:
   - Двадцать шестая койка, ампутация ноги выше колена.
   Врач раздраженно кричит:
   - А я почем знаю, я сегодня ампутировал пять ног!  -  Он  отталкивает
меня, говорит санитару: - Посмотрите! - и убегает в операционную.
   Я иду за санитаром, и все во мне кипит от злости. Он смотрит на  меня
и говорит:
   - Операция за операцией, с пяти часов утра, просто с ума  сойти,  вот
что я тебе скажу. Только за сегодня опять шестнадцать смертных случаев -
твой будет семнадцатый. Сегодня наверняка дойдет до двадцати...
   Мне дурно, я вдруг чувствую, что больше не выдержу. Ругаться я уже не
стану, это бесполезно, мне хочется свалиться и больше не вставать.
   Мы у койки Кеммериха. Он умер. Лицо у него еще мокрое от слез.  Глаза
полуоткрыты, они пожелтели, как старые костяные пуговицы...
   Санитар толкает меня в бок:
   - Вещи заберешь? Я киваю.
   Он продолжает:
   - Его придется сразу же унести, нам койка нужна. Там  уже  в  тамбуре
лежат.
   Я забираю вещи и снимаю с  Кеммериха  опознавательный  знак.  Санитар
спрашивает, где его солдатская книжка. Книжки нет. Я  говорю,  что  она,
наверно, в канцелярии, и ухожу. Следом за мной санитары уже тащат Франца
и укладывают его на плащ-палатку.
   Мне кажется, что темнота и ветер за воротами лазарета приносят избав-
ление. Я вдыхаю воздух как можно глубже, лицо ощущает его прикосновения,
небывало теплые и нежные. В голове у меня вдруг начинают мелькать  мысли
о девушках, о цветущих лугах, о белых облаках. Сапоги несут меня вперед,
я иду быстрее, я бегу.
   Мимо меня проходят солдаты, их разговоры волнуют меня, хотя я не  по-
нимаю, о чем они говорят. В земле бродят какие-то силы, они вливаются  в
меня через подошвы. Ночь потрескивает электрическим треском, фронт глухо
громыхает вдали, как целый оркестр из барабанов. Я легко управляю  всеми
движениями своего тела, я чувствую силу в каждом суставе, я посапываю  и
отфыркиваюсь. Живет ночь, живу я. Я ощущаю голод, более острый, чем  го-
лод в желудке...
   Мюллер стоит у барака и ждет меня. Я отдаю ему ботинки. Мы входим,  и
он примеряет их. Они ему как раз впору...
   Он начинает рыться в своих запасах и предлагает мне порядочный  кусок
колбасы. Мы съедаем ее, запивая горячим чаем с ромом.
 
 
   III
 
   К нам прибыло пополнение. Пустые места на нарах заполняются, и вскоре
в бараках уже нет ни одного свободного тюфяка  с  соломой.  Часть  вновь
прибывших - старослужащие, но, кроме них, к нам прислали  двадцать  пять
человек молодняка из фронтовых пересыльных пунктов. Они почти на год мо-
ложе нас. Кропп толкает меня:
   - Ты уже видел этих младенцев? Я киваю. Мы принимаем гордый,  самодо-
вольный вид, устраиваем бритье во дворе, ходим, сунув  руки  в  карманы,
поглядываем на новобранцев и чувствуем себя старыми служаками.
   Катчинский присоединяется к нам. Мы разгуливаем по конюшням и  подхо-
дим к новичкам, которые как раз получают противогазы и кофе на  завтрак.
Кат спрашивает одного из самых молоденьких:
   - Ну что, небось, уж давно ничего дельного не лопали?
   Новичок морщится:
   - На завтрак - лепешки из брюквы, на обед - винегрет  из  брюквы,  на
ужин - котлеты из брюквы с салатом из брюквы.
   Катчинский свистит с видом знатока.
   - Лепешки из брюквы? Вам повезло, - ведь теперь уже  делают  хлеб  из
опилок. А что ты скажешь насчет фасоли, не хочешь ли чуток?
   Парня бросает в краску:
   - Нечего меня разыгрывать.
   Катчинский немногословен:
   - Бери котелок...
   Мы с любопытством идем за ним. Он подводит нас  к  бочонку,  стоящему
возле его тюфяка. Бочонок и в самом деле почти заполнен фасолью с  говя-
диной. Катчинский стоит перед ним важный, как генерал, и говорит:
   - А ну, налетай! Солдату зевать не годится! Мы поражены.
   - Вот это да. Кат! И где ты только раздобыл такое? - спрашиваю я.
   - Помидор рад был, что я его избавил от хлопот. Я ему за это три кус-
ка парашютного шелка дал. А что, фасоль и в холодном виде еда что  надо,
а?
   С видом благодетеля он накладывает парнишке порцию и говорит:
   - Если заявишься сюда еще раз, в правой руке у тебя будет котелок,  а
в левой - сигара или горсть табачку. Понятно?
   Затем он оборачивается к нам:
   - С вас я, конечно, ничего не возьму.
   Катчинский совершенно незаменимый человек, -  у  него  есть  какое-то
шестое чувство. Такие люди, как он, есть везде, но заранее их никогда не
распознаешь. В каждой роте есть один, а то и два солдата из этой породы.
Катчинский - самый пройдошливый из всех, кого я знаю. По  профессии  он,
кажется, сапожник, но дело не в этом, - он знает все ремесла. С ним  хо-
рошо дружить. Мы с Кроппом дружим с ним, Хайе Вестхус тоже,  можно  счи-
тать, входит в нашу компанию. Впрочем, он скорее  исполнительный  орган:
когда проворачивается какое-нибудь дельце, для  которого  нужны  крепкие
кулаки, он работает по указаниям Ката. За это он получает свою долю.
   Вот прибываем мы, например, ночью в совершенно незнакомую  местность,
в какой-то жалкий городишко, при виде которого  сразу  становится  ясно,
что здесь давно уже растащили все, кроме стен. Нам отводят ночлег в  не-
освещенном здании маленькой фабрики, временно приспособленной под казар-
му. В нем стоят кровати, вернее - деревянные рамы, на  которые  натянута
проволочная сетка.
   Спать на этой сетке жестко. Нам нечего подложить под себя,  -  одеяла
нужны нам, чтобы укрываться. Плащпалатка слишком тонка.
   Кат выясняет обстановку и говорит Хайе Вестхусу:
   - Ну-ка, пойдем со мной.
   Они уходят в город, хотя он им совершенно незнаком.  Через  какие-ни-
будь полчаса они возвращаются, в руках у них огромные охапки соломы. Кат
нашел конюшню, а в ней была солома. Теперь спать  нам  будет  хорошо,  и
можно бы уже ложиться, да только животы у нас подводит от голода.
   Кропп спрашивает какого-то артиллериста, который давно уже  стоит  со
своей частью здесь:
   - Нет ли тут где-нибудь столовой? Артиллерист смеется:
   - Ишь, чего захотел! Здесь хоть шаром покати.
   Здесь ты и корки хлеба не достанешь.
   - А что, из местных здесь никто уже не живет? Артиллерист сплевывает:
Предыдущая страница Следующая страница
1 2 3  4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 33
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама