волей и железной рукой создал из отдельных стебельков единый и могучий
ствол Фашизма. Но корни этого могучего фашистского дуба, все же в почве. В
том именно, о чем я говорю: в бешеной агитации социалистической печати,
оскорблявшей патриотические чувства "среднего итальянца", в подлых и диких
выходках против героев войны, жертвовавших отечеству самое драгоценное -
свою кровь. Корни в дениграции всей нации, оскорблении овеянных славою
знамен. Корни в страшной житейской разрухе, создававшейся нелепыми и
гнусным забастовками "сознательных". И, наконец, корни фашизма - в кровавых
эксцессах "сознательных".
Фашистская доктрина, как решительно всякая политическая и экономическая
доктрина, может только казаться монолитной. На самом же деле - она является
результатом синтеза, и потому телом весьма сложным. И это "тело" поддается
анализу, при помощи которого всегда можно определить по, крайней мере,
главные составные части, элементы, и определить и взаимоотношение.
Вот почему, заговорив о фашизме, как явлении мировом, я
считаю необходимым подробно ознакомить моего далекого читателя с
той почвой, на которой зародился фашизм итальянский, породивший в
свою очередь, фашизмы других стран.
Теперь вернемся к бурной революционной эпохе Италии,
предшествовавшей выходу на сцену фашизма.
* * *
За время участия Италии в войне, забастовок, собственно говоря,
не было, потому что забастовщикам грозили суровые репрессии по
нормам военного времени. В 1919 году забастовочное движение начало
поднимать голову. Годы 1920 и 1921 оказались годами какого-то
забастовочного психоза, охватившего огромные массы рабочих всех
категорий. В 1921 году в одной из больших римских мастерских
разыгрался следующий эпизод, характеризующий положение:
собиравшиеся забастовать рабочие, сплошь "сознательные", выписали из
Милана специалиста "организатора". Тот, явившись к своим клиентам,
заявил, что, начиная забастовку, необходимо выставить какие-нибудь
требования. Например, повышение заработной платы.
- Третьего дня только получили здоровую прибавку! Неудобно!
- Ну, так будем требовать строгого соблюдения санитарных
правил в мастерских!
- Требовали! Владелец все сделал, чего мы желали , и даже
больше!
- Потребуем вежливого обращения с рабочими!
- Требовали! Обращаются вежливо!
- Удалить придирающихся к рабочим мастеров!
- Недавно, бастуя требовали! Всех выгнали!
- Гм.. гм... Ну, так придумайте же, черт возьми, какой-нибудь
предлог для новой забастовки!
- А зачем мы тебя из Милана-то выписали, как не ради этого?!
Ты специалист, ты и придумывай предлог для забастовки! Для того-то мы
тебя и выписали! А сами мы уже столько раз бастовали, что все
возможные предлоги использовали, ничего больше придумать не в
состоянии!
Особенно усердствовали по части забастовок транспортники, а среди них,
понятно, "сознательные" железнодорожники и трамвайщики и нигде, именно, как
именно тут чувствовалось, что для организации забастовок изобретаются
предлоги, причина-то одна: стремление побольше ударить весь существующий
строй, желание нанести ему ряд разрушительных, может быть, смертельных
ударов. В Риме, например, в столице государства, в этом главном собирателе
и распределителе творческой энергии страны, в городе, служащем центром,
если так можно выразиться, "мысли тельного аппарата государственности", где
малейшее нарушение ритма жизни влечет отрицательные последствия для жизни
всей страны, - там организовывались и проводились забастовки по таким
поводам: однажды пьяная мегера, исполнявшая роль билетерши в трамвае,
разбила контрольными щипцами голову пожилого пассажира, который "осмелился"
настаивать на том, что мегера не дала ему сдачи с пяти лир. Умирающего
пассажира отвезли в клинику, а убийцу арестовали. Через час трамвайщики
остановили движение по всем трамвайным линиям, требуя немедленного
освобождения "невинной жертвы кровожадной буржуазии" и к ним присоединились
и железнодорожники. В другой раз железнодорожники пытались провести
всеобщую забастовку из-за того, что полиция, изловив на месте ночных
громил, взломавших замки товарного вагона и выгребавших оттуда ценный груз,
"осмелились" отправить воров в тюрьму. Оказалось, что громилы не просто
громилы, а видные члены социалистической организации железнодорожные
служащий. Как же осмеливается власть трогать таких доблестных
представителей сознательного пролетариата?!
И делается попытка парализовать всю экономическую жизнь
огромной страны с десятками миллионов человек населения... Был
период, - почти накануне прихода фашистов к власти, когда
железнодорожники, останавливая поезда, не позволяли правительству
делать операции передвижения отдельных отрядов войск, особенно же
отрядов карабинеров, то есть, жандармов, - ибо "войсковые части и
карабинеры употребляются для борьбы с революционным
пролетариатом".
Бывали случаи, когда машинисты отказывались вести готовый
поезд, не желая везти осмелившихся сесть в один из вагонов офицеров
или священников, - ибо это "враги пролетариата".
В памяти моей осталась одна нашумевшая в дни карикатура. Она
удалила больно по нервам многих...
На страницах юмористического журнала были изображены две
фигуры, стоящие на перроне железнодорожной станции: тучный, грузный
обер-кондуктор с лицом заведомого плута, и маленького роста офицер в
генеральском мундире, с лицом короля Виктора Эммануила Третьего.
Король робко и почтительно осведомляется у обер-кондуктора, может ли
он, король, воспользоваться готовящимся к отправлению поездом. Обер-
кондуктор решительно отвечает:
- Король? Ну, так это надо еще обсудить на нашем собрании..
Эта карикатура, может быть, даже без ведома ее автора
художника, характеризовала существовавшее тогда во всей Италии
положение: если номинально еще и существовала общегосударственная
власть со всеми своими органами, то фактически страной правила уже не
она, а какая-то анонимная власть из ставленников "сознательных"
железнодорожников и трамвайщиков...
Поистине безумные забастовки шли в сельско-хозяйственной
промышленности: руководимые социалистами организации крестьян
систематически разоряли не только крупных и средних помещиков, делая
невозможным ведение хозяйства, но даже и своего же брата, крестьянина,
повинного только в том, что он пользуется частично наемным трудом.
При таких забастовках погибала жатва, погибал рабочий скот,
разрушались сложные, десятилетиями налаживающиеся хозяйственные
организмы, и стране в ее целом, всей нации - наносились колоссальные
убытки. Страна систематически разорялась. И это ее систематическое
разорение делалось руками социалистов, проводивших забастовки по
определенной программе.
Отмечу, между прочим, что по этой части особое усердие
проявлял отчаянный выжига, депутат Джакомо Маттеотти, наживший на
забастовочном движении миллионы. Тот самым Маттеотти, которого
несколькими годами позже, в 1924 году убили фашистские террористы.
Тот самый Маттеотти, в честь которого недавно воздвигли пышный
монумент в Брюсселя бельгийские социалисты...
* * *
В так называемое "доброе старое время" у меня был достаточно
обширный круг знакомств среди итальянских социалистов, не исключая и
немногих местных "теоретиков марксизма". Говоря по совести, - я
всегда поражался невежеству этих "товарищей", проявлявшемся даже по
отношению к самой марксистской доктрине. Людей, которые знали бы
твердо марксистские теории, можно было пересчитать по пальцам.
Кстати, ведь, и социалистический Талмуд "Капитал" Карла Маркса, был
переведен полностью на итальянский язык лишь накануне Мировой
Войны. До этого "вожди" знакомились с "откровениями Карла" лишь по
тощим и безграмотных брошюркам переведенным на итальянский язык,
да и то не самими итальянцами, а русскими эмигрантами...
Но, между прочим, в разговорах "по душам" все сплошь
"ответственные деятели" итальянской социалистической партии, очень
многие рядовые социалисты откровенно признавались, что о
социалистическом строе в Италии можно только мечтать как о чем-то
далеком. Во всех отношениях - это еще "музыка будущего".
"Объективных условий" нет, и один Аллах знает когда они
появятся. Фабрично-заводской пролетариат довольно велик
количественно, но совершенно ничтожен качественно. В его среде почти
нет людей, которые могли бы претендовать на звание "культурных
людей". Жизненные идеалы, даже официально считающихся
социалистами рабочих - сугубо буржуазны: человек спит и видит, как
бы ему приобрести капиталец и зажить припеваючи на проценты. Людей,
искренне преданных идее коллективизма и действительно враждебных
принципу частной собственности, - их приходится днем с огнем
выискивать. "Средний социалист" - это тот же "средний итальянец", а
"средний итальянец" является до глубины души, до мозга костей
скопидомом, накопителем частной собственности.
Умершая в 1926 году Анна Кулешова, насадительница
социализма в Италии, "воспитавшая" в социалистической вере многих
местных лидеров, начиная с Филиппе Турати и уже упомянутого
Маттеотти, - как-то раз с горечью жаловалась на отсутствие стойкости
убеждений у подавляющего большинства итальянцев.
До 1819 лет все они - анархисты. Как только влюбится и
соберется жениться, делается социалистом революционной марки. Как
только у него родится ребенок, а ему самому исполнится 22-23 года, он
делается "умеренным социалистом". В 25 или 26 лет - он уже смеется
над "социалистическими бреднями". Ну, а если случайно ему свалится
наследство, то он и раньше делается свирепым собственником и
отчаянным индивидуалистом...
Следует отметить еще, что итальянская женщина, в своей массе
является решительной и очень стойкой противницей социализма. Она, как
общее правило, весьма религиозна, отменно бережлива, любит свой угол,
готова и ногтями, и зубами защищать свою собственность. В ее душе
заложен неистребимый инстинкт материнства и семейных начал.
Суньтесь к ней с проповедью "свободных союзов", - сообщите ей, что
рождаемых ею детей надо будет сдавать на воспитание в специальные
коммунистические приюты, - и она вам глаза выцарапает, а то и горло
перегрызет собственными крепкими и здоровыми зубами...
Посмотрим теперь на вопрос с точки зрения экономической.
Давным-давно афоризмом стало, что "Италия - страна мелкой
собственности и мелких собственников". Эти "мелкие собственники",
конечно, весьма непрочь поживиться за счет немногих более или менее
крупных собственников, - но к уравнительному социализму ни
малейших симпатий не питают.
Так называемые "естественные богатства" Италии не велики. По
исчислениям ее экономистов, ее сельскохозяйственная промышленность,
при полном напряжении продуктивности, может дать населению
материал для пропитания не больше 24-25 миллионов населения. Для
прокормления остальных 17 миллионов материал нужно привозить из-за
границы. "Богатство Италии - это трудолюбие ее населения, воловья
выносливость, изумительная бережливость".
Но раз в стране начинается революция, да еще не политическая, а
социальная, сопровождающаяся неизбежно кровавою и разрушительной
гражданской войной, ибо "средний собственник" будет защищать от
социалистов свое добро и свою жизнь с яростью льва, ясное дело, в
стране немедленно начнется чудовищно жестокий экономический кризис
Уже через несколько недель после начала гражданской войны
заграничный кредит прекратится, и с ним прекратится, привоз в Италию
всего того сырья, без которого она не может и шагу сделать: ведь здесь
нет ни каменного угля, ни нефти, ни железа, ни меди, ни лесного
материала, ни шерсти, ни хлопка. Все надо покупать заграницей. Но, мало
того, - надо, ведь, покупать и хлеб, ибо своего хлеба мало...
Когда я беседовал на эту тему с вожаками социалистов, до
Мировой Войны, - почти все они сплошь признавались, что по целому
ряду причин - всякая попытка провести в Италии социальную
революцию и попытаться навязать стране социалистический строй - это
