силы нечистой похищал? Мало тебя допрашивали, мало мучили, что ли?
Молчит злодей, съежился в страхе, еле дышит, а царь свое гнет:
- Да пойми же ты, несчастный, убогий, как бы ты ни хитрил, как бы ни
крутил, а ведь я упрямство твое обломаю! Прикажу сыновей твоих допро-
сить. Да допросить как положено, с железом каленым да на твоих-то гла-
зах!
Застонал чернокнижник, завыл, задрожал словно листок осиновый, до са-
мого пола согнулся. А царь усмехнулся и говорит этак вкрадчиво:
- Можно бы, конечно, и по-хорошему, можно бы деток твоих и на волю
отпустить, кабы службу ты мне сослужил...
Замер узник, весь в слух ушел, а государь наклонился к нему и спраши-
вает тихонечко:
- Знаешь ли ты лесного жителя по имени Боровик? Сможешь ли изловить
его?
- Смогу ли старика Боровика изловить? - переспрашивает колдун. - Едва
ли, государь. Он не прост, старец этот, его сам лес защищает...
- Ну что же, - сердится царь, - тебе виднее. Но только одно учти:
нынче деток твоих прямехонько к палачу отведут. Будешь знать, супостат
окаянный, как повелителю своему перечить!
Что было делать Агапу, как не согласиться? И велел государь из темни-
цы его выпустить, но в напутствие вот что сказал:
- Иди, да только чтобы без обмана! Дело сделаешь - сыновей отпущу, а
коли вздумаешь в бега податься, то знай, что оба они на костер пойдут.
И вышел злодей-чернокнижник из подвалов тюремных, и в лес направился.
Только ворота крепостные миновал, и сам не знает почему, зачем, но не-
вольно взор свой к вьюнку обратил, что по стенам вверх поднялся. Оглядел
цветочки его, к шелесту листвы прислушался, но так ничего и не расслы-
шал.
Не расслышал, но почуял недоброе, призадумался, постоял с минуту на
месте, вздохнул горестно и снова в путь.
Вот пришел он на старое кладбище, надгробный камень, заросший лишай-
ником, отыскал, по камню постучал, и тотчас чудище однорукое изпод камня
вылезло.
- Что-то давно тебя не было, - говорит чудище, - давно добычу ты мне
не носил. Вот ларец возьми да возвращайся скорее.
Взял Агап медный ларчик, в глубь лесную отправился, три дня Боровика
выискивал, а на четвертый день возле речки его приметил. Сидит Боровик у
самой воды, рыб кормит. Те перед ним так и пляшут, из воды выскакивают,
угощение на лету хватают.
А колдун тем временем медный ларчик открыл, железный мешок из него
вынул, на траве расстелил, шептать заклинания принялся. Зашевелился ме-
шок, задрожал, каждым колечком заискрился, зев свой страшный распустил,
сорвался с места, на Боровика подобно хищной птице налетел. Вот уже на-
земь его свалил, вот поглотил и к ногам Агапа приволок. А тот мешок на
спину взвалил да из леса прочь.
Идет злодей, поторапливается, царю добычу несет, а на душе-то неспо-
койно. Сам не знает, в чем дело, но погибель свою предчувствует. Стран-
ные звуки отовсюду слышатся, словно каким-то непонятным шипением лес на-
полнился. Догадался он, в чем дело, да только поздно: змеи из нор повы-
лазали, Боровику на выручку спешат. Окружают Агапа, уйти не дают. Заме-
тался он по чащобам-буреломам, словно лис по оврагам закружил, а все по-
пусту - куда ни пойди, всюду гадюки навстречу!
Бросил он мешок свой, на ель вековую забрался, а змеи за ним. Настиг-
ли его, жалить принялись. Застонал он, заголосил да на землю и рухнул.
Тут Боровик из мешка выбрался, каждую гадюку добрым словом одарил,
каждую по головке погладил. Колдуна, этого старца-калеку оглядел да
вдруг пожалел его, решил к жизни воротить. Поволок его в жилье свое, что
в пещерке меж корней старого бука устроено было. Взялся за мази, за нас-
тои целебные, в каждую ранку, в каждый змеиный укус их втирает. И ожил
колдун, задышал, глаза открыл.
День за днем идет. Боровик злодея выхаживает: кормит, поит, травяными
отварами исцеляет да перевязки меняет. Медленно выздоравливает Агап, ни-
как на ноги встать не может, а ведь надо бы, да поскорее - ведь сы-
новья-то его у царя в остроге остались. Беспокоится он за детей своих, и
не напрасно.
Царь тем временем в крепости его дожидается. День ждет, другой ждет,
неделю, месяц ждет, а тот все не возвращается. "Не иначе как сбежал", -
думает государь. Тут он палача позвал да велел костер соорудить, сыновей
колдуна огню предать.
И повязал сыновей к железному столбу, страшному столбу, что рядом с
крепостью в землю врыт был.
И напилил палач смолистых кругляков еловых, высокую кладку в основа-
нии столба сложил. Сыновей колдуна из темниц вывел, цепями к столбу
прикрутил да костер-то и поджег - приказ царский выполнил. А царь из
окошечка потайного казнь созерцал да все приговаривал: "Так вам, семя
колдовское! Чтобы государя обманывать неповадно было!"
После казни вернулся царь в покои свои, а там доченька его дожидает-
ся.
- Папенька, миленький, - спрашивает царевна, - что за дым черный в
небе кружил? Что за крики страшные из-за стены крепостной слышались?
Обнял государь царевну, ничего в ответ не сказал и, чтобы успокоить
ее, на любимое место, на башню повел. Там и птицы щебечут, и пчелы, и
шмели жужжат, и зеленый жук-бронзовик, толстячок-пухлячок этакий, под
сенью вьюнка копошится. Смотрит Мария на цветочки голубенькие и вдруг
говорит:
- Ой, папенька, что я вспомнила! Чудный сон мне снился, будто бы я
вьюнок.
- Вьюнок? - удивляется отец.
- Да, вьюнок! И пчелы в гости ко мне прилетали, и осы, и шмели. А вот
скажи, папенька, кем лучше быть, царевной или вьюнком?
Разулыбался государь, дочурку свою обнял, по головке погладил.
- Ты посмотри, - говорит, - взгляни на всю эту землю обильную, на эти
леса и поля, на горы, озера, реки - и сама поймешь. Ведь все это, Мария,
по наследству твоим будет...
Тут царевна пожелала владения родителя своего в подзорную трубу огля-
деть, благо на башне таковая как раз имелась. Вот забава Марии, все-то
ей как на ладони видно, все дали дальние. Смотрит она да обо всем тут же
отцу рассказывает:
- Вон, папенька, на озере гуси плавают. Вон белочка орешек грызет, а
у ручья ежиха с ежатами. У реки зайчишки по поляне бегают, такие смеш-
ные. А вот старичок седенький из леса вышел, к нам сюда по дорожке идет,
прихрамывает.
- Старичок? - насторожился царь. - Прихрамывает? Господи, неужто чер-
нокнижник?
Прильнул к трубе - точно, хромоногий колдун из леса вышел, в сторону
крепости идет, поторапливается.
Что делать? Позвал царь стражу, велел Агапа схватить, снова в темницу
упрятать. Вот уже видно, как из крепости всадники выскочили, навстречу
чернокнижнику помчались, вот уже схватили его, связали, обратно спешат.
Государь же с башни сошел, дочурку к матушке отвел, а сам в темницу
направился.
- Где Боровик? - колдуна опрашивает. - Почему не изловил? Для чего я
тебя выпустил, коли ты с пустыми руками вернулся?
- Что с сыновьями моими? - вопрошает Агап. - Живы ли они?
Молчит царь, нахмурился, глаза опустил, а колдун, на мучителя своего
глядючи, видно, понял все, лишь застонал жалобно да тут же замертво и
рухнул.
Вернулся государь в покои свои, вина с досады выпил, в кресло напро-
тив камина уселся. Сидит, на огонь в камине поглядывает, зеленое вино
потягивает. Сидел-сидел да задремал, и отчего-то приснилось ему, будто
бы сидит он вовсе и не в кресле, а на кладке дров. Снится, что покойный
Агап с факелом в руках к дровам крадется. Встать бы царю, прочь убежать,
да только руки-ноги отчего-то не слушаются. А колдун уже факел к дровам
подносит...
Пробудился царь, с кресла вскочил, дрожь в теле никак унять не может,
лица на нем нет. А за окном уже ночь, небосвод звездами усыпан, и огонь
в камине давно погас.
Промучался государь до самого утра, глаз так и не сомкнул. А утром
лекарь к нему пришел, кубок с лекарством успокоительным принес. А царь
лекарство выплеснул, кубок на пол швырнул да лекаря уму-разуму учит:
- Коли ты о здоровье моем печешься, то знай, что сейчас мне лекарство
одно - это месть: месть за все муки мои, за дерзость старикашки лесного,
за насмешки его! Пока в клетке его не увижу, не будет мне покоя. Коли
хочешь ты мне добра, то пойди в лес да излови его!
И отправился лекарь в лес, чтобы хитростью Боровика взять, да на па-
лец перстень с секретом надел, а в перстне - порошок усыпляющий.
Вышел он среди ночи за ворота крепостные, и вдруг неведомо откуда ти-
хий шепот раздался, будто бы кто-то ему на самое ухо сказал: "Остано-
вись, человек. На погибель идешь". Огляделся лекарь, но так и не понял,
чей голосок только что услыхал. Не по себе ему стало, страх душу сковал,
а деваться некуда - на то и воля царская, чтобы всему по ней быть.
И пустился он в дальний путь, и забрался в леса бескрайние. Боровика
отыскал да сразу с просьбой к нему:
- Помоги, старец, коли можешь. Расхворалась царевна Мария. Который
день кашлем мучается, не ест, не пьет, совсем извелась доченька царская.
Сделай одолжение, смилостивься, дитя исцели.
Выслушал Боровик лекаря, в домик свой отвел и дал ему берестяной туе-
сок с сушеными ягодами.
- Возьми эти ягоды, - говорит, - теплый настой приготовь. Царевну
настоем пои - и через день-другой хворь с нее как рукой снимет.
Благословил Боровик лекаря на доброе дело да, прежде чем распро-
щаться, накормил-напоил его, заодно и сам поел. А лекарь-то времени зря
не терял, в питье благодетелю своему порошок подсыпал.
И заснул Боровик мертвым сном, а лекарь из его жилья вылез да бегом к
царю. И среди ночи нагрянули в лес стражники, старика Боровика схватили,
в мешок упрятали, в крепость отвезли. И спали осы в гнездах, и спали
змеи в норах, и некому было за старика вступиться.
Проснулся он лишь на второй день. Огляделся, никак понять не может,
как это он в клетке железной очутился да еще в каком-то подвале. Но вот
сам царь в подземелье пожаловал и спрашивает:
- Ну что? Чья взяла? Вот будешь теперь до конца дней своих на воде да
на хлебе сидеть. Узнаешь, как государю дерзить!
А Боровик ему в ответ:
- Отпусти меня с Богом, премудрый повелитель. Я тебе за милость такую
здоровенную бочку, полную золота, дам.
- И где же бочка эта?
- Под тем самым кленом, где осы тебя и твоих людей искусали. Но учти,
что без моего разрешения золото тебе не взять - осы не подпустят.
Нахмурился царь, взглядом сердитым узника окинул и говорит:
- Это мы еще посмотрим. Нешто я на ос твоих управу не найду?
Тут он из темницы вышел и, недолго думая, приказал клен вместе с оси-
ными гнездами сжечь.
Сказано - сделано. Люди царские подводы сеном нагрузили, темной ночью
в лес поехали, целые стога под кленом соорудили да подожгли. Тото пламя
заиграло, то-то столб огня в небо поднялся. Осы в гнездах от жара нес-
терпимого проснулись, зажужжали, заметались, да только поздно, так вмес-
те с деревом и сгорели.
Утром царь велел пепелище разрыть, сокровища разыскать. Разрыли зем-
лю, здоровенную бочку на свет божий вытащили, а в бочке золотых монет
полным-полно.
Доволен государь, решил по случаю поимки Боровика праздник учинить.
Созвал гостей со всего царства своего, велел столы накрыть да гулять три
дня и три ночи кряду.
Вот и веселье кипит. Столы яствами ломятся, вино рекой льется, гости
повелителя своего славят, здравицы в его честь звучат. Только вдруг в
разгар пира, среди ночи, из темного коридора крик какой-то раздался.
Громкий, жуткий крик! Оказалось, что гадюка каким-то образом во дворец
забралась, да лекаря, того самого, что Боровика хитростью взял, и ужали-
ла. И умер лекарь в муках.
Узнал государь, что случилось, тут же приказал клетку с Боровиком из
темницы вытащить, во дворе крепостном поставить. Подошел к клетке и
спрашивает:
- Признавайся, злодей, твоих рук дело? По твоему наущению змея лекаря
погубила, праздник мне испортила?
А старичок помалкивает, ни слова в ответ.
