себе не имеющая значения, если не поймешь, что наш поезд -- вовсе не
статичная сущность. Поезд -- на самом деле не поезд, если не может никуда
ехать. В процессе изучения поезда и подразделения его на части мы
неумышленно остановили его, поэтому изучаем, в действительности, не поезд.
Потому-то мы и застряли.
Настоящий поезд знания -- не статичная сущность, которая может быть
остановлена и подразделена. Он постоянно куда-то движется. По рельсам,
называемым "Качество". И тепловоз наш со всеми 120 вагонами никогда не едет
туда, куда не ведут его рельсы Качества; а Романтическое Качество --
ведущий край тепловоза -- влечет их по этим рельсам.
Романтическая реальность -- режущая кромка опыта. Именно ведущий край
поезда знания удерживает весь состав на рельсах. Традиционное знание --
лишь коллективная память о том, где этот ведущий край уже побывал. На
ведущем крае нет субъектов, нет объектов, а есть только рельсы Качества
впереди, и если не обладаешь формальным способом оценки, не обладаешь
никаким способом признания этого Качества, то весь поезд никак не будет
знать, куда ему нужно идти. У тебя нет чистого разума -- у тебя нет чистого
смятения. Ведущий край -- там, где все действие. Ведущий край содержит все
бесконечные возможности будущего. Он содержит всю историю прошлого. А в чем
же еще они могут содержаться?
Прошлое не может помнить прошлого. Будущее не может вырабатывать
будущего. Режущая кромка этого мгновения прямо здесь и прямо сейчас --
всегда не меньше общности всего, что существует.
Ценность, ведущий край реальности, больше не является ничего не
значащим отпрыском структуры. Ценность -- предшественник структуры. Это
доинтеллектуальная осознанность обеспечивает ее подъем. Наша
структурированная реальность преизбрана на основании ценности, и подлинное
понимание структурированной реальности требует понимания ценностного
источника, из которого она произошла.
Рациональное понимание кем-либо мотоцикла, следовательно,
модифицируется из минуты в минуту в процессе работы над ним и по мере того,
как некто начинает видеть, что в новом и отличном от предыдущего
рациональном понимании -- больше Качества. За старые липучие идеи не
цепляются -- поскольку есть непосредственная рациональная основа для их
отрицания. Реальность больше не статична. Это не набор идей, с которыми ты
должен либо бороться, либо им подчиняться. Частично она составлена из идей,
которые, как ожидается, будут расти вместе с твоим ростом, с нашим общим
ростом, за веком век. С центральным неопределенным термином -- Качеством --
реальность по своей сущности является не статичной, а динамичной. А когда
по-настоящему понимаешь динамичную реальность, никогда не застрянешь. Она
обладает формами, а формы способны изменяться.
Чтобы выразить это более конкретно: Если хочешь построить фабрику, или
починить мотоцикл, или направить нацию по верному пути -- и не застрять, то
классическое, структурированное, дуалистическое, субъектно-объектное знание
хотя и необходимо, но не достаточно. Должно быть еще какое-то чувство
насчет качества работы. Ощущение того, что хорошо. Вот что влечет вперед.
Это ощущение -- не просто то, с чем родился, хотя ты на самом деле с ним
родился. Это еще и то, что можно развить. Это не просто "интуиция", не
просто необъяснимое "умение" или "талант". Это прямой результат контакта с
основной реальностью, Качеством, который дуалистический разум в прошлом был
склонен скрывать.
Все это звучит настолько отдаленно и эзотерически, когда выражено вот
таким образом, что шоком становится открытие того, что перед нами -- один
из самых доморощенных, приземленных взглядов на реальность, которые только
можно иметь. Подумать только: изо всех людей в голову лезет Гарри Трумэн с
его словами по поводу программ его администрации: "Мы просто их испытаем...
а если они не сработают... ну что ж, мы испытаем что-нибудь еще." Может,
цитата неточная, но по смыслу близко.
Реальность американского правительства не статична, говорил он, а
динамична. Если нам она не нравится, достанем чего-нибудь получше.
Американское правительство не собирается застревать на каком-либо наборе
идей модной доктрины.
Ключевое слово здесь -- "получше" -- Качество. Некоторые могут
поспорить, утверждая, что это форму, лежащую в основе американского
правительства в действительности заедает, что это она в действительности не
способна к переменам в ответ на Качество, но аргумент этот бьет мимо цели.
А цель такова, что и Президент, и все остальные -- от дичайших радикалов до
дичайших реакционеров -- соглашаются на том, что правительству следует
изменяться, реагируя на Качество, даже если оно этого не делает. Федрова
концепция изменения Качества как реальности, реальности настолько
всемогущей, что целые правительства должны изменяться, чтобы
соответствовать ей, -- это то, во что мы всегда единодушно бессловесно
верили.
А сказанное Гарри Трумэном, на самом деле ничем не отличалось от
практического, прагматического отношения любого лабораторного ученого,
любого инженера или механика, если в процессе своей повседневной работы он
не думает "объективно".
Я продолжаю проповедовать гольную теорию, но она как-то выходит тем,
что все и так знают, -- фольклором. Это Качество, это чувство к работе --
то, что известно в каждой мастерской.
Теперь давай, наконец, вернемся к тому винту.
Давай примемся за переоценку ситуации, в которой допускаем, что
имеющее место заедание, ноль сознания -- не худшая из всех возможных
ситуаций, а лучшая, в какую только можно попасть. В конце концов, именно
это заедание с таким трудом вызывают дзэн-буддисты: посредством коанов,
глубокого дыхания, неподвижного сидения и тому подобного. Ум пуст,
принимаешь "пусто-гибкое" отношение "ума начинающего". Ты -- прямо перед
самым передним концом поезда знания, на рельсах самой реальности. Для
разнообразия представь, что этого момента нужно не бояться, а наоборот --
культивировать его. Если ум у тебя по-настоящему глубоко заело, то, может
быть, это гораздо лучше, чем если б его перегружали идеи.
Решение проблемы часто сначала кажется незначительным или
нежелательным, но состояние заедания позволяет со временем принять его
истинное значение. Оно казалось маленьким, потому что твоя предыдущая
жесткая оценка, приведшая к заеданию, сделала его таким.
Но теперь рассмотри такой факт: неважно, насколько сильно будешь
держаться за это заедание -- оно неминуемо исчезнет. Твой ум естественно и
свободно сдвинется в сторону решения. Если только ты -- не прирожденный
мастер оставаться застрявшим, то помешать этому не сможешь. Страх заедания
не является необходимым, поскольку чем дольше остаешься застрявшим, тем
больше видишь Качество-реальность, которое "расстревает" тебя каждый раз. В
действительности, тебя заедало потому, что ты бежал от заедания по вагонам
своего поезда знания в поисках решения, которое все время оставалось
впереди поезда.
Заедания не следует избегать. Оно -- физический предшественник всего
настоящего понимания. Беззаветное приятие заедания -- ключ к пониманию
всего Качества, как в механической работе, так и в других предприятиях.
Именно это понимание Качества, проявленное заеданием, так часто создает
механиков-самоучек, превосходящих людей с институтским образованием,
выучивших, как справляться со всем, кроме новой ситуации.
Обычно винты так дешевы, малы и просты, что думаешь о них как о чем-то
незначительном. Но теперь, когда твое осознание Качества крепчает, ты уже
представляешь себе, что этот один, отдельный, конкретный винт ни дешев, ни
мал, ни незначителен. Вот прямо сейчас этот винт стоит ровно столько,
сколько весь мотоцикл, поскольку мотоцикл в действительности не имеет
никакой ценности, пока ты не вытащишь этот винт. Вместе с такой переоценкой
винта приходит желание расширить свое знание о нем.
С расширением знания, я полагаю, придет переоценка того, чем этот винт
на самом деле является. Если сосредоточиться на нем, подумать о нем,
застрять на нем достаточно долго, то, наверное, со временем можно увидеть,
что винт -- это во все меньшей и меньшей степени объект, типичный для
своего класса, и в большей степени -- объект, уникальный сам по себе.
Потом, сосредоточившись сильнее, начнешь видеть винт как даже не объект
вообще, а как собрание функций. Заедание постепенно убирает схемы
традиционного разума.
Теперь при вынимании винта нас не интересует то, чем он является. Чем
он является, перестало быть категорией мышления и есть продолжающийся
непосредственный опыт. Это уже больше не в вагонах, это -- впереди, и
способно изменяться. Нас не интересует, что оно делает, и почему оно это
делает. Тут начинаешь задавать функциональные вопросы. С твоими вопросами
будет связано подсознательное различение Качества, идентичное раличению
Качества, которое привело Пуанкаре к Фуксианским уравнениям.
Каким окажется действительное решение -- не важно, коль скоро в нем
есть Качество. Представление о винте как о соединенных жесткости и
клейкости и о его особом спиралевидном запоре могут естественно привести к
решениям о применении силы и растворителей. Это один вид рельсов Качества.
Другие рельсы могут заставить сходить в библиотеку и посмотреть каталог
механических инструментов, в котором можно наткнуться на щипцы для
извлечения винтов, которые и сделают то, что нужно. Или позвать приятеля,
который кое-что соображает в механической работе. Или просто высверлить
этот винт, или просто выжечь его горелкой, или, может быть, в результате
приложения медитативного внимания к винту появится какой-нибудь новый
способ извлечения его, о котором никто никогда раньше не думал, и который
лучше всех остальных, и который можно запатентовать, и который через пять
лет сделает тебя миллионером. Нельзя предсказать, что может произойти на
этих рельсах Качества. Все решения просты -- после того, как к ним придешь.
Но они просты, только когда знаешь, каковы они.
Шоссе 13 следует вдоль другого рукава нашей реки, но теперь оно уходит
вверх по течению, мимо старых лесопильных городов и сонных ландшафтов.
Иногда при переходе с федерального шоссе на шоссе штата кажется, будто
отлетел назад во времени -- как сейчас, например. Милые горы, милая речка,
ухабистая, но приятная асфальтовая дорога... старые здания, старые люди на
парадных крылечках... странно, что старые, уставшие дома, заводы и
мельницы, технология стапятидесятилетней давности, всегда кажутся гораздо
лучше на вид, чем новые. Сорняки, трава и дикие цветы растут там, где
потрескался старый бетон. Аккуратные, ровные, прямоугольные очертания
приобретают хаотичные прогибы. Единые массы ничем не нарушенного цвета
свежей краски видоизменяют пеструю, изношенную мягкость. У природы -- своя
неэвклидова геометрия, как бы смягчающая преднамеренную объективность этих
зданий некой случайной спонтанностью, которую архитекторам стоит хорошенько
изучить.
Вскоре мы оставляем реку и старые сонные здания в стороне и начинаем
взбираться на сухое плато, покрытое лугами. На дороге так многог бугров,
ухабов и кочек, что приходится сбросить скорость до пятидесяти. В асфальте
попадается несколько гадких выбоин, и я внимательно смотрю на дорогу.
Мы по-настоящему привыкли покрывать большие расстояния. Отрезки,
которые показались бы нам длинными в Дакотах, теперь кажутся короткими и
легкими. Быть на машине теперь естественнее, чем без нее. Мы в совершенно
незнакомой мне местности: я ее никогда раньше не видел, но все же не
чувствую себя здесь чужаком.
Наверху, в Гранджвилле, Айдахо, мы вступаем из губительной жары в
кондиционированный ресторан. Там глубоко прохладно. Пока ждем шоколадного
напитка, я замечаю студента у стойки: он обменивается взглядами с девушкой,
сидящей рядом. Она великолепна, и я не единственны это замечаю. Девушка за
стойкой, обслуживающая их, тоже наблюдает -- со злостью, которую, она
