- Ловко ты ее тогда, мин херц!
- Тебе все смешки, толстогубый! - загремел Петр. - А вот я тебя! Хоть
и люблю, сукина сына!
- Так мин херц!
- Тьфу!
- Ученый же! Даром, что ли, деньги трачены! Первейший ученик во всем
выпуске.
- Ладно, будь по-твоему. Надоел ты мне, шельмец. - Петр фукнул и за-
курил трубку. - Делай, как знаешь. Но чтоб прибыток казне был. И нема-
лый.
- Золотом, государь! Своими руками принесу!
- Ладно, ладно! Знаю я тебя, болтуна!
- Так мин херц! Деньги нужны.
- О-о-о, хорошо, что напомнил! Вот тебе ключ от казны - и к утру чтоб
полная была. Что останется - возьмешь. И на Кукуй подарок не забудь.
- Так мин херц!
- Знаю. Жидов тряхни, - равнодушно сказал Петр.
- Уж некого трусить, так трушены-перетрушены!
- Всех не перетрусишь, - сказал Петр. - Делай, что тебе царь велит,
он плохому не научит!
! Так что это была за кумпания? Дело объяснялось просто: казне нужны
были деньги. Деньги взять было неоткуда; а в это время испанцы целыми
флотилиями вывозили золото с перуанского побережья. Было решено в свою
очередь завязать торговлю с индейцами, а заодно и пощипать испанские ка-
раваны.
Итак, "Шпицрутен" готовился к отплытию. Команда, вытянувшись во
фрунт, стояла на шканцах. Толстый рыжий Ваальс проводил светлейшего до
шлюпки и приказал поднять якорь. Его, конечно, никто не понял, и Хрякову
пришлось переводить:
- Так, чертовы дети, обеда сегодня не будет, а пока - за уборку.
Блеснув таким образом знанием голландского, Хряков спокойно удалился
в каюту. Команда кинулась к швабрам. Ваальс опешил. Он ударил в зубы
пробегавшего мимо матроса Глазенапа (однокашника Хрякова по навигацкой
школе, за неуспеяние и леность ума отправленного простым матросом). Дю-
жий Глазенап даже не заметил этого, а Ваальс, не удержавшись на ногах,
шлепнулся задом на палубу.
- Ставийт парюс, тоффель киндер! - заорал он. - Якор! Э-э-э! Випол-
няйт! Шнеллер!
Матросы, побросав швабры и тряпки, полезли на ванты. Из трюма выско-
чила стая крыс и, толкая друг друга, с писком ринулась вплавь к берегу.
Капитана Ваальса стошнило. Команда кое-как поставила паруса, они наду-
лись, фрегат повернулся и ходко двинулся из гавани, имея небольшой диф-
ферент на нос.
! Глазенап и Бутеноп, крепко держа мокрую, заросшую водорослями амфо-
ру, четко по уставу зашли в каюту капитана. Капитана тошнило и даже рва-
ло: он жестоко страдал от морской болезни.
- Герр капитан, - в одну глотку рявкнули матросы. - Сей уникальный
кундстштюк только что изловлен нами в шведских водах. За честь почтем
вручить отечеству в вашем лице для посрамления шведского флага и лично
самого Карлы. Из-под самого ихнего носа утянули! - и Глазенап с Бутено-
пом выжидательно застыли.
В это время в каюту заглянул Хряков. Он моментально вытолкал нижних
чинов (а Бутенопу, которого не любил с Навигацкой школы, даже дал под
зад), с интересом взял сосуд, повертел его в руках и обратился к капита-
ну:
- Иван Моисеевич, как вы думаете, это греческое или римское?
- О, я-а-а, - обрадовался Ваальс. - Атлантид! Тринкен. Шнапс. Либер
фатерлянд. Гроссен тринкен!
- Тринк-то пей, да арбайт разумей, - рассудительно сказал Хряков. -
Вещь, пожалуй, казенная, а ты - фатерлянд. Разве что от морской болезни!
У вас кружки есть?
Ваальс с готовностью вытащил из кармана штопор.
- Зеер гут, - сказал он с чувством. - Маринер кранкен капут.
Помощник капитана пренебрежительно взглянул на штопор и крепким уда-
ром вышиб пробку. Раздалось слабое шипение, и вдруг из горлышка показал-
ся крупный горбатый нос. Нос пошевелился и с шумом втянул воздух.
- Еврей, что ли? - подозрительно сказал Козьма и ударил кулаком по
носу. Нос спрятался обратно, а из амфоры повалил густой вонючий пар,
быстро сгустившийся в темпераментного старикашку с перебитым носом и со-
вершенно голого. Его борода опускалась до самого пола, прикрывая срам, а
усы торчали в разные стороны. Щелкнув пальцами, старик накинул на себя
невесть откуда появившийся турецкий халат.
- И-э-э-э-эх!!! - заорал он, нетерпеливо перебирая ногами. - Гулят
будэм, танцэват будэм! Шашлик кушат будэм!
- Ты кто такой? - совершенно спокойно спросил Хряков.
- Мэня Гассан зовут! - церемонно представился старик и тут же завер-
телся и закрутился, приплясывая и притопывая расшитыми золотом турецкими
туфлями с острыми загнутыми носами.
Хряков ударил его ногой в задницу.
- Садись, - приказал он. Старик изумленно плюхнулся в кресло, которое
ловко подставил под него Ваальс, и принялся нервно искать что-то в боро-
де.
- Руки на затылок, - скомандовал Хряков. - А бороду придется убрать.
Одно - карантин, своих вшей хватает, а другое - Петр Алексеевич не ве-
лят.
- Петр Алэксэич вэлит, аллах нэ вэлит, - зашипел Гассан. - А борода -
националный гордост. Намаз дэлат буду.
- Усы - это честь, а борода и у козла есть, - ответил Хряков. - Указы
царя-батюшки для всех едины.
Ваальс из-за спины старика ловко щелкнул ножницами, отхватив сразу
половину национальной гордости.
- Юнге зольдат, - сказал он, похлопывая по плечу опешившего Гассана.
Гассан тоненько и дико завыл.
- Капитан, запишите его в судовой журнал. Хоть юнгой, что ли, - ска-
зал Хряков и, морщась, вышел.
! Приближался Гамбург, известный своей скупостью и деловитостью. Даже
чайки орали здесь реже, чем обычно, да и было их значительно меньше.
"Шпицрутен" произвел салют наций и выбросил андреевский флаг. Ошварто-
вавшись у самого лучшего причала (при этом пришлось оттолкнуть большой
летучий голландец, который упорно старался влезть между бортом "Шпицру-
тена" и берегом), "Шпицрутен" еще раз отдал салют наций. Набережную за-
волокло дымом.
Команда вскоре была отпущена в кабаки, а Хряков с Ваальсом решили
прогуляться по городу, взяв с собой юнгу Гассана носить вещи. Борода у
юнги уже отросла и волочилась по земле, так как Хрякову надоело каждый
день ее отрезать. Стояло отличное теплое воскресенье. Бюргеры в аустери-
ях и всевозможных ресторанчиках пили пиво и ели горячие сосиски. Ваальс
то и дело снимал шляпу и раскланивался по сторонам. Ему отвечали, а
иногда и узнавали. Ваальс улыбался и брал у знакомых в долг. Так они
дошли до угла, где стоял грустный Паганини и играл на скрипке что-то жа-
лобное. Перед ним лежала шляпа с надписью по-итальянски "gastroli", а в
шляпе несколько медных монет.
- Ах, пархатый, - сказал Хряков, - нигде от них покоя нет, ни в Одес-
се, ни в Гамбурге. Везде вот так - стоит на углу и пиликает, и все одно
и то же. Тьфу!
- Гаспадын началнык, тут далшэ напысано что-то, - поспешил отвлечь
Хрякова Гассан.
- Читай, Ваня, тут по-немецки, - сказал Хряков, подходя к афише. Ва-
альс зашевелил толстыми губами и шевелил так около получаса, после чего
довольно связно рассказал, что вечером в городском саду состоится народ-
ное гулянье с петардами, фейерверками и охотой на ведьм. Во втором отде-
лении выступит известный шарлатан, барон Карл Фридрих Иероним фон Мюнха-
узен с полетами на ядре и откусыванием головы всем желающим. Работает
буфет.
На первую часть друзья опоздали. Над садом уже витал тяжелый дух па-
леных ведьм. Народ толпился около летней эстрады, на которой метался им-
пульсивный худоватый человечек, пытающийся взобраться на огромное пушеч-
ное ядро. Видно было, что взбирался он уже давно, толпа теряла терпение
и швыряла в человечка тухлые яйца и моченые яблоки, а наиболее нетерпе-
ливые, проталкивая к эстраде своих жен, кричали: хоть головы-то сперва
пооткусывай! - по-немецки, конечно.
Наконец, Мюнхаузену удалось оседлать ядро. Шум утих.
- Господа! - закричал он, размахивая треуголкой. - У меня шесть де-
тей. Сейчас вы увидите смертельный номер, с которым я имел блестящий ус-
пех в Париже, Генуе и Вене! Прошу пожертвовать на бедных сирот! Маэстро,
прошу! - куда-то за кулисы крикнул он. Раздалась барабанная дробь, за
эстрадой взлетел сноп разноцветных ракет, захлопали крыльями выпускаемые
голуби - каждый голубь был аккуратно привязан за лапку, чтобы не улетел
- и в толпу кинулись мальчики с подносами для сбора денег. Каждый
мальчик был тоже привязан, чтобы не убежал. Когда мальчики вернулись, а
голубей втянули обратно, барон встал на скользком ядре и перекрестился.
Из-за кулис выбежала хорошенькая девочка с большим чадящим факелом. Сде-
лав книксен, она сунула огонь под фрак барону. Тот дрыгнулся и зашептал,
улыбаясь толпе:
- Дура! Запал снизу, снизу! Да убери ты эту дрянь!!!
Девочка сделала еще один книксен и ткнула факелом куда-то под ядро.
Ядро зашипело и покатилось по помосту. Мюнхаузен, балансируя, улыбался и
махал треуголкой. Толпа ахала и бросала цветы. Наконец, ядро останови-
лось, барон легко спрыгнул и принялся посылать публике воздушные поце-
луи.
- Э-э-э, нэт, - сказал юнга Гассан, стоявший в первых рядах. - Развэ
это полет? Это нэ полет. Мэня нэ надуешь! Ну-ка ! - полез он в бороду.
Мюнхаузен вдруг поежился и неловко, боком вспрыгнул на ядро. Из-за
кулис вылетела стая отборных райских птиц, а в толпу побежали какие-то
крупные мужчины. Из-за занавеса выплыла красавица танцовщица в прозрач-
ном индийском муслине. Народ ахнул. Пританцовывая, она вышла на середину
и исполнила танец живота. Народ забесновался. Когда танец живота кончил-
ся, танцовщица повернулась задом и протанцевала танец спины, после чего
изрыгнула громадный язык пламени и мгновенно исчезла. Едва пламя косну-
лось ядра, повалил разноцветный дым, грянула дикая восточная музыка, яд-
ро взвилось на высоту городской ратуши и начало падать обратно. Толпа
шарахнулась, а ядро, задержавшись на высоте человеческого роста, с ужас-
ным грохотом разорвалось на мелкие части.
Теперь вернемся на две минутки к Никонову, которого мы оставили с го-
лой задницей и без сапог. За истекшее время он сумел задницу прикрыть,
сапоги украсть, с каторги бежать, окончить экстерном Лейденский универ-
ситет и получить звание магистра натуральной философии.
Итак, минутка первая:
- Дурак ты, - сказал Никонов, откусывая яблоко. - Они ж притягивают-
ся! - и, с размаху хлопнув Исаака по голове, вышел. Ньютон, растирая по
лысине яблочную жижину, бестолково записал:
Formula
- Эр квадрат или эр куб?.. - недоверчиво подумал Исаак. - Пожалуй,
все-таки квадрат, так оно правдивей!
И тут же минутка вторая:
- Пень ты глухой! - сказал Никонов. - Гляди, вот как надо! - и он
сыграл Лунную сонату. Бетховен, взяв в зубы трость, положил ее на рояль
и слушал, быстро записывая что-то в нотной тетради.
! Кашалот молочно-белого цвета, пуская фонтаны и ловко работая хвос-
том, кружил вокруг Англии. "Шпицрутен", неся полную парусность, гнался
за ним. На бушприте сидел Глазенап с тяжелым гарпуном в руках; Бутеноп
находился в "вороньем гнезде" и, приставив ладошку козырьком, высматри-
вал хорошеньких англичанок, стараясь не терять из виду и китового фонта-
на.
Примерно после шестого круга кит сдал, и "Шпицрутену" пришлось уба-
вить парусов.
- Жывым бэрем! - закричал юнга Гассан, мотая бородой. Кит злобно ог-
лянулся и нырнул. Ваальс приказал было следовать за ним, но юнга дернул
бороду, и кит пробкой вылетел на поверхность, извиваясь, как уж на ско-
вороде и хлопая плавниками. Надвигающийся корабль навис корпусом над бе-
лой тушей, и Глазенап с истошным возгласом "постоим за мать-Расеюшку!"
уронил гарпун и свалился киту на спину. Кит вяло ударил его хвостом, и
Глазенап отлетел как мешок обратно на палубу.
- Васю бить?!! - заревел сверху Бутеноп. В это время корабль ткнулся
носом в кашалота, и Бутеноп вывалился из гнезда. По мере падения крик
ярости переходил в крик ужаса, который достиг фортиссимо, когда Бутеноп
скрылся в зубастой пасти. Кит мощно фыркнул и скрылся в пучине. Команда
