знал, и все то, что находил в "хороших книжках", наивно принимал на
веру. Но непосредственные наблюдения над жизнью скоро натолкнули
меня на ряд непримиримых противоречий между тезисами "хороших
книжек" и повседневными фактами буквально на каждом шагу. Между
прочим, - именно тогда же, на первых порах пребывания в стране
радикальнейшей конституции и строгого парламентского строя, я
впервые услышал ошеломляющее меня заявления людей, в
компетентности и авторитетности которых не имел основания
сомневаться.
- Парламентская система изгнивает. Формальный демократизм
оказался совершенно бездушным. Политическая жизнь, настроенная на
демократических принципах, попала в бездонное болото. Либерализм и
радикализм оказались бессильными в деле разрешения важнейших,
существеннейших вопросов, единственных, живо интересующих не
профессиональных политиканов, а всю огромную массу населения.
Нынешний государственный строй быстро сползает в пропасть полного и
всестороннего банкротства. Если наступит какая-нибудь катастрофа, в
массе населения не найдется охотников защищать этот строй, который
так и не сумел сделаться действительно народным. Население еще не
знает, где и в чем выход, но оно инстинктом сознает, что в рамках ныне
существующего строя спасения не найти, ибо там нет живых и
творческих сил.
Дедушка Крылов не поведал нам, как отнесся к нападкам неблагодарного
"хозяина" его спаситель. Что же касается итальянских фашистов, то они,
подвергнувшись нападкам, имели достаточно благоразумия не только не
обратить на них внимания, но и больше - нашли в себе мужество сердито
цыкнуть на неблагодарное общество и показать ему крепкий кулак. Больше
того: они поняли, что если они сконфузятся и устранятся от власти, - то же
"общество", проявляющее черную неблагодарность, дряблое, безвольное,
трусливое и близорукое, - снова станет жертвой социалистов. Но этого, ведь
мало: социалисты "умнее" общества, и они умеют пользоваться "предметными
уроками", а потому они постараются немедленно расправиться с фашистами, не
щадя ни старого, ни малого.
И, вот, мы видим следующую картину: Муссолини, у которого в
период фашистского движения, по всем признакам, вовсе не было
намерения завладеть властью в пользу созданной им партии, и который
самым искренним образом вплоть до знаменитого "похода на Рим" был
готов верою и правдою служить власти, лишь бы эта власть очнулась и
принялась за деятельную и разумную защиту страны от напора
социалистов и их союзников, - Муссолини понял, что на нем лежит долг
взять власть и удержать ее в своих руках.
Враги Муссолини теперь упорно твердят, что он дескать,
"почувствовал вкус ко власти", сделавшись господином положения, и
только потому за эту власть и цепляется, хотя, дескать, в создавшихся
после переломного 1922 года условиях, его пребывание у власти не
находит себе оправданий.
Я смотрю на этот вопрос совершенно иначе. По моему
искреннему убеждению, тут речь идет вовсе не о "вкусе ко власти", - а
исключительно в сознании долга.
Мир все еще переживает тяжелые времена. Италия всеми нитями
своего существования связана со всеми остальными странами. От грозной
опасности заражения ядами злой революционности она и сейчас не
гарантирована. Ей продолжает грозить опасность стать объектом
социалистических экспериментов. Общие условия таковы, что всякая
попытка устроить здесь пресловутую "советскую систему" с "диктатурой
пролетариата" грозит стране еще большими и более ужасными
последствиями, чем это было в России. Буржуазная демократия,
фрондирующая против фашистского режима, ничуть не изменилась: она
осталась такой же дряблой, безвольной, трусливой и до ужаса бездарной,
какой и была раньше. Если фашисты с Муссолини во главе откажутся от
власти в пользу этой буржуазной демократии, - неизбежным и
неотвратимым явится восстановление того же чудовищного порядка,
который наблюдался тут в революционный период 1919-1922 годов. Но
тогда царила анархия, неудержимо быстро разорявшая страну и губившая
ее население. И эта анархия автоматически вела к господству не столько
социалистов, как таковых, сколько к господству черни, а вместе с тем и к
кровавому господству III Интернационала. То есть, к гибели Италии во
славу коммунистического Молоха.
Имею смелость утверждать на основании двадцатилетних наблюдений над
жизнью современной Италии и посильно доступного мне знания местных условий,
что в ныне существующих условиях отказ Муссолини и фашистов от власти был
бы равносилен измене и предательству по отношению к Нации. Но Муссолини на
это не пойдет, - и он совершенно прав.
* * *
Когда начинаешь говорить о фашизме, как мировом явлении,
оказывается совершенно необходимым уделить серьезной внимание его
генезису и его так сказать биологии. Без этого трудно, пожалуй, просто
невозможно понять, что же такое "фашизм", какими путями он идет, или
вернее сказать, какие пути он сам для себя в мире прокладывает, что он
уже дает миру, и что обещает дать.
Но генезис фашизма и его биология делаются доступными
нашему пониманию и нашему изучению только в том случае если мы
обратимся к стране, в которой это великое движений зародилось, и к
людям, или вернее сказать - к человеку, в голове которого зародилась и
выкристаллизовалась первоначальная идея фашизма - то есть, к Италии
и к Муссолини.
Пусть мой читатель не пугается: у меня нет и малейшего желания
тащить его с собою в дебри истории современной Италии, и "забивать"
его хронологическими датами и именами, которые он, читатель, сейчас
же забудет.
Поставьте себя в мое положение: мне, среднему русском
интеллигенту, десятилетиями твердили, подсовывая "хорошие книжки",
что Россия погибнет, если только "передовым элементам общества" не
удастся заставить Монархию ввести парламентский строй по
всесовершеннейшему английскому образцу, если весь административный
аппарат не будет перестроен на ультрадемократических началах, если не
будет предоставлена полная свобода существовать и действовать всем
решительно политическим партиям, если населению не будет
предоставлена возможность "высказаться свободно по всем решительно
государственным и общественным вопросам с парламентской трибуны",
если власть исполнительная не будет окончательно поставлена под
контроль "избранников народа".
И, вот, я попадаю в страну, в которой все эти "блага" существуют
издавна, - и в этой стране знающие и авторитетные люди заявляют, что
парламентская система изгнивает, что демократические принципы
оказались по существу обанкротившимися, что основная масса населения
всесторонне равнодушна к "палладиуму свободы", жизнь попала в
бездонную трясину, строй сползает в пропасть...
- Но отчего же, ради всех святых?!
А мне говорят:
- Теории расходятся с живой жизнью! В 1910 году, в Венеции,
на нашумевшем процессе Тарновской, Наумова и Прилукова по
обвинению в убийстве графа Комаровского, я познакомился с молодым
итальянским политическим писателем Ст-гари, со всем пылом своего
южного темперамента отдавшимся проповеди социалистической
доктрины на севере Италии. Это был человек кристальной честности и
искренности. Как социалист, - он был фанатиком идеи. Кстати сказать,
- несколько лет спустя, накануне Мировой Войны, Ст-гари,
разочаровавшись в социализме, кончил самоубийством, решив, что "жить
не стоит".
Как-то раз мне пришлось заговорить с ним на интересующие
меня темы, и от него я услышал следующее поразившее меня заявление:
- В Италии существуют и действуют, ведя борьбу на смерть две
силы, заслуживающие этого имени. Это - масонство и католичество.
- А социализм?
- Социализм не есть сила в положительном смысле. Это есть
бессилие двух первых сил. Может быть, со временем и он сделается
могучей живой силой. Но сейчас это только паразит, существующий и
питающийся крохами, падающими со стола масонства и католицизма.
Может быть, со временем наш социализм займет иное положение, но
сейчас - это только собачка, напялившая на себя шкуру тигра и
вертящаяся вокруг двух настоящих бойцов, чтобы подбирать падающие
на землю куски их мяса в яростной драке.
Если бы буржуазное общество сумело договориться с
католичеством, - ибо борьба между ними является абсурдом в наши дни,
- то социализм развеялся бы, как дым. Но в том-то и дело, что власть
над буржуазным обществом захвачена масонством, добивающимся
гибели католичества, да и не одного католичества, а всякой религии, и в
первую голову - христианства, - масонство не позволит буржуазии
сговориться с католичеством. А в результате происходит следующее:
масонство не только просто терпит нас, социалистов, исповедующих
чистейший материализм, но и подкармливает нас, поддерживает, в
надежде на то, что мы загрызаем христианство, не тронув масонства. И
поэтому масонство заставляет и буржуазию видеть в нас не врагов,
смертельных врагов буржуазии, какими мы действительно являемся, - а
"попутчиков" и даже "полезных союзников". Ради того, чтобы мы могли
загрызть христианство, руководимая масонами буржуазия охотно
прощает нам все наши "маленький эксцентричности", и закрывает глаза
на то обстоятельство, что нашей официально объявленной программой
является - перерезать горло буржуазии, вспороть ей брюхо, выдавить
кишки...
Да, вероятно, и у вас в России идет тот же самый процесс, но
только там борьба между христианством и масонством имеет несколько
иную чисто внешнюю форму: масонство стремится сокрушить
монархический строй, и только тогда, когда справится с ним, приступит к
борьбе с христианством. Но социалистам отводится та же роль
"загрызателя" одного из борцов в пользу другого, то есть, в пользу
масонства. А потом масонство, конечно, постарается придушить
социалистического пса, напялившего на себя шкуру тигра. Если только к
тому времени пес не сделается и впрямь настоящим тигром, умеющим
постоять за себя.
* * *
По официальным данным, за период с 1905 по 1915 год, когда
Италия вступила в войну на стороне Антанты, - число
зарегистрированных членов итальянской социалистической партии
никогда не превышало 35.000 человек, а бывали годы, когда в партии
числилось значительно меньше.
Если вы вспомните, что население Италии тогда исчислялось
приблизительно в 37 миллионов человек, - то вы увидите, что в ту эпоху
один социалист приходился, в среднем, на 1.200 обитателей.
Но, ведь это же величина, близкая к нулю! Положим, итальянские
социалисты пользовались поддержкой профессиональных союзов и
синдикатов, - но эта поддержка была весьма условной и ограниченной,
ибо у большинства членов союзов и синдикатов не проявлялось охоты
вступить на революционный путь.
Исключительно важным обстоятельством надо признать
следующее: среди итальянской учащейся молодежи и вообще среди
интеллигенции социалистов было совершенно ничтожное количество. В
то время, как в России рядовой студент "стыдился не быть социалистом",
а рядовой интеллигент "стыдился не сочувствовать революции", - в
Италии вся интеллигенция и почти вся сплошь учащаяся молодежь были
насквозь пропитаны чисто буржуазным духом. А отсюда и другой
интересный феномен: итальянская социалистическая партия всегда, на
всем протяжении своего существования, была до ужаса бедна хоть
сколько-нибудь культурными людьми. Даже для обслуживания нужд
центральной организации и ее официального органа "Аванти!" - у этой
партии не хватало мало-мальски образованных людей, и за все время
своего существования, эта партия так и не ухитрилась выдвинуть хотя бы
единого собственного теоретика, который хоть сколько-нибудь мог бы
потягаться с Каутским, Бернштейном, Плехановым и Лениным.
Для характеристики положения итальянской социалистической
партии накануне Мировой Войны достаточно привести следующий факт:
нужды партии не обслуживались ни единым ежемесячником или
еженедельником. Кроме до ужаса убогих листков, печатавшихся в
ничтожном количестве и без малейшей регулярности некоторыми
