Испытывать рождение нового факта всегда чудесно. Оно дуалистически
называется "открытием" из-за предположения, что этот факт обладает
существованием независимо от чьего-либо осознания его. Когда он возникает,
то поначалу всегда обладает низкой ценностью. Затем, в зависимости от
ценностной раскрепощенности наблюдателя и потенциального качества факта,
его ценность возрастает -- либо медленно, либо быстро, -- или убывает, и
факт таким образом исчезает совсем.
Подавляющее большинство фактов, видов и звуков вокруг нас каждую
секунду, отношения между ними и все, что в нашей памяти, -- у всего этого
нет Качества, а на самом деле -- есть отрицательное качество. Если бы все
они присутствовали в нашем сознании одновременно, оно было бы так
загромождено бессмысленной информацией, что мы бы не смогли ни думать, ни
действовать. Поэтому мы проводим предварительный отбор, основываясь на
Качестве, или, говоря словами Федра, путь Качества предварительно отбирает,
какие данные мы собираемся осознавать, и совершает этот отбор так, чтобы
наилучшим образом гармонизировать то, что мы есть, с тем, чем мы
становимся.
Если же попался в ловушку ценностной ригидности, то нужно
всего-навсего замедлиться (замедляться придется в любом случае, хочется
этого или нет), замедлиться намеренно и пройти еще раз там, где уже
проходил, посмотрев, действительно ли те вещи, которые казались важными,
важны, и... ну... посидеть, просто уставившись на машину. В этом ничего
такого нет. Просто ненадолго свыкнись с этим состоянием. Посмотри так, как
на рыбалке смотришь на леску, и пройдет очень немного времени, прежде -- и
это так же верно, как и то, что ты сейчас живешь, -- чем начнет
поклевывать: это маленький фактик робко, униженно спрашивает, не
заинтересован ли ты в нем. Именно так мир прододжает происходить.
Заинтересуйся им.
Сначала постарайся понять этот новый факт не столько в терминах своей
большой проблемы, сколько ради него самого. Проблема твоя, быть может, не
настолько и велика, как ты думаешь. А факт, может быть, не так уж и мал.
Может, тебе нужен вовсе не этот факт, но, по крайней мере, ты должен в этом
очень хорошо удостовериться прежде, чем отсылать его прочь. Зачастую,
прежде чем отошлешь его, обнаруживаешь, что у него есть друзья, сидящие
прямо рядом с ним и наблюдающие за твоей реакцией. Среди этих друзей как
раз может оказаться тот факт, что ты ищешь.
Через некоторое время можешь прийти к выводу, что этот клев, который у
тебя получается, -- гораздо интереснее твоей первоначальной цели починить
машину. Когда это случится, считай, что, вроде, приехал. После этого ты уже
не строго механик по мотоциклам, а к тому же еще и мотоциклетный ученый, и
полностью преодолел ловушку ценностной ригидности.
Дорога снова поднялась к соснам, но по карте я вижу, что это
ненадолго. Вдоль трассы -- рекламные щиты каких-то курортов, под ними --
дети, словно часть рекламы, собирают шишки. Они машут нам, а самый
маленький мальчик роняет свои шишки.
Я по-прежнему хочу вернуться к той аналогии с выуживанием фактов.
Просто вижу, как кто-то раздраженно спрашивает:
-- Да, но что за факты ты ловишь? Здесь должно скрываться нечто
большее.
Однако, ответ -- уже в том, что если знаешь, какие факты ловить, то
больше их не ловишь. Поймал. Сейчас попробую придумать какой-нибудь
особенный пример...
Можно приводить всякие примеры из области ухода за мотоциклом, но
самым показательным образцом ценностной ригидности, пришедшим в голову, все
равно будет старая "южноиндийская ловушка для обезьян", эффективность
которой зависит как раз от ценностной ригидности. Ловушка состоит из
пустого кокосового ореха, привязанного к колышку. Внутри -- немножко риса,
который можно достать через маленькую дырочку. Дырочка велика настолько,
чтобы сквозь нее прошла ручка обезьяны, но слишком мала, чтобы прошел ее
кулачок с зажатым в нем рисом. Обезьяна засовывает в орех руку -- и вот она
уже поймана не чем иным, как собственной ригидностью ценностей. Она не
может переоценить рис. Не может увидеть, что свобода без риса ценнее неволи
с рисом. Вот уже идут крестьяне забирать ее. Вот они подхолят... ближе...
ближе!.. вс! Какой общий совет -- не частный, а именно общий -- можно дать
бедной обезьянке в таких обстоятельствах?
Думаю, ты повторишь ей точно то же, что я говорил о ценностной
ригидности, -- может, только настойчивее. Существует факт, который этой
обезьянке должен быть известен: если она разожмет кулак, она свободна. Но
как ей этот факт обнаружить? Исключив ригидность ценностей, ставящую рис
выше свободы. Как ей это сделать? Ну, ей следует каким-то образом намеренно
замедлиться и вернуться туда, где уже побывала, чтобы посмотреть,
действительно ли те вещи, которые она считала важными, важны, а потом
перестать дергаться и просто посидеть некоторое время, уставившись на
кокосовый орех. Пройдет немного времени, и у обезьяны начнет наклевываться
маленький фактик, спрашивая, не заинтересует ли он ее. Она же должна
попытаться осознать его не столько в понятиях своей большой проблемы,
сколько ради него самого. Эта проблема может оказаться не такой уж большой,
как обезьянка думает. А фактик -- не таким уж маленьким. Вот, пожалуй, и
вся общая информация, которую ты ей можешь дать.
У Прейри-Сити мы опять выезжаем из горных лесов -- к засушенному
городку с широкой главной улицей, которая через центр опять выводит прямо в
прерию за городом. Тыкаемся в один ресторан, но он закрыт. Переходим через
дорогу и пробуем другой. Дверь открыта, мы садимся и заказываем по
солодовому молоку. Ожидая заказа, я достаю план письма, которое Крис
собирался писать маме, и отдаю ему. К моему удивлению, он начинает над ним
пыхтеть без лишних вопросов. Я откидываюсь на спинку диванчика и не мешаю
ему.
Не проходит ощущение, что факты, которые я улавливаю в отношении
Криса, тоже у меня перед носом, но моя собственная ригидность ценностей не
дает их увидеть. Временами кажется, будто мы движемся скорее параллельно, а
не совместно, -- а потом, в какие-то случайные моменты, сталкиваемся.
Его неприятности дома всегда начинаются, когда он начинает мне
подражатъ, командуя другими, в особенности -- своим младшим братом, так,
как я командую им. Естественно, другие его команд не переносят, а он не
видит, что они имеют полное право пренебрегать ими, -- тогда-то весь этот
кошмар и начинается.
Кажется, ему наплевать, популярен он у кого-либо или же нет. Он хочет
быть популярным только у меня. Если учитывать все остальное, то это совсем
не здорово. Пора бы ему начинать долгий процесс откола. Этот откол должен
проходить как можно легче, но он должен быть. Пора поставить его на
собственные ноги. Чем раньше, тем лучше.
И теперь, обдумав все, я этому больше не верю. Я не знаю, в чем
причина. Тот сон, который продолжает мне сниться, преследует меня,
поскольку я не могу избавиться от его смысла: я -- всегда по другую от него
сторону стеклянной двери, которую не открываю. Он хочет, чтобы я ее открыл,
а я до этого времени всегда отворачивался. Теперь же там появилась новая
фигура, которая мне мешает. Странно.
Через некоторое время Крис говорит, что устал писать. Поднимаемся, я
расплачиваюсь у стойки, и мы уходим.
Снова на дороге, и снова разговор о ловушках сметки.
Следующая -- важна. Внутренняя ловушка эго. Эго вовсе не отделено от
ценностной ригидности, но является одной из многих причин ее.
Если ты себя высоко оцениваешь, твоя способность узнавать новые факты
ослаблена. Твое эго изолирует тебя от реальности Качества. Если факты
показывают, что ты только что опростоволосился, ты сам не так уж и готов
это допустить. Когда ложная информация показывает тебя в хорошем свете, ты,
скорее всего, ей поверишь. При любой механической ремонтной работе эго
подвергается весьма грубой обработке. Ты постоянно одурачен, постоянно
делаешь ошибки, и механик, которому надо защищать свое большое эго, всегда
в жутко невыгодном положении. Если ты знаешь достаточно механиков, чтобы
думать о них как о группе, и если твои наблюдения совпадают с моими, ты,
наверное, согласишься с тем, что механики склонны быть довольно скромными и
спокойными. Есть исключения, но в общем, если они не скромны и не спокойны
с самого начала, то, кажется, сама работа делает их такими. И еще --
скептиками. Внимательными, но скептиками. Но не эгоистами. Невозможно,
занимаясь фигней, приобрести себе хороший вид в деле механического ремонта,
-- кроме как в глазах тех, кто не знает, чем ты занимаешься.
...Я собирался сказать, что машина не реагирует на твою личность, но
реагирует на твою личность. Просто та личность, на которую она реагирует,
-- это твоя подлинная личность, которая по-настоящему чувствует, мыслит и
поступает, а не какие бы там ни были ложные, раздутые образы личности,
которые может выдумать эго. Из этих ложных образов воздух выходит так
быстро и окончательно, что поневоле вскоре оказываешься весьма
обескураженным, если развивал свою сметку из эго, а не из Качества.
Если скромность не дается легко или естественно, единственный выход из
этой ловушки -- все равно симулировать подачу скромности. Если только
намеренно допустишь, что толку в тебе немного, твоя сметка резко
увеличится, когда факты докажут, что это допущение верно. Таким путем ты
сможешь продолжать до тех пор, пока не настанет время, когда факты докажут,
"систему", тянут мулы. Такова обыденная, профессиональная, "привязанная к
Боязнь, следующая ловушка сметки, -- некая противоположность эго. Ты
настолько уверен, что все сделаешь не так, что боишься делать что-либо
вообще. Зачастую именно это, а вовсе не "лень" -- подлинная причина того,
что трудно что-либо начать. Эта ловушка боязни, возникающая из
перемотивации, может привести к любым видам ошибок, связанных с чрезмерной
суетой. Чинишь то, что в починке не нуждается, и преследуешь всякие
воображаемые неисправности. Приходишь к дичайшим выводам и встраиваешь в
машину всяческие ошибки из-за собственной нервозности. Когда эти ошибки
сделаны, то они лишь подтверждают первоначальную недооценку себя. Это ведет
к еще бльшим ошибкам, что уводит к большей недооценке, и так далее, по
самоподпитывающему циклу.
Лучший способ сломать этот цикл, я думаю, -- выразить все свои
волнения на бумаге. Прочти по возможности все книги и журналы по своему
предмету. Боязнь твоя будет этому только способствовать, и чем больше
будешь читать, тем более успокаиваться. Следует помнить, что ты добиваешься
спокойствия духа, а не просто отремонтированной машины.
Начиная ремонтную работу, можно составить на маленьких листочках
бумаги список того, что нужно сделатъ, а потом организовать их в должной
последовательности. Обнаружишь, что чем больше их организовываешь и
переорганизовываешь, тем больше идей приходит в голову. Время, истраченное
на это занятие, обычно окупается временем, сбереженным на машину, и не
допускает никакой суеты, которая впоследствии создаст тебе же проблемы.
Можно как-то уменьшить свою боязнь, принимая тот факт, что в природе
не существует механика, который иногда не запарывал бы работу. Главная
разница между тобой и коммерческим механиком -- в том, что когда портачит
он, ты об этом ничего не слышишь, а просто платишь: эти дополнительные
расходы пропорционально распределяются по всем твоим счетам. Когда ошибки
делаешь ты сам, то, по меньшей мере, у тебя есть преимущество получения
некоторого образования.
Скука -- следующая ловушка сметки, приходящая в голову. Она
противоположна боязии и обычно сопровождает проблемы эго. Скука означает,
что ты сошел с пути Качества, ничего не видишь свежим взглядом, утратил
свой "ум новичка", и твой мотоцикл -- в большой опасности. Скука означает,
что твой запас сметки истощился, и его надо восполнить прежде, чем что-то
делать дальше.
