К. Радек.
ГЕНУЭЗСКАЯ И ГААГСКАЯ КОНФЕРЕНЦИИ.
"ЭРА ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ПАЦИФИЗМА".
I.
От Брест-Литовска до Генуи.
Победоносная Октябрьская революция встретилась сразу же с глазу на
глаз с заклятым своим врагом - с германским империализмом, закованным и
вооруженным с ног до головы. Монархия Гогенцоллернов, враг даже обыкно-
венной буржуазной демократии, принуждена была вступить в переговоры с
молодой не окрепшей еще рабочей Республикой, ибо Советская Республика,
порвавшая связь с Антантой, означала окончание войны на Востоке. И как
бы германский империализм ни ненавидел победоносную революцию, - в тяже-
лом своем экономическом положении он принужден был итти на компромисс с
нею, итти, скрепя сердце. В то время, когда Гогенцоллернские и Габс-
бургские дипломаты, господа Кюльман и Чернин, пытались ласкать зверя,
говорить с ним в тоне, который в наивных мог вызвать впечатление, что
они идут на сделку с революцией, генерал Гоффман, действительный предс-
тавитель империалистской Германии, грозил победившему русскому пролета-
риату вооруженной рукой. Своей дышащей ненавистью речью против проле-
тарской диктатуры он выражал истинное отношение империалистской Германии
к Советской России. Но и гладкие речи Чернина и Кюльмана были не только
дипломатическими фразами, - они были выражением рокового для германского
империализма факта, что он вступил в сношения с Советской Россией со
связанными руками. Он мог размахивать бронированным кулаком против нее,
но он не мог его опустить, ибо для схватки на западе со своими империа-
листскими конкурентами ему нужна была передышка на востоке.
Мы вспоминаем этот факт, когда пытаемся подвести итоги Генуи и Гааги,
потому, что этот факт - раскол в лагере империализма и связывание одного
врага Советской России руками другого является основным фактом всей ис-
тории внешней политики Советской России. Он стоит у ее колыбели и он яв-
ляется одним из решающих моментов ее внешнего положения и сегодня. Из
мемуаров генерала Людендорфа, из документов германского правительства о
происшествиях перед германской капитуляцией явствует, что германский им-
периализм до последних своих дней все еще надеялся, что он избавится от
необходимости считаться с Советской Россией, что он сумеет дать простор
своим классовым вожделениям, что ему удастся еще разгромить своего рево-
люционного врага. Людендорф подготовлял окружение Советской России: из
Гельсингфорса должны были против нее двигаться полчища фон-дер-Гольца;
из Киева должен был наступать на Москву Эйхгорн со Скоропадским; в Цари-
цыне работали германские офицеры связи, подготовляя наступление Красно-
ва; в Пскове находилась главная квартира вербовки русской Добровольчес-
кой армии. И даже в момент, когда история произнесла уже свой приговор
смерти над германским империализмом, генерал Гоффман пытался убедить
германское правительство, что ему удастся с теми силами, которые имелись
на восточном фронте, взять Москву и Петроград и принести союзникам к пе-
реговорам о мире сокрушение Советской России, как искупление за все вины
германского империализма и как возможность компенсации его потерь на за-
паде: за выдачу Бельгии, за отказ от колоний должны были союзники отдать
Германии на разграбление Советскую Россию. План был невыполнимым не
только потому, что занесенный с июля 1918 года над головой германского
империализма меч фельдмаршала Фоша уже опустился для сокрушительного
удара, не только потому, что передача России Германии в эксплоатацию оз-
начала бы восстановление в будущем германского империализма, но и пото-
му, что нельзя было Антанте после четырех лет войны под знаменем сокру-
шения германского милитаризма сделать его проводником союзной "демокра-
тии" в России. Меч не рассуждает, и капиталу безразлично, кто очищает
ему путь, но массы, в руки которых капитал вложил меч империалистской
войны, думают, и нельзя вырвать из их головы мыслей.
Германский империализм был сокрушен и его место занял победоносный
французский и англо-саксонский империализм. С глубокой тревогой смотрел
победоносный империализм союзников на Советскую Россию. Лучше, чем
что-нибудь, выражает эту тревогу меморандум Ллойд-Джорджа от 25-го марта
1919 года, врученный Версальскому Совету Четырех, в котором он заявлял:
"Революция находится в своем начале. В России царствует неистовый
террор. Вся Европа проникнута революционным духом. Существует не только
недовольство, но ярость и гнев рабочего класса, направленные против ус-
ловий его существования. Население всей Европы начинает сомневаться в
закономерности современного социального, политического и экономического
порядка. В некоторых странах, как в Германии и России, это брожение вы-
ливается в форму открытого восстания; в других странах, как Франция,
Англия и Италия, недовольство проявляется в стачках, в нежелании рабо-
тать, что свидетельствует о стремлении к социальным и политическим ре-
формам, равно как к улучшению условий труда.
"Добрую часть этого недовольства надо признать здоровой. Мы никогда
не добились бы длительного мира, если бы мы пытались вернуться к услови-
ям, существовавшим в 1914 году. Опасно бросить европейские массы в
об'ятия экстремистов, которые строят свои планы возрождения человечества
на полном разрушении настоящего социального порядка. Они восторжествова-
ли в России. Однако их господство было оплачено слишком высокой ценой.
Погибли сотни тысяч людей. Железные дороги, города и все то, что было
организованного в России, почти целиком разрушено. Но каким-то путем
большевики ухитрились удержать свое влияние на массы русского народа и,
что является еще более знаменательным, они сумели создать крупную, пови-
димому, хорошо дисциплинированную армию, которая в большей своей части
готова перенести любые жертвы за свои идеалы. Через какой-нибудь год
Россия, проникнутая энтузиазмом, обладая единственным войском в мире,
борющимся за идеал, в который оно верит, может начать новую войну.
"Наибольшую опасность современного положения я усматриваю в возмож-
ности союза Германии с Россией. Германия может предоставить свои бо-
гатства, свой опыт, свои обширные организационные способности в распоря-
жение фанатиков-революционеров, мечтающих о завоевании мира большевизмом
силою оружия. Эта опасность - не простая химера. Современное немецкое
правительство слабо и не пользуется престижем; оно держится только пото-
му, что вне его имеется лишь возможность захвата власти спартакистами, а
для этого Германия еще не созрела. Однако спартакисты пользуются настоя-
щим моментом с большим успехом, уверяя, что лишь они одни смогут вывести
Германию из невыносимых условий, в которые ее поставила война. Они пред-
лагают избавить Германию от всех ее долгов союзникам, а также своим иму-
щим классам. Они предлагают ввести полный контроль над промышленностью и
торговлей в Германии и обещают рай и обетованную землю. Правда, за это
Германии придется дорого заплатить. Года два-три будет господствовать
анархия, быть может, кровопролитие, однако, в конце концов, после этого
хаоса земля и люди ведь не исчезнут, останется и большая часть домов,
фабрик, улиц и железных дорог, и Германия освобожденная от иностранного
насилия, начнет новую эру своей истории. Если в Германии власть будет
захвачена спартакистами, она неизбежно соединит свою судьбу с судьбой
Советской России. Если это произойдет, вся восточная Европа будет вовле-
чена в большевистскую революцию, и через год перед нами будет под коман-
дой немецких генералов и инструкторов многомиллионная красная армия,
снабженная немецкими пушками и пулеметами и готовая к нападению на за-
падную Европу"*1.
Так оценивали положение Ллойд-Джордж и Вильсон, и поэтому они требо-
вали переговоров с Советской Россией с единственной целью разоружения ее
(миссия Булита служила этой цели). Как во всех других вопросах Вильсон и
Ллойд-Джордж должны были уступить пьяному победой французскому империа-
лизму, который надеялся сокрушить и Советскую армию. Они должны были ус-
тупить, ибо стоящие за ними общественные круги, крупная буржуазия
_______________
*1 F. Nitti, Европа без мира, стр. 78-86. Русский перевод. Берлин,
изд. Волга, 1922 г. решили расправиться с революцией, а не делать ей ус-
тупки. Союзники признали Колчака, как верховного правителя России и взя-
ли на себя исполнение программы генерала Людендорфа и генерала Гоффмана.
Но они не были в состоянии исполнить своего решения. - Причин их банк-
ротства много. В основном они сводятся к двум: первую причину надо ис-
кать в послевоенном отношении пролетариата к буржуазии; вторую - во вза-
имном недоверии русских и окраинных белых, третью - в конкуренции союз-
ников, которая начинается с момента их победы над Германией.
Мировой пролетариат, ослабленный войной, развращенный политикой ре-
формистов, не был в состоянии поднять знамя революции против буржуазии.
Но буржуазия не была в состоянии принудить его воевать против Советской
России; союзники оказались не в состоянии послать свои войска против
Красной армии. Первая попытка сделать это окончилась восстанием во фран-
цузском флоте. Союзники принуждены были ограничиться посылкой вооружения
и денег белым. Но, делая это, они одновременно подрывали всякое доверие
белых к себе. Франция, в смертельной тревоге перед возможностью будущего
русско-немецкого союза, создала Белую Польшу. Англия, стремясь осущест-
вить азиатские свои планы, во время отсутствия России захватила Констан-
тинополь - цель стремлений русских белых; навязала Персии договор, прев-
ращающий эту страну в вассала английского империализма. Мало того: чтобы
подготовить свое будущее экономическое господство в России, она поддер-
живает прибалтийскую мелкую буржуазию в ее стремлениях к независимости,
дабы сделать Ригу и Ревель на деле английскими гаванями. Это вызывает
среди белых смущение и создает в них стремление опереться на германских
белых, перекинуть мост к ним, дабы в будущем Белая Россия не была бы от-
дана на с'едение победоносным союзникам (поход Бермонта с
фон-дер-Гольцом). Взаимное недоверие между русскими белыми и союзниками
обостряется, когда союзники начинают вести борьбу между собой за гегемо-
нию на континенте. Попытка Англии стать твердой ногой в Прибалтике вызы-
вает у Франции стремление сделать из Польши исключительно французский
плацдарм. Англия смотрит на Польшу враждебными глазами. В цитированном
выше меморандуме Ллойд-Джордж говорит о Польше, как о стране, которая
"во всей своей истории ни одного раза не доказала способности к действи-
тельному управлению собой". В то же самое время Балтийские Республики,
поддерживаемые Англией, долго встречают вражеское отношение Франции.
Единый фронт союзников против России опирается на очень слабый фунда-
мент. Противоречия в лагере союзников ослабляют их борьбу с Советской ,
суживают размах этой борьбы. И когда Советская Россия побеждает Колчака
и Деникина, Англия отказывается от дальнейшей вооруженной борьбы.
Весь 1920 год до марта 1921 г., до заключения торгового договора меж-
ду Англией и Советской Россией, является годом борьбы между тенденцией
не сокрушения Советской России, а стремлением разоружения ее извнутри.
Еще летом 1920 года Франция поддерживает Польшу в ее вооруженной борьбе
против Советской России, признает Врангеля. Но уже после сокрушения
Врангеля во время рижских переговоров Франция внутренне признает свое
поражение в вооруженной борьбе против Советской России. Пуанкаре и Барту
выступают публично за переговоры с Советской Россией. Переписка Бриана с
английским правительством с ноября 1920 года до заключения англо-русско-
го торгового договора является выражением нового факта, который с этого
