Нейперг не понял.
- Мне нужен мир... мне! - объявила женщина и выглянула за дверь (нет, сла-
ва богу, их никто не подслушивал). - Любой ценой вы принесете мне любой
мир... Любой!
- Что значит "любой"? - обомлел Нейперг. - Неужели вы согласны отдать даже
завоевания Евгения Савойского, принесшие славу нашей империи? Мы не имеем
права заключать мир с турками сепаратно от России, нам союзной. Это кощунство
было бы... И наконец, - заключил Нейперг, явно растерянный, - ваш отец-импе-
ратор отрубит мне голову, и он будет прав!
- Отец не успеет отрубить вам головы, - отвечала женщина. - Мой отец бли-
зок к кончине. - Она скромно всплакнула. - А я, вступив на престол, не стану
рубить голову человеку, который оказал мне в трудный момент услугу... Сейчас
я должна иметь руки свободными от этой войны. Когда я надену корону, мне и
без турок хватит работы, чтобы драться с разбойниками, которые полезут в мой
дом через все щели... Так поспешите, верный шваб! - наказала она графу. - И
помните, что французы тоже торопливы.
Нейперг со слезами на глазах целовал ей руку:
- Я все сделаю для вас. Но не покиньте меня, когда я пойду на плаху. Я
поспешу, конечно, в Белград. Но русские ведь тоже сильно спешат: их армия
движется уже через Буковину.
- С русскими, - сказала. Мария Терезия, - мне детей не крестить. Мне ли
думать сейчас о русских? Вена и без того оказала много чести России, став для
нее союзницей в этой войне.
Франция готовилась к осени, к дождям... Король заранее осмотрел в гардеро-
бе Версаля свои зонтики. Босоногие крестьяне уже давили в провинции виноград.
Скоро в подвалах королевства забродит легкомысленное и резвое вино, наполнен-
ное солнцем прошедшего лета. Кардиналу Флери исполнилось в этом году 86
лет...
- Ваша почтенная эминенция, - доложили ему, - человек, которого вы желали
видеть, стоит сейчас на вашем пороге.
- Пусть этот человек переступит порог, - сказал Флери.
И хотя кардинал был очень стар, а посетитель слишком молод, Флери все-таки
поднялся перед ним, ибо к нему входил сейчас лучший дипломат французского ко-
ролевства. Это был Иоанн Тротти маркиз де ла Шетарди - жизнерадостный тури-
нец, гуляка, мот и ферлакур, авантюрист и блестящий собеседник, стилист пре-
восходный, проныра отчаянный.
- Как рад я видеть вас, безобразник! - сказал Флери, завидуя его красоте и
молодости. - Садитесь ближе... Вы, наверное, уже извещены, что в Париже нахо-
дится русский посол молдаванский принц Кантемир. Мы обещали Петербургу посла
Вогренана, и он удачно разыграл роль, как в театре, затянув свой отъезд. Се-
годня Вогренан дал ответ Кантемиру, что в Россию он не поедет, боясь жизнен-
ных неудобств... Дорогой мой маркиз! Ехать в Россию предстоит вам.
Они помолчали, исподволь наблюдая друг за другом.
- Мы долго ждали революции в России, - продолжал кардинал Флери. - Но ско-
рее уж само небо рухнет на русских, сминая рабов и господ в одну лепешку, а
восстания нам не дождаться. Пришло время проникнуть в разбухшее тело России
иглой, а затем протянуть через нее французскую нитку... Кабинет царицы всю
политику русскую строил исключительно на альянсе с Веной, которая нещадно
спекулировала на союзе с наивной, но могучей Россией. А русским нет причин
восторгаться этой дружбой! К сожалению, связь Вены с Петербургом сейчас упро-
чилась браком принца Брауншвейгского с племянницей царицы, принцессой мекден-
бургекой...
- Версаль посылал на эту свадьбу комплименты?
- Нет, Версаль комплиментов в Петербург не посылал. Франция никак не мо-
жет приветствовать этот брак, ибо он противен нашей интриге, направленной
против Австрии. Подч чинение же Остерманом русской политики интересам венским
будет продолжаться и далее, пока австрийцы платят деньги Остерману и его
прихвостням.
Шетарди спросил кардинала:
- А разве Версалю так уж трудно их перекупить?
- Совсем нетрудно! - согласился Флери. - Мы уже давно подсчитали: Франция
должна платить Остерману в три раза больше, нежели он получает от немцев. Но,
- прищурился кардинал, - мы подсчитали также, что игра эта не будет стоить
свеч, сожженных за игрою, если Россию можно повернуть в другую сторону, сов-
сем не производя таких затрат...
- Я согласен услужить королю, - сказал Шетарди.
- Но не думайте, - предупредил его Флери, - что вам предстоит только блис-
тать среди русских красавиц. Франция посылает вас в Россию не только диплома-
том, но и шпионом своим. Мало того, вы... заговорщик!
Шетарди лишь обрадовался этому предложению.
- Ваша эминенция, - сказал он, веселясь, - это как раз по мне. В чью поль-
зу должен я устраивать заговор?
- Вам предстоит потрудиться на благо дочери Петра Первого, который долго
добивался дружбы России с Версалем. Елизавета не забыла потуг отцовских и
продолжает любовно относиться к нашему королю. Вельможи русские ее не поддер-
жат, - за цесаревною стоят казармы, она авторитетна средь солдат и офицеров.
Могу вас утешить: заговор в пользу Елизаветы уже существует. Сейчас в Париже
проживает даже посол от этих заговорщиков - эмигрант Семен Нарышкин, но связи
с Россией он давно потерял. Очевидно, сторонники Елизаветы также уповали на
обиды древней фамилии Долгоруких, а карта эта оказалась бита! Долгорукие
арестованы и скоро будут казнены... Момент для вашего въезда в Петербург сей-
час весьма удобный: наш посол в Турции, маркиз де Вильнев, получил согласие
Анны Иоанновны распоряжаться заключением мира с турками.
Флери отворил двери в соседний кабинет. Там высился стол, заваленный гру-
дами досье и фолиантов. Рука кардинала, сухонькая от ветхости, парила над
связками бумаг, как над Этнами и Везувиями многих русских неурядиц.
- Здесь русские финансы, - объяснял он маркизу, - сведения о флоте и ар-
мии... о сторонниках Елизаветы... о Бироне и его прошлом... о родственниках
императрицы. Вот тут лежат последние сведения о новом заговоре, который возг-
лавляет министр Волынский, но вы, - предупредил Флери, - держитесь человека
этого подальше. Тайный розыск в России доведен до совершенства, посол же ко-
роля должен остаться вне всяких подозрений... Садитесь и читайте!
- Что читать?
- Вот это все.
- Но здесь целая библиотека. Нужны годы...
- Я даю вам для прочтения считанные дни.
- Милосердия! Ваша эминенция, смилуйтесь.
- Садитесь и читайте. Как можно скорее. Ибо положение австрийской армии
под Белградом скверно, и теперь - вот теперь-то! - воскликнул Флери. - Фран-
ция должна поспешить, чтобы вы въехали в Петербург как можно скорее. Мне из-
вестно, дорогой маркиз, какой вы замечательный повеса, А потому, - закончил
кардинал, уходя, - вы уж не сердитесь, если я стану запирать вас на ключ...
Шетарди открывал по ночам окно, спускался по веревке на улицу, успевал за
ночь навестить своих четырех любовниц, а утром кардинал заставал его погру-
женным в изучение русских бумаг.
- Какой вы умница, маркиз! Похвально ваше прилежанье... Начиная с Генриха
Четвертого до сего дня, - говорил Флери, - дипломатия Франции не совершила ни
одной крупной ошибки в шахматной игре политики. Я уже стою одною ногой в мо-
гиле и расцениваю вашу миссию в Россию как завершающий мазок кистью на вели-
колепном полотне моего служения королю!
Пожары Белграда, многострадальной сербской столицы, освещали темную воду
Савы багровым лаком; граф Нейперг на лодке переплыл реку и сдался на милость
туркам. Посла австрийского забросили, как тряпку, в шатер великого визиря
эль-Хаджи-Мохамеда...
Мудрый аскет с руками базарного фокусника, великий визирь даже не глянул
на цесарца. Перед ним давно бурлил на огне кофейник. Две серые кошки играли
посреди шатра туфлею с ноги визиря. Другая нога эль-Хаджи была обтянута белым
вязаным чулком.
- Меня прислал, - заговорил Нейперг, - сам император.
Эль-Хаджи продолжал молча курить. Краем уха визирь слушал, как за стенкою
шатра бунтуют янычары, снова требуя лестниц для штурма белградской твердыни.
Визирь наслаждался успехом, следя за грациозною игрой своих любимых кошек.
- Мы вынуждены признать свое поражение, - сказал Нейперг.
И тогда визирь ласково отнял туфлю у кошек, лениво нацепил ее на босую но-
гу. Он не встал, а лишь приподнялся с ковров:
- Мы не приучены, чтобы наш позвоночник страдал на стульях, этих орудиях
европейской пытки, а потому, посол (если вы посол?), можете сесть возле меня
на землю...
Нейперг сел. Янычары выли ужасно. Трещали пожары.
- Вы дрожите? - спросил эль-Хаджи. - Я понимаю: ночи в Сербии холодные, и
даже пожар Белграда не может согреть вас...
Нейперг предложил туркам Сербию и Малую Валахию.
Визирь зевнул:
- Мало!
Кошки, лишась туфли, играли со своими хвостами.
- Мы согласны отказаться и от Орсовы.
- Мало! - отвечал эль-Хаджи.
Кошки легли на животы; метеля по коврам пушистыми хвостами, они теперь из-
далека подкрадывались одна к другой.
- Тогда мы уступаем вам и... Белград!
Кошки прыгнули и, сцепясь в комок когтей и шерсти, с довольным визгом по-
катились в угол шатра. Эль-Хаджи, пронаблюдав за ними, рассмеялся. Нейперг
повторил униженно, что Вена сдаст Белград, но прежде разрушит все укрепления
и уберет пушки. Великий визирь хлопнул в ладоши. Кошки притихли. Явился в ша-
тер начальник турецких обозов, и эльХаджи велел ему выдать лестницы ддя штур-
ма (которых у турок ни одной не было).
- Я устал от янычарских воплей... Не мучай более моих воинов ожиданием. -
После чего визирь схватил кошек и сунул их к себе за пазуху, нежно лаская;
две ушастые головы с желтыми глазами внимательно следили за Нейпергом. - Мы,
- сказал эль-Хаджи, - не желаем получать от вас скорлупу от ореха. Мы, турки,
желаем сегодня скушать ядро ореха!
Прослышав о лестницах, Нейперг заплакал:
- Мне отрубят голову... в Вене.
Шатер раскинулся, и к ним вошел маркиз де Вильнев, посол французский. Он
нежно обнял рыдающего посла цесарского.
- Мой друг, - сказал он с чувством, - я не советую вам долго спорить, ибо
я видел сейчас, как янычары потащили куда-то лестницы... Великий визирь, -
обратился он к эль-Хаджи, - вы можете звать писцов: Австрия уже выбита из
войны!
Император Карл VI в один и тот же день принял сразу двух курьеров с паке-
тами. Сначала вскрыл первый пакет - от Миниха, который сообщал Вене, что Хо-
тин взят, Молдавия ждет русскую армию, ворота ясские раскрыты нараспашку, а
русские авангарда уже стоят на Дунае... Карл VI вскрыл второй пакет и закри-
чал:
- Как мы смешны! Как мы глупы! Графа Нейперга, едва лишь он появится в Ве-
не, сразу тащить на плаху и голову ему рубить...
Мария Терезия подняла с пола уроненное письмо Нейперга.
- Ваше величество, но это мир! - сказала она отцу.
- Это презренный мир, каких еще не знала Вена. И я, старый император, вы-
нужден принять его, ибо он гарантирован стараниями дипломатии французской...
Какой позор! Как я унижен!
Верно, что позор. Нейперг так быстро состряпал мир для Марии Терезии, что
даже не сличил тексты, писанные на трех языках. Турецкий отличался от латинс-
кого, а латинский не был похож на итальянский... Мария Терезия утешала па-
пеньку:
- Стоит ли так огорчать свое величество? Французы пекут в Белграде пироги
не только для нас. Ото! Мы еще вволю посмеемся, когда подгорит корка на пиро-
гах российских...
Шетарди объявил о своей готовности к отъезду. На прощание кардинал Флери
сделал ему подарок:
- Возьмите это непросыхающее перо, которое парижские остряки стали назы-
вать "вечным". Имейте его при себе постоянно. Перо может понадобиться вам,
чтобы подписать союз наш с Елизаветой, который будет неожиданным даже для
нее.
Шетарди взмахнул перед кардиналом шляпой:
- Ваша эминенция, я вступлю в Россию рыкающим львом.