космический корабль на полном ходу сталкивается со звездой. Все еще об-
ходитесь без голографии?
И Форд изо всех сил стукнул кулаком левой руки в ладонь правой, чтобы
объяснить, как именно корабль сталкивается со звездой, и снова уронил
бутылку.
- Корабль - жжж! Звезда - и бац в нее! - кричал он. - Какие там лазе-
ры, голография и все такое! Вот где настоящее оформление - солнечные
вспышка, и ровный загар девяноста пяти процентов кожи гарантируется. Ну,
и музыка тоже ничего...
Его глаза следили за ручейком, струящимся из бутылки. С этим надо
что-то сделать, подумал он.
- Хочешь выпить? - спросил он. До его почти полностью отключившегося
сознания начинало доходить, что во встрече двух старых друзей чего-то не
хватает, чего-то такого, что каким-то образом связано с тем, что тот,
кто сидел напротив него в платиновом смокинге и серебряном котелке, еще
не сказал "Привет, Форд!" или "Как я рад наконец тебя видеть!", или еще
чего-нибудь. Не говоря уже о том, что за все это время он ни разу и гла-
зом не моргнул.
- Жармрак? - сказал Форд.
На его плечо легла большая мясистая рука и оттолкнула его в сторону.
Форд неизящно соскользнул со стула, и поднял глаза кверху, чтобы увидеть
владельца этой непочтительной конечности. Не увидеть руковладельца не
представлялось возможным, поскольку в нем было куда больше двух метров
росту, и при этом он не был худ, как большинство высоких людей. Он был
не только высок, но и широк - широк, как кожаный диван: блестящий, жест-
кий, и туго набитый. Костюм, набитый этим телом, выглядел так, словно
был создан лишь затем, чтобы показать, с каким трудом он облегает эту
груду мышц. Физиономия была шершавая, как апельсин, и ярко-красная, как
яблоко; на этом сходство с какими бы то ни было сладостями кончалось.
- Пацан, - прозвучал его голос так, словно из груди, где он отбывал
срок, его выпустили только под залог, и только на очень короткое время.
- Слушаю вас, - попытался завязать разговор Форд. Он, шатаясь, под-
нялся на ноги, и был очень разочарован тем, что его голова приходится
слишком низко от пола по сравнению с головой собеседника.
- Отвали, - сказал незнакомец.
- Да? - спросил Форд, думая одновременно, не слишком ли он глуп, что-
бы ввязываться в этот разговор. - А ты кто?
Незнакомец подумал над этим вопросом. Ему не часто приходилось отве-
чать на него. Тем не менее, через некоторое время Форд услышал ответ.
- Я - это тот, кто говорит "Отвали", а потом может и ввалить.
- Слушай, - Форд начинал нервничать. Он пожалел, что его рассудок не
может перестать приплясывать и бормотать всякую несуразицу вместо того,
чтобы встряхнуться и заняться делом. - Слушай, вот что... - продолжал
он. - Мы с Жармраком очень старые друзья, а...
Он взглянул на Жармрака Дезиато, который все еще и пальцем не пошеве-
лил.
- А... - снова сказал Форд, думая, что такое убедительное может сле-
довать за буквой "А".
Великан выдал целое предложение, которое было достаточно убеди-
тельным, и начиналось с буквы "А".
- А я телохранитель мистера Дезиато, - сказал он, - и я отвечаю за
его тело, а за твое нет, так что забери его отсюда, пока оно не попорти-
лось.
- Нет, подожди, - сказал Форд.
- Чего нет? - взревел телохранитель. - Чего подожди? Мистер Дезиато
никого не принимает.
- Ну ладно, но может быть, ты дашь и ему сказать, что он об этом ду-
мает?
- Он никого не принимает.
Форд бессильно взглянул на Жармрака и был вынужден признать, что те-
лохранитель, увы, прав. Дезиато не проявил никаких признаков интереса к
жизни, не говоря уже об остром интересе к благосостоянию Форда.
- Но почему? - спросил Форд. - Что с ним стряслось?
Телохранитель объяснил.
Глава 17
Галактический Путеводитель для Путешествующих Автостопом отмечает,
что "Зона Бедствия", рок-группа из Рассудных Дней, что на Гагранаке, об-
щепризнанно считается не только самой громкой рок-группой во всей Галак-
тике, но и вообще просто самым громким шумом. Их поклонники едины во
мнении, что наилучший аудиоэффект достигается при прослушивании концерта
из большого железобетонного бункера, расположенного примерно в полусотне
километров от сцены. Сами музыканты во время концертов играют на своих
инструментах с помощью дистанционного управления с борта космического
корабля, лежащего на орбите вокруг планеты - чаще, правда, вокруг совсем
другой планеты.
Их песни в основном очень просты, и своядтся к очень традиционной
схеме: мальчик встречает девочку под серебряной луной, а луна потом
возьми да и взорвись ни с того ни с сего.
Многие планеты запретили их концерты, некоторые из соображений высо-
кого искусства, а большинство - потому, что работа аудиосистем группы
вступала в противоречие с местными договорами по ограничению стратеги-
ческих вооружений.
Это, тем не менее, не снизило их доходов от дальнейшего расширения
границ гиперматематики. Их главный бухгалтер-исследователь не так давно
получил титул профессора неоматематики в Максимегалонском университете,
в знак признания его заслуг по развитию как общей, так и специальной те-
орий налогообложения группы "Зоны Бедствия", в которых он доказывает,
что ткань пространственно-временного континуума не только изрядно повы-
терлась, но и вообще лишена основы.
Форд, спотыкаясь, добрался до столика, за которым сидели Зафод, Артур
и Триллиан в ожидании начала представления.
- Нужно закусить, - сказал он.
- Ну что, Форд, - сказал Зафод, - поговорил ты с оралой?
Форд странно покрутил головой.
- С Жармраком? Ну... да, вроде как поговорил.
- Что он сказал?
- В общем, немного... Он... того...
- Чего?
- Он умер на год, чтобы уладить проблемы с налогами. Дайте сесть.
Он уселся.
Подошел официант.
- Желаете меню? - спросил он. - Или познакомитесь с Фирменным Блюдом?
- А? - сказал Форд.
- А? - сказал Артур.
- А? - сказала Триллиан.
- Круто, - сказал Зафод. - Давай сюда свой деликатес. Деликатничать с
ним мы не будем.
В маленькой комнате в одном из лучей Ресторана некто высокий, худой,
и костлявый чуть отодвинул штору на окне и в лицо ему глянуло забвение.
Это лицо не было красивым, возможно, потому, что забвение столько раз
глядело в него. Начать с того, что оно было слишком длинным, глаза и ще-
ки слишком глубоко запали, губы были слишком тонкими, и когда они разд-
вигались, зубы между ними блестели, как только что начищенная каминная
решетка. Руки, которые держали штору, тоже были длинные и тонкие. И хо-
лодные. Они едва касались складок шторы, и казалось, что если их владе-
лец не будет следить за ними, словно коршун за куропатками, они сами по
себе отползут в сторонку, и там сделают что-нибудь, о чем не принято го-
ворить в приличном обществе.
Он опустил штору, и жуткий свет, игравший на его физиономии, отпра-
вился поиграть в каком-нибудь месте поздоровее. Он прошелся по своей
комнате, словно хищник, вышедший облегчиться, и уселся на стул у столика
на трех ножках. Он просмотрел несколько страниц свежих приколов.
Прозвенел звонок.
Он отбросил тонкую пачку листков и встал. Его руки прошлись по от-
дельным перышкам из миллиона разноцветных перышек, которыми был украшен
его пиджак, и он вышел.
В зале Ресторана притушили огня, оркестр убыстрил темп, узкий луч
света упал на проход из-за занавеса к сцене в центре зала.
По нему шел некто высокий, худой, костлявый, одетый в радужный пид-
жак. Он взбежал на сцену, подскочил к микрофону, одним движением тонкой
длинной руки выхватил его из стойки и несколько мгновений стоял, кланя-
ясь налево и направо, принимая аплодисменты, и демонстрируя всем при-
сутствующим свою каминную решетку. Он помахал своим близким друзьям в
зале - хотя их там не было - и подождал, пока аплодисменты утихнут.
Он поднял руку и улыбнулся. Его улыбка шла не только от уха до уха,
но, казалось, еще и выступала за естественные границы его лица.
- Спасибо, дамы и господа! - крикнул он. - Большое спасибо! Благодарю
вас.
Он подмигнул.
- Дамы и господа, - сказал он. - Как мы знаем, к настоящему моменту
Вселенная существует уже более ста семидесяти тысяч миллионов миллиардов
лет, а ее конец настанет через немногим более получаса. Итак, добро по-
жаловать в Маккосмикс, Ресторан "Конец Вселенной"!
Он махнул рукой, чем вызвал очередной взрыв аплодисментов. Еще раз
взмахнув рукой, он оборвал его.
- Я ваш хозяин на сегодня, - сказал он, - меня зовут Макс Квордлип-
лен.
(Все и так это знали, представления в Ресторане были известны во всей
обитаемой Галактике, но он сделал это просто для того, чтобы дать ауди-
тории возможность поаплодировать.)
- Я только что вернулся с самого самого самого что ни на есть проти-
воположного конца времен, куда меня пригласили выступить в Большом Трах-
бургер-Баре. И это был замечательный вечер, дамы и господа, а сегодня я
с вами, и мы вместе будем переживать величайшее событие - Конец Самой
Истории!
Взрыв аплодисментов стих, когда свет в зале притушили еще больше. На
каждом столике сами собой зажглись свечи, и это вызвало восхищенный
вздох всех собравшихся. Они превратили зал в скопление нервных огоньков
и дрожащих теней. По залу побежал шепоток, а золотой купол над ними ста-
новился все прозрачнее, прозрачнее...
Макс заговорил тише:
- Итак, дамы и господа: - свечи горят, оркестр наигрывает что-то мяг-
кое, и защищенный силовым полем купол медленно тает, и мы оказываемся
под небом, полным света набухших звезд. Я предвижу сегодня славный ве-
черний апокалипсис.
Даже едва слышное треньканье оркестра стихло, когда на публику опус-
тилось облако тяжелого шока при виде того, что еще не все из присутству-
ющих видели.
Чудовищный, мертвенный свет хлынул в зал,
- жуткий свет,
- распухший, гноящийся свет,
- свет, от которого стошнило бы всех чертей в аду.
Вселенная близилась к концу.
Несколько нескончаемых мгновений Ресторан бесшумно скользил сквозь
бушующую пустоту. Затем Макс снова заговорил.
- Специально для тех, кто надеялся увидеть свет в конце туннеля, -
сказал он. - Вот он!
Оркестр врезал марш.
- Благодарю вас, дамы и господа, - вскричал Макс, - я снова буду с
вами через несколько минут, а пока я оставляю вас на милость крайне лю-
безного мистера Рэга Аннигили. Рэг Аннигили и его Катаклизмик-Бэнд! Ап-
лодисменты, дамы и господа, встретим Рэга и мальчиков!
В небесах продолжалась агония Вселенной.
Послышалось несколько неуверенных хлопков, к которым в конце концов
присоединился весь зал, и все снова задвигались, и продолжили разговоры.
Макс пошел в обход зала, отпуская шуточки, взрываясь смехом, зарабатывая
на жизнь.
К Зафоду Библброксу подошло большое жирное четвероногое, отдаленно
напоминающее корову, с большими печальными глазами, маленькими рожками,
и почти заискивающей улыбкой на губах.
- Добрый вечер, - промычало оно, и тяжело опустилось на корточки. - Я
Фирменное Блюдо. Могу ли я предложить вам себя? - Оно тяжело вздохнуло,
мирно посмотрело на всех, и поудобнее расставило передние ноги.
Его взгляд встретился со взглядами Артура и Триллиан, полных испуган-
ного недоумения, взглядом Форда Префекта, полным абсолютного спо-
койствия, и взглядом Зафода Библброкса, полным жгучего голода.
- Может быть, кусочек грудинки? - предложило Фирменное Блюдо. - Туше-
ной в белом винном соусе?
- Э-э... твоей грудинки? - шепот Артура был звуковым аналогом его
взгляда.
- Ну разумеется, моей грудинки, сэр, - укоряюще промычало Фирменное
Блюдо. - Чью же еще я вправе предлагать?
Зафод вскочил на ноги и принялся, облизываясь, ощупывать грудинку
Фирменного Блюда.
- Окорок тоже очень хорош, - бормотало Блюдо. - Я много двигалось, и
