хорошо питалось, так что в нем очень много качественного мяса. - Оно ме-
лодично фыркнуло, срыгнуло жвачку, пожевало ее, и снова проглотило.
- Может быть, рагу из вырезки? - добавило оно.
- Ты хочешь сказать, что это животное в самом деле хочет, чтобы мы
его съели? - шепотом спросила Триллиан у Форда.
- Я? - удивился Форд. Глаза его полностью остекленели. - Я вообще ни-
чего не хочу сказать.
- Но это же абсолютно ужасно, - вскричал Артур, - никогда не слышал
ничего противнее!
- В чем проблема, землянин? - спросил Зафод, перемещая внимание на
окорок Блюда.
- Но я не хочу есть животное, которое стоит передо мной, и приглашает
меня его съесть, - сказал Артур. - Это жестоко.
- Лучше, чем есть животное, которое не хочет, чтобы его съели, - за-
метил Зафод.
- Не в том дело, - возразил Артур. Потом он подумал над словами Зафо-
да. - Ладно, - сказал он, - может быть, дело именно в этом. Мне все рав-
но, я не хочу об этом думать сейчас. Я просто... э...
Вселенная корчилась над ними в предсмертнах судорогах.
- Я лучше закажу шпинат, - пробормотал Артур.
- Могу ли я обратить ваше внимание на печень? - спросило животное, -
она уже должна стать жирной и нежной. Я себя насильно раскармливало пос-
ледние несколько месяцев.
- Шпинат, - твердо сказал Артур.
- Шпинат? - переспросило животное, неодобрительно уставившись на Ар-
тура.
- Ты собираешься сказать мне, что шпинат брать не стоит?
- Что ж, - сказало животное, - я встречало много овощей, мнение кото-
рых по этому поводу отличалось от вашего. Именно поэтому решили раз и
навсегда покончить с этой запутанной проблемой и вывести животное, кото-
рое на самом деле хочет, чтобы его съели, и может четко и ясно сказать
об этом. И это я.
Оно отвесило очень короткий поклон.
- Стакан воды, пожалуйста, - сказал Артур.
- Слушай, - сказал Зафод, - мы есть хотим, а не спорить по поводу ди-
етических блюд. Четыре больших бифштекса, с кровью, и побыстрее. Мы не
ели последние пятьсот семьдесят шесть тысяч миллионов лет.
Фирменное Блюдо с трудом поднялось. Оно мелодично рыгнуло.
- Хороший выбор, сэр, если можно так выразиться. Хорошо, а теперь я
пойду и застрелюсь.
Оно повернулось, и дружески подмигнуло Артуру.
- Не волнуйтесь, сэр, - сказало оно. - Я буду очень гуманно.
И неторопливо потрусило в направлении кухни.
Через несколько минут официант подал четыре огромных дымящихся бифш-
текса. Зафод и Форд вгрызлись в них без всяких колебаний. Триллиан пос-
мотрела на них, пожала плечами, и принялась за свою порцию.
Артур уставился на них, чувствуя, что его подташнивает.
- Землянин, - спросил Зафод, мерзко ухмыляясь той физиономией, кото-
рая не была занята поглощением бифштекса, - что тебя гложет?
И оркестр снова врезал марш.
Воздух был полон веселой болтовни, смесью экзотических запахов неви-
данных растений, изысканной еды и весьма коварных напитков. На бесконеч-
ное число миль вокруг бушевал последний космический шторм, готовясь к
ошеломляющей кульминации. Взглянув на часы, Макс восторженно выскочил на
сцену.
- А теперь, дамы и господа, - сверкнул он своей каминной решеткой, -
скажите мне, все ли вы прекрасно проводите время?
- Да, - крикнули те, кто всегда кричит "Да", если конфераньсе спраши-
вает их, хорошо ли они проводят время.
- Отлично, - с энтузиазмом воскликнул Макс, - просто отлично. И сей-
час, когда фотонные бури срывают последние облака с красных горячих
звезд, готовясь разорвать их на маленькие клочочки, я знаю, что вы гото-
вы насладиться вместе со мной тем, что, я точно знаю, будет нашим самым
большим и последним впечатлением.
Он помолчал. И снова блеснул улыбкой.
- Поверьте, дамы и господа, - сказал он, - после этого никаких впе-
чатлений уже не будет.
Он снова сделал паузу. Сегодня он как никогда рассчитал ритм своего
выступления. Раз за разом он говорил это, из вечера в вечер. Не то чтобы
слово вечер что-то значило сейчас, у конца времен. Сейчас было только
бесконечным повторением одного и того же последнего момента, в который
Ресторан качнется и рухнет за грань края времени - и вернется обратно. В
этот вечер, тем не менее, все шло даже лучше обычного, и аудитория была
послушна движениям его болезнненных пальцев. Его голос стал тише. Теперь
он почти шептал, и посетителям приходилось напрягаться, чтобы расслышать
его.
- Это, - сказал он, - на самом деле абсолютный конец, последняя жут-
кая катастрофа, в которой исчезает все многообразие творения. Это, дамы
и господа, и есть пресловутый Черный День.
Он еще понизил голос. В наступившей тишине муха не осмелилась бы даже
кашлянуть.
- После этого, - сказал он, - нет ничего. Пустота. Пропасть. Забве-
ние. Абсолютное ничто...
Его глаза сверкнули - или блеснули?
- Нет ничего... - конечно, кроме тележки со сладостями, и прекрасных
альдебаранских ликеров!
Оркестр поддержал его короткой бравурной мелодией. Лучше бы они этого
не делали, подумал он. Ему это не было нужно, он был артистом высшего
класса. Он сам владел своими слушателями, как музыкальным инструментом.
А они облегченно смеялись. Он продолжал.
- И единственный раз, - бодро вскричал он, - вам не придется беспоко-
иться о похмелье на следующее утро - потому что следующего утра не бу-
дет!
Он снова широко улыбнулся счастливым, сияющим посетителям. Он взгля-
нул на небо, которое продолжало свое собственное ежевечернее выступле-
ние, но всего на долю секунды. Он полагался на него, как один профессио-
нал полагается на другого.
- А теперь, - сказал он, расхаживая по сцене, - я рискну несколько
притушить ваше чудесное чувство обреченности и бесцельности, царящее
здесь сегодня вечером, и представлю несколько групп, присутствующих на
нашем празднике.
Он вынул из кармана бумажку.
- Есть ли здесь - он поднял руку, чтобы успокоить аплодисменты, -
Есть ли здесь компания из Занселквейзерского клуба любителей бриджа име-
ни Фламмариона из-за Вортвойда-на-Кверне? Они здесь?
За столиками где-то сзади поднялся дикий приветственный шум, но он не
обратил на него внимания. Он сделал вид, что напряженно вглядывается в
зал, пытаясь найти их.
- Они здесь? - еще раз спросил он, чтобы вызвать больше шума, и это
ему удалось.
- А, вот они. Ну что, последние ставки, ребята, и не шельмовать, это
очень торжественный момент.
Он жестом прервал смех слушателей.
- А есть ли здесь, есть ли здесь... компания младших богов из Залов
Асгарда?
Справа от сцены раздался удар грома. Через зал пролетела молния. Нес-
колько волосатых мужчин в шлемах выглядели очень довольными собой, и
подняли кубки, приветствуя Макса.
Из бывших, подумал он.
- Осторожнее с молотом, сэр, - сказал он.
Они снова проделали трюк с молнией. Макс улыбнулся им самой тонкогу-
бой из своих тонкогубых улыбок.
- В-третьих, - продолжал он, - представители Движения молодых консер-
ваторов с Сириуса Б, они здесь?
Компания прекрасно одетых молодых псов прекратила перекидываться ша-
риками из хлебного мякиша, и стала бросать их на сцену. Они лаяли и неч-
ленораздельно рычали.
- И наконец, - сказал Макс, взмахом руки успокаивая посетителей и на-
пуская на себя серьезный вид, - наконец, в зале должна быть группа пос-
ледователей, очень преданных последователей, учения о Втором Пришествии
Великого Пророка Зарквона.
Их было около двадцати, и они сидели у самой сцены, одетые в самую
простую одежду, пили минеральную воду, и не разделяли общего веселья.
Они презрительно замигали, когда прожектор осветил их.
- Вот они, сидят и ждут. Он сказал, что придет снова, и заставил вас
ждать так долго, что давайте попросим его поторопиться, ребята, потому
что у него осталось только восемь минут!
Последователи Зарквона сидели с каменными лицами, не обращая внимания
на взрыв хохота вокруг них.
Макс остановил хохот.
- Нет, но если серьезно, друзья, если серьезно, то я не хотел вас
обидеть. В самом деле, нельзя смеяться над глубокими убеждениями, так
что, пожалуйста, аплодисменты Великому Пророку Зарквону...
Посетители вежливо похлопали.
- ...куда бы он ни делся!
Он послал каменнолицым зарквонианам воздушный поцелуй, и вернулся в
центр сцены.
Он схватил высокий стул и уселся на него.
- И все равно просто чудесно, - продолжал он, - что мы все здесь се-
годня собрались - разве нет? Да, просто чудесно. Потому что я знаю, что
многие из вас приходят сюда снова и снова, и я знаю, что это просто здо-
рово, приходят сюда, чтобы увидеть этот окончательный конец всего суще-
го, а потом возвращаются в свои времена... создают семьи, борются за
улучшение общества, ведут страшные войны за свои убеждения... и это поз-
воляет надеяться на светлое будущее всей жизни во Вселенной. Вот только
все мы знаем, - он указал на потолок, - что этого будущего у нее нет...
Артур повернулся к Форду. Ему еще не удалось окончательно свыкнуться
с этим местом.
- Слушай, но ведь если Вселенной пришел конец, - сказал он, - то мы
исчезнем вместе с ней, разве нет?
Форд уставился на него. В его взгляде булькало три Всегалактических
"Мозгобойных", что не придавало ему устойчивости.
- Да нет, - сказал он, - вот слушай, - сказал он, - как только ты
входишь в эту забегаловку, ты сразу попадаешь в прочную, защищенную си-
ловым полем, временную петлю. Я думаю.
- А, - сказал Артур. Он снова сконцентрировался на тарелке супа, ко-
торую ему удалось выпросить у официанта взамен бифштекса.
- Слушай, - сказал Форд. - Сейчас объясню.
Он схватил со стола салфетку и безуспешно попытался ее свернуть.
- Слушай, - повторил он, - представь себе, что эта салфетка - темпо-
ральная Вселенная, ясно? А эта ложка - рабочая волна хроновода в преоб-
разователе материи, ясно...
Последняя фраза отняла у него немало сил и времени, а Артуру очень не
хотелось прерывать его.
- Это моя ложка, - сказал он.
- Ладно, - сказал Форд, - представь, что эта ложка... - он нашел ма-
ленькую деревянную ложечку в судке с соусом, - эта ложка... - но схва-
тить ее ему не удалось, - нет, лучше эта вилка...
- Оставь мою вилку в покое! - заорал Зафод.
- Ладно, - сказал Форд. - Ладно, ладно, ладно. Ну почему бы тогда не
сказать... почему бы тогда не сказать, что этот бокал - темпоральная
Вселенная...
- Который, тот, что ты только что смахнул на пол?
- Я его смахнул?
- Да.
- Ладно, - сказал Форд. - Забудем. Я хочу сказать... я хочу ска-
зать... Слушай, для начала - ты знаешь, как началась Вселенная?
- Наверно, нет, - сказал Артур, который уже пожалел, что завел этот
разговор.
- Ладно, - сказал Форд. - Представь. Себе. Вот. Берешь эту ванну.
Вот. Большую круглую ванну. А сделана она из черного дерева.
- А где я ее возьму? Черное дерево исчезло вместе с Землей.
- Неважно.
- Это ты всегда говоришь.
- Слушай меня.
- Ладно.
- Берешь эту ванну, понял? Представь себе, что ты берешь эту ванну. И
она из черного дерева. И в форме конуса.
- Конуса? - спросил Артур. - Кому нужна ванна в форме...
- Шшшш! - сказал Форд. - В форме конуса. И вот что ты с ней делаешь,
понял: ты ее наполняешь чистым белым песком, понял? Или сахарным песком.
Чистым белым песком и/или сахаром. Чем угодно. Неважно. Сахар сойдет. А
когда ты ее наполнишь, ты выдергиваешь пробку... ты меня слушаешь?
- Слушаю.
- Ты выдергиваешь пробку, и все это высыпается, высыпается такими за-
вихрениями, из дырки.
- Понятно.
- Ничего тебе не понятно. Абсолютно ничего тебе не понятно. Я еще не
добрался до хитрого места. Хочешь, расскажу, в чем хитрость?
- Расскажи, в чем хитрость.
- Сейчас я тебе расскажу, в чем хитрость.
Форд подумал немного, пытаясь вспомнить, в чем же была хитрость.
- Хитрость, - сказал он, - вот в чем. Ты снимаешь все это на пленку.
