Мороз шагает. Да-да, тот самый Дед Мороз, о котором Машенька в сказках
своих рассказывала. Ермила с ним поздоровался, а тот ему в ответ, да
зычно, раскатисто:
- Здравствуй и ты, добрый человек!
- Человек? - удивляется Ермила. - Да еще и добрый?
- Да! Человек! - отвечает Дед Мороз.
Улыбнулся Дед Мороз, рукой на прощание махнул и дальше пошел, а Ерми-
ла стоит посреди поля, задумался, да понять ничего не может. Вдруг ви-
дит, как на белогривой тройке следом за Дедом Морозом внученька его Сне-
гурочка едет.
- Здравствуй, Снегурочка! - говорит Ермила.
- Здравствуй и ты, добрый человек! - молвила Снегурочка да вслед за
дедушкой своим поспешила.
Удивился Ермила больше прежнего, дальше пошел и у опушки соснового
бора лесных человечков повстречал. Те ручонками ему машут, доброго здо-
ровья желают, не иначе как добрым человеком его величают.
Вот такой удивительный сон снится Ермиле. А между тем ночь к концу
идет, небо светлеет, на Востоке зорька горит-разгорается. Петухи поют,
коровы голоса подают, деревенский народ с печей да полатей слезает, за
хозяйство принимается.
И Дементий встал да пошел первым делом Ермилу завтраком накормить.
Вот заходит он в сарай, а там - о Господи! - добрый молодец под попоной
спит, а вокруг него чешуйчатая шкура от ящера разбросана. Дементий, не-
долго думая, шкуру собрал да в подпол спрятал, а молодцу новую, нарядную
одежду принес. Дождался пробуждения его и спрашивает:
- Как звать тебя?
- Ермила, - отвечает молодец.
- Так знай же, Ермила, что отныне ты мне и жене моей сыном прихо-
дишься, а детям моим - братцем. Так что одевайся, сынок, да пойдем ско-
рее в дом - завтракать пора.
Пришел Дементий домой, сына привел; братья и сестры Ермилу встретили
ласково, обнимают, а матушка целует да к столу зовет. Но больше всех
счастье Машеньке - ведь это она ему и песенки колыбельные пела, и сказки
рассказывала.
Вот такая история приключилась с Ермилой. Зажил он в семье кузнеца,
был он заботливым сыном, добрым братом и работником хоть куда.
А шкура от ящера так в подполе и осталась, так и лежала там, пока мы-
ши ее в труху не изгрызли.
ЦАРЬ И СТАРИК
В далеких местах, за высокими горами несет свои воды быстрая, бурли-
вая река. Над водопадом нависла огромная скала, а на скале чернеют руины
старой крепости. Много лет назад в крепости жил грозный царь, повелитель
этого края.
И вот однажды позвал царь своего верного слугу, садовника по имени
Ерофей, и велел ему возле крепости парк заложить.
Отправился Ерофей в лес. Идет, по сторонам поглядывает, саженцы для
парка присматривает, да вдруг остановился - человека незнакомого увидал.
Вот он, старец невысокий, худенький, седенький, и лицо-то все в морщи-
нах, словно яблочко печеное. Да в убранстве необычном: одежда из полосок
бересты соткана, на голове венок, из листьев кленовых сплетенный, а в
руках посох с набалдашником в форме змеиной головы.
Стоит старец возле большого камня, по которому вьюнок стебелечки свои
тоненькие пустил. Улыбается старец, под нос себе что-то нашептывает. По-
том ладошку сухонькую к уху приложил, к цветочкам вьюнка наклонился,
слушает что-то, головой кивает.
Удивился садовник, отродясь такого не видывал. "Что же это? - думает.
- Разве может человек с цветами разговаривать?"
Тут он к старцу подошел, поздоровался и спрашивает:
- Дозволь узнать, добрый человек, кто ты? Как звать тебя?
- Лесной житель я, - отвечает старец, - и зовут меня Боровиком. Об
одном одолжении хочу попросить. Коли ты царский садовник, то возьми спе-
лые зерна вьюнка да посей их вдоль стен крепостных. Больно мрачна, угрю-
ма ваша крепость, словно хищная птица над краем нашим нахохлилась. А вот
взойдут из зерен ростки, поднимутся вверх по стенам, укроют крепость жи-
вым покрывалом, и уподобится она большому саду, усыпанному цветами.
Тут старичок с побегов вьюнка спелых коробочек набрал. Вот они, коро-
бочки: сухие, ребристые, внутри зернышки что погремушечки побренькивают,
а снаружи иголочки острые во все стороны торчат. Отдал Боровик коробочки
Ерофею и на прощание одно лишь сказал:
- Знаю я, что доченька у царя есть, царевна Мария. Пусть же будут ей
подарком эти зерна...
И вернулся Ерофей в крепость, запряг в телегу коня, за землей в пло-
дородную долину поехал. Три недели землю возил, вдоль стен крепостных
укладывал, потом разрыхлил ее хорошенько, коробочки колючие разломал,
семена из них извлек да в землю и высыпал.
Прошло несколько лет. Разросся вьюнок, по крепостным стенам побеги
пустил, нежным зеленым кружевом, россыпями голубеньких цветочков украсил
кирпичную кладку. Теперь крепость выглядела совсем по-другому, она утра-
тила свою былую угрюмость и, более того, радовала взор всякого путника,
оказавшегося в этих местах.
И все бы хорошо, так и жил бы грозный царь в этой крепости, если бы
однажды не повстречал Боровика.
А случилось это в лесу, во время веселого пира, учиненного царем по
случаю удачной охоты.
Пир как пир: здравицы в честь государя звучат, шуты да скоморохи его
веселят, каждый стрельбу его меткую славит. Хмелен царь, благодушен, да
только вдруг слышится ему, будто бы зовет его ктото, будто бы по имени
окликивает.
Удивился он, руку в перстнях приподнял, застолье угомонил. Осмотрелся
вокруг, глядь - а неподалеку в малиннике старик Боровик стоит, на охот-
ников с укоризной посматривает, головой покачивает.
- А тебе чего надо? - спрашивает царь.
- Скажи, премудрый повелитель, можно ли живность ради забавы губить?
Ведь вы и половину того, что нынче набили, с собой не увезете, в лесу
побросаете.
Рассердился государь, очи свои ясные насупил и Боровику в ответ:
- Верно говоришь: и дичи взяли много, и позабавились изрядно - на то
и охота. Но одно лишь пойми, старик, мне в этом деле советов не надобно.
А коли ты поучать меня вздумал, то знай, что я в долгу не останусь. При-
кажу взять тебя да на цепь посадить, да в клеть упрятать!
Усмехнулся старичок и всего-то в ответ:
- Понапрасну гневаешься, государь, понапрасну стращаешь. Хоть и влас-
телин ты этого края, но знай, что меня тебе не одолеть...
Обомлел государь от дерзости такой, помолчалпомолчал да, недолго ду-
мая, велел собаками старца травить. Псов с поводков спустили, те с весе-
лым лаем на старика было бросились, но он им лишь посохом пригрозил, так
они мигом и присмирели, хвосты поджали, на место воротились. Егеря их
опять поднимают, поводками стегают-хлещут, плетьми бьют, а все попусту,
- видать, побаиваются псы старика. А тот повернулся да в глубь леса
ушел.
Государь пуще прежнего гневается, досаду на егермейстере своем отли-
вает, требует Боровика изловить. С царем не поспоришь, и пришлось старо-
му егермейстеру во главе охотничьей команды в погоню пуститься. А Боро-
вик время зря не теряет, все дальше и дальше уходит, царевых людей в бо-
лото заманивает. В камышах-тростниках мелькает, через пенечки замшелые
скачет, по брусничным полянкам, по россыпям грибов мухоморов поторапли-
вается, а охотники - следом. И теперь уже трудно сказать, как оно полу-
чилось, что егермейстер, с кочки на кочку перепрыгивая, на змеиное гнез-
до наступил, на целый клубок болотных гадюк.
Испугался он, прочь отпрянул, но на беду свою оступился да прямо в
трясину и рухнул. Пока охали охотники, пока ахали, над ним уже и ряска
болотная сомкнулась. Так и пропал егермейстер!
Приуныли егеря, с пустыми руками к повелителю своему вернулись. То-то
рассердился он! Вот ругает их, уму-разуму учит, а сам и не поймет, то ли
слышится ему, то ли в самом деле старичок его снова окликивает. Умолк
царь, прислушался, голову вверх задрал да Боровика в кроне старого клена
разглядел - вот он, злыдень этакий, пальчиком грозит, охотников наказать
обещается.
Не удержался государь, самолично за лук взялся. Стрелу пустил, а
она-то в ветвях заплутала да обратно, прямо на голову ему и свалилась,
благо лишь, что не острым концом. Застонал он, за макушку ушибленную
схватился да тут же повелел клен рубить, чтобы злодея наконец-то дос-
тать.
Боровик над пришибленным царем потешается, все шуточками его осыпает,
а охотники тем временем за топоры взялись, дерево рубить начали. Рубят,
но не знают, что в дуплах клена гнезда осиные сокрыты. Вылетели потрево-
женные осы, звонким роем людей окружили, жалить принялись.
Суматоха! Собаки воют, лошади мечутся, а охотники топоры побросали,
царя на коня усадили да из леса прочь. А осы-то разъярились, не отстают.
Лошади скачут неровно, из стороны в сторону бросаются, а всадники один
за другим на землю так и летят. Сам государь на дороге меж конских копыт
оказался, ушибся сильно. Дальше ехать верхом побоялся, до самой крепости
пешком шел.
Да, не думал он так возвратиться... Мрачен, грозен словно туча чер-
ная. В покои свои шагает, зубы стиснул, видеть никого не желает. А тут
навстречу ему жена и дочурка. Увидала Мария отца, сразу к нему на руки
да пташкой щебечет:
- Милый папенька, ты мне зверюшек из леса привезти обещался: оленен-
ка, зайчонка, ежа. Где же они?
- Злой старик помешал, - хмурится отец, - а то были бы тебе зверюшки.
- Вот жалость, - огорчается Мария. - А я им и постельки, и корм при-
готовила. А сейчас, папенька, давай на главную башню поднимемся. Давно я
там не была.
Хоть и утомился государь, хоть и не в духе, а отказать любимой до-
ченьке не может, вместе с ней и царицей в башню, на винтовую лестницу
идет.
Надо сказать, что каждый такой подъем был для Марии своего рода по-
дарком. С высоты открывался вид на живописный, цветущий край. Вот от го-
ризонта до горизонта высятся укрытые лесами горы.
Между ними таятся ущелья, пестрыми коврами простираются долины. И ре-
ки словно огромные серебряные змеи скользят меж гор и холмов.
Мимо башни степенно плывут облака, то и дело мелькают птицы, слышно
жужжание пчел и гудение шмеля. И пчелы, и шмели, и осы - все кружат вок-
руг голубеньких цветочков вьюнка, поднявшегося от земли до самого верха
башни. А в каждом цветке угощение: нектар и пыльца.
Вот пчелка юркнула в молоденький, едва распустившийся бутон, собрала
нектар и тут же обратно. Шмелю-толстяку труднее - он и лапками лепестки
раздвигает, и так и сяк в цветок протискивается, а полосатая попка и
прозрачные крылышки все равно снаружи торчат.
Тут царевна набралась смелости и пальчиком по крылышкам его поглади-
ла. И боязно ей, и смешно, а шмель жужжит недовольно - кто это, мол, его
тревожит.
Царь тем временем велел слугам пшена принести. Вот и новая забава до-
чурке: пригоршню зерна наберет, руку вперед вытянет, стоит ждет, пока
какая-нибудь отважная пичужка осмелится корм взять. Вот одна подлетит,
зернышко схватит и тут же прочь, вот еще одна, а потом уже и другие,
глядя на них, расхрабрятся, все пшено из ладошки перетаскают.
Весело царевне, весело царю, и время за забавой быстро летит.
Но вот день прошел, наступила ночь. Спит маленькая царевна, и снится
ей сон. Вот она будто бы не в спаленке своей, а в огромном бутоне. Мимо
нее плывут облака, вверху солнышко светит, а гдето далеко-далеко внизу
земля, укрытая ярким ковром, сотканным из лугов, лесов, рек и озер.
Вдруг вовнутрь цветка с оглушительным жужжанием влетает большущая, раз-
мером с человека, пчела.
- Здравствуй, Вьюнок! - жужжит пчела.
- Здравствуй, пчелка, - отвечает Мария, с этими словами берет кувшин
с душистым нектаром и потчует гостью.
Но тут прилетает огромная оса, а потом еще и полосатый, мохнатый
шмель-толстяк, и все угощаются нектаром, и все благодарят царевну, и все
называют ее не иначе как Вьюнком.
Вот такой удивительный сон снится Марии, и спит она мирно, с доброй
улыбкой на устах.
Спит и царь в опочивальне своей, и ему снится сон. Снится, будто бы
