урок, склонявшаяся уже объявить Ларея гадом (за то, что поднял руку на
золотого) и вынести ему приговор, -- смешалась. Да, Указ лажанулся, может,
марафет ему мозги проел... Но Ларей... Но Дельфинчик... И письмена с
медведем. Письмена и звезды от Субботы!.. А завещание на Крытой Маме от
Варлака с Субботой... А все эти легенды о зонах... Действительно, на
"Пентагоне", фраты бают, иные стали порядки, не позорные... вроде как.
Может, Контора ставит зехера?.. А может, и нет?.. Бывали случаи, когда и
сходка попадала в непонятное... Нет, спешить некуда и незачем, надобно
смотреть... Еще сходки будут...
Если бы Гек ведал о прощальном крике Субботы, как знать -- может, иначе
бы себя вел, иначе действовал... Но слухи о Последнем Ване долгое время
словно бы обтекали его, не задевая... Много ходило слухов, искажаясь и
обрастая небылицами, так что если он и слышал нечто подобное, то все равно
не узнавал в них себя. Лишь однажды намекнул он Дельфинчику о пробе своей,
но это было давно... И Указу покойному, пожалуй, но там сам черт ногу в
толкованиях сломит... А пока он твердо держался напутствия Ванов --
открыться, когда сам почувствует, что пора...
Кряквы были в камере, само собой... Но по здравом размышлении --
местному куму -- ни стука, ни улыбки. Спал, проснулся -- жмур лежит. Все
спали, никто не видел. Сам и помер, наверное... Попозже, зонному куму, можно
рассказать; глядишь -- дачку бросит за информацию, а посреди дороги --
не-е-е... попка не лишняя, и голова тоже.
Зонные кумы узнавали -- и кто на карандаш, кто в памяти оставлял. Что
такое кум на зоне? -- слуга двух враждующих господ, Службы и Конторы.
Плевать в любую сторону -- все против ветра будет. Сам о себе не
позаботишься... Вот и копили информацию впрок, есть не просит... Тягнули
однажды капитана Робетта в Бабилон с плановым отчетом, а там вдруг генерал
Муртез интерес проявил: слово за слово в конфиденциальной обстановке --
вернулся майором, ждать вакансии на новую должность. А потому что сумел
заинтересовать сведениями о новых внутриуголовных течениях. Зачем им это
нужно в далекой столице -- бог ведает, у них своя политика, а у нас на
дальних орбитах -- своя...
Эли Муртез едва не задохнулся от волнения, когда услышал в рассказе о
свернутой шее упоминание о Бобе-Геке-Мальке: вот он -- достоверный след
связного от старых Ванов на волю, вот он, оставшийся Ван... Веяло от всей
этой истории какой-то мистикой, неправдоподобщиной: годы идут-идут, а
чертову Ларею все "между сорока и пятьюдесятью, крепко сбитый такой"...
Робетта в тот раз подробно, насколько мог, рассказал ему и о пробах, и о
современной расстановке сил в зонно-уголовных джунглях; Муртез и раньше
понимал все это, но только в общих чертах, без поправки на современность...
Муртез прошелся по кабинету, остановился перед зеркалом -- оттуда
пялился на него с брезгливым недоумением мужчина неспортивного вида, тоже
ведь между сорока и пятьюдесятью, скоро сорок два прокукует... Эх, глупость
выстроил собственными руками, надо было бы выдернуть его, Ларея, в
специальный, "Служебный" каземат, или хотя бы в "Пентагон": времени мало, а
ведь зная невероятную истину и наблюдая, так сказать, в микроскоп, можно
было бы многое прояснить. Риск признания наличия живого представителя
официально уничтоженной "уголовно-террористической" группировки -- он
меньше, чем интерес к данному феномену... В крайнем случае, памятуя о былых
догадках, можно было бы замаскировать его в разработке под английского
шпиона. А теперь, пожалуй, шабаш... Если узнает, куда его определят, --
откажется... э-э-э... подниматься (?) "на зону" -- тогда еще есть шанс,
вернем в Бабилон. А если согласится, то там ему и конец с кисточкой. Может,
через оперативные службы его предупредить? Задним умом все мы крепки --
поздно, он уже -- то ли жив, то ли не очень. Информация с мест -- большую
задержку имеет, "конторские" сотрудничают сопровождая свои услуги зубовным
скрипом, но не больно-то на них надавишь -- Сабборг сидит на мохнатой лапе у
самого Старика... Дэнни, впрочем, тоже, но ведь Дэнни, а не Муртез... А у
Муртеза и основной работы выше крыши, по Штатам, по Британии, по
Мальвинам... Лишь бы только Адмирал войны не затеял, тут уже не Аргентина
будет: мы -- бритам, они -- нам... Полыхнет так, что... Надо будет Дэнни все
и полностью доложить о фактах и догадках, в две головы лучше думается... Ах,
ты, сраный гром и е... молния! Может быть, уже и докладывать-то не о чем?
Подождем с докладом, подождем...
Гек скучал. Пару дней его развлекали допросы по поводу покойника Указа,
но никто ничего не показал, и списали человека по "несчастному случаю". Во
время очередного шмона из камеры изъяли книги, зубную пасту, карандашные
грифели и иную "неположенку", которую знающие свое дело вертухаи привычно
находили в привычных "начках". Кое-что, наиболее важное в арестантском быте,
оставалось, конечно: карты, кости, бритвы, те же грифели и стержни от
шариковых ручек, деньги... И вертухаи об этом знали, и сидельцы понимали,
что те знают и опять нагрянут в неожиданный момент; но таковы были правила
игры: одни ловят, другие прячут. Если, скажем, поместить в относительно
простом тайнике заранее обреченные на обнаружение предметы --
"жертвоприношение", то лягавые остальное полегче ищут: результат-то уже
есть, отчетность и так в порядке будет. Но и надзиратели понимают: ну
случись чудо, вывернули все до пылинки, а потом что? -- запрещенных
предметов не обнаружено? Ну-ка, попробуй не найди еще один раз!..
Тусовка прошла успешно, народ занял положенные места, люди
приходили-уходили, а Гек вторую неделю ожидал последнего этапа на место
назначения. Из команды покойного Указа почти все ушли в этап, оставался
только Лунь, который после трех оглядочных суток окончательно уверился в
Геке и держался рядом, вызывая ревнивые косяки у Сим-Сима, поскольку тот
считал себя вправе числиться первым помощником при шефе.
Но Гек относился к обоим ровно и особо не выделял никого. Скука его
отчасти носила нервный характер: ожидание хуже наказания (банальная истина
-- все равно истина). Показывать неуверенность и напряжение -- категорически
нельзя, чтива нет, в камере тишина и покой: чуть что не так -- Лунь и
Сим-Сим вместо утюгов работают, рвение проявляют. Байки травить -- разучился
Гек, нет охоты, а других слушать -- тысячу раз он все эти приколы и легенды
слышал. Как-то запел один парнишка песню: "Так я сел в девятый раз, потеряв
при этом глаз, потому что -- Черная Суббота...". Гек дослушал ее до конца,
стал расспрашивать -- откуда песня, кто сочинил, да знаешь ли, о чем и о ком
поешь? Парнишка не знал, окружающие тоже, для них Черная Суббота -- просто
кличка для рифмы, а главное -- веселый мотивчик очередной блатной песенки,
невесть когда и неизвестно кем сочиненной... Гек не стал им ничего пояснять.
К чему?..
-- Ларей! А тебя ведь на двадцать шестой определили. Это правда?
-- Правда.
-- Ну и... как же ты теперь?.. Зона-то псиная?
-- Скуржавые там, все правильно.
-- Упрешься рогом?
-- Поднимусь.
-- А... как же?..
-- Да вот так. Кофе-какао пить с ними не намерен, не думай. Просто я
всеми фибрами ощущаю, что выбора мне нет: откажусь -- еще хуже чего
придумают. Меня ведь не только лягавые пасут, есть нюхачи и покруче и
попротивнее.
-- А ты почем знаешь?
-- Во время шмона в первой пересылке мгновенно нашли у меня два
потайных кармашка на теле, да даже и не нашли -- кумовья сразу туда
сунулись. А знали об этом только некие мальчики из столичной Службы --
заметь, не из Конторы, -- которые пасли меня, еще когда я припухал в
Пентагонной больничке. До этого, до суда, ни на одном шмоне не находили.
Видимо, после инструкция пришла. Почему пасут -- знать не знаю, шпионов им,
видать, не хватает. А что зона скуржавая, так это -- пока... Случаются
ситуации и похуже.
-- Похуже -- редко бывает для нашего брата, если вообще бывает. И
зона-то -- проклятая, жить на ней -- западло...
-- Лунь, дружище, только не вздумай учить меня правильной жизни. Да
сядь, я не в претензии за вопрос. Но учись думать своей головой: зона
проклята, и проклята за дело. Но если бродяги будут обходить ее стороной и
только из-за забора кулаком туда грозиться -- что получится? Как там порядок
восстановится -- Божиим промыслом, что ли? Фраты и обиженка как сидели, так
и будут сидеть, думая, что их порядки -- общепринятые. Лягавые -- как
правили со своими псами, так и будут править. Навеки, что ли, в нашем доме
чуланы загаженные смердеть будут? Половина зон в стране -- псиные...
Лунь поразмыслил и, ощутив, что Ларей не прочь поговорить и настроен
спокойно, недоверчиво покачал головой:
-- Так, да не так. Туда надо этапом идти, большим этапом, чтобы нетаки,
золотые, фраты -- заодно стояли. Сучню -- под корень, прихвостней -- к
параше.
-- Красиво говоришь. Только чтой-то давненько туда правильные этапы не
ходили. Времена Большой Рвакли миновали, всем теперь нравится спокойная
жизнь. А гангрена расползается. Но есть такое слово -- диалектика, хотя я
сам скорее метафизик. А диалектика -- это примерно как твое "так, да не
так", только по-научному. Рвакля утихла, но значит, и "жучкины" пробы
потеряли лягавской патронаж. То есть -- у администрации они по-прежнему в
помощниках, но поддержки, той, старинной и безоговорочной -- нет. И еще...
Слушаешь, нет?
Лунь жадно затряс головой, внимая философским откровениям старого урки.
С верхнего яруса свесил круглую голову Сим-Сим. Вокруг шконки собралось еще
с полдюжины слушателей, молодых парней, из числа сочувствующих урочьим
идеям. Гек покосился, но разгонять аудиторию не стал.
-- Так вот. А еще свершилась революция в зонном царстве-государстве,
которую все ощутили, да никто не заметил. Раньше ведь как было: лягавская
Контора -- люди государственные; Главпес велит им использовать сидельцев в
качестве дармовой рабочей силы, да еще госзаказы назначает. Не выполнишь --
останешься без погон, а то и без шкуры... Ну, те -- вниз спускают, раздают
задания по зонам да по командировкам, а там -- ниже, по отрядам да бригадам,
с тем же стимулом: выполнишь -- пайка, не выполнишь -- могила.
Но в главбудке -- новый Главпес (слушатели поежились, но продолжали
внимать), на дворе -- новые времена. Разрешили на воле широко бизнес
разворачивать, к кормушке другие рыла пробились. Им теперь эти самые заказы
только подавай: он станок за сто тысяч купит, да к ним вольняшку-другого за
сто тысяч годовых приставит, они наворочают, как тысяча кустарей-сидельцев,
да еще с качеством и без саботажа. Что дешевле и выгоднее? Ведь сиделец --
он только условно бесплатен: землю под зону -- предоставь, охрану, колючку,
электричество, персонал... О качестве работы я и не говорю... И о воровстве
архангелов наших... Вот и получилось, что работы в зонах поубавилось, а
соответственно и понукалова. Теперь работа больше на пряник стала походить,
чем на кнут. Верно я говорю, ребята?
-- В цвет. -- Худой, жердеобразный Кубарь, мотающий уже третий срок за
мошенничество, осторожно, но с неторопливым достоинством вступил в разговор.
-- Раньше -- ты в отказ, а тебя гнут, ты мастырку -- тебя в БУР. А теперь --
в очередь стоят, да нарядчика максают, чтобы только работу дал. Теперь даже
деньгами, хоть и малыми, платить стали за работу. Есть работа -- в лавочку
