казался эффектный силуэт змея Горыныча, и Хряк понял: назрело. Половцы
стройными колоннами убегали за горизонт. Змей приближался, уже были вид-
ны детали оперения. Кожистые крылья были прорваны во многих местах, а
вместо средней головы болталась свежесрубленная культя.
- Не иначе Муромца работа, - подумал Хряк. - Никогда до конца не до-
делает!
Он плюнул навстречу змею. Горыныч переложил крыло и пошел на второй
круг.
- С тылу заходит, кровосос, - поежился Хряк.
Вскоре он услышал чавкающие шаги по болоту и узнал знакомую походку
Горыныча. Через минуту над лежащей гордостью русского богатырства скло-
нились две ухмыляющиеся морды.
- Ку-ку, Петя! Откуковался!.. - сказала левая голова.
- Сейчас ку-у-ушать будем! - ласково добавила правая.
В придорожной канаве, боясь упустить детали, стенографировал события
летописец Аввакушка, послушник Соловецкого монастыря. Он был сослан на
периферию за аморальное поведение и несоблюдение постов, и теперь кро-
потливым трудом зарабатывал отпущение грехов.
Вдоволь наглумившись над богатырем, змей отошел в сторонку и задрал
заднюю ногу над вековым дубом на манер кобеля. Аввакушка смахнул с куд-
рей влагу и истово перекрестился.
- Чудище поганое, - с тоской подумал Перепетуй и перекусил веревку.
Торопливо подбежавший змей ударил Перепетуя под дых. Хряк согнулся попо-
лам и разом порвал путы. Змей наседал. Перепетуй размашисто ударил его
по зубам. Одна голова отшатнулась, но вторая, изловчившись, цапнула бо-
гатыря за ляжку. Перепетуй заорал. Эхо долго повторяло:
- ! мать!.. мать!.. мать!..
На труп Горыныча деловито слеталось окрестное воронье. По-хозяйски
растолкав ворон, Хряк отрезал солидный кусок мяса и пошел к костру, ко-
торый усердно раздувал инок. Нажравшись, оба захрапели тут же под дубом.
Хряк проснулся от визга пилы. Половцы двуручной пилой пилили старый
дуб на опилки, чтобы набить чучело Горыныча. В воздухе обиженно каркали
птицы. Под мышкой жало, как и в прошлый раз.
- Сволочи, - растерянно подумал Хряк.
! Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович накануне вечером уст-
роили пьяный дебош. Все бы хорошо, да брага крепка оказалась; покачну-
лись одна за другой буйные головы, и ударил в них крепко хмель. Потянул-
ся Попович к Добрыне пить "на брудершафт". Сгоряча сунул Добрыня тому в
нюх за поганое немецкое слово, и пошла потеха молодецкая - подрались
добры молодцы.
Когда русский человек, гуляючи, разойдется - беги от него куда глаза
глядят: замордует с пьяных глаз от полноты чувств своей широкой души!
Во сне у Добрыни Никитича заболел зуб. Проснувшись, он обнаружил, что
зуба нет и в помине. Несказанно удивившись (не каждый день у богатырей
зубы пропадают!), он толкнул спавшего рядом Поповича. Алеша оторвал го-
лову от уютного седалища Муромца и, испуганно озираясь, забормотал:
- Что?!. Где?!. Половцы?
- Да зуба нет, - расстроенно сказал Добрыня.
- Че, золотой был? - заинтересованно спросил совсем уже проснувшийся
Алеша. - Где потерял-то?
- Ща как смажу! - озлился Никитич. - Своих не соберешь! - и привычно
плюнул в кулак. Алеша торопливо нащупывал в кармане подарок Перепетуя -
массивную булатную подкову, не раз выручавшую его в лихую минуту.
- Будя вам, раскудахтались, - недовольно проворчал очнувшийся Муромец
и, оторвав крестьянский зад от муравы, пошел опростаться в кусты. Присев
на корточки, он погрузился в думы.
В это время Добрыня, подбитый Поповичем, орудовал в погребе старухи
Ярославны, которая, кстати сказать, приходилась родной бабкой Василисе
Премудрой. Алеша стоял на стреме.
- Ах вы ироды! - раздался пронзительный визг. - Мало вам, что всех
девок в округе перебрюхатили, так еще и сюда забрались?! Глаза б мои не
глядели! У-у-у! Бесстыжие морды! А ну, вылазь оттудова!!!
Добрыня с грохотом выбирался из погреба. В кустах Муромец торопливо
натягивал портки. Подбоченясь, Ярославна принялась костерить почем зря
Добрыню с Алешей:
- В других деревнях богатыри как богатыри, а вы! Вы! Жулики вы пер-
востатейные, прости господи!..
Издалека с достоинством подходил Илья.
- В чем дело, мамаша? Че орем-то? - хмуро спросил он.
- А-а, еще один явился, - ядовито пропела Ярославна, поворачиваясь к
Муромцу. - Отрастил ряшку - смотреть противно, чисто боров! Пользы ни на
грош, одно название только - богатырь!
- Ну, бабка, ты того! Не шибко разоряйся, - проворчал Муромец. Вме-
шался Попович:
- Между прочим, давеча на Спаса половецкого лазутчика кто обратал?!
- Лазутчика! - всплеснула руками бабка. - Лазутчика?! Да как у тебя
язык поворачивается такое брехать? Ванька то был из соседнего села. Вот
погоди, явятся тамошние мужики, они вам ребра намнут, намнут-то, дармое-
дам проклятым! Ишь - лазутчика!.. Половцы-то - вон они, за лесом кибитки
понаставили. Ужотко два хуторы спалили, пока вы тут очи заливали.
Муромец сердито засопел и, оборотясь к друзьям, скомандовал:
- Ладно, братва! Пошли, разберемся. Ишь - половцы!..
Алеша услужливо кинулся выдирать для Муромца кол из бабкиной выгород-
ки. Сразу подобревшая бабка Ярославна умильно прослезилась и перекрести-
ла богатырей на дорогу.
Вечером богатыри держали совет. Алеша горячился, доказывая, что тыл
половецкого войска - на восходе. Муромец мучительно сомневался, есть ли
у них вообще тыл. Добрыня потел и не понимал, чего от него хотят. Нако-
нец воцарилось тягостное молчание, которое нарушил Добрыня:
- Пожрать бы, братцы. Как-никак, на дело идем!
- Отставить пожрать, - нахмурился Муромец. - Раны нутряные хуже зажи-
вают при полном-то брюхе.
Попович молча сглотнул слюну.
Решено было напасть на рассвете. С тыла.
Всю ночь богатыри бдили, борясь с комарами, которые, подлые, кусали
даже сквозь кольчугу. Чтобы убить время, стали рассказывать анекдоты.
Алеша рассказал восемьдесят четыре, Илья - три (из них один и тот же -
два раза). Никитич терпеливо все это прослушал.
С первыми лучами солнца в тылу у половцев раздались воинственные кри-
ки, которым половцы спросонья ответили не менее воинственными, но, опом-
нившись, стали стройными колоннами убегать за горизонт. Богатыри торопи-
ли события. Попович, воинственно улюлюкая, шарил по кибиткам. Половцы не
оглядывались: им в затылок дышал разошедшийся Добрынюшка. Муромец руко-
водил. Аввакушка и Перепетуй, встречая освободителей, восторженно мычали
сквозь кляпы. Рядом смердил впопыхах забытый Горыныч.
Подбежавший Алеша кивком головы поздоровался с Перепетуем и принялся
сматывать с него заграничную веревку. Илья Муромец, широко улыбаясь, за-
курил контрабандный "Беломор". Хряк полной грудью вдохнул воздух свобо-
ды. Аввакушка тихо балдел и млел, поскуливая с великой радости. Он лас-
ково поглаживал золотой нательный крест, который половцы, по своему язы-
ческому неразумению, забыли с него снять. Когда все кончилось и половцы
окончательно исчезли за горизонтом, друзья бодро двинулись в ближайшее
кружало обмыть очередной успех русского оружия, взяв с собой и Аввакуш-
ку. Инок хотя и слегка опасался неотесанного мужичья, но был не против
пропустить панфурик-другой за чужой счет.
! Белой утице Василисе наскучило в родительском тереме. Хотелось за-
муж. Папины глашатаи, надсаживая глотки, с утра до ночи орали на ярмар-
ках, зазывая женихов. Женихи не зазывались, а даже напротив, воротили
носы: Василиса была премудрой, но далеко не прекрасной. Страшась
княжьего гнева (папа Василисы был князь), двое женихов уже попросили по-
литического убежища у хазарского хана, который немедленно кастрировал их
и отправил в евнухи. Два члена безвозвратно пропали для общества.
Василиса, однако, не падала духом. В двух огромных чанах, стоявших в
горнице, спело приворотное зелье. Дворовые девки разливали его по што-
фам, а ключница щедро шлепала на этикетки печать - "скидка 30% за счет
казны". Бутылки везли в кружало. Но надежда у Василисы на это зелье была
слабая и, послушавшись совета своей бабки Ярославны, она отправилась в
лес волхвовать. Раздевшись в глухой чащобе на нет, она уселась на пень и
принялась ждать полуночи, которая не заставила себя ждать. Тут Василиса
и принялась выколдовывать себе жениха.
! Из протокола общего собрания сотрудников отдела технического обес-
печения НИИ ПиВО. Повестка дня:
Персональное дело к.т.н. П.П.Гарина.
Разное.
- Товарищи, да вы поймите меня!.. Списанный пулемет был, тем более
учебный. Материально я возмещу, конечно. Да и вообще, товарищи, один пу-
лемет истории не делает!..
! Залитый лунным светом, трактир сочно темнел на фоне светлой столбо-
вой дороги, по которой можно было идти и идти, восхищаясь дивным очаро-
ванием ночи, идти, пока не наткнешься на лихих крестовых людей и не от-
дашь им все, что имеешь!
Богатыри с треском выбирались из бурелома на тракт. Перепетуй нес под
мышкой обессилевшего Аввакушку. Инок стенал под тяжкой рукой богатыря и
изредка пытался дышать.
- Будя тебе! Скоро уж, - сказал Перепетуй.
- Живей, голубцы! - скомандовал Муромец.
- Ежели они там сейчас будут спать, я им ходилки пооткручиваю, -
мрачно пообещал Никитич. Алеша замолотил в дверь. Послышались шаги, и
ясный чистый голос корчмаря Исаака Равеля произнес:
- Вы не знаете, что это такое, что к другим людям ходят, когда им на-
до, а к Равелю так надо дождаться, пока Равель заснет? Что вы стучите,
думаете, у Равеля без вас мало чем заняться? Идите домой и идите спать!
Никитич люто сопнул и выдавил дверь. Равель заметался. Когда все рас-
селись, Перепетуй грохнул кулаком по столу. Равель поспешно выставлял на
стол позавчерашние кислые щи и прокисшую кашу, хваля себя за предусмот-
рительность и рачительность. Вслед за кашей на столе появились бутылки.
- Ешьте, господа рыцари, все свеженькое, как специально для вас бе-
рег, - лебезил Равель. - Чтоб вы делали без Исаака? И водка у старого
Исаака с тридцатипроцентной скидкой. Да! Я же знаю, что вы не обидите
Исаака!
Перепетуй прожевал капустный лист, сплюнул на пол таракана и веско
сказал:
- В кредит!
- Наливай! - закричал Алеша. Инок облизнулся. Добрыня сглотнул комок.
Муромец налил. Алеша захихикал. Перепетуй рыгнул и сказал:
- Ну, будем здоровы, - и поднял чарку.
Старый Исаак осторожно сложил в кармане фигу.
Запасы Равеля подходили к концу. Сытый Муромец добродушно ковырял
пальцем в глазу у Поповича, который, сидя нагишом на стуле, блевал во
все стороны, как бахчисарайский фонтан в свои лучшие времена. Обалдевший
Добрыня от нечего делать душил истошно вопившего Исаака.
- Прекрати, голова болит, - недовольно сказал Перепетуй.
- Ща, Петя, ща кончится, - промычал Добрыня. Равель кончился. - Ну
во, всего и делов-то, - удовлетворенно сказал Добрыня и отрубился.
Аввакушка искал дверь. Ему хотелось до ветру. Он почувствовал, что
исподнее уже надо менять. Инок зажмурил глаза и ринулся напролом. Пулей
вылетев из кружала, он забежал за угол и расслабился. Тепло ползло по
ногам, и монах понял, что надо было снять штаны.
- Ай-яй-яй, Аввакум, - послышался насмешливый голос, - а еще святой.
Скотина ты мерзопакостная!
Аввакушка испуганно обернулся на голос. За спиной стоял черт. Авва-
кушка заверещал и бросился к своим, по дороге мочась от страха. Ворвав-
шись в кружало, он отчаянно завопил:
- Нечистыя, нечистыя тута!
В кружало, звонко цокая копытами, с достоинством входил черт. Алеша
неуверенно забормотал:
- Нечистые, нечистые! А что нам нечистые!.. Подумаешь, нечистые!
Правда, Илюша?
Черт присел на корточки перед Равелем и стал щупать пульс.
- Будет жить! у нас, - задумчиво произнес черт и, обернувшись к бога-
тырям, солидно сказал:
- Господа, попрошу сохранять спокойствие. Сейчас за ним придут. Это
уже наше.
Опомнившийся Перепетуй запустил в черта пустой бутылкой.
